26

Утечка газа. Вот чем публике объяснили взрыв.

Я и не представляю, как все было, пока не вижу произошедшее по телевизору в больничной палате. Со стороны это выглядит ужасно: какую-то секунду общежитие «Всадников Феникса» еще стоит, а в следующую оглушающий взрыв и оранжевый шар пламени вырываются из крыши атриума. Окна разлетаются осколками стекла. Огонь бушует, повсюду черный дым. В соседних общежитиях включается свет, и игроки других команд бегут к нашему дому. Некоторые кричат. Другие стоят, обхватив руками головы, в молчаливом потрясении. Но большинство бежит к нашим окнам, выкрикивая наши имена. Даже Тримейн – агрессивный, неприятный Тримейн – там, помогает Рошану вытащить Эшера через окно.

Потом приезжают пожарные и скорая помощь.

Вспышки заполняют экран телевизора. Новостной корреспондент говорит перед нашим общежитием, задавая вопросы Хэмми, которая выглядит потерянной и кутается в одеяло. Эшер получил несколько порезов и синяков от разбитого стекла, как и Рошан. Каким-то чудом все мы выжили.

Но это не значит, что мы не потрясены до глубины души.

– Мисс Чен, – говорит медсестра, заглядывая ко мне в комнату и кивая, – к вам посетитель.

Я сажусь, обнимая руками колени, и киваю ей в ответ. Руки и ноги онемели.

– Хорошо, – говорю я. Она уходит и через секунду возвращается с двумя людьми.

Рошан держит в руках коробку, а за ним следует Хэмми. Они выглядят так, словно не спали уже много дней. Я открываю рот, чтобы поприветствовать их, но Хэмми лишь трясет головой и обнимает меня. Я морщусь: рука все еще горит от полученных царапин, а спина болит от падения, когда удар сбил меня с ног.

– О, – выдыхаю я, но объятия сильнее боли, и я тоже ее обнимаю.

– Эш посылает тебе свою любовь, – говорит Хэмми мне в плечо, – его брат и родители с ним в палате.

– Мне жаль, – шепчу я ей, слезы застилают глаза. Взрыв вывел меня из строя. – Мне так жаль, Хэм…

– Ты совсем ничего не помнишь, что ли? – говорит она, отодвигаясь, чтобы взглянуть на меня. – Ты дотащила меня до запасного выхода, прежде чем свалиться. Перестань извиняться.

Взрыв, огонь, дым, слабые воспоминания о том, как я выкрикиваю имя Хэмми, как мы опираемся друг на друга. Я трясу головой.

Рошан хмуро протягивает мне коробку.

– Мы спасли все, что смогли, – говорит он.

Открыв коробку, я вижу разбитые осколки моих рождественских украшений и обгорелые клочки того, что было картиной отца. Я провожу рукой по остаткам. Комок в горле растет, и я больше не могу его сглотнуть.

Я одной рукой вытираю слезы.

– Спасибо, – говорю я и ставлю коробку аккуратно рядом с собой.

Рошан наклоняется ко мне.

– Насколько мы знаем, Рена сейчас допрашивает полиция. Я не верю в историю с утечкой газа.

– Но ты знаешь об этом больше, чем мы, не так ли, Эми? – добавляет Хэмми, изучая мое лицо. – Ты должна рассказать нам, что происходит. Мы заслуживаем правды.

«Вашим жизням тоже угрожали». Но я все равно сомневаюсь. Если я все расскажу, они окажутся в еще большей опасности. Они могут попасть в прицел Ноля. Они не просили, чтобы их в это втягивали, не записывались на участие в турнире ради охоты за преступником, им никогда не платили за такой риск.

Хэмми изучает меня, словно я шахматная доска.

– Я смотрю на тебя, а вижу саму себя несколько лет назад, – говорит она. – Я всегда предлагала помощь, но отказывалась от предложенной мне. Мама ругала меня за это. Знаешь, что она сказала? Когда ты отказываешься от помощи, это показывает другим, что они тоже не должны ждать ее от тебя. Что ты воспринимаешь такую просьбу как унижение. Что чувствуешь свое превосходство. Это оскорбление, Эми, по отношению к твоим друзьям и коллегам. Так что не будь такой. Доверься нам.

Из-за слов Хэмми становится трудно дышать. Хотя я уже и раньше врала, но сейчас я знаю, что оба видят правду на моем лице – что я вовлечена в нечто за гранью моих способностей.

Нечто, что могло их убить.

Я привыкла работать одна. Даже если я все им расскажу, что хорошего из этого выйдет? Действительно ли я собираюсь втянуть их в эту охоту?

Но это не обычная охота, и Хидео – не обычный клиент. Если все наши жизни в опасности, то главная проблема далеко не в том, стоит ли довериться моей команде.

Упоминание моего имени по телевизору заставляет нас всех обернуться к экрану. Ведущий говорит рядом с моим фото, сделанным, когда я праздновала первую победу вместе с другими «Всадниками».

– …этим утром Хидео Танака объявил, что он официально выводит двух игроков из «Всадников Феникса», на данный момент одной из самых успешных команд: Бойца Ренуара Тома и Архитектора Эмику Чен. Официального комментария не последовало, но ходят слухи…

«Выводит из команды». Весь воздух покидает мои легкие.

Рошан и Хэмми разворачиваются ко мне.

– Выводит? – резко шепчет Хэмми.

Рошан молчит, пытаясь поймать мой взгляд. Кажется, он хочет что-то сказать, но отказывается от этой мысли.

Еще секунду я сомневаюсь. А потом обнимаю Рошана и Хэмми.

– Сегодня вечером, – шепчу я им. – Обещаю. Я не могу говорить об этом вслух прямо сейчас.

Потом я отодвигаюсь и говорю:

– То, что вы принесли мне эту коробочку – уже достаточная помощь.

Рошан хмурится, но Хэмми едва уловимо кивает мне.

– Ладно, – отвечает она. Эти слова похожи на ответ на мое предыдущее замечание, но я знаю, что она при этом поняла меня.

– Мисс Чен, – снова заходит медсестра, – к вам еще один посетитель.

Рошан и Хэмми обмениваются со мной выразительными взглядами. Потом они встают и выходят из палаты. Через пару секунд медсестра открывает дверь пошире и впускает нового гостя.

Хидео быстро заходит, на лице смесь злости и беспокойства. Наши взгляды встречаются, и выражение его лица смягчается, уступая место облегчению.

– Ты очнулась, – говорит он и садится на край кровати.

– Ты не можешь так поступить, – говорю я и показываю на телевизор. В голове буря эмоций. – Вывести из игры? Правда, что ли? Почему ты мне не сказал?

– А ты хочешь, чтобы я оставил вас обоих в игре, угрожая таким образом жизням всех? – отвечает Хидео. – Мы не знали, когда ты придешь в себя. Я должен был принять решение.

Его глаза черны от ярости, хотя кажется, что она направлена на него самого. С таким же выражением лица он рассказывал о брате.

– А как насчет решения не поддаваться угрозам?

– Это было до того, как Ноль начал угрожать тебе и другим игрокам.

– Как исключение меня из турнира помешает планам Ноля на финальную игру?

– Никак, – Хидео стискивает зубы, – но я бы не хотел, чтобы ты была в это вовлечена. Главной причиной твоего участия в игре был доступ к информации, и я думаю, что ты уже собрала все, что можно найти в качестве официального игрока.

Он вздыхает.

– Это моя вина. Я давно должен был вывести тебя из команды.

Мысль о том, чтобы бросить свою команду и сорвать их шансы на победу… Я закрываю глаза и опускаю голову. «Дыши».

– Я слышала, Рена допрашивает полиция.

– Да, он задержан, и его допрашивают.

Я качаю головой.

– Так ты из него ничего не вытянешь. Его арест лишь предупредит Ноля, что ты напал на след, и он провернет свои операции под еще большим прикрытием. Хидео, ну же. В следующий раз, когда я отправлюсь в «Темный мир» на игру, у меня не будет…

– Не отправишься, – прерывает меня Хидео. Его взгляд встречается с моим, темный и решительный. – Я отстраняю тебя от этой работы.

Я моргаю.

– Ты меня увольняешь?

– Я заплачу тебе награду, – отвечает он. Почему его слова звучат будто издалека? Из-за напряженности он кажется холодным, даже враждебным.

Голова идет кругом. Но ведь «к каждой запертой двери есть свой ключ». Я еще не нашла ключ и не могу сейчас уйти.

– Дело не в награде, – говорю я.

– Ты ее заслужила. Деньги уже на твоем счету.

«Десять миллионов». Я с отвращением трясу головой.

– Перестань так делать. Почему ты все время думаешь, что можешь просто кинуть людям деньги, чтобы они делали то, что захочешь?

– Потому что это главная причина, по которой ты сюда приехала, – кратко говорит Хидео. – Я даю тебе то, чего ты хотела.

– Какого черта ты вообще знаешь о том, чего я хотела? – я повышаю голос. Я чувствую, как горят щеки. Воспоминания об отце мелькают в голове, а потом о себе, свернувшейся клубочком на кровати в приюте в попытках найти причину жить. «Все мои Воспоминания потеряны, удалены, их забрал Ноль». Я не могу снова просмотреть Воспоминания об отце. – Думаешь, я здесь только ради денег? Думаешь, можешь все исправить, просто выписав чек?

На глаза Хидео словно опускаются шоры.

– Значит, мы понимаем друг друга хуже, чем я думал.

– Или, может, это ты не понимаешь меня, – я сердито смотрю на него. – Я видела Ноля в нашем общежитии прямо перед взрывом. Слушай, он пришел туда не просто, чтобы напугать, и не просто потому, что знает, кто я. Мы выследили Рена, и у нас есть доказательства его связи с миссией Ноля. А теперь ты еще и задержал его. Это значит, что Ноль чувствует угрозу. Он думает, что мы сужаем круг, и поэтому атакует. Бомба означает, что он готов даже рискнуть привлечь внимание властей, чтобы сбить меня со следа. Мы загнали его в угол. Мы побеждаем.

– И это означает, что сейчас он наиболее непредсказуем, – заканчивает Хидео. – О нем мы все еще ничего не знаем, и я не собираюсь дожидаться еще одной бомбы просто для того, чтобы ты его поймала.

– Даже если ты отстранил меня от задания, это не значит, что он снова не нападет.

– Знаю. Вот почему я отменил все события на стадионах.

– Все события на стадионах? По всему миру?

– Я не хочу, чтобы тысячи людей собирались на стадионах, если это может нанести вред их жизням. Теперь они могут смотреть оставшиеся игры чемпионата, спокойно сидя дома.

«Нет, я не могу сейчас сдаться». Я чувствую прилив старой, знакомой мне паники, ужас при виде стены, вырастающей между проблемой и ее решением. При виде беспомощности любимого человека в то время, как опасность окружает. Чего-то здесь не хватает, словно новый поворот событий внезапно изменил взгляд Хидео на все.

– Ты ведь всегда знал, что это рискованная работа. Почему ты отстраняешь меня теперь? Боишься, что мне навредят?

– Я боюсь втянуть тебя в нечто большее, чем то, на что ты подписывалась, – повторяет он.

– Но я согласна на это, – настаиваю я, – и я знаю, что делаю.

– Я не сомневаюсь в твоем таланте, – отвечает Хидео, теперь с нотками раздражения. Он хочет сказать что-то еще, но останавливается и просто мотает головой.

– Прямо сейчас все, чего я хочу, – это минимизировать риск, чтобы больше никто не пострадал, – он смотрит на меня. – Ты уже выполнила свою работу, Эмика. Ты собрала для нас достаточно информации, чтобы понять, когда он будет проворачивать свои операции, и ты отследила его соучастника. Этого достаточно, чтобы позаботиться о безопасности зрителей. Я отпустил и всех остальных охотников. Пусть теперь этим занимается полиция.

– Но ты все еще не поймал Ноля. Это не то, что я называю «выполнить работу». Так что, если у тебя есть объяснение получше, я бы послушала.

– Я уже все тебе рассказал.

– Нет, не рассказал.

– Хочешь объяснение получше?

– Да, – отвечаю я, повышая голос, – мне кажется, я его заслуживаю.

Теперь во взгляде Хидео вспыхивает ярость:

– Я говорю тебе уезжать, Эмика.

– Я не слушаюсь распоряжений бывшего босса, – огрызаюсь я.

Глаза Хидео сужаются. Внезапно он наклоняется вперед, кладет руку мне на затылок и притягивает меня к себе. И горячо целует. Мой поток слов обрывается, словно нож прорезает мою нарастующую злость.

Он отодвигается, дышит прерывисто. Я слишком удивлена и просто хватаю ртом воздух. Он прижимает свой лоб к моему, закрывает глаза.

– Уезжай, – его голос хриплый, в нем отчаяние и злость, – пожалуйста.

– Что ты от меня скрываешь? – шепчу я.

– Я не могу, будучи в здравом рассудке, оставить тебя на этой работе, – его голос становится тише. – Если ты не веришь в другие причины, поверь по крайней мере в эту.

До всего этого я, бывало, сидела на своей кровати и листала статью за статьей о Хидео, думая, каково это когда-нибудь встретить его, стать такой же успешной, как он, работать с ним, говорить с ним, быть как он. Но вот Хидео передо мной, открывает мне хрупкий внутренний мир своего сердца, а я просто сижу и смотрю на него, взволнованная и смущенная.

«Чего-то не хватает. Он недоговаривает». Угрожал ли Ноль и ему? Угрожал ли он Хидео, что навредит мне и заставил ли его вывести меня из этого дела? Я качаю головой и притягиваю колени к груди. В голове ураган.

Он некоторое время смотрит на меня.

– Тебя и команду перевезут в безопасное место. Увидимся после окончания турнира, – а потом он встает и уходит.