22

В последующие дни у других официальных команд проходят первые раунды. «Андромеда» победила «Гончих» за рекордное время. Их уровень был лабиринтом огненных катакомб. «Зимние Драконы» победили «Титанов» в джунглях, полных ловушек. «Идущие на Шторм» победили «Королевских Бастардов» на залитых неоновым светом улицах футуристического космопорта. «Кречеты» обошли «Призраков», «Захватчики Замка» разгромили «Бегущих с Ветром», «Облачные Рыцари» размазали «Колдунов», и, к удивлению всех, «Зомби-Викинги» победили «Снайперов».

Я смотрю и анализирую все игры вместе с командой. Я тренируюсь вместе с ними, начинается второй раунд игр. Мы быстро побеждаем «Идущих на Шторм» во втором раунде, где Эшер и Малакай, капитан «Идущих на Шторм», сражались один на один на вершине одинокой башни, в то время как остальные прокладывали свой путь наверх по ее сторонам.

Каждый день я вытягиваю данные других игроков. Я ищу какие-то знаки, наблюдая за Реном, когда он перемещается по дому. Он избегает моего взгляда. Интересно, знает ли он.

Ночью мне снится, что я лежу в постели Хидео, запутавшись в простынях, мои руки скользят по его обнаженной спине, его руки сжимают мои бедра. Мне снится, что кто-то вламывается в дом, пока мы спим, и я просыпаюсь возле Хидео – и вижу безликую фигуру в черных доспехах над его кроватью. Я представляю новости на следующее утро, объявляющие о смерти Хидео. Я вздрагиваю и просыпаюсь, хватая ртом воздух.

За окном темный дождливый день, и сообщение от Хидео будит меня. В комнате царит голубовато-серое освещение, а сердце колотится еще от одной беспокойной ночи. Я читаю его сообщение несколько раз, чтобы удостовериться, что он жив и здоров, а потом откидываюсь на подушки и вздыхаю с облегчением. На моих губах появляется легкая улыбка при виде его слов.

Потом я сажусь, натягиваю рубашку и отправляюсь в ванную, чтобы надеть линзы. Вернувшись, я вижу запрос, мерцающий перед глазами: согласна ли я связаться с Хидео. Я принимаю запрос, и секунду спустя виртуальный Хидео появляется в моей комнате. Его грудь еще обнажена, он натягивает рубашку. Я улыбаюсь и хочу попросить его не надевать ее. Он наливает себе чашку кофе, а собачка весело бегает вокруг его ног. Приятно и странно видеть Хидео таким, каким его не видит никто: по-мальчишески расслабленным, уязвимым. Волосы растрепаны и все еще мокрые после душа. Его спортивные штаны низко сидят на бедрах. Бледный свет, падающий через окна, подчеркивает линию его волос и лица.

Он улыбается, увидев меня.

– Прежде, чем ты спросишь, – говорит он и кивает, показывая куда-то в сторону, – мой телохранитель стоит прямо у двери.

Я улыбаюсь в ответ и качаю головой.

– Рада, что ты наконец серьезно подходишь к своей безопасности, – а потом я трезвею. – Не стоит надеяться, что ты передумал по поводу отъезда из Токио?

Хидео потягивает кофе.

– Второй раунд начинается на этой неделе. Если меня не будет здесь, начнутся вопросы.

Я вздыхаю:

– Но… просто подумай об этом, пожалуйста?

Телохранитель окликает его. Хидео слегка поворачивает голову.

– Мистер Танака, – читаю я перевод, – репортеры уже готовы к интервью.

Хидео едва заметно кивает телохранителю.

– Секунду, – говорит он. Потом идет ко мне, пока нас не разделяет лишь пара сантиметров, и наклоняется. Будь он на самом деле в комнате, я бы чувствовала его дыхание на своей шее.

– Обещаю, я подумаю, – шепчет он. – Но ты должна понять, как сложно уехать, когда ты остаешься в этом городе.

Мои пальцы поджимаются, и я дрожу от удовольствия. Через наш «Линк» я ощущаю, как мои эмоции накрывают его волнами. «Ты безнадежен», – думаю я.

«Только по утрам».

«Помню, в ту ночь ты тоже был безнадежен».

Он опускает глаза, и свет падает на его ресницы. Улыбка виднеется на губах: «Я хочу поцеловать тебя прямо сейчас».

«А что если я не разрешу?»

«Ты ранишь меня, Эмика».

Я смеюсь: «Может, я хочу поцеловать кого-то другого».

В его взгляде вспыхивает ревность, и они становятся угольно-черными. Даже несмотря на физическое расстояние между нами, я чувствую его эмоции через наш «Линк», это восхитительное теплое желание. «Приходи. Сегодня ночью».

Внутри все вздрагивает. «Но моя команда…»

«Ты не пожалеешь».

Теперь все внутри и вовсе переворачивается.

«К тебе домой?» – шепчу я, не в силах сдержать улыбку.

Он медлит. К нему возвращается неуверенность, и на мгновение мне кажется, что он покачает головой и снова передумает. После паузы он удивляет меня кивком: «Пойдем со мной сегодня вечером. Я покажу тебе свой старый дом».

Мое сердцебиение ускоряется. Вот еще один секрет из его прошлого, я слышу это в его голосе, чувствую через наш «Линк». Я киваю раньше, чем успеваю подумать. «Хорошо».

Мы оба выходим из «Линка», и я выдыхаю, встаю и выхожу из комнаты.

Пока я спускаюсь вниз, дождь уже льет вовсю. Хэмми и Эшер сидят на диванах в гостиной, погруженные в тихий спор о том, как лучше справиться с защитой «Облачных Рыцарей». Рука Эшера лежит на спинке дивана, пальцы слегка касаются плеча Хэмми, и она не отодвигается. Рошан играет, транслируя игру в онлайн в социальных сетях. Рена не видно. В доме стоит тишина, нарушаемая лишь стуком дождя по стеклянному потолку атриума.

– Эмика.

Я едва не выпрыгиваю из собственной кожи, услышав голос Рена. Мой кулак взлетает инстинктивно, и я резко поворачиваюсь к нему. Он стоит за мной в коридоре, словно направляется в свою комнату. Я выдыхаю и опускаю кулак. Я должна была почувствовать его: я ведь вроде как умею «читать» комнату.

– Ты меня напугал до полусмерти, – выпаливаю я.

В ответ на мою реакцию – лишь вскинутая бровь, а потом он отвечает на французском. Полупрозрачный белый текст перевода возникает перед моими глазами.

– Ты всегда готова ударить того, кто застает тебя врасплох?

Все мои подозрения насчет Рена за нескольких недель слежки сделали меня нервной в его компании.

– Только тех, кто прячется в темных коридорах.

– У тебя есть минутка? – говорит он, кивая в сторону коридора. – Хочу кое о чем спросить.

– О чем?

Рен спокойно смотрит на меня:

– О Хидео.

Я моргаю, обескураженная его ответом, и мой взгляд встречается с его. Рен внимательно наблюдает за мной. Что он заметил на моем лице? Специально ли он пытался подловить меня, чтобы увидеть реакцию? Я быстро беру себя в руки и смущенно смеюсь.

– Я что, наконец появилась в каком-то таблоиде? – дразню я.

Рен усмехается.

– Типа того, – отвечает он. Из-за его слов по моей спине бегут мурашки. – Пойдем. Мы можем поболтать в моей комнате.

Если я не пойду с ним, это будет выглядеть подозрительно. Так что я следую за ним по коридору в комнату. «Ничего страшного», – говорю я себе. Кроме того, у меня будет возможность, которая редко выпадает охотнику: поговорить с преследуемым.

Я никогда раньше не приходила сюда, но сразу ясно, какая комната его: из коридора я слышу приглушенную ритмичную музыку, едва уловимую.

Рен становится перед дверью, и она отъезжает в сторону. За ней открывается огромная комната, подсвеченная неоново-голубым светом. Он заходит внутрь. Я секунду медлю, а потом следую за ним.

Комната Рена сильно отличается от моей, словно он подогнал ее под свой вкус. Вдоль стен стоят пенопластовые кубы, а в центре комнаты – стол в виде арки, нависающий над системой парящих экранов. На некоторых из них, кажется, шумомеры, на других – графики и показатели, которые я не могу распознать. Музыкальная клавиатура и панель с рычажками присоединены к изогнутому столу. Наушники с крыльями лежат на столе. Комната пульсирует глубоким ритмом, из-за которого вибрирует пол и бьется в такт мое сердце. Я впечатлена, и взгляд восторженно блуждает по комнате, пока я ищу какие-либо зацепки. Незаметно я поднимаю взломанный профиль Рена, и его информация светится в виде полупрозрачного текста вокруг него.

– Ты хотел поговорить о Хидео? – спрашиваю я.

Он кивает, а потом садится и крутится в кресле. Надевает золотые наушники на шею.

– Да. Когда мы впервые встретились, ты сказала, что слушала мою музыку и раньше, не так ли?

Я киваю.

– Я была фанатом твоей музыки с тех самых пор, как ты впервые появился на французской сцене.

– Ого, – он улыбается мне, но я не могу понять, искренняя ли это улыбка. Рен играет с парой клавиш на пульте. – Я не знал, что ты так давно обо мне знаешь.

«Я не знал, что ты так давно обо мне знаешь». Сразу же в голове раздается тревожный колокольчик.

– Ты держался в стороне от шумихи, – аккуратно отвечаю я. – Словно не хотел пока, чтобы тебя заметили.

Рен откидывается в кресле и закидывает ноги на стол.

– Все мои ранние работы были на французском. Не знал, что ты говоришь на моем языке.

Я наблюдаю, как он натягивает наушники, и мое сердце начинает биться быстрее. «Я не знал, что ты говоришь на моем языке». Он имеет в виду французский или язык хакеров?

– Как это связано с Хидео? – спрашиваю я, пытаясь вернуть разговор к прежней теме. – Он тоже твой фанат?

– Я сочиняю трек, чтобы подарить ему, когда турнир закончится, – продолжает Рен, его голос беззаботен. – Чтобы поблагодарить его за участие в Wardraft̕е. Хотел услышать комментарии человека, который хорошо знает Хидео, а также мою музыку. Ну, чтобы понять, понравится ли ему такое, – в этот момент он выжидающе смотрит на меня. – Кажется, вы с ним друзья.

«Он знает. Знает ли он?» Я продолжаю улыбаться и лишь пожимаю плечами.

– Правда? – спрашиваю так же беспечно.

– По крайней мере, об этом шепчут все таблоиды.

– Ну, – отвечаю я, не отрывая взгляд от него, – у всех нас есть друзья на самом верху, не так ли?

Рен какое-то мгновение смотрит на меня, но потом отворачивается:

– Вот, послушай. Мне не помешала бы помощь.

Однажды Рен сказал в интервью, что ему не нравятся комментарии посторонних по поводу его работы. И только посмотрите на него – протягивает мне наушники, а я не знаю, что и думать. Он подбадривающе улыбается, и я протягиваю руку, беру наушники и надеваю их.

Это низкий бас наедине с мягкой красивой скрипичной мелодией и чем-то похожим на колокольчики. Женский голос начинает петь:

«Давай разгонимся по Токио от нуля до ста. Да, словно время не ждет», – поет она.

Я слушаю и смотрю на Рена. Песня о Токио.

А потом я слышу строчку, которая заставляет меня вздрогнуть.

«Давай уйдем красиво, да, пора уйти красиво».

Этот же трек играл в какой-то момент в «Пиратском логове».

«Он пытается подловить меня». Я бросаю быстрый взгляд на Рена и вижу, что он задумчиво изучает мое лицо. Он написал тот трек, что играл во время игры Darkcross, а теперь он дает мне его послушать, чтобы понять, узнаю ли я его. Судя по тому, как он смотрит на меня сейчас, он понимает, что я уже слышала эту песню. А это значит, что я была в «Пиратском логове» одновременно с ним.

«Он знает, что я слежу за ним. Он знает, что я слежу за Нолем».

Рен забирает наушники. Его взгляд все еще прикован ко мне:

– Думаешь, Хидео понравится?

Его слова теперь звучат зловеще, и я стараюсь выглядеть спокойной.

– Трек хороший. Может, он даже включит эту песню в турнир в следующем году.

– Может, он добавит ее в финальную игру этого года, – говорит Рен с улыбкой. Он наклоняется вперед, опираясь локтями на колени и пригвождает меня к полу немигающим взглядом: – Нужно же уходить красиво, не так ли?

Я улыбаюсь и киваю на его замечание, но оно звучит как едва завуалированная угроза. Мое сердце бьется быстрее. «Давай уйдем красиво». Теперь, когда Рен повторил ту же строчку из «Пиратского логова», даже если она могла ничего не значить, мой ум приходит к другому заключению. Что бы группа Ноля ни пыталась сделать, вмешав в это города по всему миру, вмешав жизнь Хидео, – это случится в последний день турнира.

И теперь он знает, что я замешана в этом.