– Дружище! Ты очень вовремя пришёл, – так встретил меня давний друг, заместитель директора предприятия по капитальному строительству Сергей Михайлович, когда я зашёл к нему в кабинет после прилёта в Казахстан, для решения проектных вопросов. – После тёплого рукопожатия поздравь меня с блестящей победой!

– Так до Дня Победы ещё несколько дней…

– Нет! Это не Девятое Мая. Эта личная и очень существенная победа! Только что мне сообщили, что после длительных рассмотрений и волокиты во многих инстанциях мне, наконец, установили и утвердили пенсию, которую я считал правильной с учётом всех своих заслуг перед Родиной. Чувствуешь, как я стал сразу говорить? По этому поводу и в честь твоего приезда необходимо распить коньячок. Располагайся… Раечка! Закуску на двоих.

Это он секретарше по селектору.

– Я убедился, что оформлять пенсию, собирать документы нужно, пока есть власть, это значительно легче. Все, кто смотрит документы, улыбаются, говорят, что буквы стоят ровно, как солдаты в строю, цифры правильные… А когда теряешь власть, начинают смотреть иначе – буквы кривые, наклон не тот, цифры сомнительные. Не хватает справок. Лица хмурые. Появляются вопросы… К сожалению, это наша система…

Он поставил на стол коньяк и, разливая в стаканы, с напускным пафосом сказал:

– Помнишь, как в «Подвиге разведчика»? «Выпьем за победу! За НАШУ победу!»

Выпили.

– Поздравляю! Искренне рад за тебя… Но поскольку девятого мая меня здесь не будет, давай за победу над немецко-фашистскими захватчиками в войне, в которой ты участвовал, – предложил я, поддерживая его тональность.

Он поднёс стакан ко рту, как-то задумался и только потом выпил.

– Серёжа, я что-то не то ляпнул?..

– Да нет. Всё путём… Только у меня уже очень давно к словам «немецко-фашистские» своё отношение… Особенно к «немцам». Вот будем отмечать День Победы. Сейчас в Казахстане желательно говорить: «Победа над фашистской Германией». Понимаешь, в зале немцев одна треть. Зачем ворошить? Немцы – одно. Фашизм – другое… Я с немцами на Можайском направлении в сорок первом воевал. Родину отправили защищать. Сопляка необученного. Из этого, из нашего посёлка. Я никак не мог понять… У нас в городишке немцы давно жили. Мать вспоминала, что роды у неё были тяжёлые и, если бы не немка, врачиха Грета, не жить мне на этом свете. Мать молилась за неё. Спасла мать, выходила меня. Спасла… Чтоб послали убивать друг друга… Меня в этой мясорубке через год инвалидом сделали. Еле очухался. Вернулся домой в Казахстан. Немцев прибавилось, после депортации с Поволжья в сорок первом и сорок втором годах. Сколько лет прошло. Они работают на разных участках. Деловитые, непьющие… Обрусели. Немногие, но женились, повыходили замуж… Есть друзья… А разных случаев и весёлых и невесёлых, связанных с немцами, не перечесть…

– Расскажи, спешить некуда.

– Раечка! Семёныч хочет байки послушать. Принеси ещё пузырёк.

Он приподнял стакан, помолчал…

– Знаешь, иногда «немецкий вопрос» у меня связан был с партийной дисциплиной…

– Интересно, каким боком.

– Один раз решил пошутить. Я трудился тогда в железнодорожном цехе. Перед сменой подошёл к конторке, дверь приоткрыл, вижу – немцы все знакомые, захожу резко и кричу, вскинув руку: «Хайль!» Они все повскакивали.

– Ага! Я знаю, о чём вы…

– Они потом долго смеялись: «Ну и напугал ты нас». Правда, меня чуть из партии не исключили… Они заступились. Самое интересное я узнал потом. Их в конторке было шестеро. Пять немцев и один наш. И он, гад, настучал…

На следующий день, по предложению Сергея Михайловича, мы на вертолёте отправились обследовать площадку для строительства нового объекта.

– Пока будем лететь до площадки, обрати внимание на поселения, деревни, которые увидишь, и определи, кто в них живёт, – посоветовал Сергей.

Первыми появились несколько разбросанных по пастбищам юрт и стада баранов. Ясно было, что это вотчина казахов. Затем появился до боли знакомый пейзаж: вытянутая вдоль непокрытой ничем дороги деревушка – домишки, избушки; одни – ровные, другие – перекошенные, в основном деревянные, с необозначенным участком обрабатываемой возле них земли, захламлённые дворы… Узнаваемая обитель русских и украинских поселенцев.

А затем… А затем… Словно ножом отрезанная территория… Асфальтированная дорога. По обе стороны – аккуратные домики, чистые дворики, чётко обозначенная небольшим забором граница участка, обработанная на нём земля. Посредине деревни – клуб.

Сознаюсь, на меня это произвело сильное впечатление. Я поднял голову, посмотрел на Сергея. Он смотрел, улыбаясь, на меня:

– Всё понял? Немцы делали своими руками.

Возвратились. Сергей Михайлович спустился с трапа, потянулся:

– Ну, вот и прилетели.

А я ему:

– Сергей Михайлович! После слова «прилетели» вспомнил одну байку, чтобы пополнить твой «немецкий багаж».

– Давай. Это завсегда с удовольствием.

– У поэта Маршака домработницей служила немка. Во время войны, когда звучал в Москве сигнал воздушной тревоги, и нужно было спускаться в бомбоубежище, Маршак говорил женщине: «Пойдёмте, ваши прилетели…»

– Отличная байка. Я обязательно в пятницу в баньке своим Гансам расскажу, как великий писатель-еврей заботился о простой немке.