Глава 22

Световые вспышки при столкновениях «узлов» сделались настолько частыми, что многие невольно запрокинули головы, чтобы посмотреть, что происходит. За редким исключением, все вспышки были изумрудно-зеленого цвета. И если прежде, блеснув, они тут же гасли, то теперь продолжали гореть.

Все происходило так быстро, что не оставалось времени на осмысление этой метаморфозы.

Изумрудных огней становилось все больше. В какой-то момент между ними начали образовываться такие же зеленые тяжи – как будто невидимый паук умело и ловко ткал свою паутину. На город словно зеленую сетку накинули, ячейки в которой становились все более мелкими.

– Что это? – вскочил на ноги Энгель-Рок.

– Мы притянули к себе слишком много свернутых размерностей. – Рейво Кюйт провел пальцем по краю стакана, который в ответ издал низкий, вибрирующий звук, отдаленно напоминающий вой Ревущего Портала. – Число размерностей, которые мы видим как зеленые огоньки, превысило критическую массу.

– И что это значит?

– Это значит, что очень скоро мы окажемся в ином измерении. – Кюйт взял стакан в руку и сделал из него глоток вина. – Впрочем, это всего лишь мои предположения и догадки, которые совсем не обязательно принимать в расчет.

– Прекратите изображать обиженную добродетель, господин Кюйт, – строго глянул на него капитан Ван-Снарк. – Если вам непременно хочется поквитаться с господином Энгель-Роком, сделайте это позже. Сейчас же скажите, что нам следует делать, чтобы выбраться из этой ловушки?

– Ну, я бы не стал называть это ловушкой…

– Называйте как хотите. Но я не хочу, чтобы город оказался в другом измерении.

– Боюсь, этого уже не избежать.

– Что нам сделать, чтобы взять ситуацию под контроль?

– Я полагаю, нам следует двигаться.

– Что?

– Ветроходы, кажется, говорят «скользить»?

– Куда мы должны скользить?

– Да, собственно, куда угодно. Лишь бы поскорее. Если мы будем находиться в движении, то размерностям одного типа сложнее будет скапливаться вблизи города, как это произошло сейчас.

Вскинув руку над головой, капитан Ван-Снарк щелкнул пальцами.

– Вестовой!

К нему тут же подскочил совсем молодой парнишка в тельняшке ветрохода.

– Ветроход Ярик, господин капитан!

– Бегом на мостик! Приказ капитана: самый полный вперед!

– Есть самый полный вперед! – козырнул парнишка.

В ту же секунду его словно ветром сдуло.

Зеленая паутина, окутавшая Корнстон, становилась все более частой. Еще немного – и она могла превратиться в плотный, непроницаемый кокон, упрятавший город, как личинку, с которой, скрытой от любопытных глаз, должна произойти таинственная метаморфоза.

Люди, собравшиеся на палубе, заметно нервничали. Танцы и песни прекратились. Замерев на своих местах, горожане и члены команды Корнстона наблюдали за тем, как зеленая паутина все плотнее опутывала город. Никто не понимал, что происходит. Взгляды многих были обращены в сторону офицерского столика, за которым сидел капитан.

Ван-Снарк бросил взгляд на Энгель-Рока.

– Прекратить праздник?

– Я думаю, не стоит, – качнул головой Энгель-Рок. – Это только напугает людей.

– Я согласен с господином Энгель-Роком, – сказал Рейво Кюйт, хотя его-то как раз никто не спрашивал. Он сделал еще один глоток вина и промокнул салфеткой губы. – Лучше скажите им, что я сейчас покажу совершенно фантастический трюк, который полностью перевернет все их представления о реальности.

Двумя пальцами он выловил из миски с салатом маслину и кинул ее в рот.

– Вы уверены? – со сдержанным сомнением посмотрел на него капитан.

Кюйт коротко кивнул и сплюнул косточку в кулак. Затем разжал кулак – и из него вылетела бабочка.

– Ну, что ж…

Капитан Ван-Снарк все еще испытывал сомнения. И не абы какие, а весьма серьезные. Как и все остальные, он плохо понимал, что происходит и к чему это может привести. Объяснения Рейво Кюйта мало чем ему помогли. Элмор Ван-Снарк никогда не имел дела со свернутыми размерностями, да и в других измерениях бывать ему прежде не доводилось. От попыток понять смысл того, что творилось вокруг, голова начинала идти кругом. Наверное, потому, что никакого смысла не было и в помине. Такова уж суть мироздания – оно просто есть, но в существовании его не кроется никакой тайный умысел. Впрочем, точно так же, как и в существовании любого отдельно взятого индивида тоже нет никакого смысла. Хотя сам индивид тешит себя надеждой на то, что какой-то смысл все же имеется, вот только ему все никак не удается его ухватить.

Элмор Ван-Снарк встал. Одернул мундир. Секунду поколебавшись, запрыгнул на табурет.

– Граждане города Корнстон! – громко произнес он, вскинув правую руку вверх. – Я вижу, все вы заинтересованы тем, что происходит вокруг. – Короткая пауза в сопровождении лукавой улыбки. – Меня заверили, что в здешних местах это обычное явление. Никакой опасности ни для города, ни для нас с вами оно не представляет. Поэтому наш праздник продолжается!

Из глоток всех собравшихся на мачтовом треугольнике разом вырвался радостный крик. Чтобы продолжить начатую речь, капитану Ван-Снарку пришлось помахать руками над головой, прося тишины, которая, тем не менее, воцарилась далеко не сразу и была отнюдь не мертвой.

– Чтобы не терять время, я отдал приказ вахтенной команде вести город проложенным курсом. Так что не обращайте внимания на то, что Корнстон вскоре начнет скольжение. Впереди у нас нечто поистине невероятное. Всеобщий любимец господин Рейво Кюйт, – капитан повел рукой в сторону фокусника, который тут же вскочил на ноги и учтиво поклонился публике, – только что изъявил желание показать нам один из самых удивительных своих трюков. Он крайне редко демонстрирует этот трюк, потому что, как уверяет сам господин Кюйт, он способен полностью перевернуть наше представление о реальности! Итак, известный всему Миру Сибура, а теперь и за его пределами маг и волшебник Рейво Кюйт!

Палуба вновь взорвалась восторженными криками.

– Вы замечательно меня представили, господин Ван-Снарк, – сказал Кюйт, проходя мимо капитана. – Из вас вышел бы отличный конферансье!

Рейво Кюйт выбежал на середину мачтового треугольника и, вскинув руки, повернулся вокруг, приветствуя публику.

На палубе воцарилась тишина. Не идеальная, но все же достаточная для того, чтобы голос Кюйта был слышен на самом дальнем краю. Все уже были знакомы с ни с чем не сравнимым мастерством Рейво Кюйта. А кто сам не видел его демонстраций, тот столько слышал о них от других, что чувствовал, будто побывал на них. Заинтригованные сделанным капитаном объявлением, все ждали, что́ Кюйт покажет на этот раз.

Кюйт посмотрел по сторонам.

– Мне хотелось бы немного приподняться вверх, чтобы всем было хорошо меня видно.

Он поднял руки к груди и раскрытыми ладонями сделал несколько плавных движений снизу вверх. Стопы фокусника оторвались от палубных плит, и тело его начало медленно подниматься.

С разных концов раздались хлопки.

– Нет-нет! – Кюйт поднял вверх указательный палец. – Это совсем не то, что я хотел показать! Мне просто хочется быть у всех на виду. Но в таком зависшем положении мне будет не очень удобно продолжать.

Двое ветроходов быстро принесли небольшой столик и поставили его рядом с висящим в воздухе без какой-либо видимой опоры фокусником.

– Благодарю вас, – сказал Кюйт и шагнул на стол. – Ну, что ж, теперь можно и начать.

Он посмотрел вверх, на накрывший город зеленый полог.

– Атмосфера соответствующая. Не пугающая, но загадочная.

Кюйт сложил ладони перед грудью и обвел взглядом притихшую в ожидании публику. Ему было хорошо знакомо это ощущение – холод на висках, покалывание в кончиках пальцев, легкий зуд в коленках и крестце. Он был сосредоточен и собран. Он готов был удивлять зрителей. Используя для этого все свои возможности. Работая на пределе. И даже порой заходя за ту линию, которую, вообще-то, прежде времени переступать не стоит. Он должен был каждый раз превзойти себя самого. Собственно, ради этого он и выходил снова и снова перед зрителями.

– Итак! – Кюйт развел руки в стороны. – Позвольте мне для начала коротко обрисовать суть того эксперимента, свидетелями и участниками которого мы все в скором времени станем. Насколько хорошо мы знаем тот мир, в котором живем?

– Да вроде неплохо, – ответил кто-то из ветроходов.

– Согласен, – кивнул Кюйт. – Неплохо. Но и недостаточно хорошо. Как правило, мы имеем дело не с конкретными вещами, а со своими представлениями о них. Но при этом мы даже вообразить себе не можем, как воспринимает те же самые вещи человек, находящийся рядом с нами. Поэтому, чтобы не запутаться, мы договариваемся о понятиях. – Фокусник взмахнул рукой и выдернул из воздуха красный платок. – Какого цвета платок?

– Красный! – выкрикнули сразу несколько зрителей.

– Верно. Он красный. Но красный он только потому, что мы договорились так его называть. При этом каждый из нас знает только то, как он сам видит цвет, который мы все договорились называть красным. А что, если я скажу, что он не красный, а желтый?

Кюйт взмахнул красным платком в воздухе, и он превратился в желтый.

– Теперь он желтый! – крикнул горожанин в круглой соломенной шляпе.

– Точно! Желтый! – поддержал его боец с татуировкой в виде змеи, обернувшейся вокруг глаза.

– Разве? – с показным изумлением вскинул брови Кюйт. – А по-моему, он все же красный.

Он даже не двинул пальцем, а платок снова стал красным.

– Но прежде он был желтым! – заметила жена городского главы.

– Нет, прежде он был красный, – возразил ей Кюйт.

– Да, конечно, – махнула рукой Кийа. – Сначала он был красным, потом – желтым, а потом – снова красным.

– Вы ничего не перепутали? – лукаво улыбнулся Кюйт. – Может быть, все было наоборот? Сначала – желтый, потом – красный, а потом – синий?

Зрители дружно засмеялись, потому что платок в руке Кюйта стал синим.

– Нет, я точно помню! – стояла на своем Кийа. – Сначала платок был красный!

– Хорошо! Могу я попросить вас подойти?

Кийа поднялась со своего места и быстрой, легкой походкой, придерживая развевающиеся полы своего разноцветного одеяния, направилась к столу, на котором стоял фокусник.

Кюйт же тем временем сел на край стола, свесив ноги, и делал вид, что обмахивается платком, который при каждом взмахе менял свой цвет: красный, желтый, белый, синий, снова белый, зеленый…

Зеленый кокон, окутывающий Корнстон, к тому времени уже почти превратился в изумрудную сферу, в которой лишь местами зияли голубоватые просветы. Казалось бы, пройдя сквозь сферу, свет должен был лечь на лица людей, на столы, за которыми они сидели, на палубу зеленоватым отсветом. Но, вопреки очевидному, этого не происходило.

Как скоро начнутся метаморфозы, которые предрекал Кюйт? Точно этого не знал никто. Но Кюйт готов был поклясться, что ждать осталось недолго. Минуты, если не секунды. Он чувствовал, как пространство вокруг него буквально дрожит от напряжения, будто сопротивляясь внедрению в него новых размерностей. На самом же деле это было всего лишь частью процесса преобразования. То, что должно было возникнуть, было не лучше и не хуже того, что есть сейчас и было прежде. Оно просто другое. Насколько радикальными будут перемены? Этого Кюйт тоже не знал. Хотя внесение даже одной дополнительной размерности должно было вывернуть визуальное восприятие мира наизнанку. Не так-то просто представить себя человечком, нарисованным на листе бумаги. Но двухмерное изображение для нас хотя бы является привычным. Как будет выглядеть человеческое тело при четырехмерной кодировке, невозможно даже вообразить. Люди, разумеется, не превратятся в гигантских кальмаров или зеленых пупырчатых жаб. Но то, что внешний вид их будет непривычен, – это уж точно. Их тела не претерпят никаких физических изменений – они лишь переместятся в иную систему координат. Хотелось бы надеяться, что изменения будут не настолько радикальными, чтобы повергнуть всех в шок или вызвать тотальную панику. Как бы там ни было, Кюйт должен был подготовить людей к тому, что в скором времени произойдет. Им будет проще адаптироваться к переменам, если поначалу они будут считать, что все это только шутка. Часть шоу великого Рейво Кюйта!

– Меня зовут Рейво Кюйт! – Фокусник протянул руку подошедшей к нему жене городского главы.

– Кийа Гренальдо. – Женщина пожала протянутую руку.

– Очень приятно! Итак, Кийа, возьмите в руки этот платок и громко скажите, какого он цвета?

Кийа взяла платок и не просто внимательно осмотрела, а буквально ощупала пальцами каждый тянущийся по краю шов.

– Что вы надеетесь там найти? – поинтересовался Кюйт.

– Внутри платка может быть спрятан платок другого цвета, – ответила Кийа.

– О, да вы знаток магии! – восторженно вскинул руки Кюйт. – Но, поверьте мне, в моем платке вы ничего не найдете. Я играю честно.

– Платок белый. – Кийа вернула платок фокуснику.

– Замечательно, – взмахнул платком Кюйт. – Значит, мы с вами договорились, что платок белый. Так?

– Так, – кивнула Кийа.

– Ну, а теперь давайте проверим, согласятся ли с нами остальные гости сегодняшней вечеринки! Прошу вас, встаньте лицом к зрителям. А теперь, – перехватив платок двумя руками за уголки, Кюйт растянул его перед лицом женщины, – отчетливо и ясно произнесите, какого цвета платок?

– Белый!

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– А что нам скажут зрители?

– Красный! – не очень дружно, но громко прокричали собравшиеся на палубе.

– Давайте перевернем платок. – Кюйт сделал то, что сказал. – Чтобы все могли убедиться в том, что он с обеих сторон одного и того же цвета. Какой цвет вы видите, Кийа?

– Белый, – уже не так уверенно, как в первый раз, ответила женщина.

– А зрители?

– Красный!

Кюйт опустил платок и, опершись локтем о колено, посмотрел в глаза женщине.

– Знаете, в чем тут фокус?

Кийа растерянно покачала головой.

– В том, что с вами я договорился о том, что платок белый. А со зрителями – о том, что он красный. Дело в том, что цвет становится определенным, только когда мы назовем его. Мы все время видели один и тот же цвет, но называли его по-разному. Благодарю вас, Кийа.

Кюйт поцеловал женщине руку и снова запрыгнул на стол.

– Это была только прелюдия! – широко взмахнул он левой рукой. – Она понадобилась для того, чтобы все могли убедиться, сколь неопределенен мир, в котором мы живем, и насколько все мы зависимы от определений, которые даем окружающим нас предметам и явлениям. Сейчас я одной только силой слова заставлю весь мир измениться! Прямо у вас на глазах!..

В этот момент все отчетливо ощутили, как палуба вздрогнула и слегка накренилась. Кюйту, стоявшему на столе, даже пришлось наклониться и взмахнуть руками, чтобы сохранить равновесие.

– Как и обещал капитан, Корнстон пришел в движение! Надеюсь, это нам не помешает!

Кюйт бросил быстрый взгляд вверх и по сторонам. Город медленно набирал скорость. Но изумрудная сфера двигалась вместе с ним.

– Все, о чем я вас прошу, – это соблюдать спокойствие. Дамы, очень прошу вас держать детей возле себя. Мир, который я вам представлю, может оказаться абсолютно непохожим на то, что все мы привыкли видеть вокруг себя. Поначалу он может показаться даже пугающим. Но если вам вдруг сделается не по себе, вспомните, что все это лишь иллюзия. Что-то вроде визита в комнату с кривыми зеркалами, где страшное становится забавным. И, что самое главное, мы всегда, в любой момент можем вернуться назад, в наш привычный, такой простой и понятный мир.

Рейво Кюйт почувствовал, как начали лопаться привычные три измерения. Они разлетались с обиженным дребезжанием и звоном, как лопнувшие струны на лютне.

– Итак! – Рейво Кюйт поднял обе руки вверх. – Вы готовы?

– Готовы! Готовы! Готовы!.. – закричали в ответ люди.

– Начали!

Кюйт уронил руки вниз.

Ему показалось, что он услышал, как сотни человек одновременно выдохнули.

А в следующий миг изумрудная сфера будто обрушилась на головы всех собравшихся на палубе.

С разных сторон раздалось несколько женских вскриков.

Кто-то вскочил на ноги.

Зазвенела случайно сброшенная на палубу посуда.

– Все в порядке! – как можно спокойнее и громче произнес Кюйт. Он именно говорил, а не кричал, чтобы не спровоцировать панику. – Все под контролем! Соблюдайте спокойствие и наблюдайте за происходящим!

Очертания предметов начали оплывать, как будто они были сделаны из воска и кто-то забыл их вблизи жарко натопленного камина. Углы исчезали, прямые линии становились волнистыми, цвета расплывались, стекали и смешивались, превращая окружающее пространство в подобие гигантской палитры художника, обожающего экспериментировать с красками.

Вымощенная плиткой палуба подернулась рябью, сделавшись похожей на стиральную доску. Но когда Кюйт спрыгнул со стола, он не почувствовал никакого неудобства. Под ногами находилась все та же совершенно ровная поверхность.

Столы свернулись, превратившись в подобие огромных, бесформенных, набитых тряпьем узлов. При этом миски, тарелки, блюда, кувшины, стаканы и кружки, стоявшие на них, не попадали на палубу, а, так же свернувшись вроде фунтиков, пакетиков или смятых в комки листов бумаги, продолжали лепиться к столам-узлам с разных сторон. Все это было скорее необычно, чем страшно.

Однако самые кардинальные изменения произошли с людьми. Их головы оплыли, превратившись в подобие свечных огарков. На местах глаз и ртов зияли темные провалы. Носы же стали похожими на закрученные штопором кусочки воска или глины. Тела приняли бочкообразные формы. Одежды на них сделались похожими на сполохи разноцветного тумана. Ноги и руки превратились в короткие, извивающиеся отростки.

– Дамы и господа! – взмахнул уродливыми отростками, заменявшими ему руки, Рейво Кюйт. Голос, к его удивлению, звучал так же, как всегда. Хотя не исключено, что это его воображение, опираясь на память, создавало для него слуховую иллюзию. А все остальные слышали нечто похожее на грохот камнепада или птичье чириканье. – Надеюсь, новая форма никому не доставила особых неудобств. Чтобы быстрее освоиться в новом обличье, не сидите на месте! Встаньте, подвигайтесь, пообщайтесь с соседями, съешьте что-нибудь или выпейте бокал вина. Одним словом, постарайтесь вести себя как обычно. Попробуйте и убедитесь – когда вы научитесь ориентироваться в этом странном мире, вам станет весело! Хотя мне, например, весело уже сейчас!

Дабы не быть голословным, Кюйт подошел к ближайшему столу, который не был похож на стол, и взял в руку нечто отдаленно напоминающее неумело вылепленную из теста завитушку. Он ориентировался по размеру и не ошибся – почувствовал, что держит в руке стакан. Выплеснув содержимое стакана на палубу, он протянул его тому, кто находился с ним рядом.

– Простите, не могу вас узнать, – смущенно улыбнулся Кюйт.

Человек, похожий на свечной огарок, весело хохотнул и стукнул по столу рукой.

– Элор Болгер к вашим услугам, господин фокусник!

– Вы отлично выглядите, господин Болгер. Если не сложно, плесните мне вина.

– Помнится, мы еще в Ур-Курсуме условились называть друг друга по именам. – Болгер, не похожий на Болгера, раскинул в стороны коротенькие, извивающиеся ручонки. – Или с тех пор что-то изменилось?

– Ну, как видите, изменилось многое, – повел руками по сторонам Кюйт.

– Да бросьте вы, господин фокусник! То, что меняется мир, – это все канитель! Мир менялся всегда, только не так стремительно, как в этот раз. Главное, чтобы мы сами, то, что у нас внутри, – Болгер стукнул себя кулачком в бочкообразную грудь, – оставалось неизменным.

Кюйт как следует присмотрелся, и ему показалось, что сквозь непривычно-странные, уродливо оплывшие формы лица собеседника начали проступать знакомые черты щеголеватого Элора Болгера.

– Вы очень правильно сказали…

– Так все же «ты» или «вы»?

– Ты правильно сказал, Элор, – улыбнулся Кюйт.

– Надо же, – немного озадаченно произнес Болгер. – А улыбка-то у тебя прежняя.

– Ты тоже это заметил? Я решил, что мне показалось…

– Да нет же! Точно! Я вижу твое лицо!.. Оно немного нечеткое. Черты как будто расплываются… Но, будь я проклят, ошибиться невозможно!

Кюйт поднес руку к лицу и вполне отчетливо увидел обычную свою ладонь с пятью пальцами.

Кюйт весело рассмеялся и протянул Болгеру стакан, что все еще сжимал в другой руке.

– Плесни-ка мне что-нибудь.

– Нет проблем.

Болгер взял с завернувшегося узлом стола предмет, похожий на уродливый крендель, который у него в руке быстро начал приобретать форму пузатой бутылки синего стекла с вытянутым горлышком. Элор посмотрел на этикетку, но ничего не смог разобрать. Тогда он выдернул пробку и понюхал содержимое бутылки.

– По-моему, это зенайское черное.

– Годится, – кивнул Кюйт.

Поскольку стакан в руке Кюйта все еще имел несколько неопределенную форму, Болгер наполнял его, ориентируясь по звуку льющегося вина. Когда ему показалось, что стакан наполнен более чем на две трети, он не стал рисковать, заткнул бутылку пробкой и поставил на стол.

– Предлагаю тост! – поднял свой стакан Кюйт.

– Отлично. – Болгер взял со стола кружку, из которой пил до того, как начались метаморфозы. – Я весь внимание.

– За то, что в каждом из нас неизменно!

– Отлично сказано!

Боец и фокусник сдвинули свои сосуды – при этом раздался совершенно характерный звук, – после чего сделали по паре глотков.

Кюйт посмотрел на тех, кто сидел за одним с ними столом. Затем – на тех, кто находился в отдалении. Все было на удивление спокойно. Люди, похожие на уродливых осьминогов, рассевшихся ужинать среди огромных тюков с тряпьем, вели себя совершенно естественно. То есть так, как ведут себя люди на званом вечере. Одни что-то ели, другие – пили. Третьи – произносили речи. Четвертые хлопали друг друга по плечам и смеялись шуткам. А может, и не шутки вовсе были причиной смеха – просто у людей было радостно на душе.

Нигде не было заметно ни малейших признаков тревоги или волнений. Не говоря уж о панике, которой так опасался Кюйт. Люди восприняли случившиеся с ними метаморфозы как веселое приключение. Как массовый поход в комнату смеха, о которой весьма к месту упомянул фокусник.

Икос и Кийа Гренальдо, стоя друг перед другом, плавно поднимали руки вверх и снова опускали. Их легкие, разноцветные одежды сделались похожими на раскрашенные яркими красками облака тумана, окутывающие городского главу и его жену с головы до пят. Так, что фигуры их едва угадывались в радужном мареве.

Тамо Ваар, напоминающий мешок с картошкой, забрался на табурет и оттуда вдохновенно декламировал стихи:

При этом он активно жестикулировал руками, похожими на извивающихся змей, пытающихся его задушить.

Кемон По старательно пыхтел трубкой, дым от которой закручивался причудливыми вензелями, выстраивающимися в ровный ряд над бесформенной головой боцмана.

Город меж тем набирал скорость. Это было заметно по тому, как быстро сносило назад, в сторону кормы, разноцветные «узлы».

– Отличный фокус, господин Кюйт! – выкрикнул кто-то сидевший по другую сторону стола от фокусника.

Люди, находившиеся поблизости, с готовностью закивали, замахали руками, загомонили, выражая свое согласие.

– Спасибо, – улыбнулся в ответ Кюйт.

Сейчас он был искренне рад, что никто вокруг не видит истинного выражения его лица. Потому как улыбка его была не торжествующей, как полагается в подобных случаях, а скорее растерянной.

– Да уж, это фокус так фокус!

– Расскажи кому – не поверят!

– Это более люто, чем трех верблюдов спрятать!

– Как вам это удалось, господин фокусник?

– Простите, но я не могу раскрывать секреты своих трюков, – все с той же смущенной, по счастью, невидимой улыбкой развел руками Кюйт.

– Не ожидал такого? А, Рейво?

– Что? – непонимающе посмотрел на Болгера Кюйт.

Элмор негромко хохотнул.

– Ты ждал иной реакции? Так ведь?

Кюйт усмехнулся и сделал еще глоток из стакана. Зенайское черное было терпким, чуть сладковатым на вкус и приятно, самую малость кружило голову.

– Как, по-твоему, я мог бы заставить несколько сотен людей увидеть мир не таким, как всегда?

– Ну, не знаю, – пожал плечами Болгер. – Ты – фокусник, тебе виднее. Может быть, ты договорился с толстяком Кастро и подсыпал что-то в еду?

– Так, что накрыло всех одновременно?

– Да, верно, – согласился Болгер. – Так не получится… Может быть, массовый гипноз?

– Опять же, слишком много людей. Невозможно держать под контролем внимание всех здесь присутствующих.

– Тогда в чем секрет?

– Все очень просто. – Кюйт еще хлебнул вина. – Это был не фокус.

– Ах, вот оно как, – Болгер в задумчивости почесал ногтем щеку. – Тогда как же ты собираешься сделать все как было?