Глава 21

Сначала из городка на корме прикатили три подводы: одна со свежим мясом, зеленью и овощами, другая – с благоухающей всяческими ароматами свежей выпечкой, третья – с бочками и кувшинами, наполненными фруктовыми напитками, вином и пивом; семафорщик, обменивавшийся сообщениями с городком на корме, не забыл упомянуть, что на сегодня капитан снял запрет на спиртное для членов экипажа.

На плитах палубы тут же были разведены пять больших костров. Как только пламя разгорелось, над кострами были установлены вертела с насаженными на них целыми тушами баранов и свиней, а также огромные решетки с уложенными на них куриными тушками. Кок Кастро лично руководил процессом установки решеток и вертелов. Дав пятерым своим помощникам строжайшие указания насчет того, как следовало готовить то или иное мясо, и снабдив их соответствующими соусами и маслами, которыми следовало с определенной периодичностью умащивать жарящиеся туши, Фэт снова удалился на камбуз. Перед уходом он клятвенно пообещал всем пятерым, что ежели мясо окажется испорченным, то он самолично спустит шкуру с каждого из них. Из чего можно было сделать вывод, что кто-кто, а уж Фэт Кастро был настроен максимально серьезно.

Глядя на все это, боцман По усмехался и пускал дым из зажатой в зубах трубки – завтра вахтенной команде придется как следует потрудиться, чтобы убрать следы, оставленные углями на плитах.

Через пару часов после подвод начали подтягиваться и жители городка. Мужчины следовали рядом со своими женами. Женщины держали за руки детей. Все были одеты живописно и празднично. И все непременно несли с собой что-нибудь из домашней снеди. Вскоре на столах было столько еды, что, взглянув на них, Фэт Кастро почувствовал панический приступ при мысли, что его стряпня уже не понадобится, и принялся старательно дышать в свой поварской колпак.

Замыкал шествие горожан отряд городского гарнизона под командованием бывшего пирата, а ныне младшего офицера Элора Болгера.

Как только была дана команда «разойтись», первым выскочил из строя Федор Капримский. Подбежав к приятелям, он первым делом выставил напоказ свои обновленные татуировки. Теперь на висках у него вместо кривоватого глаза и никому не понятного слова «ШПОК» красовались две роскошные рыбы, закинувшие хвосты Федору за уши. Каждая чешуйка на их телах была тщательно прорисована. Глаза будто светились изнутри. А когда Федор хмурил брови, казалось, что рыба плавно взмахивает плавниками.

Поначалу и горожане, и ветроходы, и бойцы чувствовали некоторую скованность. Одни не знали, как следует себя вести в чужом обществе, другие не могли придумать тему для разговора. Но вскоре процесс общения стал налаживаться.

Мужчины угощали друг друга табаком и, дымя трубками, блаженно жмурились, как коты, и удовлетворенно кивали.

Женщины принялись помогать подручным Кастро готовить еду и накрывать на стол. Некоторым из них удалось даже проникнуть в святую святых Фэта Кастро – на камбуз. И нужно было видеть, с каким скорбным выражением лица выслушивал кок кулинарные советы, что давали ему женщины. Будь на их месте любой из бойцов Корнстона, он давно бы уже бегал по палубе, ища, где бы укрыться от преследующего его с яростно выпученными глазами и занесенным над головой разделочным топориком толстяка. Но с женщинами Фэт так поступить не мог. Он даже рыкнул на них не смел. Поэтому ему оставалось только молча скорбеть.

Дети же освоились быстрее всех. И десяти минут не прошло, как они уже носились по палубе, приставая к ветроходам с расспросами – что это такое, для чего это нужно и как это работает.

Пришедший вместе с остальными горожанами Рейво Кюйт развлекал зрителей простенькими фокусами с исчезающими неизвестно куда и вновь непонятно откуда появляющимися предметами. Заметив явившегося на палубу Энгель-Рока, Кюйт подчеркнуто вежливо поклонился ему и жестом спросил: «Вы не против того, чем я тут занимаюсь?» Помощник капитана так же жестом ответил: «Ни в коем разе! Продолжайте!»

Еще до начала застолья все уже успели друг с другом перезнакомиться. Ветроходы с бойцами вовсю травили байки о своих былых походах и сражениях. Горожане рассказывали новым знакомым о видах на урожай, жаловались на то, что пиво в последней партии вышло кисловатым, но зато ячмень уродился на славу.

На открытой площадке между столами Зум-Зум, пока без музыки, просто под ритмичные хлопки зрителей, с изящной непринужденностью выделывал па настолько фантастические, что у наблюдавших за ним бойцов от удивления челюсти отваливались, а в голову если не каждого второго, то, уж точно, каждого третьего закрадывалась предательская мысль о том, что, может быть, зря его в детстве не отдали в танцевальную школу.

С одного угла мачтового треугольника раздавался громкий хохот – видно, кто-то вспомнил анекдот, который другие успели позабыть. На другом углу кто-то затягивал хорошо всем знакомую старую пиратскую песню, припев которой тут же подхватывал дружный, хотя и не очень стройный, хор многих голосов. Возле третьего угла компания умников во главе с Кемоном По, пыхтя трубками и выдувая облака ароматного табачного дыма, отчаянно судила да рядила о том, как им все же удалось пройти Рифы Времени, где они после этого оказались и что за сущности необычных форм и всевозможных расцветок кружат сейчас у них над головами. То, что огромный фиолетовый диск, видимый с любой точки, – это пропавшая из Мира Сибура планета Джини, все уже знали. А тех, кто еще не знал, оперативно вводили в курс дела. Все остальное находилось за гранью понимания даже самых умных и подкованных в различных областях знаний жителей городка на корме. У них пусть и не было академического образования, зато в городской библиотеке они брали и читали самые разные книжки. И даже такие, одни лишь названия которых могли внушить страх неподготовленным и неокрепшим умам.

После демонстрации татуировок, устроенной Федором Капримским, Сиена оказалась в осаде. Все ее надежды побыть наедине с Джапом выпали в осадок, когда ее плотным кольцом обступили не менее сотни бойцов и ветроходов, каждый из которых хотел либо заполучить новую татуировку – но только чтобы такую, какой еще ни у кого не было! – либо исправить старую, которая по каким-то причинам перестала нравиться. К последней категории по большей части относились татуировки, включающие женские имена, не очень умные изречения и портреты почивших в бозе правителей. Поскольку отбиться от них было решительно невозможно, Сиене ничего иного не оставалось, как только помахать Джапу издали рукой, достать из кармана записную книжку и ручку и начать запись клиентов.

Икос Гренальдо, городской глава, и его жена Кийа, одетые, как всегда, во что-то разноцветное, почти невесомое, практически лишенное формы, но зато восхитительно развевающееся даже на самом легком ветерке, нашли Финна МакЛира, облаченного в новенький парадный офицерский мундир, носить который прежде ему еще не доводилось.

– Как ваши раны, Икос? – первым делом поинтересовался Финн.

Прежде, чем муж успел рот открыть, офицеру ответила Кийа.

– Я была страшно перепугана, когда его принесли домой, с ног до головы залитого кровью!

– Ну, во-первых, меня не принесли, я сам пришел. Шквар и Янсен всего лишь любезно проводили меня до дома. Во-вторых, кровью был испачкан только рукав моего хитона.

– Мне все это запомнилось иначе, – стояла на своем Кийа.

– Так как сейчас вы себя чувствуете? – решительно положил конец семейным спорам Финн.

– Благодаря мастерству доктора Янсена замечательно, – с улыбкой ответил Икос.

– Только по ночам кричит, когда случайно поворачивается на правый бок, – заметила Кийа.

– Не кричу, а вскрикиваю, – уточнил Икос. – От неожиданности.

– Мы все тут, – Финн повел руками по сторонам, – восхищены вашей стойкостью и мужеством.

– Скажу вам по секрету, – чуть понизил голос Икос. – Для нас самих это стало большой неожиданностью. А, кстати, кто-нибудь видел Тамо? Он писал балладу, посвященную героической обороне Корнстона. Узнав о празднестве, он спешно ее закончил, чтобы сегодня впервые прочесть.

– Его сразу куда-то увела Анна-Луиза – та девушка, что была у нас в гостях вместе с Джерри, – сказала Кийа. – Она большая поклонница его творчества!

Финн недовольно поджал губы и сдвинул брови. Он даже заметить не успел, как эта любительница поэзии увела куда-то всенародно любимого стихотворца. Не иначе как сидят сейчас где-нибудь на борту, свесив ноги в бездну, и читают друг другу стишки. Или нет, стихи читает Тамо, а Анна-Луиза пожирает его восторженным взглядом. Финн даже поморщился – до того приторной была картинка, живо нарисованная его воображением.

– Вас что-то тревожит? – участливо осведомился Икос, обратив внимание на странную мимику Финна. – Если какие-то проблемы с пищеварением, имейте в виду, доктор Янсен прихватил с собой свою медицинскую сумку. Его настойки и микстуры не то что людей, даже коров на ноги ставят.

– Так он животный доктор? – уточнил на всякий случай Финн. – В смысле ветеринар.

– Дело в том, что наш городской ветеринар Карл Пронт был убит в бою, – с прискорбием сообщил Икос. – И теперь доктору Янсену приходится работать, так сказать, на два фронта.

– И он отлично справляется, – добавила Кийа.

– А где же ваши замечательные дети? – поинтересовался Финн.

– Ох уж эти дети! – с показной строгостью покачала головой Кийа. – Угадайте, на кого они тотчас же набросились, едва успев ступить на палубу?

– На Энгель-Рока, – не задумываясь, ответил Финн. – Он больше всех – его издалека видно.

– Совершенно верно, – кивнула женщина. – И Артур, и Элия твердо и бесповоротно решили стать ветроходами. Они поставили об этом в известность Энгель-Рока и потребовали, чтобы он немедленно показал им, как поднимают мачты и распускают паруса.

– Энгель-Року с трудом удалось убедить их в том, что для этого пришлось бы разогнать всех гостей и убрать столы с того места, где мы все сейчас находимся, – едва удерживаясь от смеха, сообщил Икос.

– Тогда они заявили, что хотят увидеть капитанский мостик, рулевую рубку, ну и вообще все, что там есть на носу, – взмахом руки указала в соответствующую сторону Кийа. – И тут уж Энгель-Року не удалось отвертеться – он повел детей на экскурсию.

– Я пытался его спасти, – самоотверженно заявил Икос. – Но Энгель-Рок отказался от помощи, сказав, что у него сейчас все равно нет других дел и он с удовольствием покажет детям все, что они захотят увидеть.

– Надеюсь, к началу официальной части похитители освободят Энгель-Рока, – улыбнулся Финн. – А вот и капитан Ван-Снарк. Идемте, я должен вас ему представить.

С появлением на палубе капитана торжество приобрело несколько более организованный и официальный характер.

Все, кто не был занят приготовлением еды, расселись за столы.

Холодные закуски уже были поданы. Дополнением к ним должно было стать мясо, зажаренное на углях.

Помощники Фэта Кастро уже срезали огромными, остро наточенными ножами широкие, длинные полосы хорошо зажаренного мяса со скворчащих туш и кидали их на большие блюда, которые тут же разносили по столам. А туши на вертелах вновь поливали соусами и маслами, обсыпали солью и специями, после чего помощники кока снова брались за ручки и медленно вращали дожаривающееся мясо над стреляющими искрами и вспыхивающими от падающих на них капель жира раскаленными углями.

Капитан Ван-Снарк занял место за центральным столом. По обеим сторонам от него сидели свободные от вахты офицеры. Место напротив капитана заняла семейная чета Гренальдо, бывший городской сапожник, а ныне навигатор Евгений Дейдей с женой, доктор Янсен, старший школьный педагог Олег Укусов, директор типографии Эдвард Штерн и ряд других жителей городка на корме, имевшие честь быть лично представленными капитану.

Финн МакЛир как бы случайно оказался не на той стороне стола. Он сел между женой городского главы и доктором Янсеном потому, что отсюда мог прекрасно видеть всех сидящих за столом офицеров, среди которых не наблюдалось офицера Иннуэндо. Финн тщетно высматривал ее за другими столами – среди людей, собравшихся на мачтовом треугольнике, ее не было. Точно так же, как не было видно и городского мельника Тамо Ваара, пишущего стишки под псевдонимом Таркус. Отсутствие этих двух персонажей наводило МакЛира на самые разные, зачастую весьма странные мысли.

– Вы кого-то потеряли? – с улыбкой поинтересовалась у Финна Кийа.

– Не вижу вашего знаменитого поэта, – ответил МакЛир. И на всякий случай добавил: – Я хотел представить его капитану.

– Тамо не любитель многолюдных застолий, – ответил ему доктор Янсен. – Он и сюда-то согласился прийти только потому, что отказаться было невозможно. Уверен, он сейчас сидит где-нибудь в сторонке, смотрит на нас из-за кустов и записывает в блокнотик свои впечатления.

Доктор Янсен отрезал изрядный кусок от лежащей на блюде полосы зажаренного мяса и перекинул его себе на тарелку.

– Лично я, – сказал он, – ради такого куска мяса согласился бы всю дорогу от городка до палубы идти задом наперед.

– Обязательно попробуйте вот этот салат, присыпанный сухариками, – посоветовал ему МакЛир. – Это фирменное блюдо нашего кока. Он уверяет, что сам его придумал, потому и называет его – салат «Кастро». Не знаю, правда это или нет, но лично я такой вкуснотищи больше нигде не пробовал.

– Непременно, непременно, – доктор Янсен потянулся за миской с салатом.

Первый тост произнес, разумеется, капитан Элмор Ван-Снарк.

Он очень хорошо сказал о том, сколь необычным городом является Корнстон. И заметил, что только благодаря единству всего экипажа и гражданских жителей города им удалось совершить то, что доселе считалось невозможным. После чего он выразил личную благодарность городскому главе Икосу Гренальдо, умело и самоотверженно организовавшему защиту города от вторжения. И выразил надежду, что дружба и взаимопонимание между экипажем и жителями городка на корме будет только расти и укрепляться.

После него с ответным словом выступил Икос Гренальдо.

Он сказал, что сегодня впервые имел честь лично познакомиться с капитаном Ван-Снарком. Однако прежде он уже был знаком с некоторыми из офицеров Корнстона. Причем познакомился он с ними, когда они еще были не офицерами, а рядовыми ветроходами. Это, заметил Гренальдо, также свидетельствует о том, насколько необычен Корнстон. Так же как и тот факт, что старшим офицером команды бойцов Корнстона является очаровательная девушка Анна-Луиза Бетанкур Дель-Градо Иннуэндо.

При этих его словах бойцы, занимавшие три стола, сделанных из уложенных на бочки досок, дружно ударили по доскам кулаками так, что кружки с тарелками подпрыгнули, и разом гаркнули: «Наш офицер!»

Ну, а зримыми символами дружбы палубы и города, сказал в заключение Икос, являются семафорные вышки, с помощью которых идет постоянный обмен информацией.

– Даже моя жена, – сказал он в заключение, – сегодня с помощью семафора консультировала кока Кастро насчет приготовления рулета с корицей и изюмом.

После речи городского главы на столы была подана гречневая каша с тушенкой, вареники с бараниной и курицей и жареные пельмени.

Далее тосты произносили все желающие. И, надо сказать, в желающих высказаться недостатка не было. Порой даже возникали заминки, когда желающие произнести речь поднимались на ноги за несколькими столами одновременно.

К моменту, когда на столы начали подавать открытые пироги с мясом, на мачтовом треугольнике, в сопровождении группы детей разных возрастов, появился Энгель-Рок. Что было странно, вместе с ними шел и Рейво Кюйт. Причем выражения лиц как у фокусника, так и у офицера были крайне недовольные.

Дети сразу же разбежались к родителям, чтобы поделиться впечатлениями от экскурсии, устроенной для них Энгель-Роком. А сам Энгель-Рок, заприметив махнувшего ему рукой Финна, направился к нему.

Финн подвинулся, чтобы освободить Энгель-Року место, и тот, проявив некоторое старание, втиснулся между ним и доктором Янсеном.

Схватив кружку Финна, Энгель-Рок глотнул из нее пива.

– Знаешь, где я нашел этого? – взглядом указал он на Кюйта.

– Где? – без особого интереса спросил МакЛир.

– На галерее! – Энгель-Рок вскинул руку и едва удержался, чтобы не стукнуть кулаком по столу. – Он сказал, что хотел получше рассмотреть летающие там «узлы»!

Энгель-Рок поднял руку и крутанул в воздухе указательным пальцем.

– Может, так оно и было? – предположил Финн.

Энгель-Рок посмотрел на него, как на младенца неразумного, несущего чушь не по глупости, а по неведению. Он даже не счел нужным как-то прокомментировать подобное нелепое предположение.

– Ты там Анну-Луизу не видел? – с надеждой спросил Финн.

– Где? – не понял Энгель-Рок.

– На галерее.

– А что ей там делать?

– Не знаю, – пожал плечами Финн. – Просто спросил.

Энгель-Рок откусил половину пирога с сыром, запил его добрым глотком темного пива и окинул взглядом веселящееся собрание.

Если поначалу горожане, бойцы и ветроходы сидели все за своими столами – не потому, что чурались других, а потому, что среди своих привычнее, – то к настоящему моменту на палубе началось брожение. Люди подсаживались за соседние столики, знакомились с теми, с кем еще не были знакомы, произносили здравицы, одни рассказывали какие-то истории, другие – с интересом их слушали. Жестикуляция становилась все активнее, а голоса звучали все громче. В этом не было даже намека на агрессию. Просто когда говорят все сразу, невольно приходится повышать голос, чтобы оказаться услышанным. В этой пестрой круговерти немудрено было потерять того, кто тебе нужен. А то и самому потеряться. Но Энгель-Рок наметанным взглядом быстро отыскал то, что никак не удавалось найти МакЛиру.

– Стол на фок-люке, – сказал здоровяк и сунул в рот вторую половину пирога.

Финн вскочил на ноги, глянул в указанном направлении и, разумеется, тут же увидел Анну-Луизу. Девушка сидела, конечно же, рядом с мельником Тамо! С кем же еще! Мельник за обе щеки уписывал пшенную кашу со шкварками, а Анна-Луиза смотрела на него так, точно он декламировал лучшие свои стихи.

– Да к черту все!

Финн хлопнулся на скамейку, схватил со стола кружку пива и залпом осушил ее.

– Не гони, – предупредил его Энгель-Рок. – Вечеринка еще только начинается.

Он был прав.

Следом за пирогами и кашей на столы были поданы сардельки, тушенные в кислой капусте, азу с картошкой и лепешки с соленым сыром.

На свободных площадках между столами заиграли музыканты. И те, кому уже невмоготу было сидеть на месте, пустились в пляс.

Глядя на происходящее, кок Фэт Кастро удрученно качал головой.

– В чем дело, Фэт? – дружески хлопнул его по плечу проходивший мимо Элор Болгер. – Что тебе не нравится?

– У меня запланированы еще три перемены блюд, – удрученным голосом ответил кок. – И сладкий десерт. А судя по настроению людей, есть они больше не будут.

– Но и меньше тоже не будут, – усмехнулся Болгер. – Смотри, от туш на кострах одни хребты остались.

Веселье раскручивалось, как взлетающая вверх бесконечная спираль. Когда казалось, что праздник достиг апогея и далее непременно должен последовать хотя бы незначительный спад, поскольку всем нужно передохнуть, съесть пару ложек каши или кусок пирога и запить вином или пивом, непременно находился кто-нибудь, кто вздергивал планку еще выше.

Первым стал Мик-Рифмач, взявший в руки лютню и начавший исполнять песни собственного сочинения. Если членам команды все песни Мика-Рифмача были хорошо знакомы и даже, сказать по правде, успели поднадоесть, то гостям из городка на корме они оказались в новинку. Вокруг Мика начали собираться заинтересованные слушатели. И вскоре он оказался в таком плотном кольце почитателей своего таланта, что сквозь него с трудом смог пробиться Тамо Ваар. Схватив исполнителя за руки, мельник произнес вдохновенную речь, в которой воспел поэтический талант Мика-Рифмача. Чем поверг самого Мика в смущение, а прочих ветроходов – в недоумение, поскольку они-то полагали, что вирши Мика-Рифмача – это не более чем незатейливые куплеты.

Когда Мик-Рифмач полностью выдохся и стер все пальцы о струны, его место занял Зум-Зум. В Корнстоне у него не было необходимости переодеваться в женское платье для того, чтобы выйти на сцену, поэтому на нем было только облегающее алое трико в мелкую черную полоску – почти не различимая взглядом на расстоянии, она выгодно подчеркивала каждое движение танцора. Почитай, что все члены команды слышали о том, что Энгель-Рок привез с собой из Ур-Курсума какого-то там танцора. Но поскольку сразу по прибытии Зум-Зум отправился в городок на корме, мало кто представлял, на что он действительно способен. К тому же отношение ветроходов и бойцов к мужчине, профессионально занимающемуся танцами, было снисходительно-насмешливым. Ну, вроде как не мужское это дело ногами кренделя выделывать. Нет, просто так, веселья ради каблуками в палубу постучать или, подхватив красивую бабенку, закружить ее под музыку – это, конечно, здорово. Но выплясывать на потеху публике – это уже, извините, черт знает что. Нормальный мужик таким делом заниматься не станет. Разве что только такой, который ни на что другое не годен. В общем, появление Зум-Зума в эффектном красном трико было встречено насмешливым гоготаньем и неодобрительным свистом. Но Зум-Зум на это внимания не обратил – он в своей жизни и не такое видал. Спокойно заняв исходную позицию – ноги сведены вместе, изогнутые руки вскинуты над головой, – он замер на несколько секунд, после чего в воцарившейся на палубе тишине проделал каскад головокружительных прыжков. Зрители взорвались аплодисментами. Ветроходы снова свистели – они не умели иначе выражать свои эмоции, – но на этот раз свист их выражал восторг и признание того, что поначалу они были неправы. Зум-Зум показал еще несколько коротких танцевальных номеров без музыки, каждый из которых вызывал бурный восторг зрителей и продолжительные аплодисменты. После чего он подозвал Мика-Рифмача и попросил его что-нибудь сыграть. Мик сыграл на лютне свою любимую мелодию «Дом над бурной рекой», протяжную и напевную, в которой отчетливо слышалось журчанье воды среди скользких, поросших мхом валунов, а Зум-Зум исполнил под нее импровизированный танец, с удивительной точностью передавший языком пластики то, о чем рассказала музыка.

И никто уже не обращал внимания ни на странный вид неба, ни на огромный фиолетовый диск Джини, ни на витающие над головами разноцветные «узлы». Хотя кое-кто все же приметил, что причудливых образований вроде как становится больше и короткие вспышки, возникающие в момент их контакта, можно видеть все чаще. Но все разговоры на эту тему моментально сводились к шутке о том, что «узлы» являются неплохой заменой праздничных фейерверков.

– Так и будешь сидеть? – спросил Энгель-Рок у Финна, который сидел, зажав в руке кружку пива, будто позировал скульптору, высекающему аллегорическую фигуру Смертной Тоски.

– Я не наделен талантом, способным довести публику до экстаза, – сказал Финн и глотнул пива.

– Никто от тебя этого и не ждет, – усмехнулся Энгель-Рок.

– Это почему же? – слегка обиделся Финн.

– Ты хороший ветроход. На это ушел весь отведенный тебе талант.

– Ну, и на том спасибо, – криво усмехнулся МакЛир.

– Но это не значит, что ты должен весь праздник просидеть на одном месте.

– И что же я, по-твоему, должен делать?

– Скоро снова начнутся танцы.

– И что с того?

– Ты что, совсем тупой? – тоскливым взглядом окинул приятеля Энгель-Рок.

– Ну, я так не думаю, – с сомнением пожал плечами Финн.

– Тогда иди и пригласи Анну-Луизу.

– Куда?

– Нет, ты все-таки тупой.

– Не говори так, Энгель-Рок! – возмущенно взмахнул руками Финн, да так, что выплеснул на стол часть пива из кружки, что держал зажатой в кулаке.

– Ну, точно, ты меня еще кружкой огрей, – насмешливо прищурился Энгель-Рок.

Финн со стуком поставил кружку на стол и оттолкнул ее от себя.

– Пригласи Анну-Луизу на танец.

– С чего бы вдруг? – буркнул Финн.

– Да ни с чего! – возмущенно взмахнул руками на этот раз Энгель-Рок. – Просто так! Потому, что музыка играет! Потому, что настроение хорошее!

– У нее там этот… Как его? – Финн тряхнул головой. – Троглодит!

– Таркус, – уточнил Энгель-Рок.

– Пусть будет Таркус, – не стал спорить Финн. – Он, хоть и Таркус, зато поэт.

– Он еще и мельник.

– Вот видишь! Мельник и поэт в одном лице!

– Ты считаешь, это очень люто?

– Нет, это она так считает! – Финн ткнул пальцем в ту сторону, где стоял стол, за которым сидели Анна-Луиза и Тамо.

– Бет просто любит поэзию. Тамо интересует ее только как поэт.

– Откуда ты знаешь?

Энгель-Рок с отчаянием хлопнул себя ладонью по лбу.

– У меня есть глаза и уши. Знаешь, Финн, порой этого бывает достаточно для того, чтобы понять, что к чему.

– Хотите галушки? – спросил подошедший к ним сзади помощник Фэта Кастро.

Рядом с ним на тележке стоял огромный котел, накрытый крышкой, из-под которой тонкой струйкой выползал одуряющий маслянистый аромат.

– Я не буду, – мотнул головой Финн.

– С чем? – спросил Энгель-Рок.

– С грибами и луком, – ответил раздатчик.

– Пойдет, – кивнул Энгель-Рок.

Раздатчик выбрал самую большую миску, с верхом навалил в нее галушек, облепленных поджаренными грибами и луком, и щедро полил все это объедение растопленным сливочным маслом.

– Господин капитан, – обратился Финн к сидевшему напротив Элмору Ван-Снарку. – Здесь галушки с грибами раздают. Не желаете?

Капитан задумался. Съел он уже немало, так что следовало бы остановиться, чтобы дождаться обещанного десерта. Однако кулинарное мастерство Фэта Кастро было столь высокой пробы, а аромат, исходящий из котла с галушками, так дурманил голову, что капитан Ван-Снарк не сумел победить искушение и утвердительно кивнул.

Получив из рук раздатчика миску с галушками, Финн передал ее капитану.

– А вам? – спросил МакЛир у сидевшего рядом с капитаном Рейво Кюйта.

Фокусник пододвинул к себе пустую тарелку и дном вверх поставил в нее стакан. Легонько стукнув пальцем по донышку, Кюйт поднял стакан. На тарелке лежали четыре или пять штук политых маслом галушек.

– Мне достаточно, – улыбнулся Кюйт.

Ван-Снарк поддел ложкой лежавшую с краю галушку, отправил ее в рот и принялся медленно, старательно жевать.

Распробовав новое блюдо, капитан Ван-Снарк одобрительно кивнул, привстал и взмахом руки подозвал раздатчика, двигавшегося дальше вдольстола.

– Передайте мои восхищения шефу Кастро! – сказал он.

Раздатчик кивнул и побежал к своему котлу.

Капитан сел, подцепил ложкой еще одну галушку, но, вместо того, чтобы, как и первую, положить ее в рот, направил ложку на Финна.

– Простите, офицер МакЛир, но, поскольку мы сидим рядом, я невольно услышал ваш разговор с первым помощником Энгель-Роком.

Финн плотно сжал губы и с прискорбием развел руками. Что он этим хотел сказать, никто не понял, включая самого Финна. Да это никому и не было интересно.

Капитан отправил галушку, куда ей и полагается, – в рот.

– Офицер МакЛир, – по-домашнему спокойным голосом обратился он к Финну.

– Я, господин капитан.

– Приказываю вам немедленно встать из-за стола и сделать то, что велит вам первый помощник Энгель-Рок.

Капитан подцепил ложкой еще одну галушку. А Финн удивленно приоткрыл рот. Как будто ждал, что капитан положит туда свою галушку.

– В чем дело, офицер МакЛир? – недовольно сдвинул брови капитан.

– Я…

Не зная, что сказать, Финн растерянно посмотрел на Энгель-Рока. Все происходящее было похоже на шутку. Но, шутка это была или нет, он не мог ослушаться капитана.

– Выполняйте приказ, офицер МакЛир, – довольно усмехнулся Энгель-Рок.

Финн обреченно вздохнул, поднялся из-за стола и, понурив голову, поплелся выполнять приказ.

– Спасибо, господин капитан, – наклонившись через стол, шепотом сказал Энгель-Рок.

Элмор Ван-Снарк с пониманием улыбнулся в ответ.

Энгель-Рок взял в руку ложку и окинул взглядом стоявшую перед ним миску с галушками, как опытный стратег осматривает в предутреннем тумане поле грядущей битвы. Подцепив сразу три галушки, здоровяк сунул ложку в рот. Блаженно закатив глаза, Энгель-Рок воздал хвалу своей прозорливости – это было блюдо, которое никак нельзя было пропустить.

Опустошив миску наполовину, Энгель-Рок запил съеденное пивом. Вытерев губы салфеткой, он со всей присущей ему деликатностью обратился к капитану Ван-Снарку.

– Разрешите обратиться, господин капитан?

– Разумеется, господин Энгель-Рок, – ободряюще улыбнулся Ван-Снарк.

– Простите, господин капитан, но я также стал невольным свидетелем вашей беседы с господином Кюйтом. – Энгель-Рок взглядом указал на фокусника и уточнил: – По поводу «узлов». Могу я задать господину Кюйту несколько вопросов на ту же тему?

– Если господин Кюйт не возражает, – ответил капитан.

– Пожалуйста, спрашивайте, господин Энгель-Рок, – кивнул Рейво Кюйт. – Я отвечу на любой ваш вопрос, если, конечно, моя осведомленность позволит мне это сделать.

– Я слышал, вы считаете, что «узлы» – это на самом деле свернутые размерности.

– Это всего лишь моя догадка. Я уверен, вы знакомы с теорией многомерной Вселенной, гласящей, что помимо привычных нам четырех измерений, одним из которых является время, существует множество других. Мы их не замечаем, поскольку в нашем мире они присутствуют в свернутой, неактивной форме. К тому же они исчезающе малы. Разворачиваются они, только когда сталкиваются с такими же свернутыми измерениями. В такие моменты происходят мгновенные флуктуации, которые также чаще всего остаются незамеченными по причине своей кратковременности и незначительных размеров затрагиваемого ими пространства. Здесь же, как мне кажется, мы имеем возможность наблюдать те же самые явления в макромасштабах.

– И что же натолкнуло вас на эту мысль?

– Я всего лишь выбрал самое простое объяснение из множества невероятных. Совершенно очевидно, что так называемые «узлы» – это не живые существа.

– Почему?

– Вы пробовали дотронуться до них?

– Нет.

– А я попробовал.

– Ну, и как?

– У меня ничего не получилось. Это не физические объекты. Их невозможно взять в руку или хотя бы коснуться. Но при этом мы их видим. Следовательно, можно предположить, что «узлы» – это визуальное проявление неких физических явлений.

– Вроде солнечного зайчика, – вставил капитан Ван-Снарк.

– Именно, – согласился с приведенным примером Кюйт. – Мы его видим, можем объяснить его происхождение, но не можем никак на него физически воздействовать. То же самое и с «узлами».

– Но почему вы считаете, что «узлы» – это непременно свернутые размерности? Наверное, можно найти и другие объяснения.

– Наверное, – улыбнулся Кюйт. – Я буду рад услышать ваше. Мое же предположение основано на ряде других наблюдений и сделанных из них выводах. Что, разумеется, не мешает им быть ошибочными. Судите сами. Мы прошли через так называемый Ревущий Портал. Что он собой представляет, мы понятия не имеем. Затем мы побывали в Пустоте. И наконец оказались здесь. – Кюйт вскинул руку над головой и сделал круговое движение кистью. – Мы вышли за пределы Сибур-Диска – это очевидно. Но тем не менее мы не так далеко от него ушли. Ну, или не настолько далеко, чтобы потерять его из виду. Однако мы его не видим. Я попросил господина Дейдея показать мне, где находится Сибур. Он только развел руками. Он также сказал, что пытался провести ряд измерений, чтобы выяснить координаты нашего местонахождения, но потерпел неудачу. Все приборы, которыми он пытался воспользоваться, вели себя так, будто были неоткалиброваны. По всей видимости, известные нам физические законы здесь не работают или же работают как-то иначе. Заметьте, это сказал не я, а навигатор. Итак, мы не видим Сибур-Диска, хотя, по всей видимости, находимся не так уж далеко от него. Зато мы видим некое иное небесное тело, предположительно Джини, которое из Сибур-Диска не наблюдается. Исходя из всего вышеперечисленного я рискну предположить, что, выйдя за пределы Сибур-Диска, мы оказались в ином измерении. А тот факт, что мы невооруженным глазом видим свернутые размерности, может свидетельствовать о том, что пространство, в котором мы находимся, крайне нестабильно – число измерений в нем может скачкообразно меняться.

Энгель-Рок усмехнулся и покачал головой.

– Это только ваши измышления.

– А я и не утверждаю обратного, – ответил Рейво Кюйт. – Кстати, так называемые Рифы Времени – это и есть зона нестабильной размерности. И именно она не позволяет отдельным фрагментам Сибур-Диска разлететься в разные стороны.

– Они бы не разлетелись, а попадали на Джини, – заметил Энгель-Рок.

– А, – указал на него пальцем Кюйт. – Выходит, вы со мной согласны?

– Я всего лишь продолжил ход размышлений в предложенном вами ключе. Если бы не существовало некой буферной зоны, непреодолимой для физических объектов, находящихся в Сибур-Диске, их бы притянул к себе Джини. Пространства с разным числом размерностей существуют как бы по разные стороны зеркала и никогда не могут соприкоснуться. Мне нравится эта мысль. А что насчет Джини?

– Я думаю, что большое небесное тело не могло бы существовать в зоне нестабильной размерности. Я думаю, Джини существует в пространстве тех же трех измерений плюс время – как и Сибур-Диск.

– Почему именно три?

– Свернутые первые измерения – это точки, ползающие по линии. Они постоянно сталкиваются и разворачиваются, превращаясь во вторые измерения. Во втором измерении точки могут перемещаться в сторону от линии, что значительно уменьшает вероятность их столкновений. Тем не менее она все еще достаточно велика, чтобы второе измерение развернулось в третье. Где точки уже могут подпрыгивать вверх или проваливаться вниз, что еще больше уменьшает возможность столкновений. Тот факт, что мы живем в третьем измерении, как будто свидетельствует о том, что вероятность развертывания четвертого измерения в макромасштабах уже исчезающе мала. Не говоря об остальных. Здесь же, в буферной зоне – кстати, очень хорошее название, господин Энгель-Рок, – вероятность развертывания измерений с размерностями больше трех значительно выше, поскольку даже свернутые размерности имеют здесь макроразмеры.

Энгель-Рок помешал ложкой остывающие в миске галушки.

– Что скажете, господин Энгель-Рок? – спросил капитан Ван-Снарк.

– Занятно, – коротко кивнул Энгель-Рок. – Мне нравятся мысленные упражнения такого рода. Давайте вообразим себе то-то и то-то. – Энгель-Рок ложкой обозначил две воображаемые точки в пространстве перед собой. – А теперь, исходя из этого, продумаем дальнейший ход событий. Так, чтобы одно логично вытекало из другого. Это очень увлекательно, однако не имеет никакого отношения к тому, что происходит с нами сейчас. Даже если «узлы» – это, как предполагает господин Кюйт, свернутые размерности, на нас это никак не отражается. Следовательно, обо всем этом можно забыть.

– Вы ошибаетесь, господин Энгель-Рок, – очень убежденно сказал фокусник.

– Да ну? – с деланым изумлением вскинул брови первый помощник.

– Я поднялся на галерею, чтобы понаблюдать оттуда за «узлами». Вам это не понравилось, и вы попросили меня удалиться. Однако теперь даже с палубы видно, что «узлов» над нами становится все больше. И не только над нами, но и под нами и по сторонам от нас.

Энгель-Рок машинально поднял голову и посмотрел вверх. «Узлов» и в самом деле стало больше. И вспышки в местах их столкновений возникали все чаще. Но это еще ничего не значило.

Энгель-Рок перевел взгляд на собеседника.

– Ну и что?

– Смею предположить, что город, как довольно крупный объект, притягивает их к себе.

– Могу только еще раз спросить: ну и что?

– Не знаю. – Уголки губ Рейво Кюйта едва заметно приподнялись и тут же снова опустились. – Но, полагаю, ждать осталось недолго.

– Чего?

– Когда все начнется.

Энгель-Рок в сердцах кинул ложку в миску.

– Кончайте темнить, господин Кюйт? В чем вы хотите нас убедить?

– Я лишь делюсь с вами своими соображениями.

– А заодно пытаетесь убедить нас, что все хуже, чем кажется, – криво усмехнулся Энгель-Рок. – А дальше будет еще хуже. Чего вы добиваетесь?

– Мне кажется, вы предвзято ко мне относитесь, господин Энгель-Рок. Вот только не пойму, почему?

– Господа, прошу вас прекратить этот разговор! – поднял руки капитан Ван-Снарк. – Он становится похожим на выяснение личных отношений. Давайте не будем забывать, что у нас праздник. Не будем портить настроение себе и окружающим.

– Согласен, господин капитан, – кивнул Энгель-Рок.

Опустив взгляд в миску, он набрал полную ложку галушек, намереваясь разом отправить их в рот.

И тут началось.