Глава 23

Все случилось в один миг.

А может, и еще быстрее.

Ясно одно – никто не успел понять, когда и как все произошло.

Город набрал требуемую скорость, и невидимый пузырь четвертого, пятого, а может быть, сорок пятого измерения лопнул.

И все стало как прежде.

Люди снова стали похожи на людей. Столы – на столы. Кружки – на кружки.

А спустя всего пару минут после того, как Корнстон вновь оказался в привычном для людей измерении, Рейво Кюйт оказался в центре толпы почитателей его таланта, стремящихся лично выразить мастеру свое восхищение.

– Что это было, господин фокусник?

– Расскажите, как вам это удалось?

– Это был сон?..

– Гипноз?..

– Вы повторите это снова?

– Что это было?..

Если бы не Элор Болгер, решительно вставший на его защиту, Кюйт рисковал оказаться не раздавленным, конечно, но изрядно помятым.

Благодаря своему крепкому телосложению, привычке таскать мешки с мукой и умению работать плечами, Тамо Ваар протиснулся сквозь обступившую фокусника толпу. Схватив Кюйта за руку, мельник-поэт затряс ее с такой энергией, словно всерьез вознамерился оторвать.

– Впечатлен! – горячо и громко говорил он при этом. – Всецело впечатлен и неистового восторга полон! То, что вы показали нам сегодня, – это самое яркое переживание в моей жизни! Ни с чем не сравнимое и ничем не затмеваемое! Выйти из своего привычного состояния – не об этом ли мечтает истинный поэт! Я непременно опишу все свои впечатления! В стихах! В величественных одах! В поэме, мабарах!.. Если вы не возражаете, свой следующий сборник я посвящу вам!

– Ну, что вы, – смущенно потупил взгляд Кюйт. – Есть люди куда более достойные…

– Ни в коем разе! – импульсивно взмахнул свободной рукой Тамо. – Поверьте! Мне! Я – поэт! Я! Знаю! Что! Говорю!

Ошеломленный столь энергичным напором, Кюйт попятился, но тут же уперся в стол.

– Ну, в общем, сам напросился, – произнес над ухом фокусника Болгер. Насмешливо, но не глумливо. Даже с некоторой долей сочувствия.

– И что мне теперь делать? – покосился на Болгера Кюйт.

– Грандиозно! Неподражаемо! Мегапоразительно!.. – будто в экстазе кричал Тамо Ваар, продолжая при этом что было сил трясти руку Кюйта.

– Как насчет того, чтобы исчезнуть? – предложил Болгер.

– Как это? – не понял Кюйт.

– Ну, я не знаю, – пожал плечами боец. – Можешь просто раствориться в воздухе. Или пропасть в клубах дыма.

– Издеваешься?

– Почему? Ты не можешь это сделать?

– Могу. Но не здесь и не сейчас. Любой трюк требует подготовки…

– И узрел я мир, каким он был в первые минуты!..

– Он бредит, – недовольно поморщился Кюйт, не оставляя безуспешных попыток избавиться от экзальтированного мельника.

– Нет, он еще только разминается, – усмехнулся Болгер. – Когда мой отряд стоял гарнизоном в городке на корме, я имел возможность наблюдать за тем, как создает свои вирши поэт Таркус. Зрелище, скажу я тебе, не для слабонервных.

– В каком смысле?

– Скоро сам увидишь.

Кюйту послышалась угроза в словах Болгера.

– Но я не хочу этого видеть!

– Тогда сделай что-нибудь.

Быстро глянув по сторонам, фокусник оценивал диспозицию. В принципе, ситуация была не настолько уж плоха. Сбившись в толпу, люди друг другу закрывали обзор. Длинные столы лишали их маневренности. Можно было попытаться провести простейший трюк с исчезновением. Правда, если трюк не удастся, фокусник основательно подмочит свою репутацию. И тем не менее следовало рискнуть.

Запрокинув голову и закатив глаза, Тамо Ваар бормотал, будто в забытьи:

Болгер был прав – нужно что-то делать. Кюйт не собирался становиться заложником своих поклонников.

– Зачем ты надел плащ поверх парадной формы? – спросил Кюйт у Болгера.

– Он мне нравится, – ответил боец. – Я отдал за него одиннадцать аль-алларов.

Плащ и в самом деле был хорош. Темно-синий, расшитый разноцветными шелковыми нитями по краям, с шитым золотом высоким стоячим воротником.

– Взмахни широко левой полой, когда я скажу «Хоп!», – заговорщицки подмигнул Болгеру Кюйт.

Болгеру не нужно было повторять дважды. Он и сам знал толк в розыгрышах. И не прочь был подыграть другому.

Кюйт схватил со стола кружку и выплеснул ее содержимое – кто знает, что в ней было, но уж точно не отрава – в лицо Тамо.

Мельник на полуслове оборвал свое камлание и замер с разинутым ртом, глядя на фокусника так, будто тот скинул вдруг с себя всю одежду и предстал пред ним в первозданной наготе. Тамо был растерян. Тамо недоумевал. Он не мог понять причину, заставившую его кумира совершить столь экстравагантный поступок. А потому и не мог дать справедливой оценки его действиям.

– Держи! – Кюйт сунул Тамо в руки пустую кружку.

Мельник машинально схватил ее свободной рукой.

– Держи крепче! – приказал Кюйт.

Почувствовав, что кружка выскальзывает у него из руки, Тамо поймал ее второй рукой. Отпустив при этом запястье фокусника.

– Хоп!

Кюйт подкинул в воздух горсть золотых искр, которые начали с треском взрываться.

Взгляды всех присутствующих невольно обратились вверх.

За исключением Болгера, который знал, что ему нужно делать.

Офицер взмахнул полой плаща. Кюйт нырнул под плащ и, укрытый им от посторонних глаз, по-мышиному юркнул под стол.

На четвереньках пробежав вдоль стола, он выглянул наружу, не увидел ничего, что могло бы помешать его замыслу, выбрался на открытое пространство, пригнувшись, преодолел короткую дистанцию до следующего стола и, спрятавшись под ним, перевел дух. Тут его уж точно не станут искать. А ежели и обнаружат случайно, это уже сойдет за трюк с перемещением.

Пробираясь под вторым столом, Кюйт прихватил оброненную кем-то желтую кепку с широким козырьком и гербом города на высокой тулье.

Никем не замеченный, он выбрался с другой стороны стола, натянул на голову кепку, засунул руки в карманы кардигана и с беззаботным видом зашагал к офицерскому столу. На данный момент это было единственное безопасное место, где его не станут преследовать оголтелые поклонники.

Увидев Кюйта, капитан поднялся ему навстречу.

– Примите мои поздравления, господин Кюйт! – Ван-Снарк обеими руками схватил руку фокусника и как следует встряхнул ее. Фокусник невольно поморщился, вспомнив, как тряс его руку поэт. – Честно говоря, когда мир вокруг начал меняться, причем далеко не в лучшую сторону, я был уверен, что на палубе начнется паника!

– Люди оставались спокойны потому, что были уверены, что им ничто не угрожает, – ответил Кюйт. – Зато мне теперь угрожает толпа почитателей. – Он взглядом указал в ту сторону, где Элор Болгер пытался убедить наседавших на него людей, что понятия не имеет, куда подевался фокусник. – Вы не поверите, но они требуют повторения.

– А мне, признаюсь, жутко становится при одном воспоминании о том, во что все мы вдруг превратились, – зябко передернул плечами капитан Ван-Снарк.

– Готов с вами согласиться, господин капитан, – поднял указательный палец Энгель-Рок. – Я много чего повидал, но то, что мне довелось испытать сегодня, не сравнится ни с чем. Позвольте принести вам мои извинения, господин Кюйт. – Привстав с табурета, офицер изобразил легкий полупоклон. – Вы оказались правы в своих предвидениях. Я восхищен вашими научными познаниями.

– Все дело в том, господин Энгель-Рок, что мастерство фокусника основано на умении ловко манипулировать предметами. Для этого требуется не только ловкость рук, но и понимание как самой по себе природы вещей, так и связанных с нею явлений. Чтобы обвести зрителя вокруг пальца, я должен быть на шаг, а то и на два впереди. Поэтому, если он видит предмет в трех измерениях, я должен суметь увидеть его в четырех, а то и в пяти.

– Очень красивая метафора, – улыбнулся Энгель-Рок.

– Ну, что вы, господин Энгель-Рок, – в показном удивлении вскинул брови фокусник. – Я говорю совершенно серьезно.

– Вы хотите сказать, что уже бывали в четвертом и пятом измерениях? – недоверчиво прищурился Энгель-Рок.

– Как вам сказать? – Кюйт в задумчивости слегка прикусил губу и почесал ногтем щеку. – Я могу увидеть предмет таким, как он выглядит в другом измерении. Видя его, я могу представить, какими свойствами он там обладает. После этого остается только вообразить, под каким углом должна наклониться плоскость мироздания, – Кюйт выставил перед собой открытую ладонь с плотно сжатыми пальцами и покачал ею из стороны в сторону, – для того, чтобы предмет приобрел ту форму или свойства, которые мне требуются.

– То есть вы хотите сказать?..

– Вы повторяетесь, господин Энгель-Рок, – улыбнулся Кюйт. – Поэтому я тоже повторю: это часть моей работы. Я учился этому с младых ногтей у лучших мастеров. Которые учили меня не только ловко манипулировать предметами и отвлекать внимание зрителей…

Кюйт взмахнул рукой и выхватил из воздуха золотой аль-аллар. Подкинув монету ногтем, он поймал ее в кулак. Монета будто сама собой выскользнула у него между указательным и средним пальцами. Фокусник снова подкинул монету и дунул на нее. Монета полетела через стол и со звоном упала в стоящую перед Энгель-Роком оловянную кружку.

Энгель-Рок заглянул в кружку. Затем опрокинул ее. Монеты в кружке не было.

Кюйт показал Энгель-Року аль-аллар, который по-прежнему был у него в руке.

– Меня также учили точным наукам, чтобы я умел понимать причину тех или иных явлений, а также наукам, которые в академических кругах принято называть лженауками, дабы я раз и навсегда уяснил, что в этом мире нет ничего невозможного.

Кюйт взял монету двумя пальцами за край и легонько встряхнул ее. Монета вытянулась и повисла тяжело золотистой каплей, подобно капле растаявшего воска или густого клея.

Кюйт поймал раскачивающуюся из стороны в сторону каплю пальцами другой руки и растянул то, что недавно было золотым кругляшом, в тонкую нить. Затем он намотал нить на палец и снял с пальца золотое кольцо. Поставив кольцо ребром на стол, Кюйт крутанул его. Кольцо завертелось, да так быстро, что пустота в его центре пропала. Глядя на него, можно было подумать, что это крутится на ребре золотой аль-аллар.

Кюйт прихлопнул кольцо ладонью и тут же отдернул руку.

На столе лежала монета.

Энгель-Рок улыбнулся и похлопал в ладоши.

К нему присоединились другие офицеры, наблюдавшие за манипуляциями фокусника с монетой.

Кюйт оперся ладонями о край стола и подался вперед.

– Что вы об этом скажете, господин Энгель-Рок?

– Восхитительный фокус, господин Кюйт.

– Фокус? – Левая бровь Кюйта взлетела вверх едва не к середине лба. – И только?

– Ну, если у вас есть желание поиграть в слова, я могу найти тому, что увидел, несколько других определений.

Кюйт хлопнул ладонью по столу.

– Должен вас разочаровать, господин Энгель-Рок, но вы не увидели главного.

– Я понимаю ваше желание придать глубину и значимость тому, что вы делаете, господин Кюйт, – произнес Энгель-Рок даже без тени улыбки. Что только подчеркивало заключенную в словах иронию. – Но эти игры не для меня.

По тому, как напряглись уголки рта Кюйта, можно было понять, что он с трудом сдерживается от того, чтобы не выплеснуть на Энгель-Рока скопившееся раздражение.

– Вы, господин Энгель-Рок, – медленно процедил он сквозь чуть приоткрытые губы, – беретесь судить о том, о чем не имеете ни малейшего представления.

Энгель-Рок усмехнулся, взял кувшин с пивом и сделал из него глоток размером с добрые полкружки.

– Ошибаетесь, господин Кюйт. Я как раз не берусь судить о вещах, мне незнакомых и непонятных. Но если уж я высказываю свое мнение, то я за него отвечаю.

Кюйт почти с отчаянием всплеснул руками. У него было такое чувство, будто он налетел на стену, которую рассчитывал с ходу проломить, но лишь расшиб плечо. И, как бы ни хотелось ему пробиться на другую сторону, он не видел смысла продолжать действовать в том же ключе.

Конец этому спору положил объявившийся вдруг Дейдей.

Запыхавшийся навигатор подбежал к столу и, тяжело дыша, поначалу ничего не мог вымолвить. Кто-то протянул ему бокал фруктовой воды. Дейдей с благодарностью кивнул и залпом осушил его.

– Господин капитан! – тяжело, будто с болью, выдохнул он, сжав бокал в кулаке.

– Я слушаю вас, господин Дейдей, – благосклонно улыбнулся капитан Ван-Снарк.

Он так же, как и остальные, отдал должное как прекрасно приготовленным блюдам, так и весьма неплохим напиткам. А потому был несколько расслаблен и пребывал в добром расположении духа.

– Мы движемся прямо на Джини! – Навигатор выбросил руку в сторону огромного фиолетового диска, в который будто упирался нос города.

– Я вижу, господин Дейдей, – с улыбкой ответил капитан.

– Вы говорили, что мы не меньше суток пролежим в дрейфе. И вы не дали мне никаких указаний по поводу дальнейшего маршрута нашего скольжения. Поэтому я не имел возможности просчитать курс.

– Возникли непредвиденные обстоятельства, вынудившие нас начать скольжение немедленно.

– Полагаю, нам не стоит останавливаться или даже снижать скорость, – вставил Кюйт, – чтобы не оказаться снова в пузыре иной размерности.

– А что, если ваши поклонники снова захотят испытать что-нибудь эдакое? – игриво щелкнул пальцами Энгель-Рок.

Кюйт проигнорировал его вопрос.

– Я все понимаю, – быстро кивнул Дейдей. – Но дело в том, господин капитан, что я успел провести ряд измерений и сделал расчеты, из которых следует, что положение наше весьма… Рискованное?.. Да, наверное, именно так – рискованное.

– В чем дело, господин Дейдей?

– Дело в том, что в Зоне Безвременья нет гравитационных волн, которыми мы пользуемся для того, чтобы скользить нужным нам курсом. Здесь присутствует только единое гравитационное поле, источником которого является Джини! – Навигатор вновь вытянул руку в сторону фиолетового диска планеты-беглянки. – Используя энергию, извлекаемую гироскопическими движетелями из сомбры, мы можем двигаться в гравитационном поле Джини в любом направлении. Но по мере нашего продвижения в направлении Джини гравитационное поле становится сильнее!

Драматизм в голосе Дейдея постепенно нарастал. И к последней фразе он достиг поистине трагического накала. Который, однако, никто с ним не разделил.

– Нам все еще не вполне ясна суть проблемы, господин Дейдей, – посмотрев на присутствующих офицеров, высказал общее мнение капитан Ван-Снарк.

Навигатор глубоко вздохнул и начал говорить, стараясь, чтобы слова его звучали значимо и веско.

– Если сила гравитационного поля Джини будет и дальше возрастать с той же скоростью, что и теперь, то в какой-то момент город не сможет с ним справиться. Мы станем пленниками Джини. Мощности наших движителей хватит лишь на то, чтобы выйти на орбиту вокруг Джини. Но когда запас сомбры будет израсходован, Джини начнет притягивать нас к себе. И, в конце концов, мы окажемся на его поверхности. Без сомбры. Без надежды вернуться домой.

За офицерским столом воцарилось молчание.

– Наш дом – это Корнстон, – первым подал голос Энгель-Рок.

– Суть дела это не меняет, – медленно покачал головой Дейдей. – Мы навсегда останемся пленниками Джини.

– Но, как я понимаю, на поверхности Джини также присутствует гравитационное поле? – спросил офицер-инженер Верус Стоккард.

Как и большая часть экипажа, он подписал контракт с капитаном Ван-Снарком в Зей-Зоне. Но, судя по тому, как хорошо он разбирался в гироскопических движителях и механике работы парусов, в былые времена Верус Стоккард был не простым ветроходом. Как и почему он оказался в Зей-Зоне – о том Стоккард никому не рассказывал. Энгель-Рок давно собирался покопаться в его прошлом. Но всякий раз откладывал это на потом – у него всегда находилось какое-нибудь более важное дело. А Стоккард, при всей своей скрытности, не внушал Энгель-Року ни малейших подозрений. Верус Стоккард был профессионал, мастер своего дела. И похоже, что, кроме моторов, маховиков, движетелей и прочей механики, его в этой жизни вообще ничего не интересовало. Даже до того, как капитан Ван-Снарк, по совету Энгель-Рока, присвоил ему офицерское звание, Стоккард почти не проводил время в обычных для ветроходов забавах. Он не играл в карты или трик-трак, не горланил похабные песни, сидя на крыше кубрика, не рассказывал и не любил слушать скабрезные анекдоты, не имел привычки трепаться о бабах. Единственное, чему он отдавал долг сполна, так это кулинарному мастерству Фэта Кастро. Он не столько любил есть, сколько обожал пробовать новую еду. Что бы она собой ни представляла. Как-то раз Фэт Кастро приготовил знаменитый транайский салат из маринованных кузнечиков. Не затем, чтобы накормить им всю команду, а чисто ради любопытства. Верус Стоккард оказался одним из пяти, кто рискнул попробовать экзотическое блюдо. И единственным, кто совершенно искренне похвалил его за необычное сочетание вкусов – острого, кислого и сладкого – и приятный хруст на зубах. При всех своих странностях, привыкнуть и принять которые, впрочем, было очень просто, поскольку они никак не задевали чужие интересы, отношения Стоккарда с остальными членами команды были спокойными и ровными. Сам он в драку никогда не лез, но и задирать себя не позволял. Закадычных друзей у него не было, однако и заклятыми врагами он также не обзавелся. Энгель-Рок по себе знал, насколько непросто сохранить добрые, приятельские отношения со всеми членами команды, среди которой попадались весьма необычные личности. То, что Стоккарду это удавалось, больше всего импонировало в нем Энгель-Року.

– Разумеется, на Джини есть гравитационное поле, – несколько раздраженно ответил на вопрос Стоккарда навигатор. – Как его может не быть, если планета сама является его источником?

– Но есть и что-то другое, что в настоящий момент уравновешивает притяжение Джини? – задал новый вопрос офицер-инженер Стоккард.

– Это Сибур-Диск и сам Сибур, разумеется, – прояснил ситуацию Дейдей. – То, что мы их не видим, вовсе не означает, что их нет. Мы по-прежнему ощущаем их гравитационное воздействие, хотя и в меньшей степени, чем это было по ту сторону Рифов Времени.

– Если на Джини есть достаточно сильное гравитационное поле, мы сможем использовать его для того, чтобы снова поднять город, – уверенно заявил Стоккард. – Для этого потребуется заново рассчитать и перенастроить работу движителей, сместив фазу синхронизации.

– Вы так считаете? – с интересом посмотрел на Стоккарда навигатор.

– Почти уверен, – едва заметно наклонил голову к плечу Стоккард. – Как вам, должно быть, известно, в команду Корнстона меня взяли из Зей-Зоны. Поэтому при себе у меня были только рубашка, штаны и зубная щетка. Не чувствую себя человеком, если три раза в день не почищу зубы. Так, что, если у вас найдутся необходимые мне инструменты и расчетные таблицы…

– Все это необычайно интересно, господа офицеры! – поднял руки капитан Ван-Снарк. – Но сейчас не самое подходящее время для подобных экспериментов. Нам прежде времени пришлось привести город в движение. И мы не можем надолго останавливаться или даже замедлять ход, не рискуя при этом оказаться в пространстве с иной размерностью. А посему, я полагаю, нам следует немедля отправиться за тем, ради чего мы сюда прибыли.

– За сокровищем? – негромко произнес кто-то, словно не веря, что может получить утвердительный ответ.

– Именно, – опустил и тут же снова вскинул подбородок капитан Ван-Снарк. – Полагаю, вечеринка может продолжаться. Однако следует все же назначить кого-то ответственных, чтобы быть уверенными в том, что праздник не перерастет в безудержное веселье.

Сказав это, капитан почему-то посмотрел на Энгель-Рока.

– У меня есть достойные кандидатуры.

Вытянув руку, Энгель-Рок указал на Анну-Луизу и Финна МакЛира.

Они стояли возле стола бойцов, глядя друг другу в лицо, и, судя по оживленной жестикуляции, если и не ругались, то серьезно выясняли отношения.

– Годится, – едва взглянув в их сторону, согласился капитан. – Их сейчас нельзя разлучать. А вдвоем они кому угодно праздник испортят.

– Если не занять их каким-нибудь делом, Анна-Луиза запросто может пристукнуть МакЛира, – заметил младший офицер Кугарт. – А у нас и без того офицеров не хватает.

– Передайте им мой приказ, офицер Кугарт, – едва заметно улыбнулся капитан Ван-Снарк. – Пусть остаются на палубе и присматривают за празднующими. И боцман По им в помощь! Всех прочих, господа офицеры, кто чувствует в себе достаточно уверенности, чтобы исполнять служебный долг, прошу подняться на капитанский мостик.