ГЛАВА 32
За эту неделю я побывала в Академии целителей еще несколько раз. Познакомилась со светловолосым улыбчивым магистром аптекарского дела Борисом Олви, с угрюмым магистром по медицинскому и хирургическому делу Вольдемаром Вудсом и с ассистентом — высокомерной красавицей мисс Лютенцией. Преподавателя по целительской практике мистера Расса Веллюра уже знала. Он совмещал должность магистра с руководством лечебницей, в которой я имела несчастье побывать в первые дни появления в Дардании прошлого. А с магистром по артефакторике и по совместительству заместителем ректора Ароном Петриком отношения у меня не заладились. Он, как и прочие учителя, сильные маги-целители, старался закрыть свои воспоминания. Но после обучения у монахов я могла преодолеть защиту и увидеть пусть не все, но гораздо больше, чем раньше.
У каждого были свои тайны и секреты, но женские образы то и дело мелькали в сознании преподавателей-мужчин: студентки, коллеги, хорошенькие девушки, случайно встреченные на улицах Ольвии. Правда, у Расса Веллюра в воспоминаниях были пациентки, а у лорда Нобиля — его дочери. Но самые фривольные картинки я обнаружила у мистера Петрика. К сожалению, лиц по-прежнему не различала, но откровенные наряды дам отбивали охоту копаться в голове у магистра.
Шесть студентов, которых судьба занесла в девичье царство академии, пока не вызывали подозрений: никаких тайных ритуалов в их прошлом не увидела. Лишь поцелуи с девицами, вздохи под окнами общежития и… изготовление микстур, хирургические манипуляции и нетрадиционные методы лечения с помощью энергии, игл и пиявок. Со студентками было сложнее — трудно считать воспоминания более восьмидесяти девушек, ведь при этом необходимо касаться собеседниц. А это не всегда возможно. Я все больше утверждалась в мысли, что надо бы устроиться в академию на работу. Но единственная вакансия — это секретарь лорда Нобиля вместо погибшей мисс Евгении. Именно это я сегодня и собиралась обсудить с Лукасом на совещании.
В участке утром было подозрительно тихо. Как ни странно, коллеги в отделении лишь первые дни активно обсуждали мое назначение и наблюдали за тем, как я работаю. Но то ли Лукас так поставил вопрос перед сотрудниками, то ли мои подчиненные — Перкинс, Лямкин и Фридман — что-то сказали остальным, только я почувствовала, что работать стало легче. Каждый занялся делом, если и были сплетни, то они сразу же пресекались. Да и мисс Пенелопа взяла меня под крыло, а с этой дамочкой лучше не ссориться. За покровительство пришлось расплачиваться сытными обедами в компании секретаря лорда Северса. Зато теперь я была в курсе личной жизни коллег.
Скотт Мур тоже изменил тактику, неожиданно пригласив вечером в ресторацию. После отказа пытался в свойственной ему манере обидно подколоть, но, получив отпор, наконец-то успокоился. И сейчас наши отношения стали рабочими. Мы с ним делились информацией, он даже посодействовал устройству Перкинса на работу в академию дворником, а своего сотрудника планировал внедрить в студенческую столовую. Дознаватель Юрис Фридман изучал «дело студенток», которое делом-то пока не являлось. А мы с Лямкиным вновь общались со скупщиками, пытаясь выяснить судьбу артефакта. К сожалению, безуспешно.
Как только поднялась на второй этаж, мисс Пенелопа взяла меня за локоть, подталкивая к кабинету шефа:
— Бегите скорее. Лорд Северс просил зайти, как придете на работу. Мур уже там. Они общаются с лордом Нобилем.
Уверена, на визите ректора в отделение настоял Лукас. Происшествие с ожерельем и небрежное отношение к артефакту явно разозлили начальника полиции Риджинии.
— Добрый день! Можно? — проговорила я, войдя в кабинет.
Лукас указал на свободный стул, а Нобиль удивленно вскинул брови, вероятно, вспомнив мое участие в ритуале. По словам Лукаса, целителю объяснили, что маскарад был вынужденной мерой.
— Знакомьтесь, это Эвелин Марч, теперь она занимается кражами, — официально представил меня шеф.
— Ясно-ясно, — закивал лорд Нобиль.
Даже если он и узнал меня, то лишних вопросов не задавал. Как и прочие участники ритуала, глава клана целителей был связан магическим договором.
— Продолжим. Лорд Нобиль, объясните, почему вы хранили ценный артефакт в академии? — строго произнес Лукас и впился взглядом в ректора.
— Какой в этом вред? Камень не активирован, что с ним могло произойти? — удивился собеседник, словно хранение в его сейфе кристалла целителей — обыденное дело. — Магистр Петрик просил предоставить ему артефакты для изучения на практикуме. Директор музея не возражал. У дверей кабинета дежурит охранник, в сейфе — надежная защитная магия.
— Вероятно, такая же, какая была у вас дома, когда выкрали ожерелье Аполии, — не преминул поддеть целителя Лукас.
Лорд Нобиль пожал плечами и уставился в пол.
— Всякое может произойти, — пробормотал он.
— Как вы думаете, могли кто-то из студентов выкрасть артефакт? Или преподаватели? Например, магистр Петрик. Ведь он артефактор, — сразу же перешел к делу лорд Северс.
— Уверен, что кражу совершил чужак! А мистер Петрик — глубоко порядочный человек. Работает в академии четыре года, со дня основания. До этого был моим ассистентом, сейчас заместитель… — И Витас Нобиль активно принялся защищать преподавателя по артефакторике.
— А я слышал, что ваш Петрик поглядывает в сторону столичной Академии всех магических наук, которую в этом году планирует открыть император. Вроде бы ректор новой академии Джеральд Дав предлагал Петрику должность декана?
Оказывается, шеф хорошо подготовился к беседе.
— До меня дошли подобные слухи. Но это лишь слухи — Петрик не может меня предать после всего, что я для него сделал! Он глубоко, глубоко порядочный человек. А если вы намекаете, что Арон мог украсть камень, — это нелепо. Зачем ему подставляться и рушить карьеру? Да и охранного заклинания он не знал. — На последней фразе лорд Нобиль заносчиво вскинул подбородок.
Мы с Муром одновременно переглянулись: наверняка и Петрик и мисс Евгения давно подслушали заклинание. А насчет порядочности тоже поспорила бы, судя по увиденным образам дамочек в откровенных нарядах.
Лукас тем временем продолжил:
— Ну, хорошо. Если не Петрик, то кто еще из магистров мог возжелать артефакт?
Шеф посмотрел на нас с Муром, словно просил подсказки. Я произнесла:
— Например, магистр Олви?
— Ну что вы! — развел руками лорд Нобиль. — Борис Олви — глубоко порядочный молодой человек, аристократ, старший сын, правда, отец наследство ему так и не передал. Но Борис всего добился сам, он работал у меня ассистентом. Я даже подумываю отдать за него замуж старшую дочь. Зачем Борису какой-то жалкий мертвый камень, когда впереди блестящая карьера?!
Здесь возразить было нечего, мой коллега Мур тут же полюбопытствовал:
— А магистр Вудс?
— Я не так давно знаю Вольдемара. Мне его в прошлом году рекомендовал лорд Бригз. Вольдемар Вудс практикует методы хирургического лечения, отработал их на военных. Исключительно талантливый и…
— Порядочный молодой человек, — хором продолжили мы с Муром за лорда Нобиля.
Лукас закатил глаза. Кажется, от нашего ректора ничего дельного не добьешься.
— Хорошо, лорд Нобиль. Если возникнут новые вопросы, мы вас вновь пригласим к нам.
— Лучше вы к нам, лорд Северс. — Глава клана целителей поднялся с места и торопливо направился к двери.
— Лорд Нобиль! — окликнула я. — А что по поводу студенток, на которых напали?
— Каких студенток? — Глазки ректора забегали. — У нас не было нападений.
— Я слышала про Лизу Камерон, Виолу Грон…
Не успела закончить, как лорд вымученно засмеялся:
— Ах, про этих девиц! Видите ли, учеба некоторым студентам дается тяжело. Я был обязан принять в академию дочерей виднейших целителей Риджинии, но сейчас об этом жалею. У названных вами студенток нет способностей к обучению, да и усидчивости не хватает. Поэтому и придумывают небылицы о похищении. Одна перегрелась на солнце, другой стало плохо в экипаже. Мистер Веллюр подтвердил, что студентки не пострадали, никто на них не нападал, девичьей чести они не лишились. Так что, боюсь, полиция беспокоится преждевременно. Да и официальных заявлений от родителей учениц, насколько знаю, нет?
Я отрицательно покачала головой, а ректор кивнул на прощание и покинул кабинет. Он попросту сбежал от ответов.
— Этот Нобиль непрост. И как такого жука назначили главой клана? — Мур выразил общее мнение, едва за ректором закрылась дверь.
— Главу клана выбирают на совете сильнейших магов-целителей, — ответил Лукас. — К тому же он заручился поддержкой императора Эрика. Теперь Нобиля никто не посмеет сместить. Ведь Риджиния получает дополнительное финансирование из казны. Хотя после истории с Краучем я бы вряд ли смог доверять лорду Витасу.
— Крауч — это бывший заместитель Нобиля, который отбывает наказание за участие в перевороте? — уточнил Мур.
Я удивилась, что сыщик в курсе государственных тайн. Но тут же вспомнила, что именно Скотт Мур должен был участвовать в ритуале. Вероятно, Лукас, взяв магическую клятву, успел просветить сыщика насчет переворота.
— Да, Крауч — один из зачинщиков переворота и дядя императрицы Амалии. Он же под носом Нобиля организовал в Риджинии преступную сеть. Но магическая экспертиза показала, что лорд Витас не принимал участия в махинациях Крауча, а для императора этого достаточно, — просветил лорд Северс и тяжело вздохнул.
Похоже, шеф не испытывал симпатии к главному целителю.
— Видимо, для него главное — не вылезать, — добавила я. — Удобнее закрыть глаза на происходящее.
— Теперь понятно и отношение к артефакту. Да еще пытается убедить нас, что никакой истории со студентками нет. Думаю, он и убийство секретарши замял бы, если бы мог, — с горечью проговорил Мур.
Сыщик был амбициозным, нахальным, порой высокомерным, но в то же время болел за дело. Это мне в нем и нравилось.
— Кстати, об убийстве. Мур, вы раскололи охранника? — спросил Лукас.
И наша беседа плавно перешла в рабочее совещание.
— Да, благодаря подсказкам Эвелин. Под давлением моих ребят охранник признался, что был увлечен мисс Евгенией. Она кокетничала с ним и несколько раз приглашала в коттедж. Петр Ворон подтвердил, что мисс Евгения обращалась к нему с просьбами пропустить поздно вечером в кабинет ректора.
— А вечер накануне убийства он помнит? — нахмурился шеф Северс.
— Да. Ворон рассказал, что женщина умоляла пустить ее в кабинет ректора в районе одиннадцати вечера. Она якобы не успела переписать письма. Но дама просила никому не сообщать, иначе ее могут уволить за нерасторопность. Ближе к полуночи мисс Евгения покинула кабинет Нобиля. Охранник дежурил до утра, никаких прочих происшествий не было. А когда обнаружили пропажу артефакта и убийство дамы, он испугался обвинений. Поэтому и молчал, — бодро отчитался Мур.
— Ей-богу, не охранник, а ребенок. После убийства и кражи мог бы догадаться, что его использовали, — разозлился Лукас.
— Влюбленный мужчина порой совершает глупые поступки, — буркнула я.
А Мур тут же добавил:
— Боялся, что его признают соучастником. Ворон ничего не знал об истинных намерениях мисс Евгении. Эвелин проверила воспоминания.
— Так точно, — подтвердила я версию сыщика. — Кстати, у нашей Евгении были романы и с другими преподавателями, с тем же магистром по хирургии Вольдемаром Вудсом. Уверена, и с Петриком, судя по тем комплектам белья, что я обнаружила в ее комоде и в его воспоминаниях.
— Какая любвеобильная дамочка. Так, может, этот Вольдемар и есть наш убийца? Приревновал любовницу. Ведь в записке, которую вы нашли у мисс Евгении, стояла подпись «Вэ»? Кто из них: Ворон, Вудс, Веллюр или Витас Нобиль? Явно кто-то заходил в тот вечер к ней в коттедж и напоил отравленным вином?! — наседал на нас Лукас.
— Мы это проверяем. Вудс в прочих сомнительных связях не замечен, только роман с мисс Евгенией. Но я приставил к нему человечка, — оправдывался Мур.
Я хмыкнула, потому что «человечком» был Перкинс, который каждые полчаса мел дорожки возле коттеджа Вудса и под окнами его кабинета в учебном корпусе. А сыщик продолжил:
— А Витас Нобиль и Расс Веллюр для романов не подходят. Эвелин их проверила, у одного на уме дочки, а у другого — уколы и клизмы.
— Проверили они! Плохо проверяете, раз преступник до сих пор не пойман. Человечка они приставили! Почему не допросили Вудса с пристрастием? — проворчал шеф и с силой ударил ладонями по столешнице.
В гневе Лукас был прекрасен: черты лица заострились, глаза потемнели и светились опасным блеском, а стихия ворвалась в комнату, распахнув створки окна и разметав бумаги по столу.
— Мы допросили. Вудс все отрицает… — попытался возразить Скотт Мур. — А с пристрастием — не имеем права.
— Вы лучшие полицейские, провидцы! И не можете раскрыть дело! Прошло почти три недели, а у нас ни убийцы, ни артефакта. Позор! — гневался начальник.
— Лорд Северс, у меня предложение, — решила отвлечь внимание Лукаса и взять удар на себя.
— Какое? — Шеф откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди.
— Хочу устроиться в Академию целителей на работу секретарем. Тогда смогу быть ближе к преподавателям и студентам, тщательно покопаюсь в воспоминаниях, подслушаю разговоры…
— Нет! — резко перебил меня Лукас.
— Но почему? — удивилась я. — Сделаем хороший грим…
— Я сказал — нет, Эвелин! — упорствовал начальник. — Это опасно. Если преступник — кто-то из преподавателей, он может вас вычислить. А я не хочу найти в академии еще один труп.
Ладно, вернусь к этой теме позже, когда Лукас чуть успокоится. И обратилась к Муру:
— Можешь подготовить список дат, когда артефакт находился в Академии целителей?
— А мне-то это зачем? Вроде кража — твое дело? — недовольно заметил сыщик.
— А затем! Проверь у охранника, не оставалась ли мисс Евгения в эти дни в кабинете ректора, — ответила я Муру.
— Думаете, секретарша могла забирать камень и в другие дни? Не только в день убийства? — Лукас прищурился.
— Хоть мы пока и не доказали, что именно мисс Евгения выкрала камень, но да, я так считаю. Дамочка могла забирать камень из академии и кому-то отдавать, — предположила я.
— Бред какой-то, — проворчал сыщик.
Начальник полиции не обратил внимания на фырканье Мура и медленно протянул:
— Получается, кто-то забирал кристалл целителей для личных нужд?
— Да, — кивнула я. — О том, что камень несколько дней лежал в сейфе ректора, знали все преподаватели и многие студенты. Возможно, в последний раз что-то пошло не так, и мисс Евгению, предполагаемую сообщницу и воровку, убили.
— Или наш преступник никого и ничего не боится, — заметил Лукас.
— Или он близок к достижению цели, — добавила я.
Мур все это время вслушивался в разговор, не перебивая. А затем выдвинул версию:
— Вдруг студенты используют артефакт в каком-то запрещенном ритуале?
— Юношей я проверила — все чисто. А вот студентки или преподаватели — могут, — подтвердила догадку сыщика.
— В последней версии одно «но». — Лукас скептически посмотрел на нас с Муром. — Кристалл целителей не имеет силы. Он не выбрал хранителя, камень спит, поэтому для ритуала непригоден. Кстати, Эвелин, на днях в музей из Арконы приезжает Аристарх Гудвич. Поговорите с ним, лучше распорядителя столичного музея никто не разбирается в артефактах.
Я разочарованно вздохнула — только что погибла такая замечательная версия о тайном ритуале. Шеф жестом указал на выход, намекая на то, что совещание закончено. Уже в дверях он крикнул:
— Мур, Марч, проработайте новые версии! И, Эвелин, задержитесь!
Лорд Северс закрыл дверь, а затем неожиданно взял меня за плечи, притягивая к себе:
— Забудь про маскарад. Я не отправлю тебя на такое опасное задание. Если вор и убийца в академии, он может догадаться. Твой провидческий дар пока не настолько совершенен, чтобы прочитать и понять замысел преступника. И ты не стихийник, чтобы постоять за себя.
— Но я сотрудник полиции. Это моя работа.
Понимаю, что шеф в какой-то степени прав. И в то же время расследование затягивается. Возможно, мы упустили вора, и он продал артефакт. Хотя интуиция подсказывала, что злоумышленник притаился. А ювелиры в один голос уверяли, что только безумец мог выкрасть дремлющий кристалл целителей: для передачи магии он бесполезен, а из страны не вывезешь.
— Бригз поставил своих шпионов вдоль границы, — продолжил Лукас, словно прочитав мои мысли. — Если кто-то попытается провезти артефакт в другую страну, мы узнаем.
— Хорошо. Но если до конца недели мы не найдем преступника, вы, лорд Северс, разрешите мне проникнуть в академию под видом нового секретаря, — оставила я за собой последнее слово и отстранилась.
Лукас слишком близко склонился к моему лицу, а поцелуй с шефом не входил в планы, тем более на рабочем месте.
— Эвелин, в эти выходные стихийники будут поднимать со дна морского храм Аполии. Ты придешь?
— Да, я там буду.
Дома Оливер все уши прожужжал про храм и участие двадцати четырех сильнейших стихийных магов, а Патриция закупала наряды для выхода в свет.
— Если не возражаешь, после мероприятия хотел бы пригласить тебя на свидание, — понизил голос Лукас.
В этот момент дверь в кабинет распахнулась, на пороге стояла мисс Пенелопа. Мы с шефом отпрянули друг от друга и оба покраснели, словно нас застали за чем-то непристойным.
— Лорд Северс, к вам посетитель, — строго доложила дама.
— С вашего позволения, — пробормотала я и выскользнула за дверь.
— Мисс Эвелин, вы не ответили на последний вопрос! — услышала на лестнице громкий голос шефа.
— Я подумаю над вашим предложением, — крикнула в ответ. И дерзко добавила: — Как только вы подумаете над моим!
В груди разливалось тепло, губы невольно тронула улыбка. Я мечтала забыть прошлое, полностью погрузилась в работу. И теперь делаю первый шаг навстречу новым отношениям: без предательства, боли и лжи. А свое сердце я старалась не слушать, все это время оно было плохим советчиком.
— Мисс Марч, мы можем поговорить? — Юрис Фридман дожидался меня у рабочего стола, где скопились папки с делами и лежали стопкой книги по артефакторике.
— Конечно.
— Вы просили меня встретиться с той девушкой из академии, третьей потерпевшей, Виолой Грон.
— Докладывайте.
Мы прошли в комнату для бесед, и Юрис приступил к отчету:
— Сперва родители были против встречи, но в итоге мне удалось их убедить, что могут пострадать и другие студентки. Тот же случай: потеря памяти и магии. Девушка помнит, что вышла из учебного корпуса, села в наемный экипаж, и дальше провал в воспоминаниях. Днем она очнулась в центре Ольвии в парке на скамейке. Леди Виола сообщила обо всем родителям, те забрали ее из академии, но в полицию обращаться не стали, чтобы не навредить репутации дочери.
— Все девушки очнулись примерно в полдень. Значит, их похищали ненадолго. Где-то с пяти утра до часу, — задумчиво произнесла я. — А знак на руке вы не заметили?
— Да-да, странный порез на запястье. Я его перерисовал. — Юрис положил лист, на котором был изображен зигзагообразный символ. — Кстати, у нее рыжие волосы, как и у двух других студенток. И она представительница древнего аристократического рода. Родители держат в строгости, можно предположить, что девушка невинна.
— Древнего рода? — Я вспомнила, как одна из девушек хвалилась, что ее родовое древо уходит корнями к богине магов-целителей Аполии. — Юрис, а не мог бы ты составить список всех представителей целительских династий и выделить те семьи, в которых растут восемнадцатилетние дочери? Ведь столько лет нашим потерпевшим?
— Совершенно верно, — кивнул Фридман. — И еще они должны быть невинными и со слабым магическим даром.
— Я тоже заметила схожие черты. Вряд ли таких дев наберется много. И отметь в списке отдельно рыжеволосых.
— Все сделаю! — Молодой человек поднялся со стула и вытянулся по струнке.
Я же прошла к столу и открыла книгу по артефакторике, решив изучить древние символы.
А чуть позже отправилась на Приют Лекаря — плато среди скал, где на поляне росли редкие растения и травы. Лето подходило к концу, жара душила, несмотря на то что поблизости шумело море. По пути мне не встретились ни мобили, ни повозки. Явно место безлюдное, о нем знали лишь жители ближайшего рыбацкого поселка да студенты академии. В Дардании будущего я никогда не слышала о Приюте Лекаря. Насколько помню, в этом районе построены мотели для туристов. А вот Фридман где-то вычитал, что в скалах были пещеры. Там наши предки создавали алтари, воспевая культ матери-целительницы.
Надо бы взять в сопровождающие дружелюбного преподавателя по аптекарскому делу магистра Олви, но не хотелось привлекать ненужное внимание к расследованию. Я не боялась ехать одна, но на всякий случай прихватила дубинку-шокер и оружие. Бросив мобиль на обочине, вышла на поляну, усыпанную яркими цветами и травами. Я все шла и шла вперед, но было ощущение, что ни на миг не приближаюсь к видневшимся вдали скалам. Устав, присела в траву, а затем и прилегла, подложив руки под голову. Солнце скатилось к горизонту, поляна покрылась золотом, а небо заиграло всеми оттенками рыжего. Вершины скал окутало дымкой, словно мягкой вуалью.
Я вновь продолжила путь, срывая неведомые мне доселе яркие цветы. До ближайшей скалы так и не дошла, зато неожиданно очутилась у обрыва. Внизу раскинулось море, по волнам, словно маленькие пятнышки, сновали рыбацкие суденышки. Надо бы поручить Фридману и Лямкину съездить в деревушку на побережье и поговорить с местными жителями. Скорее всего, именно там и нашли одну из девушек. Но как она спустилась, ведь здесь крутой обрыв? Если только преступник местный и знает, как пройти к берегу. Взгляд зацепился за узкую тропинку, которая вела к чернеющему входу в пещеру. Но я не рискнула приблизиться, боясь, что сорвусь с обрыва.
Когда шла обратно, все размышляла о странных происшествиях. Воспоминаний об этом дне у потерпевших студенток не было, словно его стерли, забрали, как и магию. Чувствовала, что дела с кражей артефакта и потерей магии у девушек связаны, но никак не могла ухватить нить и распутать клубок. Я теряла время, проводя беседы с преподавателями и студентами, просматривая чужие воспоминания, но версия происшедшего не складывалась. А мне нужно любой ценой найти артефакт. Ведь это мой пропуск домой, в будущее.
