Моя рука утонула в ладони Стрелка, но это было приятно. Когда я встала, он продел мою руку себе под локоть.

– Не возражаешь? Ненавижу ходить с тростью в людных местах. Просто не давай мне ни во что врезаться. – Он рассмеялся.

Мне потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть к такой близости. Одно дело, когда Джейкоб удивил меня спонтанным объятием, но со Стрелком мы родственниками не были. Я понятия не имела, нормально ли это. Конечно, за долгие годы я прочла множество книг про общение мальчиков и девочек, но все это было для меня так ново.

Стрелок направил нас вперед, к стеклянной двери.

– Я покажу тебе хитрый способ. – Он нащупал на стене большую кнопку с высеченным на ней синим контуром кресла-каталки. – Жми сюда.

Я нажала кнопку, и дверь отворилась сама собой. Я покачала головой при мысли о том, как глупо, должно быть, выглядела совсем недавно.

– Волшебство, да? – рассмеялся Стрелок, снова двигаясь вперед. Он не торопился, за что я была благодарна. На скамейке ноги чуть-чуть передохнули, но все равно слегка подрагивали при каждом шаге. Ненавижу чувствовать себя такой слабой.

Проход по коридорам со Стрелком являл собой совершенно иной опыт, чем мое предыдущее предприятие. Казалось, ему было спокойнее на глазах у всех. Несмотря на слепоту, он тонко чувствовал окружение.

Все время, пока мы шли, Стрелок болтал. Казалось, он знает о больнице всё что можно. Мне хотелось спросить его, как долго он здесь, но я решила, что это слишком личный вопрос, учитывая наше недавнее знакомство. Подходя к коридору, где располагалась моя палата, мы наткнулись на пожилую уборщицу, преградившую нам дорогу в процессе уборки.

– Извините, – сказала я. По моему лицу расползлась улыбка.

Уборщица обернулась тоже с улыбкой, но та медленно сползла с ее лица.

Как и моя. Круто, опять жалость. Есть в этой больнице хоть кто-нибудь, кто меня не знает? Вцепившись в руку Стрелка, я пробормотала, чтобы он был осторожен и не поскользнулся, пока мы пробираемся через мокрый участок пола.

– Не дай мне упасть, – сказал Стрелок. – Последнее, чего мне хочется, это отбить задницу на глазах у девушки, с которой я только что познакомился.

Я фыркнула, удивив нас обоих.

– Ты только что фыркнула?

– Нет, – сказала я, раскрасневшись.

Уборщица была не единственной, кто обратил на нас внимание, пока мы шли по коридору. Сестры, ординаторы, врачи и даже другие пациенты махали нам, когда мы проходили мимо. Восхитительно, что Стрелок мог сказать, где мы находимся, ориентируясь только по звукам вокруг. Он по собственному опыту знал, как обостряются остальные чувства при потере одного, но я, даже оставаясь столько времени в темноте, не была уверена, что смогла бы сравняться с ним.

Палата Стрелка находилась с моей в одном крыле. Когда мы добрались до нее, энергия во мне окончательно иссякла. Я плюхнулась на один из стульев возле круглого столика, пока ноги не подломились.

– Ты в порядке? – спросил он, занимая стул напротив.

Я кивнула и тут же хлопнула себя по лбу.

– Все хорошо.

– А зачем тогда себя бить? – ухмыльнулся он. – Готова продуть мне в шашки?

Щеки снова покраснели, и я порадовалась, что он этого не видит. За последний час я покраснела больше раз, чем за всю жизнь.

– М-м, я никогда не играла, так что будет нетрудно.

После этого замечания он меня не дразнил. Мне даже хотелось, чтобы он не знал, кто я. Славно было, пусть и на краткий миг, поговорить с человеком, которому неведомы все грязные подробности моего прошлого. По крайней мере, я знала, что он не видел картинок в новостях.

Пока он объяснял мне правила игры, я гадала, как он различает фигурки, пока не заметила, что у красных шашек имеются короны, а у черных – мечи. Правила оказались довольно простыми, и не успела я оглянуться, как уже впервые в жизни играла в шашки.

– Ну что, обратил ли я тебя в фанаты «ризок»? – спросил он, съедая три мои шашки и откладывая их в сторону.

После каждого моего хода он ощупывал доску руками. Я недоверчиво смотрела на поле, гадая, как я ухитрилась походить настолько неудачно, что позволила ему съесть столько моих фигур.

– Это было вкусно. Я не знала, что шоколад в сочетании с арахисовым маслом так восхитителен.

– Они мои любимые. Погоди, еще попробуешь их с мороженым.

Я заерзала на стуле, поворачивая в пальцах одну из моих шашек.

– Мороженого тоже никогда не ела, а может, и ела, но не помню, – вздохнула я.

Вокруг было столько неизвестного. Смогу ли я вообще когда-нибудь функционировать как нормальный человек?

Стрелок не стал говорить, как это странно. Глаза его не наполнялись слезами, как мамины, когда я случайно что-то сбалтывала. Он также не выпытывал, что я по этому поводу чувствую, подобно доктору Маршалл. Стрелок просто кивнул, как будто это совершенно нормально.

Мы провели вместе час, кое-как сыграв две партии в шашки, которые я с треском проиграла, и болтая о посторонних вещах, хотя разговор то и дело прерывался. Стрелок преподал мне ускоренный курс музыки, включая мелодии с телефона. Я подобралась ближе, пораженная количеством хранившейся у него музыки. Будь у меня телефон, мне бы больше никогда не понадобился кассетный плеер.

Мы как раз начали третью партию в шашки, когда в комнату в панике влетела мама.

– Мия, – ахнула она, притягивая меня к себе и крепко обнимая. – Тебя не было в палате. – Говорила она с трудом.

– Э, а так нельзя? – спросила я, сжавшись в ожидании наказания.

На Стрелка я старалась не смотреть. Что бы ни случилось, мне очень хотелось, чтобы его не было рядом.

Мама всхлипнула, выпуская меня из объятий.

– Разумеется, ты можешь выходить из палаты, – сказала она, улыбаясь сквозь слезы. – Я просто забеспокоилась, когда не обнаружила тебя там, вот и всё.

Стрелок сидел на своем стуле, выжидательно повернувшись в направлении маминого голоса. Я снова вспыхнула, позабыв, что незнакомых людей полагается представлять друг другу.

– Мама, это мой друг, Стрелок. Стрелок, это мама, – сказала я, чувствуя неловкость от того, что испортила представление, не назвав маму по имени.

– Рад знакомству, – отозвался Стрелок. – Кстати, не волнуйтесь. Худшее, что здесь случилось, это проигрыш вашей дочери в шашки. А, и еще мы обнаружили, что она подсела на «ризки», – продолжал он с улыбкой.

Я уловила на мамином лице мгновение, когда она поняла, что Стрелок слепой. Я узнала это выражение. Та же жалостливая гримаса, с которой я сама сталкивалась бесчисленное количество раз за последние несколько дней. Как же ему, должно быть, тошно постоянно мириться с этим, но я напомнила себе, что он не видит. У него был идеальный щит.

Если Стрелок и почувствовал мамин сочувственный взгляд, то виду не подал. Я завидовала его легкости. Даже в отсутствие зрения у него не было ни капли моей социальной неуклюжести. Я могла лишь надеяться, что однажды сумею вписаться.

– Да, ну, нам действительно пора, – ответила мама, кивая на дверь, словно мы пытались сохранить мой уход в тайне от бедного слепого мальчика. – Тебе через пятнадцать минут на прием к диетологу.

Я неохотно встала.

– Думаю, увидимся позже, – сказала я, не зная, следует ли мне пожать ему руку.

– Однозначно. Продолжим партию в другой раз, – сверкнул очередной широкой улыбкой парень. – Да, скажи диетологу, что желаешь есть исключительно шоколадно-арахисовые чашечки. Прикольно будет разыграть ее.

Уголки моих губ приподнялись в улыбке, а в груди разлилось тепло. Потребовалось несколько мгновений, чтобы распознать незнакомое чувство. Я была счастлива. И это были не короткие пароксизмы удовлетворения, возникавшие у меня, когда я понимала, что чем-то угодила Джуди. Это было полноправное счастье. Похоже, я по-настоящему нравилась Стрелку. На небольшой отрезок времени он заставил меня позабыть о том, что я ходячий цирк с конями.

– Ты завтракала? – спросила мама, поддерживая меня под руку, пока мы шествовали по коридору.

Я кивнула, чувствуя, как утекает легкость нескольких предыдущих минут. С родными было труднее. Каждый раз, открывая рот, я, казалось, брякала нечто, от чего кого-то из них передергивало, а другие в ярости стискивали кулаки. Проще было держать рот на замке.

– Я сегодня разговаривала с твоими врачами, и они дружно пришли к выводу, что на той неделе тебя можно выписывать, – щебетала мама. – Проблемой остается вес, но беседа с диетологом задаст нам верное направление. Твои прочие травмы заживают хорошо, и скоро все это станет далеким воспоминанием, – добавила она нарочито веселым тоном.

Я мельком поймала ее взгляд, когда она проводила меня в палату. Я машинально потрогала свою шею. Синяков не было, но бледно-желтые пятна напоминали о случившемся. Отметины были ярким свидетельством ярости и одной из причин моего нежелания подходить к зеркалу. Они были первым, что замечали люди при встрече со мной. Но пятна рисовали картину, которой люди не понимали. Все считали, что Джуди напала на меня просто так, но они понятия не имели о моей роли. Доктор Маршалл твердила, что я жертва. Я гадала, что бы она сказала, узнай правду. Осталась ли бы я жертвой после всех моих проступков?

Верный своему обещанию, Стрелок пришел ко мне в палату позже в тот же вечер, когда мое семейство отправилось домой. В одной руке он держал коробку с шашками, а в другой свою трость.

– Готова к очередной партии? – спросил он в дверях.

– Да, – радостно отозвалась я.

Время он выбрал безупречно. Семейный визит выдался утомительным и оставил неприятные впечатления.

Стрелок без усилий добрался до кровати. Он ориентировался в моей палате как в собственной. Мне очень хотелось спросить его, как давно он перестал видеть, но это было бы грубо. Я и так уже нагрубила куче людей сегодня вечером. Незачем лишний раз испытывать судьбу.

– Как прошла встреча с диетологом? Ты рассказала ей про шоколадно-арахисовые чашечки? – спросил он, забираясь в изножье моей кровати и складывая свою трость.

Я поджала ноги, освобождая место, и придвинула к нам столик на колесиках, чтобы расставить доску.

– Нормально, вот только шутка вышла несмешной. Все ходят вокруг меня на цыпочках, и она не знала, что сказать. Когда я объявила, что пошутила, она не засмеялась. Взвесила меня и выдала маме рекомендации по высококалорийной диете, которой мне предстоит следовать.

Он засмеялся, открывая коробку с шашками.

– Ты определенно можешь обернуть это в свою пользу.

– Правда? – спросила я, расставляя свои фигурки.

– Ну да. Скажи маме, что хочешь пони или еще что-нибудь столь же безумное.

Мы дружно расхохотались. Мне нравилось, как здорово мы со Стрелком ладим. Я так боялась, что никогда не сумею завести друзей.

– И кстати, о высококалорийной диете: тебе серьезно повезло. Все мои знакомые девушки сетуют на свою талию. Однажды я встречался с девушкой, которая буквально жила на сельдерее и пяти кубиках сыра в день. Я как-то предложил ей откусить от моего чизбургера – можно было подумать, я столкнул ее в чан с шоколадом. Излишне упоминать, что мы не были созданы друг для друга.

Я переваривала его слова, но мое представление о предмете было ограниченно. Джуди всегда держала меня на строгой диете, но явно ради своих собственных целей. Я не могла представить, как можно добровольно ограничивать себя в чем-то при таком разнообразии.

– Как вы вообще сошлись? – спросила я, надеясь, что это не слишком личный вопрос.

– Не знаю. Думаю, я был ее благотворительным проектом в том семестре, – ухмыльнулся он.

У меня словно язык к нёбу прилип. Люди так поступают? Не зная, как реагировать, я юркнула обратно в свою скорлупу.

Однако Стрелок не позволил мне спрятаться. Он сменил тему еще до того, как я почувствовала себя неловко.

– Ну и хорошо, что ты не следишь за весом. Я организовал тебе маленький сюрприз. Он прибудет с минуты на минуту.

– Ты приготовил мне с-с-сюрприз? – запинаясь, переспросила я.

Сюрпризы я получала лишь два раза в году, один на Рождество и один на день рождения, и только если хорошо себя вела. Голос мой дрожал от эмоций.

– Конечно. Хотя ничего особенного, – сказал он. – Просто попросил сестру помочь мне. А, кажется, я уже слышу ее шаги.

Я вывернула голову, пытаясь разглядеть, о чем он говорит. Только у двери я наконец увидела женщину заметно старше мамы. Ее седые волосы были собраны в тугой узел на затылке. У женщины была белоснежная улыбка, и она казалась полной энергии.

– Вот ваш заказ, но лучше съесть его побыстрее, пока не растаял. – Она поставила на столик небольшой коричневый пакет и направилась к двери. – Мне надо проведать мистера Шульца. Ему нужно мое внимание. Только не облопайтесь до тошноты.

Стрелок, передавая мне холодный контейнер, озабоченным не выглядел.

Я открыла крышку и запустила пластмассовую ложку в мороженое. Хотя он меня и не видел, я заметила, как парень замер, когда я подносила ложку с мороженым к губам.

Я не была готова к вкусовому ощущению, взорвавшемуся у меня во рту. Мороженое себя оправдало. Оно было насыщенным, сливочным и буквально таяло на языке. Похоже, у меня появилось новое любимое блюдо.

– Вау, – объявила я, отправляя в рот очередную ложку.

Стрелок рассмеялся и атаковал собственный контейнер.

– Это «Любители шоколада». Одна из моих слабостей. Съешь его достаточно, и гарантированно наберешь несколько фунтов.

Я бы согласилась с ним, не будь так занята поеданием мороженого.

– Держись меня, детка, и ты попробуешь столько новых вещей, что голова кругом пойдет. – Он улыбнулся мне и сунул в рот слишком много мороженого. – Эй, я на себя не попал? – спросил он, повернувшись ко мне, причем из уголков рта у него брызнуло лакомство и потекло по подбородку.

Я невольно улыбнулась, по жилам разливалось теплое ощущение радости. Мне нравился Стрелок. Очень.

– Фу-у, – рассмеялась я, стараясь, чтобы мое собственное мороженое не выпало изо рта.

– Что? Да это ты себе всю рубашку закапала, – возразил Стрелок, указывая на мое плечо.

– Где? – удивилась я, поворачивая руку и разглядывая рукав. – Ничего не вижу.

– Да вот же, – ответил он, и на грудь мне приземлился шарик мороженого.

Я подняла глаза и увидела в руках у Стрелка пустую ложку.

– Ой, это я, что ли? – шкодливо ухмыльнулся он.

В первую очередь я была потрясена и не знала, как реагировать. Матушка имела обыкновение сурово меня наказывать, если я проливала еду. Хотя Стрелок-то об этом не знал. Он не виноват, что она была так строга. Я смотрела, как он снова запускает ложку в контейнер с мороженым, поднимает ее, а мороженое стекает у него по руке.

– Лучше не надо, – лениво пригрозила я ему.

– Да? И что ты сделаешь? – Он снова запустил в меня мороженым, и оно приземлилось кучкой мне на колени. Обоих скрутил приступ смеха, а дальше мы уже вместе принялись кидаться друг в друга мороженым, пока контейнеры не опустели. В палате мы устроили ужасный беспорядок, но мне было все равно. Никогда в жизни я так не веселилась. Не то чтобы у меня когда-то были друзья, но Стрелок уже стал самым классным человеком, какого я когда-либо встречала.

На следующий день он появился у меня в палате с охапкой непонятных вещей, пытаясь жонглировать своей тростью и остальными предметами. Он нащупал ногой край двери и втихаря прикрыл ее за собой.

Я затаила дыхание и настороженно вскочила с постели. С момента поступления в больницу я настаивала на том, чтобы дверь все время была открыта, хотя бы немного. Она слишком напоминала мне о моей тюрьме. Взгляд застыл на двери. Я изо всех сил сдерживала рвущийся из горла вопль, но последнее, чего мне хотелось, это оттолкнуть нового друга.

– В чем дело? Я приготовил тебе новый сюрприз, но подумал, что для этого лучше закрыть дверь, – интуитивно сказал Стрелок.

Любопытство победило, и мои глаза неохотно оставили закрытую дверь.

– Ладно, на самом деле это я предпочитаю, чтобы дверь была закрыта, – сухо заметил он, когда я не ответила. Он прислонил трость к кровати и выложил на стол непонятные предметы. – То, чем мы собираемся заняться, может не годиться для чужих глаз.

– Правда? – пискнула я мышью, гадая, что у него на уме.

– Верь мне, – сказал он, управляясь с предметами на столе.

Я с любопытством наблюдала, как он вставил мобильник в нечто вроде маленького кассетного плеера. Через пару секунд мою палату заполнил ровный, четкий ритм. Я улыбнулась. Очень не хотелось говорить это Стрелку, но мы уже разобрались с музыкой накануне.

Он остановился на свободном пространстве посреди палаты и начал судорожно дергать руками и ногами, словно в припадке. На миг я почти запаниковала и уже подумывала нажать кнопку вызова медсестры возле кровати. Спазматические движения прекратились, и Стрелок начал медленно вращаться вокруг собственной оси, раскинув руки. Тихонько хихикнув, я осознала, какая я дура, ведь это был просто танец, пусть и незнакомый мне ранее.

– Никак, я слышу, что ты смеешься над моими движениями? – спросил Стрелок, слегка запыхавшись. На лбу у него тонкой пленкой выступил пот.

Я молча покачала головой. Не представляю, как донести до него, что увиденное мною ничем не напоминало танец.

Я зажала рот руками, подавляя смех, но поздно. Он прорвался у меня сквозь пальцы и заполнил комнату.

– Не думаю, что это был танец, – выдавила я между смешками.

– Я уязвлен, – ахнул он, хватаясь за грудь. – Да я просто безумно крут, детка.

– Ну, безумным ты точно выглядел.

– Вау. Какие громкие слова. Посмотрим, как у тебя получится.

Я помотала головой.

– Я не могу.

Может, я и смеялась над ним, но, по правде говоря, не имела ни малейшего понятия, как танцевать.

– Да можешь, конечно. В том-то и прелесть танца. Это могут все. Кто хорошо, кто плохо, но это не играет роли, – поддразнивал он, протягивая мне руку. – Все дело в том, чтобы позволить музыке говорить с твоим телом.

Я уперлась пятками в пол.

– Стрелок, я не могу, – прошептала я.

Он шагнул ближе, сокращая дистанцию между нами.

– Ты можешь, Мия. Я знаю.

– В смысле? Откуда ты знаешь?

– По твоей вчерашней реакции. Уж я узнаю собрата-меломана, если нахожусь с ним рядом. Музыка говорит с твоей душой. А теперь пора позволить ей говорить с твоим телом, – сказал он, поднимая меня на ноги. – По крайней мере, ты знаешь, что я не буду над тобой смеяться, – указал он на свои темные очки.

– Прости, что смеялась над тобой, – сказала я, а комнату уже заполняла новая песня.

– Ничего. В жизни не слыхал смеха милее. Пусть даже в свой адрес. А теперь прекращай тянуть.

Он отпустил мою руку и отступил, оставив меня в центре комнаты. На миг я почувствовала себя уязвимой, но тело медленно начало откликаться на негромкий ритм музыки. Ноги зашагали взад-вперед, руки замахали туда-сюда, а тело закачалось в такт. Я понимала, что это глупо, но закрыла глаза, чтобы мне не казалось, будто Стрелок смотрит на меня. С закрытыми глазами я почувствовала себя свободной, и музыка захватила мое тело.

Я протанцевала одну песню, а потом еще одну и еще. Наконец я открыла глаза, и Стрелок присоединился ко мне. Мы танцевали самозабвенно, держась за руки, – танцевали, пока от нас ничего не осталось.