Оранжевое марево накрыло Ад в предзакатный час. Солнца в Преисподней, конечно же, не было, но воздух окрасился в цвет красного грейпфрута, застыв без единого дуновения ветра.

Казалось, вечность прошла с тех пор, как я очутился в квартире Астарота, куда тот направил меня убегать, для того чтобы я смог спасти Ад от уничтожения. Теперь я знал каждую деталь этого дела, мог назвать имя убийц и организаторов, а также по дням восстановить и озвучить их коварный план по свержению в Преисподней власти Дьявола, но слушать меня было некому.

Над Подземным миром похоронными колоколами били Часы Апокалипсиса. Их не заглушали даже истошные крики сотен тысяч порождений Зла, запертых в Аду без возможности выбраться, укрыться или сбежать. Наверное, так и должна выглядеть Геенна Огненная, но никто из представителей нечисти и подумать не мог, что сам окажется ее жертвой.

На происходящее меланхолично, пустыми глазами взирали миллионы душ грешников, для которых, в общем-то, не должно было измениться ничего после очищения Ада. Впрочем, я не был в этом так уверен: если на трон сядет такой маньяк, как Гадиэль, не придумает ли он для всех них десяток новых, более жестоких наказаний? Меня это также касалось напрямую, ведь моя душа так же должна была, без защиты и покровительства Астарота, вернуться к вечным мукам.

— Мы опоздали, — чуть не ревела Ясмин, хватая меня за руку. Над нашими головами в небо поднимался ангел разрушения Кезеф, готовый сварить обитателей Ада в их же собственном соку. — Что теперь?

— Не знаю… — лихорадочно соображал я, понимая, что выхода уже, в общем-то, нет.

— Было приятно гонять с тобой по Аду… — всхлипывала вампирша. — И ездить по ночной Москве тоже. Бить ангелов… — девушка, кажется, впадала в истерику безвозвратно. — Секс так себе был, на «троечку», но с учетом того, что все вы, юристы, очень старательные, а до конца света оставалось несколько часов…

Первыми в пыль превратились сами Часы Апокалипсиса. Сначала они вспыхнули и обрушились на площадь Восстания, погребая под собой несколько десятков демонов, вышедших на нее с плакатами «НАТО, спаси нас от вторжения Рая». Кладка, которой был вымощен периметр площади, пошла трещинами и раскололась, обнажая черноту и доказывая, что глубже Ада ничего в этой вселенной быть не может.

Большая Приголгофная улица, а также все переулки, отходившие от нее, ощетинилась и без того хлипким асфальтом. Один за другим шатались и уходили в небытие дома, а с ними и прятавшиеся в них шайтаны и прочая нечисть. Не дрогнули лишь стены Квартала Страданий, из которого с воплями выбегали черти с вилами в собственных шеях.

— Велик гнев Господень, — вырвалось у меня в ужасе. Я рухнул на колени, прижав к себе ревущую белугой Ясмин, обнимавшую мои ноги. — Я даже представить себе не мог.

— Бедный, бедный АДвокат… — раздался за нашими спинами протяжный и сладкий, как мед, голос Гадиэля. — Надо было тебе остаться в Бэздне, чтобы не видеть всего этого.

Но я, конечно же, смотрел на все происходящее, не отрывая глаз, будто кролик, сидящий перед удавом. Я видел, как носится над нашими головами Кезеф, разрушая место, которое мне доводилось уже считать своим домом, в отсутствие лучшего. В какой-то момент ангел разрушения простер свои мощные руки вверх, «под купол» Ада, намереваясь обрушить всю его конструкцию.

Субстанция, заменявшая в Преисподней небо, пошла трещинами. Она была создана, наверное, из пыли, лавы и эссенции самого Зла. Огромные куски ее откалывались и падали вниз, взрываясь прямо в воздухе. Мои веки покрылись пылью, а глаза едко щипало, но я продолжал смотреть. В какой-то момент мое сознание зафиксировало, что на месте отрывающихся от «купола» глыб, между образовавшихся щелей пробивается свет. Я прожил в мире смертных 26 лет, а также пробыл в Чистилище несколько часов — достаточно, чтобы знать, что свет этот не происходил ни из одного из этих реалмов. Свечение доносилось к нам прямо из самого Рая.

— Не думала, что когда-нибудь увижу его, — Ясмин даже перестала плакать, зачарованная лучами, освещавшими разрушенный Подземный мир. — Надо же…

Не отрывая глаз от света, я прямо на коленях пополз в сторону, поближе к его источнику, сиявшему в небе. В моей голове отголосками доносился голос Гадиэля, ангела, сумевшего провести все силы Зла в Аду. Он говорил, что это просто, так как Бог не видит и не слышит ничего, что происходит в Преисподней. Господь всемогущ, он знает все, что творится в каждом уголке Вселенной. Везде, кроме Подземного мира, скрытого от его глаз и ушей «куполом» из копоти, угля и Дьявол знает чего еще. Именно эту преграду успешно смог разрушить Кезеф, да так сильно, что силы Зла узрели свет с самих Небес.

— Отче наш, иже еси на небесах… — очнувшись, словно, ото сна, лихорадочно стал соображать и шептать я. — Господи, я знаю, что сейчас ты слышишь меня, точно знаю. Впервые за тысячи лет к тебе обращаются из Ада, уверен, это давно забытое ощущение должно привлечь твое внимание.

— Ты чего там делаешь? — напрягся за моей спиной Гадиэль, заметив, что я сложил руки в молитве. — Что за… НЕТ!!

— Не мешай, я с Богом разговариваю, — не без ехидства отозвался я, не оборачиваясь. Мне было плевать, даже если бы ангел проткнул меня сейчас своим змеиным жалом-косой, я все равно успел бы сказать все, что должен был. — И он, к твоему сведению, меня отлично слышит.

Гадиэль бросился ко мне, но на его пути встала Ясмин. Эта женщина была на грани помешательства: усталая, голодная, злая и немытая. Возможности, сколько получится, побить ангела или вообще любое существо, попавшееся ей на пути, она поджидала уже много часов.

— Господи Боже, я, даже будучи полным идиотом, вижу и осознаю весь смысл того грандиозного плана и проекта, который ты осуществил, — тараторил я, и не могла быть моя молитва более искренней. — Я прекрасно понимаю, зачем ты создал Ад. Потому что невозможно нормально работать и совладать с нами, с кошмарными, падшими, мерзкими созданиями. Но я также осознаю, почему по твоей воле было заключено Соглашение с этим самым Адом, и он не был уничтожен. Ведь, подписав его, ты, значит, увидел в этом хаосе и мраке какую-то разумность, надежду на самоорганизацию, что ли. Если бы ее не было, ты бы просто поубивал всех в одну секунду, Господи, что, не так?

— Замолчи… — все приближался ко мне Гадиэль, несмотря на то что моя вампирша тянула его за косу, рискуя быть поцарапанной.

— И если бы мы, злобные и греховные существа, реально были повинны в том, что нарушили это Соглашение, наплевав на все то разумное и адекватное, что есть в нас, я первый бы сказал тебе что-нибудь типа «Господь, жги!». Но жители Ада ни в чем не повинны! Нет, один, безусловно, повинен, и его будут судить, если нам дадут шанс, но нас обманули. Теперь ты можешь увидеть это сам, Господи, и понять, что я не вру, потому что от тебя ничто не утаишь, — не умолкал я, простирая руки к тому, что уже совершенно точно было теми самыми Небесами.

Вокруг меня рушился Ад, а я все говорил. Мне хотелось рассказать Богу все, что случилось, начиная со дня обнаружения Астаротом и мною расчлененного ангельского трупа. Я, конечно, не был уверен в том, что Господь слышит меня, но даже у служителя сил Зла может быть одна сумасшедшая надежда.

— Я, признаюсь, очень зол на ангела Гадиэля, Господи, но, наверное, его надо понять и простить, ведь он столько лет был обижен на весь мир, и на тебя в том числе, — завершил свою молитву я. — Давай так, Господи: я его прощу, а ты уж как-то сам разберись, если можно. Прости, что обратился к тебе в таком обстановке, со спешкой, но если каждый ангел будет творить без твоего ведома все, что посчитает нужным, где же мы все окажемся, Боже? Мне кажется, что в Аду, но ведь ты придумал Преисподнюю как запасной вариант, разве нет?

Подземный мир продолжал рушиться: где-то с треском падали камни, тогда как с другой стороны орали от безумия силы Зла. Я глубоко вздохнул, поднялся с колен и наконец нашел в себе силы посмотреть на Гадиэля. Крылья у него были ободраны и, кажется, вывихнуты в нескольких местах. Бронзовая кожа покрылась пылью и испариной.

— Хорош, новый властитель Ада, — устало окинул его взглядом я. — Можешь теперь меня убивать, я сделал все, что мог.

Гадиэль, впрочем, не ответил. Он стоял передо мной как вкопанный, с глазами, устремленными в Небо. Внезапно, я ощутил, как вокруг нас повисла тишина. Над нашими головами больше не падал «камнем» Кезеф, который также замер, остановив разрушение Ада. Оба ангела словно задумались, зависли, слушая нечто, недоступное моему уху. Ясмин, все это время кусающая крыло Гадиэля, остановилась и даже помахала раскрытой ладонью перед его носом, но ангел не отреагировал.

— Они там обновления операционной системы, что ли, устанавливают? — спросила она. Я лишь пожал плечами, продолжая наблюдать за Гадиэлем.

Они с Кезефом не шевельнулись ни разу в течение следующих двух часов. Мы с вампиршей тоже сидели почти неподвижно: нам некуда было идти. Ясмин время от времени предлагала то придушить ангела, отталкивающего Зло, то обрить его налысо, а то и вовсе заняться сексом, но это было от скуки, и я игнорировал все ее идеи.

На исходе второго часа, когда я в полной мере осознал собственную усталость и боролся со сном, Кезеф, паривший без движения над нашими головами, встрепенулся, очнувшись от летаргии. Ясмин испуганно прижала руки к щекам, опасаясь, что разрушение Ада возобновится, но ангел, сверкнув своими стальными крыльями, превратился в светящийся шар и исчез.

— Матерь моя, демонесса Лилит, он улетел… — в шоке выдохнул я. — Неужели помогло? Бог услышал меня?

— Рано радуешься, — пробормотала вампирша. — Господь, он такой. Все слышит, а потом делает хуже, чтоб не жаловались.

Я ждал, что Гадиэль тоже оживет, но он так и стоял, зачарованный, прислушиваясь, видимо, к голосу самого Всевышнего. Им было о чем поговорить.

— Оставим его здесь? — покосилась на меня Ясмин.

— Пусть стоит, раз так надо, — отмахнулся я, тяжело вздыхая. — Надо найти Астарота, если он еще жив. У меня нет полномочий судить Ахерона, который, если ты помнишь, все еще заперт в круге белого огня в Бэздне. Герцог должен сказать нам, что теперь делать.

По разрушенной Преисподней, медленно и устало, мы с моей белокурой спутницей направились куда глаза глядят. Вокруг нас царили хаос и разрушение. Редкие существа, встречавшиеся нам на пути, едва могли говорить. Большинство из них обещало креститься и прекратить переплавлять церковные свечки в куколок вуду. О месте нахождения Астарота никто не знал точно: кто-то видел его на огнедышащем коне в бою против Кезефа, разрушавшего Ад. Другие заметили его под обломками площади Восстания. Третьи утверждали, что демон сейчас на Кипре, потому что там сезон и арбузы уже пошли.

— Есть одно существо, которое точно знает, где наш герцог, — озвучил я давно созревшую у меня в голове мысль. — Его секретарша, мерзкая женщина-кошка, должна быть в курсе.

Я так сильно желал попасть в офис Астарота, что добрались мы туда буквально за пятнадцать минут. Взобравшись на высокий холм, где меня, казалось, целую вечность назад принимали на работу, я осторожно вошел внутрь здания. Плакаты с музыкантами, играющими в стиле металл, висели на своем месте, на них не было ни пылинки. Казалось, Апокалипсис не добрался до этого места, в котором царили тишина и покой.

Мне оставалось всего несколько шагов до двери, отделяющей коридор от кабинета моего шефа, как вдруг на меня с шипением и визгом накинулась та самая Каргоруша, которую я искал. За целый день на меня уже столько раз нападали, падали и пытались сбить с ног, что я просто отшвырнул истеричную дамочку в угол.

— Я не ангел, не волнуйся, — спокойно проинформировал ее я. — Всего лишь АДвокат Шальков. Где Астарот?

— Мяу, мяу, — покачала головой Карго.

— А если нормально ответить? — попросил я.

— Мяу! — оскалилась женщина-кошка.

— И тебя туда же, — кивнул я. — Он хоть жив?

— Мяу, — кивнула секретарша. — Спит он.

— В каком смысле? — привыкший, что Карго переходит с кошачьего языка на человеческий, я, однако, был удивлен ее ответом.

— Когда вся эта заваруха с концом Ада началась, его под домашний арест посадили. Ничего плохого демону такого ранга сделать не могут, только разве что интернета с телефоном лишить. Так он ворвался в офис, попросил три литра вискаря, заперся и бухал все это время. Потом, когда по улицам ошметки Подземного мира полетели, шеф вообще отрубился. Уснул недавно, нельзя к нему, — пояснила девушка.

— Охренеть, — схватился за голову я. — Мы тут, значит, судьбу Ада спасаем, а он пьянствует?!

— Снимает стресс, — строго поправила меня Карго. — Серьезным людям у власти это свойственно.

— Да он должен был с нами там пыль глотать! Он же герцог Ада! — не унимался я.

— Что за ерунда? Он руководитель, он задачи делегирует. Всем сказал, что делать, и сам пошел самосовершенствоваться на благо всех подчиненных, — намертво стояла Карго за честь своего начальства.

— Как проснется, передай ему, чтобы позвонил, — мрачно буркнул я, разворачиваясь. — И что АДвокат Шальков уходит в отпуск, тоже передай.

— Без проблем, ты, главное, продолжай работать без перерыва, и можешь брать отгул, — хихикнула секретарша мне вслед.

Астарот пришел в себя на пятый день после очищения Преисподней. Всклокоченный, в криво повязанном галстуке и мятой рубашке, он неуверенно прошел по центральным улицам Ада, не узнавая окружающий его мир. Слух о том, что герцог-демон Астарот вернулся с Кипра, быстро разлетелась по Пеклу, и я смог наконец перехватить шефа у Квартала Страданий, где тот пытался запустить систему подогрева воды в котлах с грешниками. Механизм сломался, и души устраивали заплывы на скорость при комфортных температурах.

— Я при жизни на море не отдыхал, а тут вода на +28 градусов, просто курорт! — слышалось из-за проломленного забора, отделяющего Квартал Страданий от основной территории Ада.

— Совсем ошалели… — бормотал Астарот, пошатываясь и пиная горелку. — Чтоб в мое правление Геенну Огненную курортом называли…

— Хорошо отдохнули, шеф? — спросил у него я, подкравшись настолько тихо, что похмельный Астарот аж подскочил от неожиданности.

— Не очень, — признался демон. — Не нравится мне что-то домашний арест. Пива не было, женщин не завозили.

— Ваш арест окончен, если вы не в курсе, — проинформировал я. — Бог отозвал Кезефа до того, как он сравнял с землей весь Подземный мир, однако потери у нас существенные.

— Что произошло? — посерьезнев, спросил Астарот.

— Змей Ахерон сидит в зале Адского суда, ожидая того, кто сможет его осудить. Он убил судью Радаманта по наводке ангела Гадиэля, того, что отрицает Зло, — сухо рассказал я. — Сам Гадиэль… ну, с ним что-то странное на самом деле. Возможно, вы захотите взглянуть.

Я препроводил начальство в дворцовые сады Люцифера, где, словно статуя, замер и стоял без движения ангел Гадиэль. За несколько дней с его телом произошли заметные изменения: крылья иссохли и почти отвалились, а бронзовая кожа покрылась черными и красными пятнами.

— Вот, смотрите сами, — указал на скрюченную фигуру ангела я. — Вы знаете, что с ним?

— Знаю, — мрачно ответил Астарот. — Он наш новый Адский судья, и Бог дал на это свое согласие. Ангел не сдвинется с места до тех пор, пока его не поглотят все его грехи. Они уже видны, эти темные и бордовые разводы. Скоро он очнется уже в новом статусе и не вспомнит ничего из того, что было с ним до его инициации.

Я промолчал, не найдя, что ответить. Такой исход событий показался мне очень печальным: Гадиэль всю жизнь мечтал, чтобы Бог услышал его просьбу, поставив на значимую должность в Аду. Он готов был пожертвовать миллионами жизней и ради своей цели даже разрушил Адский суд. Господь наконец услышал его просьбы, но не пожелал содействовать намерениям, которые были преступными. Теперь ему веки вечные придется просидеть в окружении тех, кого он так ненавидел, осуществляя деятельность, которую ангел так старался прекратить. Наверное, лучше вообще ничего не просить у Бога.

— Тебе придется участвовать в судилище над Ахероном в качестве его АДвоката, — похлопал меня по плечу Астарот. — Ты готов? Если хочешь, я могу попытаться заменить тебя.

— Юристы не отказываются от защиты доверителя, это непрофессионально, — вздохнул я, отворачиваясь. — Все нормально, я сделаю то, что требуется.

В заседании участвовало множество существ, набившихся в разваливающийся зал суда, чтобы посмотреть, как один преступник, ставший судьей, будет выносить приговор другому преступнику.

Судья Гад, таково теперь было демоническое имя бывшего ангела Гадиэля, восседал на кованом кресле, окруженном двумя кольцами белого и красного огня. Адское пламя, говорят, снова зажег сам Люцифер. Он даже не узнал бывшего брата, так сильно тот изменился. Кожа судьи из медного цвета превратилась в черный, будто закоптилась. Коса соломенных волос отпала, Гад был совершенно лысым, с черепом, покрытым глубокими шрамами. Посреди спокойного, бесстрастного лица горела пара красных глаз. Теперь бывшего ангела уже точно ничего не могло смутить или озаботить, ему действительно было плевать на все, кроме закона и порядка.

Ахерон держался тихо, но стойко. Я честно пытался найти какие-то слова в его защиту, указывал на чистосердечное признание вины (хоть и в попытке меня удушить), на трудную судьбу подсудимого, на то, что он был введен в заблуждение неким ангелом, которые уже умер…

— У вас есть право сказать заключительное слово, АДвокат, — глубоким, утробным голосом произнес судья Гад, когда слушание было окончено. — Вам есть что сказать?

Мне хотелось заявить, что Ахерон — убийца и завистник, который поддался своим низменным инстинктам. Я желал закричать на него, отказаться от представления интересов демона, который делал из меня дурака, притворяясь невинной жертвой. Моей мечтой было увидеть его наказанным по всей строгости закона.

— Прошу снисхождения, ваше бесчестие, — вместо всего этого тихо, но твердо сказал я, развернулся и покинул зал заседаний.

АДвокаты защищают силы Зла. Нам не попадаются святые клиенты, но это не значит, что мы вправе пренебрегать ими. Если бы АДвокаты делали это, то незачем было бы вытаскивать их с адской сковородки.