ГЛАВА 6
Почему именно этот дом? Именно эта гостиная?
Натан приподнялся на локтях и в который раз обвел взглядом тускло освещенную комнату. Камин тихо потрескивал, по стенам двигались длинные тени. Ответа маг не находил. Но то, что именно это место имело некое сакральное значение для несостоявшегося убийцы, был уверен. Он вспомнил о наглой зачистке комнаты, проведенной сегодня, и от злости стукнул кулаком по спинке дивана.
Всего пара часов, и он, возможно, получил бы то, что позволило бы поставить на уши полицию. А так у него есть лишь записи Вивьен, косо перерисованные руны и огромное количество вопросов.
Но было два факта, которые, несомненно, радовали. Во-первых, маг, решивший провести тут запрещенный ритуал, по непонятной причине Вивьен не трогал. Во-вторых, возможно, у Натана появился помощник. «Родственником» оказался весьма известный среди оборотней специалист по деликатным делам. Лично сталкиваться с лордом Дарнеллом Натану не приходилось, но о его делах он был наслышан. А вот то, что он крутится около Вивьен, категорически не нравилось. Впрочем, тут мог быть отнюдь не личный интерес, а очередное дело.
Немного поразмыслив на эту тему, Натан решил завтра навестить грифона, понять сферу его интересов, узнать, возможно ли сотрудничество, и предупредить об одной деликатной детали. За молчание придется заплатить, но тут жалеть денег — себе дороже.
За промахи нужно платить — это Натан усвоил четко. Ему было нужно доверие Вивьен, и он его добился. Правда, пришлось рассказать историю своей семьи. Конечно же назвать настоящее имя Натан не мог — тогда бы он дал в руки Вивьен оружие против себя и близких. Подобного не случилось бы, если бы он заранее продумал, как вести себя с девушкой, так, как всегда делал с другими. Но это оказалось не так просто. Необычные реакции Вивьен и ее хаотичные мечты выбивали из колеи, ставили в тупик, заставляли ошибаться и замирать в азартном предвкушении.
Обычно Натану было скучно с женщинами. Но синеглазая мисс не давала расслабиться ни на секунду. А эта ее родинка наводила на мысли, что с девушкой не все так просто. Отец, мать, внимание мужчин, которого она избегает, — нет, не только вокруг Вивьен вертелись снежными вихрями загадки, она сама была очаровательной загадкой.
Натана слишком занимали размышления о хозяйке дома, потому он не сразу заметил, как его затягивает в омут чужого наведенного сна. А когда понял, было поздно сопротивляться, осталось лишь стать его участником.
— Ну и на что это похоже? — Я покрутила лист и так и этак, пытаясь понять, что именно срисовала с собственной шеи.
Как по мне, просто рисовые зернышки. Полосочки и бороздки на поверхности совершенно не похожи на метку. Чад лениво потянулся, чуть не свалился с любимой софы и громко фыркнул, намекая, что хватит уже дурью маяться.
Я и перестала, переложила свои художества на тумбочку, спрятала в ящик зеркальце, с помощью которого изучала родинку, потянула за шнур торшера. Завернулась в одеяло и тихо фыркнула. Маг! Как же! Маг рисовых зерен, не иначе. К тому же наследный.
Сон не шел. Я крутилась, вертелась, ерзала, пока в какой-то момент неожиданно поняла, что не дает уснуть. Безумно хотелось в горы! Не завтра, не потом, а прямо сейчас. Встать с кровати и пойти. Карабкаться по уступам, смотреть, как луна всходит над заснеженными вершинами.
Мои руки сами по себе отодвинули в сторону одеяло, ноги нащупали домашние туфли. Я уже чувствовала свежий горный воздух, легкий морозец. Вокруг змеями вились розовые плети, окутанные темным туманом. Льнули к рукам плотные бутоны. Сейчас я пойду… Стоять!
— Стоп! — вместо грозного крика получился сиплый шепот, но своего я добилась: застыла в шаге от колышущейся темной лунки, вспыхивающей белыми искрами. Она, словно прорубь, расположилась посреди окутанного тьмой розового куста, проросшего из пола.
— И куда идем? — прохрипела я, обращаясь не то к себе, не то к розе.
Ответа не последовало, зато желание немедленно, прямо в пижаме отправиться покорять вершины заметно ослабло. Навалилась усталость, захотелось спать. Казалось, остановившись, я истратила все силы.
Розы исчезли так же неожиданно, как и появились.
Я, зевая, добрела до кровати, натянула одеяло на голову и провалилась в то самое непонятное состояние не то сна, не то реальности. Меня уволокло в уже знакомую галерею.
Над извилистым, напоминающим гребень дракона хребтом парил прекрасный зверь. Огромные крылья плавно рассекали прозрачный-горный воздух, взгляд орлиной головы скользил по заснеженному пейзажу внизу, словно грифон кого выискивал. В голубоватом лунном свете перья и шерсть зверя сверкали золотом.
— Эрик? — Я свесилась через парапет, стараясь разглядеть удаляющегося зверя.
— Осторожнее! Не думаю, что реальный Эрик оценит, если вы проснетесь с переломанными ногами и руками! — неожиданно раздалось за спиной, и меня втащили обратно, обняв за талию.
— Вы? — Я удивленно разглядывала одетого в свободные светлые штаны и рубаху Натана.
А он, отступив на шаг, с интересом рассматривал увитую розами галерею и туман у наших ног.
Еще одно видение? Как Эрик? Но тогда как же ощущение тепла ладоней на моей талии?
— Я настоящий. Практически во плоти, — не согласился с моими выводами маг. — Как уже говорил, я маг разума. Сны тоже мне подвластны. Частично. И не совсем сны — тоже.
Натан осторожно дотронулся до колючего стебля, внимательно осмотрел кожу.
— Занятно… — Он прищурился и в тот же момент оказался одет в элегантную тройку.
Стало заметно теплее. Опустив глаза, я обнаружила, что изменилась и одежда: теперь на мне было длинное вечернее платье в пол дымчато-голубого цвета, расшитое каплями бриллиантов, и пушистое белое болеро. Волосы оказались уложены в высокую прическу.
Увиденное Натану понравилось, он кивнул каким-то своим мыслям и довольно сообщил:
— Как я и думал, это больше сон, чем наведенное видение. Погибнуть нам тут не грозит, но покалечиться можем. Так что воздержитесь пока от прыжков с галереи.
Пропустив шпильку (сейчас меня волновали совершенно другие вопросы, а что до неуместной язвительности некоторых, потом разберусь, какая ехидна их покусала), я переспросила:
— Почти видение? То есть это происходит на самом деле?
— Нет.
— Но вы не уверены?
— Скорее всего, часть реальна, а часть добавлена, чтобы вам что-то подсказать.
— Это точно?
Натан свесился через парапет и некоторое время пялился на горы внизу, потом согласно кивнул.
— Ночь, горы, галерея — это реально, остальное добавлено.
А что остается? Эрик?
— Грифон, магия у нас под ногами и розы — это вымысел.
— А мы?
— Тот, на кого было направлено видение, и случайно попавший в его фокус маг разума.
Я понятливо кивнула.
— Но зачем кто-то направил на меня этот… сон?
— Чтобы что-то подсказать.
— Это может быть тот маг? — озадачилась я.
— Вряд ли… тут чувствуется магия, как у… — Натан нахмурился.
Жаль, я мысли читать не могу.
— У кого? Договаривайте, раз начали.
Маг открыл рот, но тут его лицо подернулось пеленой.
— Попробуйте осмотреться! Понять! — выкрикнул он, прежде чем раствориться в воздухе.
Не успела охнуть от удивления, как произошло явление Чада. Рысь с душераздирающим мяуканьем вывалилась откуда-то сверху. Точно ошпаренный выскочив из услужливо подставленных ветвей, кот метнулся ко мне и подпер сбоку. Боку сразу стало мягко и тепло, из чего я сделала вывод: Чад вполне реальный.
— Успокойся, Натан сказал, что это сон.
Кот недоверчиво фыркнул.
— А еще сказал, нам надо осмотреться. — Я подняла руку и погладила лобастую голову.
Чад неожиданно оказался просто огромным. Вспомнила фокус с одеждой и поняла, что мой и без того немаленький котик просто испугался и захотел быть грозным. Ну и пусть, если ему так спокойнее. Да и мне — тоже. А то после слов Натана о реальном и нереальном и возможных травмах я чувствовала себя в галерее неуютно.
— Мы с тобой спим, а нам кто-то показывает это место. — Я огляделась.
Справа — вид на огромную луну, начинающую идти на убыль. Слева переплетение колючих стеблей. За ними — стена. Впереди и позади, шагах в пятидесяти от нас, те же розы, только гуще. В прорехах — тьма, что и на полу. Оригинально.
— И что я могу тут понять? Что где-то в горах, очень высоко, есть… что? — Я погладила Чада. Немного успокоившись, кот начал уменьшаться. — Не сама же по себе эта галерея тут стоит? Это ведь часть чего-то? Замка? Развалин?
Негусто.
Горный хребет внизу примечательный. Надо на картах поискать, что ли, а то так просто розы от меня не отстанут. Стоило подумать о картах, как я очнулась в кровати в обнимку с Чадом. Пока кот приходил в себя, огляделась в поисках роз. Цветок лежал на подушке, подтверждая, что видение было и я ничего не выдумала.
Натана в гостиной не оказалось. Постель убирали в явной спешке. На криво сложенной стопке белья я нашла записку: на заводе случилась непредвиденная ситуация, требующая немедленного присутствия мага. Натан извинялся, что наше дело придется немного отложить. Обещал, вернувшись, сразу им заняться.
Обиды не было, скорее — легкое разочарование. Я не ждала, что он бросит все ради меня, и прекрасно понимала: работа куда важнее моих проблем. В конце концов, это его жизнь, а я всего лишь девушка с неправильными мечтами, которой он решил помочь в меру своих возможностей.
Вспомнив слова мага, я громко фыркнула. Неправильные? Самые обычные.
Раньше в моей голове бродило куда больше глупостей. Но когда тебя предают, они сами исчезают. Потому что упиваться болью и обидой нет смысла — это не поможет жить дальше. Помогут простые цели. Избавиться от опасности, обзавестись приличным жильем и работой. Получить место получше. Дальше я не заходила. Доберусь до последнего пункта — будет видно.
Кстати, о возможностях. Надо узнать у Эрика, сколько стоят его услуги и допустима ли рассрочка. Но для начала мне нужны карты!
Опасливо выглянув в окно, я поежилась — метель никак не желала утихать. Чад снова попытался помешать непутевой хозяйке отправиться в царство мороза и снега. Уселся у двери, оттащить увесистого котика не смогла. Пришлось схитрить, сделать вид, что сдалась, и, позвав его перекусить остатками жаркого, выбежать из дома. Чад догнал меня в пару прыжков, чуть не вынес дверь.
Но я уже была снаружи и как раз извинялась перед констеблем, имевшим неосторожность подняться на крыльцо. Полицейский отмахнулся от меня, поинтересовался личностью, вручил какую-то бумагу от инспектора и резвым галопом понесся к кебу. Пока я разворачивала трясущимися пальцами бланк и читала, транспорт скрылся в снежных вихрях.
Видимо, на этом миссия констебля заканчивалась и доставка меня на допрос не входила в обязанности. А я бы не отказалась прокатиться в полицейском экипаже, по той простой причине, что явиться к инспектору Робертсону надлежало ровно через пятнадцать минут, иначе это будет истолковано как неявка.
Даже если отращу крылья, вряд ли успею. Уныло вздохнув и предчувствуя неприятное объяснение, я закрыла дом и поплелась к остановке омнибусов. Ушла, правда, недалеко. В паре шагов от крыльца меня окликнули… сверху:
— Эй! Я с тобой скоро окончательно поседею!
Потом в сугроб у крыльца с гулким звуком приземлилась медная ванна, а следом — грифон, который эту самую ванну, похоже, тащил. Сложив крылья, он обернулся Эриком.
— Решила проверить свою везучесть? Мало тебе одного дерева? Если уж такая храбрая, меня пожалей, кому я буду нужен с седой головой и нервным тиком?
Шутливый тон подействовал успокаивающе. Я устало улыбнулась.
— Что случилось? — Эрик мимоходом потрепал Чада по загривку, за что удостоился сердитого ворчания.
Может, это шанс? Удобный случай, чтобы узнать про услуги?
— Меня в полицейский участок вызвали. На допрос.
Я ждала новой шутки, но грифон мигом растерял веселость, стал собранным, серьезным, только приподнятые уголки губ да легкий прищур зеленых глаз — от балагура и рубахи-парня не осталось и следа. Я откровенно растерялась, не зная, как вести себя с новым Эриком.
— Какой участок? Сколько осталось до назначенного времени?
— Пятый, через пятнадцать минут.
— Понятно… — Грифон подхватил ванну, огляделся, а потом деловито отобрал у меня ключи, которые не успела спрятать в сумку.
Отнес ванну в переднюю, махнул Чаду:
— Ты остаешься. Нечего на меня так смотреть. Ничего с ней не случится. Тащить тебя в лапах у меня нет никакого настроения. И вообще, тебя в участок не пустят. Хочешь морозить хвост на улице? Нет? Тогда вперед! Быстрее! У нас мало времени!
Как ни странно, Чад послушно вернулся в дом. Эрик быстро запер дверь, отдал ключи и распорядился, отступив на несколько шагов:
— Сядешь на шею, крепко держись, шубу поплотнее застегни. Пока будем лететь, вкратце расскажи, зачем ты понадобилась инспектору.
Я открыла рот, собираясь спросить о цене, меня перебили:
— Плата — просьба. Не бледней, я уже говорил, что не хожу на свидания в оплату услуг. Просто пройдешь медицинское обследование. Я знаю отличного артефактора, у него есть парочка шикарных медицинских поделок. Ты выглядишь утомленной.
Всего-то?
— Это за мой визит с тобой в участок.
— А?
— Мои услуги стоят по-разному, зависит от проблемы и того, у кого она возникла. Так что потом. Вначале избавим тебя от внимания инспектора.
И обернулся.
Вблизи зверь оказался просто огромным. Вспомнились размышления о стремянке. Судя по смешку, вырвавшемуся из клюва грифона, не мне одной. Покосившись на меня круглым глазом, зверь плавно опустился на колени.
Забираясь на его шею, я старательно убеждала себя, что это вовсе не мужчина, а красивый умный зверь. Уж очень двусмысленно получилось. Он встал передо мной на колени, а я ему на шею села. И ножки свесила.
Я не удержалась от соблазна погладить перья. Они оказались мягкими и теплыми.
— Устроилась?
— Угу.
— Тогда полетели!
Эрик плавно, без рывка, поднялся в воздух. Вокруг грифона вспыхнул щит.
— Не нужно! Я не замерзну! — запротестовала я, вспомнив, сколько булочек съел в прошлый раз Эрик.
— Я замерзну, — насмешливо отозвался грифон. — Я весь внимание. Что там у тебя произошло?
Начинала осторожно — придерживалась официальной версии. Эрик ведь не сказал, сколько берет за услуги. А слова об индивидуальной плате были совсем не тем, что могло меня успокоить.
Грифон внимательно слушал, задавал наводящие вопросы, ехидно комментировал действия полиции. Попутно то и дело указывал на заметенные снегом дома, ставшие просто сказочными. Особенно волшебно смотрелась присыпанная снегом и покрытая ледяной коркой праздничная иллюминация. Сияющие гирлянды, шары, звезды и еловые ветви, будто сделанные из разноцветного стекла, посыпанного серебрящимися блестками, завораживали.
Идущее от грифона тепло укутывало коконом, голос Эрика и плавный полет успокаивали. Хотелось зарыться лицом в мягкие перья, вдохнуть едва заметный древесный, с легкой горчинкой аромат, идущий от огненного зверя, и попросить богов остановить время… Всех сразу! И Покровителя Воинов, и Красную Невесту, присматривающую за незамужними девушками, и Серую Вдовицу, помогающую одиноким, и даже Светлую Мать, ту, что связывает судьбы… и многих других!
Вспомнив о покровительнице брака и семьи, я будто очнулась. Мать всегда поклонялась Светлой. Унылый вздох вырвался сам собой.
— Не все люди одинаковые, Вивьен, — тихо произнес грифон, будто прочитав мои мысли, — просто отпусти их. Все в прошлом.
— Если бы!
Я запоздало прикусила язык. Одно дело — нанять Эрика для решения проблем с полицией, другое — моя проблема с лордом. Тут я жертва, а там преступница. Кто знает, может, услышав о поддельных документах, грифон откажется помогать?
— Держись, снижаемся! — скомандовал грифон.
Плавно приземлился у крыльца полицейского отделения, опустился на колени. Спрыгнув в снег, я одернула юбку.
— Ну что? Пойдем знакомиться со славным инспектором Робертсоном? — обернувшись человеком, Эрик пригладил ладонью волосы и предложил мне локоть.
Дежурный, посмотрев предъявленную мной бумагу, проводил нас в кабинет инспектора.
Обстановка там разительно отличалась от унылой серости коридоров участка. Деревянные панели на стенах радовали ровным, без малейших царапин лаком. Хрустальная люстра мягко освещала хмурого инспектора, вольготно расположившегося на удобном, обитом плюшем диване. Безусловно, хозяин кабинета любил щегольнуть. Не важно, касалось это его одежды, усов или кабинета.
Увидев Эрика, Робертсон поспешно поднялся, зацепился за мягкое кресло с бархатным сиденьем и поинтересовался, кто мой спутник.
— Лорд Эрик Дарнелл, — сухо ответил грифон, невежливо разглядывая зализанную макушку инспектора. Это было оскорбительно, но, услышав волшебное слово «лорд», инспектор предпочел ничего не заметить и подобострастно заулыбался. — Доверенное лицо мисс Вивьен.
Я озадаченно покосилась на грифона, прилагая максимум усилий, чтобы не выдать удивления. Эрик незаметно мне подмигнул.
— Я также являюсь опекуном юной мисс Брукс до ее замужества. Прошу! — и он жестом приказал Робертсону сесть за стол и отодвинул кресло, привлекая мое внимание.
Пришлось вежливо улыбнуться, спрятав собственную растерянность за словами благодарности.
— Это условие родителей мисс, — пояснил Эрик, усаживаясь в соседнее кресло и насмешливо наблюдая, как нервно инспектор потянулся к тугому воротничку, но в последний момент вспомнил о правилах этикета и отдернул руку.
Я с трудом сдерживалась, чтобы не последовать его примеру и не начать теребить рукав шубы. Неужели Эрик не понимает, что инспектор, как только отойдет от потрясения, сразу потребует подтверждающие документы! И вообще, что за странное уточнение о замужестве? Откуда он это взял?
— Но ведь ее родители… — предпринял попытку разобраться в ситуации Робертсон.
— Уехали, — закончил Эрик. — До своего возвращения они наказали мне присмотреть за Вивьен.
Я под прикрытием рукавов шубы вцепилась себе в палец ногтями. Откуда он узнал про отъезд родителей?
— К сожалению, Вивьен не смогла сразу связаться со мной. А вы не удосужились спросить у незамужней мисс, имеется ли у нее опекун. Вы не могли допрашивать ее без моего ведома, и вашему начальству в скором времени станет об этом известно. — Эрик говорил складно, ровно и таким тоном, что инспектор побледнел, а я засомневалась, тот ли грифон сидит рядом. Не вязался образ грозного лорда с веселым говорливым парнем, подарившим мне дверь.
— Но ваша… — Робертсон все же дотянулся до шейного платка и дернул узел. — Девушки находятся под опекой до замужества, только если являются оборотнями!
Я старательно держала лицо. Безмятежно взирала на инспектора и молилась Вдовице.
— Либо если такова воля ее родителей, — с плохо скрываемым презрением ответил грифон. — В нашем случае мы имеем и первое, и второе.
Кажется, я погорячилась радоваться. Да из меня такой же оборотень, как маг!
— Простите? — Робертсон ослабил шейный платок до предела и потянулся к верхней пуговице.
Его взгляд перескакивал с Эрика на меня. Инспектор на самом деле был испуган, будто только что подписал себе смертный приговор.
— В жилах Вивьен есть и немного крови оборотней, — спокойно пояснил Эрик.
Кожа на лице занемела от усилия казаться бесстрастной. Лишь бы Робертсон не потребовал бумаги! Лишь бы не потребовал!
— Итак, инспектор, зачем вы вызвали мою подопечную?
— А… собственно… — промямлил инспектор, — повторно снять показания… видите ли… — Глаза его забегали, он взволнованно потрогал напомаженный ус, скрутил его, портя идеальную укладку. — Случилось небольшое несчастье… протоколы и улики… закоротило артефакт… они уничтожены.
Я не знала, радоваться или рыдать. С одной стороны, теперь меня при всем желании ни в чем не обвинишь, разве что в ложном вызове полиции. С другой — никто не будет искать мага из подземелья. Фактически я осталась с ним один на один. Была лишь туманная надежда на помощь Натана или Эрика.
— Какая досада, — ехидно посочувствовал Эрик. — Конечно, мы с удовольствием вам поможем, Вивьен снова даст показания, а я прослежу, чтобы все было записано правильно. Зовите секретаря, мы торопимся!
Инспектор заискивающе заулыбался и пулей выскочил из кабинета.
— Это правда? — поспешно спросила я. — Я оборотень?
Эрик придвинулся ближе и, заботливо поправляя мне прядку, склонился к уху.
— Ты не оборотень, так как второй ипостаси не имеешь, но наша кровь в тебе точно есть. — Дыхание щекотало кожу, но желания отодвинуться не возникло. Наверное, я слишком перенервничала. — Дай им закрыть дело. Обещаю, одна ты не останешься.
Хотелось бы поверить.
— Это не просто слова. За всю жизнь я только однажды нарушил слово, и тогда от этого зависела жизнь.
— А что стало с тем, кому ты дал слово?
— Ничего. Жив, здоров, хоть и вынужден со мной общаться.
Если бы имелась хоть слабая надежда, что удастся возобновить расследование, я бы отказалась.
— Ты берешься за мое дело?
— Да.
О цене я не успела спросить, вернулся запыхавшийся инспектор в сопровождении престарелой дамы. И начался повторный допрос. Робертсон задавал вопросы. Дама записывала. Я отвечала. Эрик следил, чтобы в бумаги попали только факты. В итоге вышла банальная история с мисс, которую решили разыграть неизвестные шутники. То есть даже штраф за ложный вызов мне не грозил. Никто расследовать странное происшествие, естественно, не собирался, Робертсон этого даже не скрывал.
А как же премия?
Пару дней назад он был готов посадить меня в тюрьму, лишь бы ее получить. Или он уже ее получил? Сомневаюсь, что артефакт случайно так удачно закоротило. Неужели Робертсон откопал Вернона?
Из участка я выходила совершенно растерянная, не понимая, чего ждать от Вернона. Вряд ли он спустит мне непредвиденные траты. Значит, надо готовить бумаги и надеяться на чудо. Можно попробовать рассказать Эрику, но то, сколько он узнал о моей семье, настораживало. Но ведь он дал слово? И я ему верила, хотя разум настойчиво предупреждал, слова — это всего лишь слова, их к делу не пришьешь.
— Давай перекусим, поговорим. Знаю тихое местечко неподалеку. Там отлично кормят, — предложил Эрик, обводя взглядом заснеженную улицу.
Тонущий в белом сумраке метели день казался серым. Как и мое настроение.
— Вивьен, — грифон шагнул ко мне, приподнял пальцами подбородок, заставляя посмотреть себе в лицо, — я всегда держу слово. Единственный раз, когда я его нарушил… пропал мой племянник. Тогда я нарушил обещание не приближаться к своему брату.
— Ты же сирота? — убито прошептала я, чувствуя, как болит в груди. Как я могла ему довериться?
— Да. Но у меня есть старший брат. У нас разные отцы. Мы родились с разницей в двадцать лет. — Эрик поморщился, грустно хмыкнул. — Мать вышла за моего отца после пяти лет траура, но брат ее все равно не простил. Когда мать и отец погибли, он отказался от меня. А я дал слово, что никогда не подойду к нему.
— Прости! — виновато улыбнулась я. И тут же, осененная неожиданной догадкой, шепотом спросила, чувствуя, как снова становится пусто внутри от дурного предчувствия: — Твой брат — тоже оборотень? А в кого он превращается?
— В рысь. Да, Чад — мой племянник.
Я выдернула подбородок из его пальцев. Отступила. Почему так больно? Я ведь должна радоваться, что Эрик точно поможет. Останется рядом. Радоваться за Чада, что у него такой хороший дядя.
— Вивьен, я бы помог в любом случае.
Обычная отговорка.
Я заставила себя поднять голову и посмотреть в лицо грифона. На нем отразилось смятение — не ожидал, что я пойму.
— Я все понимаю…
— Да ничего ты не понимаешь!
Эрик рывком оказался рядом, сгреб меня в охапку, ловко обхватив одной рукой за талию, приподнял и поцеловал. Сердце испуганно замерло, а потом забилось, словно птица в силках. Запах Эрика окутал почти осязаемой пеленой. А пахнет он заснеженным лесом, остро, горько и так желанно. Ласковые прикосновения горячих губы смущали, околдовывали, пьянили не хуже крепкого вина, заставляя забыть обо всем. Словно в сказке, превращая лягушку в принцессу.
Только я принцессой никогда не стану.
Я затрепыхалась в руках Эрика, попыталась освободить голову от бережно легшей на затылок широкой ладони. Грифон поспешно отпустил. Будто тоже очнулся, словно не одна я попала в пьянящий плен поцелуя. Осторожно поставил меня на снег. Не выпуская из объятий, повторил:
— Я все равно бы тебе помог.
И мне стало неожиданно хорошо, хотя умом я прекрасно понимала, что ни к чему путному такие отношения не приведут. Он лорд, а я — неудачный магический эксперимент, возникший из-за брошенной кочерги.
— Это неправильно… — предприняла я слабую попытку призвать Эрика и себя к порядку.
Отдернула руку, потянувшуюся к нему.
— Естественно, неправильно! — согласно закивал грифон, надевая мне на голову капюшон и лукаво улыбаясь. — Я не встречаюсь с заказчицами. Поэтому, пока мы не разберемся со всем этим, буду вести себя прилично и на свидания приглашать не стану, — и добавил уже серьезно, с непонятной грустью: — Потом будет видно.
Мне последние слова не понравились. Странный подтекст был в них. Словно после нашего дела с ним что-то может случиться.
— Заглянем в булочную. Потом в храм.
— Зачем?
— Нам нужны настоящие документы на опекунство.
— Я совершеннолетняя. И я не оборотень.
— Нет, но наша кровь в тебе есть. — Эрик недоговаривал, чувствую, ждут меня новые «сюрпризы» с неизвестно откуда взявшейся кровью оборотней.
А храм… Когда-то я мечтала найти того, кто согласится туда со мной пойти.
Вернон заключил с родителями обычный договор, оно и понятно. Подтвержденный храмом документ было невозможно нарушить ни одной из сторон. Нельзя заключить его по принуждению или во вред кому-то. Однако такие договоры налагали слишком много ограничений. Как любил говаривать отец: «Что-за торговец, что обмануть не может?»
Но окажись в суде документ, подтвержденный храмом, и обычный договор, правосудие приняло бы во внимание первый.
Увы, тогда я никого не нашла, пришлось использовать подделку.
— Эрик, — я с сомнением посмотрела на довольного грифона, — а как же мои родители? Без них ведь храм не оформит опекунство?
— Оформит.
— Но как?
— Родители дважды пытались тебя продать. — Щит вокруг нас налился алым, стало жарко. Эрик прикрыл глаза, глубоко вдохнул, медленно выдохнул, магия успокоилась. — Перед богами они лишились права называться твоими родителями. Поверь, далеко не каждая сделка в храме получает отклик богов.
— Богов? — Всегда считала, что документы подтверждают жрецы своей магией, они ведь все одаренные.
— Богов. Жрецы только заполняют бумаги и обращаются. Решение принимает покровитель. Думала, это жрецы?
Я коротко кивнула. Неприятно признаваться в собственной неосведомленности, но строить из себя умную, когда ничего не знаешь, еще глупее.
— Боги. Поверь, они участвуют в нашей жизни гораздо активнее, чем все считают.
— Почему ты уверен, что наш договор получит одобрение? Родители ведь хотели мне добра… пусть и таким способом…
— Твои родители хотели денег. И, судя по тому, что я узнал и рассказала ты, о твоей жизни никто не думал. Прости, если причинил тебе боль.
— Ничего, я это знала, но признаться себе не могла.
Эрик отступил от меня и обернулся зверем. С насмешливым клекотом опустился на колени. Терпеливо дождался, пока я устроюсь, и мы полетели.
Он отвлекал от мыслей о родителях, указывая на заснеженные здания, украшенные к праздникам и превращенные зимой в сказочные дворцы.
Я добросовестно пыталась смотреть на красоты города, но ничего не выходило. Теплые перья под пальцами и лесной аромат постоянно отрывали от созерцания, напоминая о поцелуе. Грусть уступила место изумлению от неожиданного открытия. Когда Эрик успел меня очаровать? Он ведь даже ничего не сделал. А у меня в крови бушует огонь, а сердце леденеет от мыслей, что будет, если я шагну ему навстречу. Что, если это из-за прерванного ритуала? Какой-то побочный эффект, наваждение? И почему мне не хочется верить собственным предположениям?
— Как думаешь, кто заплатил инспектору, чтобы дело закрыли? — вернула себя и заодно довольно поглядывающего на меня грифона на землю.
— Тот гад, которому тебя пытались продать.
И это узнал. И зол на Вернона, не на меня. Как мне вообще в голову могло прийти, что Эрик встанет на его сторону? От него отказался собственный брат! Отправил родную кровь в приют. Ему ли меня не понять?
— Как его звали?
Неужели не выяснил? Надо же.
— Лорд Вернон. Но я не уверена, что имя настоящее.
— Наверняка так и есть. Я проверю.
— А ты разве не знал, как его зовут?
— Нет. Соседи твоих родителей поголовно страдают провалами в памяти. Но, судя по происшествию в участке, у одной из соседок случилось озарение, и она решила поработать на два фронта. Интересно, почему она меня инспектору не выдала?
Работой на два фронта из наших соседей, по словам матери, увлекалась лишь девица легкого поведения с птичьим именем Фифи. Была у нее еще одна слабость, кроме сомнительных подработок на полицию и тех, кто заплатит.
— Ты ей понравился.
— И что? — не поверил Эрик, покосился на меня круглым глазом. — Монеты ей нравятся определенно больше.
— Мама… моя мать говорила, что Фифи выполняет обещания, только если мужик красивый да добрый.
— О! — впечатлился Эрик. — Надеюсь, так и будет, но документы на опекунство нам все равно придется сделать.
— Мама редко ошибалась. — Муторно на душе, но не от глупых мыслей о мужчине, которого я едва знаю, а от воспоминаний.
— Расскажи. — Эрик как-то хитро извернулся и потерся головой о мое плечо.
— А что рассказывать? Ты же говорил с Фифи.
— Говорил. Но я не знаю, как вы жили до переезда сюда.
— Как все. — Я прислонилась щекой к мягким перьям, сильнее скрестила ноги. — Переезжали много. Родители говорили, что ищут, где платят больше.
— А почему в столицу не подались?
— Там и без нас места мало, — повторила я слова отца, глядя в пространство перед собой и ничего не видя.
Воспоминания все еще больно ранили. В душе поднималось непонимание. За что они так со мной? Кажется, я спросила это вслух, потому что в следующую секунду мы камнем ухнули вниз. Потом зверь извернулся, расплылся, и я очутилась на руках Эрика. Запоздало испуганно вскрикнув, я прижалась к его груди.
— Не бойся, все хорошо. Напугал? Прости. — Теплые пальцы заскользили по волосам.
Мне вдруг стало горько, словно аптекарской желчи хлебнула.
— Я не понимаю. Я ведь вернулась, я хотела их к себе забрать. Я бы могла помочь найти им работу. А они…
Закрыв глаза, я уткнулась лицом в полушубок Эрика, по щекам покатились слезы.
— Я глупая? Да? — всхлипнула я. И сказала то, в чем не могла признаться даже себе: — Мне их не хватает! Я о них беспокоюсь… Я как наша Рыжка! Мать ее пинает, а она следует хвостом за нею! Мать ее драной муфтой обзывает, а та мурлычет!
— Ты не глупая. Ты добрая и светлая. Слишком светлая для них… — Эрик поцеловал меня в макушку, потом его губы нашли ухо, висок, мокрую от слез щеку, согрели дыханием, смутили легким прикосновением к уголку губ.
Я отпустила его полушубок и встретилась с сияющими зелеными глазами. В них было сочувствие и непонятная мне злость, смешанная с бесконечным желанием помочь.
— Ты теперь не одна. Если не веришь мне, так Чад от тебя точно не отстанет, — и мне подарили озорную улыбку, лучше слов сказавшую, что от меня так просто не отстанет не только Чад.
— Верю, — шмыгнула носом и хмыкнула, вспомнив, как грозила Чаду женитьбой. Хорошо, что ему всего четырнадцать. — А почему Чад на тебя тогда напал?
Эрик нехотя поставил меня на землю. Подал вынутый из кармана платок.
— Потому что именно я почти вернул его домой. Чад сбежал от меня в столице.
— В столице? — Я вытерла платком лицо.
— Да, Чадвик удрал туда после решения отца отдать его в военную академию.
— А зачем тебе была нужна ведьма?
— Меня сбили с его следа неподалеку от вашего городка ведьминским зельем. Мне удалось сохранить немного. Сильная ведьма или колдун могут подсказать, где искать коллегу. А мой штатный обалдуй где-то в горах, катается на лыжах вместе с моим артефактором. Вот и пришлось разыграть больного, чтобы втереться к ней в доверие.
— Мою гостиную тоже ведьминским зельем залили… — задумчиво расправив платок, я спрятала его в карман, постираю и верну. — Натан сказал…
— «Игрейские слезы»? — нахмурился Эрик.
— Угу.
— Придется штурмовать дом твоей соседки и молиться, чтобы метель стихла и я смог полететь за Ханком.
— Все так плохо?
— Ведьма намного сильнее, чем я предполагал.
Час от часу не легче!
— Эрик, я не сказала тебе, но тут под городом целые катакомбы. Натан их обследует. — Нет, это не важно! — У меня случаются видения, я постоянно попадаю в какую-то галерею, где-то над горным хребтом, напоминающим драконий гребень. Натан сказал, это важно. А еще я видела мага, того, что провел обряд. И я помешала ему принести новую жертву. Ты что-нибудь понял?
Запрокинула голову. Как неудобно!
— Понял. Тогда пока без булочной. Полетели к тебе домой, по дороге расскажешь все по порядку. Я так понимаю, Натан навязался к тебе в охранники?
Мне показалось или в голосе грифона действительно прозвучала неприязнь?
— Пора познакомиться с твоим другом и разобраться, чего он добивается.
Не показалось.
— Ничего, ему любопытно. Он любит загадки. — Я веду себя как ребенок, обижаясь.
В храм мы все же попали. Пусть Эрик и хотел как можно скорее познакомиться с Натаном, но моя свобода его волновала больше. Это приятно грело душу, казалось, где-то глубоко внутри медленно разгорается крохотная искорка. Обо мне заботятся! И не потому, что я выгодное вложение, которое можно продать.
Эрик выбрал Высокий храм, где властвовала стихия огня. Так уж повелось, что в каждом городе строили шесть храмов по числу стихий и в каждом правила одна из них. Статуи богов, коих у нас было несметное количество, стояли во всех святилищах. Считалось, что боги обладают властью над всеми стихиями, поэтому им без разницы, какой из них посвящен храм. Неодаренным было все равно, какой храм выбрать, а вот маги старались посещать те, где властвовала их стихия. Так что выбор Эрика меня не удивил.
У украшенного колоннами здания из алого, с багровыми прожилками камня оказалось многолюдно. Горожане торопились задобрить покровителей дарами, чтобы праздники были удачными, а отдых не омрачился никакими неприятностями.
В огромном круглом зале у каждой статуи, занимавшей нишу в стене, стояли люди и нелюди. Жрецы суетливо сновали между алтарями, принимали пожертвования храму, проводили ритуалы и оформляли документы. В зале стоял тихий гул голосов, пахло ладаном и цветами.
Мы подошли к нише, расположенной в середине ряда богов — покровителей оборотней. На невысоком алтаре ровным светом горели свечи. При нашем приближении их пламя не всколыхнулось. Зачарованное, оно могло гореть даже под проливным дождем. Из полумрака ниши на нас умным взглядом смотрел золотой грифон. Изумруды в его глазницах были хитро огранены, казалось, глаза зверя внимательно следят за нами.
Эрик поклонился покровителю своего рода, достал из кармана несколько золотых монет и положил на алтарь. Почти сразу к нам подскочил жрец в алой хламиде. Нашептывая молитвы, он забрал плату и спросил, какого рода сделку мы заключаем.
— Опекунство с принятием в род? — деловито уточнил он, вынимая из складок одеяния готовый бланк и перо с чернилами.
— Нет, — несколько поспешно отказался Эрик.
Я спрятала улыбку. У грифона вышло забавно, будто он опасался, что я начну настаивать на принятии в род. Становиться моим родственником Эрик очень не хотел. Да и я его — тоже.
Жрец согласно кивнул, быстро заполнил документ. Протянул перо Эрику, потом мне. Прочитав скупые строчки, я подписала. Потом бумагу торжественно возложили на алтарь. Один из краев попал в натекший воск.
Я малодушно зажмурилась, вцепилась в руки Эрика. Жрец зашептал слова обращения к покровителю.
— Вас услышали, вот ваши документы, — буднично сообщил жрец, я поспешно открыла глаза и, не веря, уставилась на документ в руках Эрика.
На месте воска появилась печать: язык пламени и грифон. Теперь Эрик — мой опекун до замужества. Можно не бояться Вернона? Сжечь поддельные бумаги?
Бог-грифон глядел с пониманием, его земной подопечный широко улыбался и, кажется, с трудом сдерживался, чтобы меня не обнять.
— А как зовут твоего покровителя? — Я смущенно опустила глаза. Неловко получилось, меня от Вернона избавили, а я даже не удосужилась узнать имя благодетеля.
— Ветреное Крыло. — Эрик вложил мне в ладонь золотой и кивнул на алтарь. — Порадуй его, он любит блестящие вещи.
Еще один золотой? Я до конца своих дней буду с Эриком расплачиваться! Подумала и устыдилась, встретившись с внимательным взглядом зеленых глаз.
— Я твой опекун, — ехидно напомнил Эрик. — Я должен заботиться о тебе и твоих взаимоотношениях с покровителем моего рода. Вот выйдешь замуж, тогда с мужа и стребую!
Хотела напомнить, что ему в таком случае придется давать за мной приданое, но Эрик опередил:
— У оборотней принято платить выкуп за невесту.
— Сколько во мне этой крови-то?
— Как раз мои расходы возместим, — подмигнул Эрик, жестом предлагая положить на алтарь монету и обратиться к богу.
Положив блестящий кругляш в лужицу воска, я всмотрелась в полумрак ниши. И сказала только одно слово:
— Спасибо!
Ветреное Крыло понял меня, изумруды глаз блеснули чуть ярче.
Я благодарила его за то, что он привел в мою жизнь Эрика. Яркого, огненного, крылатого и заботливого, бесконечно доброго и справедливого. За Чада, веселого и непоседливого. За Натана, понимающего и пугающего, ведь маг говорил, что в его роду были оборотни. Возможно, у их семей другие покровители, но мне казалось, что свел всех вместе именно этот, напоминающий больше кошку, чем птицу, грифон. Он дал мне друзей, близких, тех, кто дорог. Будет непросто, потому что каждый из моих новых знакомых имеет сложный характер. Но ведь я и сама не подарок.
Вот и все.
Мне показалось, что статуя хитро прищурилась. Хорошо! Спасибо за то теплое ощущение сказки, что заставляет незаметно посматривать в сторону Эрика.
«Доволен?»
Ветреное Крыло был доволен. Еще бы! Вынудил признаться в том, о чем я старалась не думать. Но ведь это не любовь, правда? Откуда ей взяться? Пару дней назад я считала Эрика бабником и мечтала избавиться от его общества. Симпатия? Последствия ритуала?
Глаза статуи снова блеснули, на этот раз — лукаво. Дескать, разбирайся сама! И разберусь! Я тихо усмехнулась, задумчиво покосилась на Эрика, смиренно ожидающего, когда закончу общаться с божеством.
И все-таки он хороший.
Мне захотелось преподнести Ветреному Крылу что-то от себя. Покопавшись в сумочке, с сожалением отметила: ничего достойного внимания божества нет. Раньше я жертвовала то, что не могло пригодиться в хозяйстве. Странную статуэтку, мужскую шапку. Другие вещи, доставшиеся от бывшего хозяина дома. Но раньше поход в храм был для меня лишь данью обычаям. Сейчас все изменилось.
Знала бы, что пойду в храм, хотя бы роз нарезала. Все равно они цветами раскидываются.
Засеребрившиеся пальцы стали полной неожиданностью, как и распустившаяся бутоном на ладони тьма, в центре которой появился алый цветок. Не вскрикнула я только потому, что прекрасно помнила: мы в храме, где полно народу! Тьма и серебро исчезли, оставив крупный плотный бутон.
— Началось после ритуала? — шепотом спросил Эрик, напряженно осматриваясь.
К нашему счастью, посетители храма и жрецы были заняты своими делами и моей маленькой диверсии никто не заметил.
Я обреченно кивнула и положила цветок на алтарь. Роза ярко вспыхнула и исчезла в алом пламени, а на невысоком постаменте статуи покровителя появился узор, напоминающий розу.
— Пошли отсюда! — Я схватила Эрика за руку и выволокла из храма.
Остановилась, когда красные стены исчезли в пелене метели. В боку кололо, дыхание перехватывало, налипшие на ресницы снежинки мешали видеть, а щеки щипал мороз.
— Испугалась? — Эрик повернул меня к себе лицом, вокруг нас вспыхнул защитный купол.
— Да… нет… не знаю… — растерянно пробормотала я. — Это было слишком… невероятно…
— Понимаю, я тоже первый раз испугался. Потом мне сказали, что нужно радоваться, это величайшая честь. — Он кончиками пальцев смахнул с моих ресниц растаявшие снежинки, улыбнулся, обрисовал абрис лица. — Ты очень светлая и добрая, Вивьен, он не мог не откликнуться.
Я зябко передернула плечами. Под куполом было тепло, но божественное внимание сильно напрягало.
— Все будет хорошо, Ветреное Крыло это подтвердил, — заверил Эрик, поправляя капюшон на моей голове. — Мы обязательно разберемся, что случилось.
И я ему поверила.
