Глава 12
Рецидив
После стольких месяцев я так и не научился ориентироваться в Аду. У меня не было никакого понятия о том, куда мы с Ахероном бежали из последних сил. В моей голове теплилась лишь одна надежда, что Пуриэль знает тропы и дорожки Преисподней еще хуже, чем я.
Площадь с часами давно осталась позади нас. Погони не было, да и зачем теперь было ее устраивать? Всего лишь час оставался до того момента, как Кезеф превратит адские земли в пыль, и на ней Пуриэль возведет новую империю, во главе с самим собой.
— Ты вытащил меня. Не могу поверить, — держась за мое плечо, словно за поводыря, повторял Ахерон. — Я думал, мне конец.
— Прости, что не сделал этого раньше, — ответил я. — Расследование оказалось очень запутанным. Ты даже не поверишь, во что тебя втянули и какой масштаб приняла интрига, в центре которой оказался весь Ад.
— Расскажи… — попросил Ахерон, слепо исследуя пространство вокруг себя змеиным языком.
— Я не уверен, знаешь ли ты, но после смерти судьи Радаманта в Преисподнюю спустились три ангела, которых прислали запустить Часы Апокалипсиса. Тебя обвинили в убийстве, а весь Ад — в том, что Зло укрывает тебя, нарушая соглашение между Богом и Дьяволом о том, что нечисть сама должна наказывать своих преступников, если вообще хочет существовать, — начал я, карабкаясь на какой-то склон.
— То есть если меня никто не осудит или если не найдется другой убийца судьи… — медленно подбирая слова, словно переваривая услышанное, говорил Ахерон. — Тогда что будет? Сатану уволят?
— Мягко говоря, да, — кивнул я, тяжело вдыхая горячий воздух. — А на самом деле я даже не знаю, что сделают с ним, а также со всеми демонами, которые сейчас руководят Адом. В Раю сидят, как оказалось, жестокие парни, не способные испытывать жалость.
Мы с серпентом медленно спустились в небольшую впадину, по которой протекал ручей, где-то на востоке соединявшийся с рекой Стикс. Я остановился отдышаться, да и Ахерон, рыча от боли в атрофированных конечностях, не мог продолжать путь. Ощущая усталость, смешанную с апатией и чувством обреченности, я посмотрел на часы. Жить нам оставалось пятьдесят минут.
— Присядем? — попросил меня демон заплетающимся, сухим языком.
— Отчего бы не присесть… — вздохнул я. В конце концов, пятьдесят минут — это не так уж и мало.
Обнаружив возле ручья два больших камня, изъеденных лишайниками, мы опустились на их горячую поверхность. Ахерон слепо оглядывался вокруг, делая несколько вдохов полной грудью.
— Знаешь, а ты ведь не прав по поводу обитателей Рая, АДвокат, — наконец сказал он. — Есть там и приличные существа, имеющие понятия о справедливости. Они добрые, красивые и не привыкли врать, лукавить, изворачиваться.
— Странно слышать такое от демона, — заметил я, потирая усталые ноги под брюками. — Впрочем, может, и есть неплохие ребята в облаках, да. Та девочка-ангел, которая подсказала нам, где найти Архивариуса Зота. Сам Зот тоже ничего, мировой мужик. Формально он не ангел, но в Рай, я думаю, этот господин входит, открывая ногой Золотые Врата, — добавил я, задумавшись. — Черт, даже Гадиэль, и тот ничего, хоть и повернутый на всю голову на своих правилах. Мне кажется, там у них на облаке все сумасшедшие.
Ахерон медленно повернулся ко мне, словно мог что-то увидеть. Его морда, покрытая зеленоватой чешуей, разгладилась. На мгновение мне показалось, что демон обрел зрение, но не обычное, а внутреннее, и видения, представшие перед ним, были прекрасны.
— А ведь я помню Рай… — протянул он, обхватывая себя мощными когтистыми лапами. — Такая красота, Шальков, ты даже не можешь себе представить, и никто не может, если не был там.
— Ты хочешь вернуться на Небо? — удивился я, пораженный тому, как мало я знаю о собственном клиенте, которому спасаю жизнь.
— Нет, ни в коем случае, — помотал головой серпент, отмахиваясь. — Все произошло так, как произошло, я не сожалею о революции. Ад должен был стать нашей Меккой, новым миром, где каждый мог бы найти себе место по справедливости, а не по какой-то глупой иерархии, выдуманной Богом.
— Так не случилось? — вырвалось у меня. — Кажется, Преисподняя — это оплот демократии. Система работает, несмотря на то что каждый делает то, что хочет. Демоны живут в свое удовольствие, подчиненные лишь Люциферу и его Соглашению с Богом.
— Это иллюзия, — прорычал Ахерон. — На самом деле все совсем не так, и каждый так и норовит подставить тебя, оставить с носом.
— Кто тебя обидел? — спросил его я, припоминая рассказ Валафара о том, что Ахерон был сильно потрепан жизнью и даже после революции в Раю не нашел себе достойного места.
— Не важно, — замахал руками демон, оскалившись в устрашающей улыбке, которую, впрочем, можно было считать застенчивой. — Лучше расскажи мне, чем закончилось твое расследование, с учетом, что меня не освободили из зала суда, как невиновного, а мы с тобой бежим сейчас, как загнанные звери.
И я все ему рассказал. Пришлось говорить кратко и как можно проще: у нас было очень мало времени. Смысл всей моей истории заключался в том, что Пуриэль, ангел правосудия, чувствуя себя не у дел в Раю, воспылал завистью к Люциферу и захотел занять его место на троне Ада. Для этого требовалось дискредитировать управление Преисподней, а сделать это можно было, лишь заставив его нарушить священные положения Соглашения между Добром и Злом.
— Ангелу не так-то просто попасть в Подземный мир, его заметят, — излагал я свою версию Ахерону, слушавшему меня с открытым ртом. — Поэтому Пуриэль организовал жестокое убийство своего первого помощника, Амалиэля. Пока его тело светящимся шаром падало в Ад, Пуриэль так же пробрался к нам, из Преисподней проложив вход в своё логово. Я был в нем.
— Ядрена херувима, — пробормотал демон.
— В нем Пуриэль ждал возможности убить судью Радаманта. Не знаю, когда он выбрал тебя на роль подставного душегуба, да это и неважно. Пуриэль дождался, пока ты решишься полакомиться толстыми удавами в садах Люцифера, добрался до Бэздна, снял защиту из огненных кругов, так как он сам ее и накладывал, после чего выманил Радаманта и…
— Как ты думаешь… — помолчав некоторое время, спросил наконец Ахерон. — Может ли кто-то выжить после этой «чистки»? Она ведь произойдет, теперь это неизбежно.
— Не знаю. Наверное, все может быть, если Пуриэль встанет во главе нового Ада. Но мне кажется, если дать ему возможность, он уничтожит все силы Зла, не пожалеет никого, — поморщился я. — Хорошо, что этого не произойдет.
— Почему же? — удивился серпент. — Этот твой ангел достиг цели. У нас осталось минут 40, а потом все, конец. Твоя версия, конечно, складная и красивая, но доказательств-то никаких нет.
— Ошибаешься, — я был не в силах сдержать довольную улыбку, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака пачку документов. — Это дневники и письма Пуриэля и фактически его чистосердечное признание. При наличии таких документов тебя никто не посмеет осудить, а Рай не сможет отдать Кезефу приказ об уничтожении Ада, так как преступник — их же собственный ангел правосудия.
— Ого! — Ахерон выглядел пораженным. — И что теперь?
— Я прямо сейчас опущусь на колени, помолюсь Богу, он услышит меня… — я посмотрел на часы, на обстоятельную молитву времени у меня было еще предостаточно. — Ты посиди здесь немного, хорошо? Я обо всем позабочусь. Может, Люцифер, когда все кончится, наградит меня медалью?
Бормоча себе под нос, я отошел от демона-серпента на несколько шагов. Мое сердце замирало от осознания того, что, возможно, счастливый конец этой истории уже близок. По роду своей профессии, при жизни я почти не молился, поэтому не был уверен в том, как это следует делать. Несмотря на это, по какой-то неведомой причине я верил, что Бог меня услышит.
— Люцифер… — раздался за моей спиной хриплый рык Ахерона. — Ненавижу Люцифера…
Я обернулся, удивленно распахнув глаза, как раз в тот момент, когда длинный язык демона ловко обвился вокруг моей шеи. Мне едва удалось вдохнуть воздуха, прежде чем стальная хватка сомкнулась на кадыке.
— Прости, Шальков, — прошипел серпент, протягивая руки к зажатым в моей ладони документам. — АДвокат ты неплохой, честно. И парень, видно, добрый, мне жаль будет убивать тебя. Однако иного выхода нет, ведь никто не должен увидеть эти бумажки.
— Что ты… делаешь… — хрипел я, задыхаясь. — Это же для тебя…
— Эй, нет, — покачал головой демон. — Убийство Адского судьи для меня. Чистка Ада для меня. Падение этого барана Люцифера, хоть он и утверждает, что рога у него козлиные, — все для меня. Я так долго ждал этого дня и не могу позволить тебе все испортить.
— Ах… хер… ты! — мое смятение сменилось возмущением, прямо пропорциональным отсутствию воздуха в легких. Прежде чем демон успел дотянуться до документов, я перехватил их поудобнее и, приложив острыми краями к языку Ахерона, резко дернул вниз. Демон взвыл, высвобождая меня из смертельного капкана, покрытого теперь несколькими глубокими бумажными порезами. — Какого Бога ты делаешь? — повалившись на землю, я поспешил спрятать доказательства и отползти от нападавшего как можно дальше. — Я же все это время защищал тебя!!
— Именно это мне и было нужно, — шел на мой голос Ахерон. — Пока весь Ад вопит и бегает вокруг злобного демона-убийцы, никто и не подумает даже, что конец Преисподней подстроил ангел!
— Пуриэль… — простонал я. — Его я раскрыл, но ты…
— Я отлично притворялся. У существа без глаз больше шансов обмануть толпу, — довольно щелкнул клыками Ахерон. — А ты, Шальков, помог мне это сделать, молодец.
— Я?! Как? — в омерзении передернулся я.
— Так и быть, расскажу… — с удовольствием разминая мощные мышцы, ответил демон. — В конце концов, время на моей стороне.
В день, когда я впервые встретил Ахерона, он выбрал меня объектом своего интереса не просто так. Жалкий, напуганный, я представился АДвокатом, думая, что это спасет меня от растерзания. Так и случилось: вместо того чтобы разорвать меня на куски, демон решил воспользоваться моими услугами.
— Мне нужно было попасть в Бэздн, не вызвав никаких подозрений, и я сделал это. Сначала спровоцировал недалекую и самовлюбленную вампиршу Ясмин на спор, добившись того, чтобы она подала иск в Адский суд, а потом нашел тебя, — подползая все ближе, говорил Ахерон.
— Дело было надуманным? — не поверил я. — Ясмин знала?
— Нет, конечно, — фыркнул серпент. — Но пока вы, два идиота, ругались перед судьей Радамантом, я ощупал языком весь зал судебных заседаний, чтобы в точности описать Пуриэлю диспозицию для того, чтобы тот смог снять защиту из огненных кругов. Слишком давно он не был в Бэздне, боялся, что там что-то поменялось.
— И он это сделал! — разозлился я, сжимая кулаки.
— Он снял окружение из белого огня, да. Через красный я прошел сам, как порождение Зла, имеющее на это полное право, — расхохотался Ахерон. — Судья Радамант лишь с виду страшный и грозный. На самом деле он мечтал умереть, чтобы его служба судьей закончилась. Я выволок его из Бэздна, а потом выгрыз его горло прямо под окнами у Люцифера! Сейчас я покажу, как это было.
Резким рывком демон впился когтями в мою грудь, раздирая рубашку. Я закричал, но сумел высвободиться, истекая кровью. Зря Астарот вернул мне тело: при борьбе с клиентами, оказавшимися реальными преступниками, это только мешает. Стараясь двигаться как можно тише, я попытался отползти от Ахерона, но дьявольское существо продолжало меня слышать.
— Я чувствую запах твоей крови, — прошипел злодей.
Одним сильным ударом хвоста Ахерон распластал меня по земле. Отплевываясь песком и пылью, я лихорадочно соображал, что делать дальше. В рукопашной схватке с серпентом победить у меня не было ни малейшего шанса: змей был слишком силен. Сила — это то, что с лихвой компенсировало Ахерону отсутствие зрения. Ему достаточно было удачно схватить меня или ударить хотя бы один раз, чтобы переломать мне все кости.
И тут меня осенила спасительная мысль. В Аду было лишь одно место, где я мог бы победить серпента, а поскольку тот не имел глаз, Ахерон был даже не в состоянии догадаться, куда именно я хотел его заманить.
— Я не собираюсь драться с тобой, — рывком поднимаясь и уворачиваясь от толстого хвоста, заявил я. — Мне проще сбежать.
— От меня не сбежишь! — заорал Ахерон, бросаясь по моему следу. Змей был быстрым, но в мою пользу играли несколько дней, проведенных им в клетке. Суставы демона, если они у него были, очевидно, болели, не позволяя развить достаточную скорость, чтобы нагнать меня. — Все АДвокаты такие трусливые?
— Не знаю, тебе положен лишь один, да и тот не желает с тобой работать, — стараясь не сбивать дыхание, отозвался я.
Мы быстро пересекли впадину, из которой мне едва удалось выползти так, чтобы серпент не поймал меня когтистой лапой за лодыжку. Я пытался сориентироваться в пространстве, но вокруг меня была совершенно незнакомая местность. Если бы я знал о том, что Ахерон окажется настоящим убийцей, виновным во всех преступлениях, от обвинений в которых я пытался его защитить, то не пошел бы с ним куда глаза глядят.
Внезапно у меня в голове зазвучал голос герцога Астарота. В тот день, когда мы путешествовали с ним по Преисподней, он рассказал мне, что пространство вокруг нас нестабильно, а ландшафт может меняться в зависимости от желаний путешественника. Высшие демоны пользовались этой особенностью постоянно, но ничто не мешало попробовать это и мне.
Не сбавляя хода, я направил всю свою волю на то, чтобы оказаться возле здания Адского суда. Это место было одним из немногих, где я бывал в Подземном мире, и единственным, где сила Ахерона не значила ничего. Здание суда пустовало, но все еще обладало магической способностью лишать всех, кто находится в нем, их способностей.
— Спасибо, Радамант, — тихо поблагодарил я когда-то страшного, но совершенно беспристрастного судью.
Трюк с пространством сработал: здание Бэздн показалось впереди меня уже через несколько минут. Я готов был упасть от усталости, но останавливаться было нельзя. Ахерон несся за мной по пятам, то и дело пытаясь схватить меня длинным языком.
— Куда же ты несешься, жалкая твоя душонка? Позволь мне порвать тебя на куски сейчас, ведь тебя все равно отправят в котел, когда Ад будет очищен, — когти Ахерона с каждой секундой, казалось, становились все длиннее, а сам он подбирался ко мне все ближе.
— А ты догони сначала, — мрачно отозвался я, из последних сил устремляясь к зданию суда.
И снова я был здесь. Бэздн возвышался над моей головой, пустой и покосившийся. Мне суждено было возвращаться сюда снова и снова, пора было с этим смириться. Я отчетливо осознал, что это посещение вполне может быть последним в моей адской жизни.
Ахерон не видел, куда я веду его, а мне только это и было нужно. Мы были уже на пороге суда, оставалось лишь заманить змея внутрь, где его сила испарилась бы в один миг. Я приготовился к последнему рывку, но, словно почувствовав неладное, демон замер прямо на входе, принюхиваясь.
— Ты больше не убегаешь от меня, — прошипел он, слепо озираясь. — Почему, Шальков? Ты далеко не глуп, я знаю. Что ты задумал?
— Собираюсь прямо тут обратиться к Богу и рассказать ему все, что знаю о ваших с Пуриэлем преступлениях, — с вызовом ответил я. — Ты не видишь меня, но можешь услышать, как я падаю на колени… — с этими словами я действительно опустился на землю, не сводя напряженного взгляда с Ахерона. — Послушай только, как я складываю вместе мои руки, слышишь хлопок?
Мгновенно убедившись, что я нахожусь в беспомощном положении, демон обезумел окончательно, бросаясь вперед. В длинном рывке он миновал лестницу и готов был налететь на меня со всей силы. И в этот момент, зажмурившись от неподдельного ужаса, я упал, уткнувшись лбом прямо в каменный порог Бэздна. Этого было достаточно, чтобы серпент пролетел надо мной прямо внутрь здания.
— Каждый юрист должен отвесить пару земных поклонов у суда, на удачу, — пробормотал я, тяжело дыша от волнения и поднимаясь.
Медленно я заглянул внутрь здания, оглядываясь. Ахерона нигде не было, но на стене остались облупленные следы в том месте, где его мощное тело врезалось в штукатурку. Коридор к залу судебных заседаний пустовал. Подавив нервную дрожь, я медленно зашел внутрь, оглядываясь. Внезапно прямо над моей головой раздался шелест чешуи, скользящей по мрамору.
— Попался! — провозгласил Ахерон, прыгая на меня с потолка. — Тебе меня не обхитрить…
В одну секунду я успел осознать, что силы не покинули демона, и даже приготовиться к смерти, но Бэздн меня не подвел. Стальная хватка лап на моей шее ослабла, так что я смог высвободиться. С удивлением Ахерон схватился за голову, не понимая, что происходит. Мне удалось оттолкнуть змея от себя, хоть и не без труда: теперь он был просто большим, склизким мешком без костей. Его мышцы стали дряблыми, серпент просто не понимал, как действовать без своих демонических способностей.
— Добро пожаловать в адский суд. Тут все равны, — ехидно проинформировал Ахерона я.
— Мне доставит столько удовольствия твое убийство! — заревел змей, поднимаясь и облокачиваясь на стену.
— За это срок только добавят, — напомнил я, бросаясь бежать. Ахерон ринулся за мной, и в мгновение ока мы оказались в бывшем судебном зале Радаманта.
Я никогда не смог бы его побить, даже лишенного сил. Возможно, у меня получилось бы несколько раз пнуть его, но драки и рукоприкладство никогда не были мне близки. Люди юридической профессии как-то с первого курса привыкают решать все проблемы при помощи головы, а не кулаков. Знал бы я, что окажусь в такой ситуации, вместо библиотеки ходил бы на дзюдо — или чем там нынче модно заниматься? Ахерон зажал меня между стеной и креслом судьи Радаманта так, что некуда было бежать. Стоило ли учиться пять лет для того, чтобы потом любое чешуйчатое могло прижать тебя к стенке и сожрать, даже обессилев?
— Ахерон, послушай меня… — взмолился я, призывая к разуму демона. — Не стоит этого делать, пожалуйста. Я понимаю, у тебя, наверное, есть причины ненавидеть все руководство Ада, но месть — не выход.
— Я слишком долго ждал, чтобы отомстить, — шипел змей, перебирая когтями по моему кадыку. — Ты даже не представляешь, что они сделали со мной, эти силы Зла, несмотря на все жертвы, на которые я пошел ради них!
— Может, мы сможем добиться того, чтобы эти жертвы были признаны? Хочешь орден какой-нибудь? — лепетал я, пытаясь отодвинуть от себя его лапищу.
— Ничто не компенсирует мне столетий унижения и издевательств! — закричал демон. — Меня предал сам Люцифер!
— Ого… — выдохнул я, понимая, что одним орденом тут не отделаешься. Понимая, что ему некуда торопиться, Ахерон начал говорить, в какой-то момент даже убрав когти от моего лица.
Урок истории от демона Ахерона
«Ты думаешь, что знаешь историю Ада и Рая? Все души уверены, что знают, но на самом деле это не так. Даже некоторые демоны Преисподней не в курсе того, как события развивались в действительности. Вас всех удивили красивой историей о доблести и хитроумии лучезарного Люцифера, которая является фальшивкой.
Когда будущий Князь Тьмы, маму его в рожок мороженого, призвал всех восстать против Господа, я был в первых рядах. Я восхищался Дьяволом, этим молодым, красивым, амбициозным ангелом, готовым поставить на карту все, что у него было, и рискнуть ради славы и свободы. Мы с ним отлично ладили, Бог возьми, мы были друзьями!
В те счастливые дни я и помыслить не мог о том, что мой друг предаст меня так низко и так жестоко. Мы воевали с ангелами Всевышнего бок о бок, а потом нас низвергли в Ад, но кого это расстроило? Люцифер обещал мне, что мы с ним построим империю Зла, расшатав основы Небес, больше не казавшиеся незыблемыми.
Через какое-то время после низвержения демонов и того, как Бог и Дьявол заключили Соглашение, по которому Преисподняя осуществляла суд над своими преступниками, у Люцифера возник план. Мне было поручено лишить Господа его любимых игрушек в Раю — людей.
Историю об искушении Адама и Евы знает любой ребенок. Дьявол пробрался на Небеса в облике Змия, уговорив Еву вкусить запретного плода, который рос на Древе Познания. Отличный был план, и исполнить его удалось красиво и просто. И удалось это МНЕ! Понимаешь, мне!
Это я проскользнул в Рай незамеченным. И я нашел правильные слова, чтобы заинтересовать Еву этой кошмарной червивой кислятиной. Ты в курсе, что плоды Древа Познания просто ужасны? Да никто в своем уме не возьмет такую гадость в рот, но я уговорил эту дуру ее попробовать. Я снял защиту вокруг яблони… Да-да, вокруг Древа стояло 15 заборов под электротоком, чтоб ты знал, и табличка „Не влезай, вылетишь из Рая“. И все равно я искусил Еву! Я добился изгнания человечества с Небес! Тем змеем был я, Ахерон!
Это было и остается самым важным событием в истории вселенной. Круче этого ничего не было и не будет. Я вернулся в Ад как победитель, но не встретил тут ни парадов, ни чествований. Никто даже не подозревал о моем подвиге, словно его и не было. Люцифер, конечно, сразу нашел меня, назвав героем. Он пообещал объявить всем о результатах моей операции следующим утром, а также назначить меня Верховным герцогом Ада. В ту ночь я готовился править кругами Преисподней, чтобы стать помощником и правой рукой своего лучшего друга Дьявола.
А наутро по Подземному миру разнеслась новость о том, как великий Князь Тьмы, враг всего сущего, сам Сатана совершил невозможное: спровоцировал изгнание Адама и Евы из Рая. Силы Зла ликовали и сходили с ума от радости целый месяц, ведь Добру было нанесено кровное оскорбление. О том, кто на самом деле все устроил, Люцифер никому не сказал, присвоив все заслуги себе.
В тот день я поклялся отомстить Сатане за предательство. Никогда я не был еще так унижен и обескуражен. Мне удалось рассказать свою историю некоторым демонам, но они лишь подняли меня на смех, обругав и затравив. Я оказался на самом дне Подземного мира, вскоре став для всех глупым силачом, который ничего из себя не представляет…»
* * *
— Ангел поможет мне восстановить справедливость, — подвел итог Ахерон. — Он будет править Адом, а я встану подле него, чтобы помогать, как должно было быть с самого начала. Справедливость будет восстановлена.
— Все демоны Геенны Огненной будут уничтожены Кезефом, — попытался образумить его я. История произвела на меня неизгладимое впечатление, однако раздумывать о несправедливости бытия времени у меня не было.
— Все, кроме меня, — рассмеялся демон. — Мой прекрасный ангел все продумал, полностью обеспечив мои интересы. Я сделал все, что зависит от меня. Осталось только тебя убить…
Ахерон схватил меня за плечо, с силой выкручивая его. Я взвыл от боли, благодаря Бога и Дьявола за то, что демон был лишен своих полных способностей, иначе я остался бы без руки. Второй лапой демон взял меня за волосы, чуть не вырвав клок.
Ничто не препятствовало серпенту сломать мне шею, но внезапно он остановился и немного ослабил хватку. Весь зал судебных заседаний озарился синим светом летающей сферы. Я зажмурился, желая отвести глаза, но не смог, так как Ахерон все еще держал меня.
— Пуриэль… — прошипел змей.
— Оставь его, Ахерон, все кончено, — скомандовал ангел правосудия, указывая на меня мечом. — Эта душа вернется на сковородку, как только все закончится.
— Он все расскажет, — недовольно заметил демон, выкручивая мне сустав.
— Мы позаботимся о том, чтобы жариться он отправился с зашитым ртом, — отмахнулся Пуриэль. — Ждать осталось совсем недолго и, значит, мы все сделали правильно.
— Я считаю, что его нужно уничтожить, — не сдавался серпент. — У него есть доказательства, дневники, записи…
— Дневники? — поднял черно-белые брови ангел правосудия. — Ах, дневники… Мне надо подумать. Времени остается все меньше, безусловно, мы на пороге полной победы.
— Нечего тут думать! — завывал Ахерон. — Оторву ему голову, и все тут.
С этими словами серпент занес над моим лбом свой толстый хвост, трясущийся от нетерпения. Я зажмурился, приготовившись к гибели. Как же глупо было умирать сейчас, когда расследование завершено успешно! Безусловно, Ахерона я не подозревал, но так делают большинство юристов, вставших на защиту своих клиентов. Впрочем, это было очень глупо с моей стороны, ведь даже в мире смертных доверители стремятся обмануть адвокатов, скрывая свою вину, а я почему-то решил поверить адскому порождению Зла!
— Эй, вы, Святой Петр и Святой Павел, а ну, стоять! — разнесся над залом судебных заседаний до боли знакомый, полный праведного (или неправедного, как в Аду заведено?) гнева голос Ясмин.
— Почему ты называешь их именами апостолов? — послышался второй голос, принадлежавший Гадиэлю. Ангел не умел удивляться, но тут, кажется, искренне заинтересовался.
— Обычно в таких случаях говорят «Бонни и Клайд», — отозвалась вампирша. — Но в Преисподней они герои, даже капища есть, созданные в их честь. А Петр и Павел — отъявленные святоши, ненавижу их. Вот и…
— Понятно, спасибо, — до Гадиэля, кажется, дошел искаженный смысл рассуждений жителя Подземного мира. — Брат Пуриэль, что тут происходит? Ты совсем сошел с ума?
Я наконец смог распахнуть глаза и извернуться в руках Ахерона так, чтобы видеть все происходящее. На пороге зала действительно стояла моя неутомимая вампирша, а вместе с ней и ангел, отражающий Зло. Вид у обоих был потрепанный: каждому, очевидно, хорошо досталось от Пуриэля на площади Восстания.
— Сначала ты переводишь стрелки, нарушая ход процедуры, предусмотренной самим Господом нашим, а теперь еще и ведешь разговоры с этим низким существом! — качал головой Гадиэль, и это должно было выражать его негодование.
— Да я… — попытался рявкнуть что-то в ответ Ахерон, даже выпустив меня из рук. Я рухнул на пол, отползая от монстра подальше.
— Молчать, несчастный! — поднял руку Гадиэль, и серпент отлетел в сторону под ударом невидимой силы. Всем своим весом демон приземлился прямо в кресло, которое когда-то занимал Радамант. Кованые ручки сомкнулись вокруг его запястий, не давая змею выскользнуть из ловушки. — Ты убил Адского судью!
— Конечно! — ревел Ахерон. — Все было спланировано! И теперь я встану у власти в Аду.
— Этот демон опасен, — спокойно констатировал Гадиэль. — Брат Пуриэль, молю тебя, не впадай в безумство и помоги обезвредить этого преступника.
Ангел правосудия удивленно посмотрел на сородича, стоявшего перед ним, словно очнулся от долгого сна. Через несколько секунд колебаний Пуриэль все-таки кивнул, медленно повернулся по направлению к трону и, коснувшись ладонью земли, зажег вокруг Ахерона круг белого небесного огня. Пламя запылало так же ярко, как в день моего первого визита в Бэздн, когда Радамант был еще жив. У меня не оставалось никаких сомнений в том, что именно Пуриэль несколько дней назад затушил огонь Рая, чтобы вытащить Адского судью из его тюрьмы, которая служила ему еще и защитой.
— Отлично, брат, — в благодарность Гадиэль положил руку на грудь и поклонился Пуриэлю. — Я знал, что ты все сделаешь правильно, спасибо тебе. Это существо больше не опасно для нас.
Ясмин подбежала ко мне, помогая подняться на ноги. Все мое тело болело и саднило, будто по нему проехалась какая-нибудь райская колесница. Девушка же прыгала, как счастливая коза. На лице у вампирши было такое довольное выражение, что я подумал, будто она сошла с ума.
— Все хорошо, Шальков! Все кончилось! — трясла меня она. — Ты нашел настоящего убийцу, уничтожения Ада не будет!
— О чем ты говоришь? — отшатнулся от нее я, кидая обеспокоенный взгляд на Пуриэля, стоявшего в противоположном конце зала. Гадиэль не отходил от него, успокаивающе поглаживая ангела по плечу, завернутому в черную полоску туники. — У нас тут ангел небесный, тот, кто все подстроил, Пуриэль! Нам надо как-то его обезвредить…
— Нет, нет, Антоша, все нормально, — шептала мне счастливая Ясмин. — Гадиэль все знает, он явился со мной, чтобы утихомирить и образумить своего психованного брата. Когда вы сбежали с центральной площади Пекла, Пуриэль ринулся за вами, размахивая мечом, как ты своим дипломом о юридическом образовании. Мы с Гадиэлем остались там, в ужасе наблюдая, как у Ада отняли последние часы на спасение. И я рассказала этому ангелу все, что мы узнали, о документах, которые ты вытащил оттуда.
— И что, он… осуждает своего брата? — не поверил я.
— Гадиэль повернут на порядке, в нем нет никаких эмоций, кроме желания соблюсти условности, — захлебывалась от восторга вампирша. — И это нас спасло. Он увидел своими глазами, что Пуриэль играет нечестно, поэтому очищение Ада по надуманному, спровоцированному поводу Гадиэль никогда не допустит. Ты победил, Шальков! Дай я с тобой еще раз пересплю!
Пропустив ее предложение мимо ушей и борясь со слабостью во всем теле, я посмотрел на часы. Циферблат показывал «20.37», а значит, оставалось тринадцать минут до того, как время, выделенное Аду Часами Апокалипсиса, должно было окончательно истечь. В моей голове не укладывалось, как мы смогли вовремя закончить эту кошмарную гонку на выживание.
— Что теперь будет с Пуриэлем, господин ангел? — спросил я, медленно выходя в центр зала. — У Ада все еще есть обязанность наказать преступника, чтобы соблюсти Соглашение, не так ли? Формально преступник — это ваш брат… тоже…
— Вы совершенно правы, АДвокат, — спокойно кивнул Гадиэль. — У вашего Подземного мира, наполненного мраком, пороком, мерзостью и кошмарами, остается совсем немного времени. Боюсь, вам не успеть уложиться в срок.
— Если бы вы могли вернуть нам те часы, которые ангел правосудия несправедливо отнял, переведя стрелки, мы бы… — начал я.
— Нет, этого я сделать, к сожалению, не могу, — покачал головой ангел.
— Брат, я же хотел как лучше всем нам, — подал голос Пуриэль, чей меч лежал, брошенный у него в ногах. — Я даже убил Амалиэля, потому что так было надо. Как же так получается? — внезапно у ангела из глаз покатились круглые слезы, светящиеся голубым светом, выглядевшим волшебно посреди разгрома, темноты и пыли, царивших в зале Адского суда.
— Ты сделал очень много всего, мой дорогой брат, — кивнул Гадиэль и тоже заплакал. Мы с Ясмин в шоке наблюдали за этой сценой, не в силах ее прервать. — И я очень люблю тебя, несмотря ни на что. Но многие не поймут твоего порыва, так как он не соответствует плану. Я постараюсь все уладить, хорошо?
— Да… — размазывая по грязным белым щекам слезы, прошептал Пуриэль. — Я так хотел сделать все правильно.
— Я понимаю, — Гадиэль протянул крепкие руки, покрытые бронзовым загаром, к ангелу правосудия, и тот упал в объятия, как ребенок. — Все закончилось.
Внезапно, я заметил, что бесстрастное лицо ангела на миг ожесточилось: он крепко сжал веки, пытаясь избавиться от слез, нахлынувших на бесцветные глаза. Еще несколько секунд он обнимал Пуриэля, пока тот не затих в его руках.
— Извините, что нарушаем эту идиллию… — наконец я решился их побеспокоить. — Осталось десять минут, что же нам все-таки делать?
— Ох, не знаю, не знаю… — вздохнул Гадиэль. — Вопрос непростой, дорогие мои силы Зла. Впрочем, есть у меня одна идея. Может, вы все уже наконец передохнете? — ангел отбросил от себя Пуриэля, словно надоевшую тряпичную куклу, и тот, не издав ни звука, повалился мешком на пыльный пол.
На животе ангела правосудия быстро расползалось синее пятно вязкой жидкости. Я уже видел такую слизь в день обнаружения трупа Амалиэля и точно знал, что это ангельская кровь. Ясмин в ужасе открывала и закрывала рот, глядя на лужу, растекающуюся по полу Бэздна. Один лишь Гадиэль взирал на тело мертвого Пуриэля без особых эмоций. За его спиной, словно хвост у скорпиона, раскачивалась длинная коса соломенных волос с острым кончиком. С него стекала голубая кровь.
— Наконец-то эта тряпка лежит там, где ей и место, — расплывшись в удовлетворенной улыбке, протянул Гадиэль. — Как он меня достал, вы даже не представляете. И это с учетом, что мне все пофигу.
— Зачем вы это сделали?! — заорал я.
— Этот, с позволения сказать, ангел правосудия совершил все, что от него требовалось. Я надеялся, что братец станет сидеть тихо, чтобы я спокойно дождался конца Ада, но вожжа попала ему под нимб, и Пуриэль ринулся вас убивать, — развел руками Гадиэль, бережно отчищая кровь с косы, оказавшейся смертоносным оружьем. — Совершенно лишние действия.
— Вы с самого начала знали о планах Пуриэля? — ахнула вампирша.
— Мое милое исчадие Ада, я не только знал о них, я же их и построил. Без меня эта парочка недоумков, Пуриэль и Ахерон, никогда бы не додумались до того, как устроить Апокалипсис в самой Преисподней! — рассмеялся ангел, и смех у него был хриплый, как у того, кто долго сдерживается или молчит.
— Зачем вам это? — пробормотал я, понимая, что даже близко все это время не подошел к успешному завершению расследования и что ошибался, кажется, насчет всего, чего только было можно.
— Зачем? — раздраженно переспросил Гадиэль. — Зачем?! Да затем, что создание этого сада игр и развлечений для моего наглого избалованного братца Люцифера изначально было отвратительной идеей! — ангел начал расхаживать из стороны в сторону, перешагивая через тело мертвого сородича. — Я просил, нет, я умолял Бога-Отца отказаться от этой мысли, я даже хотел сам, лично, казнить всех до одного предателей. Я писал ему письма!
— Венчальную свечку мне в карман, письма писал не Пуриэль! Все дневники и послания принадлежали другому! — простонал я, хватаясь за голову.
— И ты догадался бы об этом раньше, АДвокат, если бы хоть кто-то из вас, сидящих тут, в этой адской бане, сподобился узнать хоть немного о тех, против кого вы строите козни, — закричал на меня Гадиэль. — Об ангелах! О Боге, в конце концов! Но нет, вы так сильно заняты устройством своей прекрасной жизни, курированием ядерных проектов и утверждением новых моделей вибраторов с усиками, что даже не в курсе того, что ангел правосудия Пуриэль НЕ УМЕЕТ ПИСАТЬ И ЧИТАТЬ!
— Но он огласил послание Бога… — попыталась возразить ему вампирша.
— Пуриэль не имеет права выносить приговор, он только слушает и рассуждает. Ни прочесть, ни написать ничего он не может: почему-то Бог решил, что так будет честнее. И послание он заучил наизусть. Да любой БОМЖ, сидящий на копии Евангелия под Райскими Вратами, знает этот текст! Весь Рай, всегда, без исключений, готов к тому, что Преисподняя нарушит условия этого проклятого Соглашения!
— А вместо этого мы учреждаем суды, проводим процессы и отбиваемся от вас как можем, — осенило меня. — Какая досада…
— Да, АДвокат, ты прав, — недовольно скривился Гадиэль. — Но скоро этому придет конец, Осталось минут восемь, не более.
— Если в Подземном мире так плохо, то зачем он тебе? И почему ты так уверен, что он перейдет в твои руки после Апокалипсиса? — я растерял всякое желание обращаться к мерзавцу с ангельским лицом на «вы».
— А к кому же еще? — от души расхохотался преступник, хлопая бронзовыми крыльями. — Мой брат Пуриэль мог бы занять трон Ада, безусловно. В этом не сомневался никто: ни вы, ни даже он сам. Теперь, как видите, ангел правосудия мертв. Я скажу, что его убил Ахерон, если, конечно, кто-то спросит. Вот только никто даже не поинтересуется судьбой Пуриэля, а знаете почему? Богу наплевать на всех нас. Для него мы — просто муравьи, нас много, мы все на одно лицо. Только я один любил отца по-настоящему, не пытался пресмыкаться, добивался встречи, пытался работать на благо его дел, предлагать какие-то идеи.
— Есть еще архангел Михаил… — нервно загибала пальцы Ясмин, непонятно зачем вступая с убийцей в дискуссию.
— Солдафон, не умеющий управлять в мирное время, — тут же последовал ответ ангела.
— Президент России? — предположила вампирша. — А что? Если бы его совершенно честно, в первом туре избрали бы на пост президента Рая, он бы тяжело вздохнул, но отказываться бы не стал! Волевой мужик. Скорее бы он уже в Рай, что ли, попал.
— Кезеф… — проигнорировал ее я.
— Я наблюдал за вами, пока вы шли по его следу. Если честно, я не думал, что ты, АДвокат, настолько глуп, что будешь подозревать в адском заговоре эту Годзиллу, которой только и надо, что что-то разрушить, — хохотнул Гадиэль. — Никто не доверит ему управлять даже издательством брошюр о пользе непорочного зачатия.
— Такие есть? — выпалил я.
— Нет! — рявкнул Гадиэль. — То есть Кезефу не поручат контроль даже над тем, чего не существует. В Раю мало ярких личностей. Все как один приличные и правильные, все носят одинаковую одежду, читают одинаковые молитвы, у всех одинаковые планы на будущее, которые полностью копируют то, чего хочет Господь Бог.
— А ты, видимо, выделяешься из общей массы, — хмыкнул я, чувствуя горечь и расстройство внутри.
— Конечно. Я уже и так судья в Чистилище, если ты помнишь, — кивнул Гадиэль. — Я буду ангелом, узревшим великое очищение Ада, и когда Бог наконец захочет увидеть меня, чтобы заслушать доклад, я предложу ему свою собственную кандидатуру на пост нового главы Преисподней.
— Ясмин, напомни-ка мне, что там такое в Библии-то написано про гордыню и тщеславие? А то я запамятовал… «Гордитесь собой, и отхватите руководство самой большой территорией в мире»? — ехидно спросил я, не сводя, впрочем, глаз с Гадиэля. Коса за его плечами нервно, как змея, перемещалась из стороны в сторону, будто жила своей жизнью.
— Какие же вы все остроумные, — закатил глаза ангел. — И все равно как же легко было обдурить вас в нужный момент. Вы настолько глупы, что я решил выпустить вас из своего логова, в котором вы застряли, потому что мне нужна была эта комната, я хотел подготовиться к исполнению своей великой мечты. Даже таких звезд адского сообщества, как твой ненаглядный герцог Астарот, слишком просто обвести вокруг пальца! Достаточно было взорвать проходы в Геенну Огненную, чтобы он, как ищейка, тут же побежал разбираться в том, что произошло, дав Ахерону и Пуриэлю несколько драгоценных часов на убийство судьи Радаманта.
Я задохнулся от возмущения, осознав, что взрывы подстроил именно Гадиэль. Я ведь видел его косу, промелькнувшую в заваленном проходе над моей головой! В тот момент я не придал этому никакого значения, а позднее и вовсе не вспомнил о ней. Какой же я дурак, ведь Гадиэль все время был рядом, постоянно.
— Крестик на «Эгоиста» тоже ты приделал? — со спокойствием, плохо скрывающим мою ярость, поинтересовался я.
— Ага, — кивнул Гадиэль. — Крутая идея, правда? Просто и изящно. Потому что нечего на корпоративные деньги себе тачки покупать!
— Ты боялся, что мы с Астаротом вернемся в Ад раньше времени… — соображал я. — А «Ока» задержала нас, нам пришлось ехать на такси…
— Умненький АДвокатишка, — кивнул Гадиэль. — Расследование свое ты вел, признаюсь, резво. Когда ты вышел на пациента палаты номер 28, к которому я являлся во снах и наяву, уговаривая его подготовить взрывы ресторанов, я уж подумал, что меня раскрыли, однако ты почему-то решил, что обитатели больницы молились Кезефу.
— Там была молитва… — попытался оправдаться я, с каждой секундой злясь все сильнее. — «Грозный перст всея Небес, минуй нас гневом своим, сохрани дома наши и земли наши. Не верши разрушение умов и душ наших, о, ангел…»!
— Ну да, — со скучающим видом согласился Гадиэль. — Это молитва мне, ангелу, отражающему Зло. Издавна смертные считают, что в сумасшедших людей вселяются бесы. Собственно, некий путешественник почти две тысячи лет назад показал это миру, изгнав дьяволов из человека в свиней. Вот людишки и молятся мне, чтобы я защитил их от этого зла.
— В следующий раз я буду брать в напарники какого-нибудь дьячка, который учился в семинарии до момента, пока его не поймали с марихуаной и не исключили. Он хотя бы знал бы все это! — зашипел я на Ясмин, хотя и понимал, что во всех своих провалах виноват сам.
— А теперь простите, но я закрою двери в этот храм правосудия, — Гадиэль внезапно сорвался с места, проходя мимо нас. Ангел даже не сомневался в том, что мы не можем сделать ему ничего плохого. — Осталось каких-то пять минут до конца Ада, лучше нам всем остаться здесь, когда пробьют Часы. Кезеф начнет уничтожение Преисподней с Бэздна, а я хочу избавиться от вас как можно скорее.
— А ты не боишься, что Бог узнает обо всем, что ты сделал? — закричал на него я, пытаясь преградить преступнику путь. — Он ведь все видит!
— Хм-м… — отгоняя меня змеевидной косой, призадумался Гадиэль, даже не затормозив. — Если вдуматься, что же я такого плохого сделал? — он захлопнул двери, заперев их неизвестной мне ангельской печатью. — Пуриэль убил своего сладкого и невинного помощника. Мы не знали, как пробраться в Ад по-другому, не привлекая внимания, и я подсказал ему выход. Как он плакал, разрубая его на куски — Богородица по сынульке своему столько не плакала.
— Вы сбросили тело в Преисподнюю, — подтверждал свою версию я.
— Именно. И сами упали следом, слившись с Пуриэлем в один световой шар, на который никто и не подумал взглянуть, — Гадиэль, удовлетворенный работой по отрезанию нам путей к бегству, вернулся на свое место, встав с нами лицом к лицу.
— Мы видели, — возразила Ясмин. — Но подумали, что это две части растерзанного тела Амалиэля так светятся.
— Идиоты вы, — утомленно прокомментировал ангел. — У сил Зла воображения столько, что Раю даже и не снилось. Вы сами себя хороните в своих же фантазиях. Короче, ангела я не убивал. Безвременная кончина его бесчестия, судьи Радаманта, как вы понимаете, также не моих рук дело.
— Как тебе удалось привлечь Ахерона на свою сторону? — не понимал я.
— О, прошу тебя, АДвокат, включи хотя бы мозг, что ли! — потребовал Гадиэль, которому определенно страстно хотелось чтобы мы оценили все аспекты его гениального плана. — Я всего лишь использовал ваш собственный, адские вы твари, прием. К кому приходит ваш распрекрасный Дьявол, или великолепный Астарот, или любой другой демон, занимающийся совращением и сбором человеческих душ? Они являются к бедным, несчастным, обиженным и униженным существам, чтобы дать им надежду на светлое будущее. Я сделал то же самое, сыграв на чувствах Ахерона, которого много лет назад в лужу посадил сам Люцифер. Кандидатуры лучше и не придумаешь: когда я явился к нему, мы достигли соглашения за двадцать секунд.
— Ты и не собирался исполнять обещание, — кусала губы Ясмин.
— Конечно нет. Нужен мне еще один нытик в компанию, хватало и Пуриэля, — скривился Гадиэль. — Работа с этим уродцем была опасной, ведь он мог назвать мое имя. Слава Богу, демон этого не сделал, да и за решетку мы его усадили достаточно оперативно.
— Ну да, он ведь всегда повторял только «мой ангел»… — прошептал я, чувствуя, как груз усталости опускается на мои плечи. — Вот тебе и расследование…
— Не печалься, ты защищал его, как мог, — скорчил сочувственную мину ангел. — Ты даже раскрыл все преступления Пуриэля, так держать. Я придумаю тебе какое-нибудь оригинальное наказание, когда ты отправишься на адские муки под моим шефством. Например, просиживать часами в очереди в суд или, скажем, искать судебную практику в море ненужной информации.
— Юристы и так это постоянно делают, урод ты крылатый, — обиделся я за судебную практику.
— Не груби, а то продлю муки еще на тысячу лет, — пообещал Гадиэль. — Кстати, Ангелов-Хранителей на вас, признаюсь, натравил на шоссе именно я, простите. Уж больно быстро вы перемещались по городу, так быстро, что захотелось вас убить.
— Хранителями управлял Пуриэль, нам это известно, — возмутился я.
— Это так вам девочка с ангельским личиком на площади перед храмом Христа Спасителя сказала? — заржал ангел, впадая в истерику. — Блин, Шальков, какой же ты еще смертный. Женщинам верить нельзя, особенно с божественной внешностью. Она же на побегушках у Рая, шаг в сторону сделать боится. Молодой специалист, что с нее возьмешь. Что скажешь, то она и сделает.
— Чтоб у тебя нимб в рожок для мороженого скрутился, — пожелала Ясмин. — А лучше не нимб, а ч…
— Молчать! — внезапно закричал на нее Гадиэль, и его острая коса пролетела в сантиметре от ее щеки. — Осталось три минуты. Воспользуйтесь этим временем, чтобы подумать о своем ничтожестве.
— Я тебе клянусь, Бог все узнает, — закричал я. — Мне хватит ста двадцати секунд, чтобы изложить ему в молитве свою версию.
— Да ради Него самого, — фыркнул Гадиэль. — Я потратил на разговоры с тобой много времени, но, так и быть, поясню вам, олухам, еще одну книжную истину. Бог… не слышит… и не видит… никого и ничего… что происходит в Аду! Никогда! Боженька так обиделся на Люцифера за предательство, что самоустранился от Преисподней. Тут нет Вездесущего, понимаете? И я с вами могу делать все, что захочу, отец увидит лишь результат моих стараний.
И тут мы с вампиршей, не сговариваясь, бросились на ангела, как голодные гепарды на антилопу. Ясмин принялась царапать его лицо мгновенно отросшими когтями, а я схватил Гадиэля за плечи, пытаясь прижать его руки к телу, чтобы тот не вырывался. Ангел закричал от неожиданности, как раненый зверь, мотая торсом из стороны в сторону. Его коса, сверкая заостренным концом, мелькала рядом с нами, разила мою спину и ноги Ясмин. Так, все трое, мы выли от боли, но не прекращали борьбу до тех пор, пока Гадиэль не повалился на землю, рядом с телом своего мертвого брата.
— Это тебе за Астарота! — прорычал я, хватая его косу и наматывая ее на подставку для факела, прикрепленную к стене судебного зала. — Ясмин, нам пора бежать.
— Дверь опечатана, — ответила девушка, не без удовольствия выдирая перья из ангельских крыльев.
— Отсюда есть и другой выход, — вспомнил я, кидаясь к стене здания. — Через него Радаманта вывели в дворцовые сады Люцифера, на смерть.
День, когда мы обнаружили тело Адского судьи, навсегда врезался в мою память, поэтому я точно знал, за какой из факелов надо дернуть, чтобы открылся тайный проход, ведущий вон из зала. Одним рывком я оттянул подставку вбок, и дверь открылась. Проход был существенно расширен шайтанами, которые хорошо поработали кирками и лопатами, поэтому по туннелю мы с Ясмин неслись быстро и со всех ног.
