Глава 9
– Супер! – довольно выдохнул Алекс, открыв полученное электронное письмо. – Ну хоть одну кимберлитовую трубку удалось привязать по координатам. А то эти уроды так шифруются…
Больше всего в этой реальности его напрягало слабое развитие информационных технологий. Вот, скажем, как бы он искал координаты алмазных месторождений в своем старом мире? Да очень просто! Задал запрос по месторождениям в поисковике, потом в Википедии посмотрел имеющиеся рядом населенные пункты, после чего вошел в гугл-карты, ввел название, перевел карты в режим спутника, нашел, где в окрестностях режет глаз огромная дыра в земле, щелкнул по ней мышкой и получил бы точные координаты вплоть до угловых секунд. Здесь же ставка на Интернет (то есть, конечно, DeNetz) не оправдала себя от слова совсем. Во-первых, в Сети практически не было карт. То есть не то чтобы совсем… они были, но не как общедоступные приложения с интуитивно понятным интерфейсом, а как заархивированные файлы для специальных устройств типа только-только начавших появляться навигаторов. И предназначены они были для обновления функционала этих устройств. То есть хочешь карту – купи устройство. А вот так посмотреть на мониторе – хрен! Во-вторых, даже такие карты были крайне примитивными и рассчитанными в первую очередь на автомобилистов. Так что пользы от них не было вовсе. Потому что дальние ебеня, в которых, как правило, и располагались месторождения, там обозначались либо одной-единственной дорогой, либо вообще белым пятном. О формате же спутниковых фотографий даже и речи не шло… В-третьих, вся информация в Сети оказалась чрезвычайно слабо систематизирована. Полный треш и хаос! Слава богу, что некий аналог раннего «Гугла» здесь уже существовал. Хотя только и исключительно в виде поисковика, да еще и с очень скудными возможностями. Например, на запрос «Месторождения золота в Сибири» он выдавал тучу ссылок, девяносто процентов которых не имело никакого отношения ни к золоту, ни к Сибири, а являлось совершенно левой рекламой – от производителя замороженных полуфабрикатов штруделей «Венские золотые» и до лаборатории приема анализов «Золотой стандарт диагностики». И, увы, пока не существовало такой «удобной помойки», как Википедия. Нет, энциклопедии в DeNetz были. Например, та же классическая Brockhaus Enzyklopädie . Но она содержала всего около трехсот тысяч статей (в то время как, скажем, в англоязычной версии «Вики», по смутным воспоминаниям Алекса, было уже далеко за пять миллионов…). Да, и что это были за статьи – по большей части так, куцые справочки в три-четыре строчки .
Поэтому для сбора информации Алексу пришлось вспоминать, как пишутся письма-запросы, после чего рассылать их на электронные адреса конкретных фирм. Слава богу, подобный функционал в местной Сети уже имелся. Если бы пришлось еще и отправлять письма обычной почтой – он бы, наверное, повесился… Но и рассылка не всегда помогала. Так, например, его слезное обращение в отдел по связям с общественностью компании «Deutsche Gold-Ost» сработало на все сто. Алекс написал, что, типа, студент и ему поручили сделать доклад о влиянии присоединения восточных территорий на развитие экономики Райха после Великой войны. Но он решил не ограничиваться общедоступными материалами, а обратиться, так сказать, к первоисточникам. Так что не могли бы они, если это возможно, предоставить ему следующие сведения: координаты месторождений, кто обнаружил, даты обнаружения, даты начала разработки, используемые технологии, трудности, случившиеся при освоении… ну и так далее. И уже через полторы недели ему на «мыло» (здесь именуемое El-adr.) пришел развернутый ответ, в котором было практически все, что он запросил. И даже больше. Вплоть до краткой выжимки технико-экономических обоснований выбора технологии добычи и способа обогащения в зависимости от геологических условий каждого месторождения и наличия в рудах попутных элементов, а также участия в этом крупнейших университетов Райха. А вот подобное же обращение в компанию «Deutschen Diamanten», разрабатывающую алмазные месторождения в Сибири, в среднем течении реки Вилюй, осталось без какого бы то ни было ответа. Даже отказ не соизволили прислать, суки! Так что даже для поиска хотя бы приблизительных географических координат этих месторождений Алексу пришлось едва ли не встать на уши. Слава богу, мода на переименования, прокатившаяся по территории Советского Союза после проигранной им войны, практически не затронула географические объекты. Так что как минимум точную дислокацию поселков, возникших за время, прошедшее с начала разработок, установить удалось. А сегодня у него получилось и установить точные координаты одной из кимберлитовых трубок. Правда, полностью выработанной, но это здесь и сейчас! В двадцатых-то она еще даже не открыта…
Алекс открыл файл с названием «Алмазы» и вбил в скудный текст новую строчку с координатами, сразу же нажав на сохранение. После чего удовлетворенно кивнул и откинулся на стуле. Процесс накопления и систематизации информации потихоньку набирал обороты…
В этот момент со стороны входной двери раздался требовательный звонок. Парень недоуменно покосился в ту сторону. И кого это принесло? Бригитта вернулась? Вряд ли… вчера они очередной раз поссорились, так что «сестрица» явно еще не успела остыть. Домовой казначей? Так вроде как он все уже заплатил. В том числе и внеочередной сбор на ремонт беседки. Так что – тоже мимо. А больше никто к нему, считай, и не заходил. Алекс встал и со слегка озадаченным видом направился к входной двери. Кого же это там принесло?
За дверью оказался какой-то непонятный тип, одетый в шляпу и плащ.
– Герр Майер? – небрежно уточнил он.
– М-мм, да. – Алекс окинул гостя озадаченным взглядом. – С кем имею честь?
– Генрих Обервеер, Имперская служба финансового контроля, – и столь внезапно возникший на пороге его квартиры представитель государственных органов небрежно махнул перед носом парня рукой с каким-то удостоверением, после чего окинул Алекса оценивающим взглядом, а затем перевел его на массивную дверь из выбеленного английского дуба, в проеме которой и стоял Алекс. Бога-атую дверь. Ну дык такие здесь были во всех квартирах. Как-никак один из самых дорогих и престижных домов Люцерна…
– Герр Майер, мне надо задать вам несколько вопросов. Вы разрешите войти?
– Мм-м-м… да, конечно… – У Алекса засосало под ложечкой. Черт, где он мог проколоться?
– Чай, кофе? – предложил он, когда гость вошел в гостиную и, весьма бесцеремонно оглядевшись, этак по-хозяйски устроился на стильном угловом диване.
– Кофе, если можно, – вежливо улыбнулся герр Обервеер.
Алекс сместился к кофемашине, лихорадочно обдумывая, чем мог быть вызван визит этого типа. Все налоги он вроде как заплатил. Бизнеса никакого даже не начинал. Деньги на счете у него появились вполне легально. Чтобы легализовать его часть денег, они с Бригиттой заключили официальный, зарегистрированный в налоговых органах договор на оказание неких «эксклюзивных услуг». Законодательством Райха подобная формулировка разрешалась… После чего она вполне официально перечислила ему условленный «гонорар». Да, предъявить оказанную «услугу», оцененную ажно в миллион с лишним рейхсмарок, ему будет затруднительно, но Бригитта говорила, что обычно контролирующие органы в это не лезут. Если два частных лица решили, что один оказал другому «услугу», стоившую какую угодно сумму, и второй заплатил с полученных денег все положенные налоги – это сугубо их дело. Ну если речь не идет о финансировании терроризма или продаже наркотиков… Или он что-то сделал не так во время поездки? Ладно, что толку гадать, если ему сейчас обо всем расскажут.
– Скажите, герр Майер, откуда на вашем счете полтора месяца назад появилась столь значительная сумма денег? – небрежно поинтересовался представитель Имперской службы финансового контроля после того, как ополовинил кофе.
– Мм-м-м… а почему у вас возник этот вопрос? Насколько я помню – все документы были оформлены в соответствии с законами Райха и все налоги с этой суммы также были уплачены, – нейтральным тоном спросил Алекс, продолжая лихорадочно размышлять над тем, где же и в чем он мог проколоться. Чем привлек внимание? Бригитта утверждала, что сведения о движении денег со счета на счет контрольными органами специально не отслеживаются. Только если какая-то операция будет признана внутренним контролем банка имеющей признаки финансовых нарушений. Но какая? Оплата налога? Ха! Бред! Перевод десяти тысяч рейхсмарок матери той погибшей девочки, который он осуществил сразу после возвращения из поездки? Ну-у-у… может. Но этот поступок вполне объясним в рамках не оспариваемой никем национальной предрасположенности, именуемой «немецкая сентиментальность». Взнос двадцати тысяч марок в «Общество движения к равноправию туземного персонала»? Тоже можно списать на ту же сентиментальность. К тому же он не один такой жертвователь. Насколько парень знал, крупные суммы этому обществу жертвовали довольно много граждан как первого, так и второго классов. В том числе и из центральных гау . Так что с этой стороны тоже мимо… Что же он хочет ему предъявить?
– Ну, во-первых, потому что, согласно Имперскому уложению, граждане третьего класса не имеют права владеть недвижимостью и счетами на сумму более миллиона рейхсмарок. Вы же, насколько я помню, имеете именно третий класс.
Серьезно? Существует такое ограничение? Алекс удивленно воззрился на собеседника. Черт, как хреново вот так, с налету, вживаться в совершенно чужую жизнь. Все время вылезают какие-нибудь косяки и нестыковки… А сколько тогда можно-то? Но задать этот вопрос он не успел. Потому что герр Обервеер продолжил:
– А во-вторых, потому что Службу финансового контроля заинтересовало – какие такие услуги вы оказали фрау Хубер, за которые она выплатила вам половину… э-э-э… столь внезапно свалившегося на нее наследства.
– Насколько мне кажется, согласно конституции, этот вопрос касается только меня и фрау Хубер, – решил Алекс слегка взвинтить разговор, который явно становился все более неприятным. – Или конституция вам не указ? В таком случае я бы хотел, чтобы наше дальнейшее общение происходило не у меня дома, а в официальном учреждении и в присутствии моего адвоката.
– А это как вам будет угодно, – безмятежно улыбнулся герр Обервеер. – Если вы на этом настаиваете, то я не вижу никаких проблем пойти вам навстречу. Но-о… мне все-таки хотелось бы узнать, чему же такому вы научились за три года… м-м-м… скажем так, вашего отсутствия, что было так высоко оценено вашей подругой? Ведь ни дома, в Риге, ни уже здесь, после переезда, вы ничем таким особенным не выделялись. Обычная серая посредственность… Впрочем, – он ехидно прищурился и продолжил, этак растягивая слова, – росточком за эти три года вы явно подросли. И волосы у вас заметно посветлели. Честно скажу – вам так больше идет, можете мне поверить. Что еще? Глаза отчего-то тоже стали другого цвета… Ну если судить по тем фотографиям, которые нам переслали из Риги. – Агент слегка качнулся вперед и упер тяжелый взгляд в похолодевшего Алекса. – Возможно и там, – он сделал очень двусмысленный жест подбородком, – тоже все заметно увеличилось. Говорят, женщины это любят. Если, конечно, вы хорошо умеете этим пользоваться… – Тут он даже не улыбнулся, а вызывающе осклабился. – Причем, похоже, ваша болезнь вам не особенно-то и мешает. Ведь у вас же ретроградная амнезия, насколько я помню? Но оказывать столь дорогостоящие услуги фрау Хубер она, как я понял, никак не мешает. Так где такие умельцы, что так вам помогли? Не поделитесь? Чисто по-дружески…
Алекс молчал. Мыслей не было. Совсем. Черт, ну почему он всегда обязательно вляпывается?! Ну что ему стоило озаботиться более надежными документами? Деньги-то были. На его счету оказалось почти три миллиона (м-да, похоже, того куша, на который он рассчитывал, сорвать не удалось…), и они с Бригиттой поделили их пополам. На квартиру он потратил почти половину, еще тысяч сто ушло на мебель, одежду и путешествие. Но и того, что оставалось, было вполне достаточно. После возвращения из поездки он собирался купить мотоцикл и начать какой-нибудь собственный бизнес. А что, он молод, богат, живет в «нормальной европейской стране». Все же так, как и мечталось! Так что настало время жить и радоваться. Кто же знал, что он в этой поездке увидит…
– Ну так как, герр Майер, вы категорически настаиваете, чтобы мы перенесли наш разговор в более официальное место или все-таки не против продолжить его в такой, так сказать, неформальной обстановке? – и агент этаким небрежным жестом качнул чашкой.
– Что вам от меня нужно? – хрипло выдавил Алекс, стараясь не встречаться взглядом с представителем Имперской службы финан… да какой, на хер, финансовый контроль! В лучшем случае ведомство по охране конституции, а скорее всего, и вообще гестапо …
– О-о, не так много, – усмехнулся герр Обервеер. – Даже, можно сказать, пустяк. – Он сделал паузу, с демонстративным удовольствием отхлебнул кофе, после чего поставил чашку и, окинув молодого человека взглядом, эдак проникновенно спросил:
– Скажите, герр Майер, как вы относитесь к троцкизму?
Алекс прикрыл глаза и тоскливо вздохнул. Ну вот и все… Это ж надо было быть таким дураком, чтобы надеяться, что толпа молодых идиотов, играющая в конспирацию, при этом вовсю красуясь перед близкими и не очень приятелями своей принадлежностью к «р-р-революционному подполью», имеет шанс не попасть в фокус внимания специальных служб. Ведь вдосталь налюбовался на них, пока торчал на квартире у Фрица. Да что там говорить – некоторые экзальтированные дамочки даже во время занятия сексом не прекращали выносить ему мозги революционной пропагандой. А одна из тех, с кем он как-то умудрился переспать еще до того, как сошелся с Бригиттой, так вообще во время оргазма трубно орала: «О-о-оо-о-оо-й, Лев Давыдовии-и-и-и-иииич!»… Да если бы эти детки, играющие в подпольщиков, вышли на улицу с флагами, барабанами и транспарантами, на которых аршинными буквами были начертаны их идиотские лозунги, и то они, пожалуй, привлекли бы меньше внимания, чем вот так вот, вроде как пытаясь соблюдать тайну…
– Отрицательно… – угрюмо произнес Алекс. – Стараюсь не иметь с подобными идеями ничего общего.
– И зря! – неодобрительно произнес герр Обервеер. Алекс вздрогнул и ошарашенно воззрился на него.
– Ч-ч-то-о? – хрипло начал он. – Кхм… прошу прощения, но мне показалось, что вы сказа…
– Главная ваша проблема, герр Майер, состоит в том, что вы скучны и банальны, – наставительно произнес агент Имперс… да чего уж – гестапо, других вариантов уже не просматривалось. Ну на кой хрен службе финансового контроля интересоваться такими вещами, как троцкизм?
– Ваш мир устроен очень блекло и незамысловато. В нем нет полета, фантазии, жизни! Вы заковали свой разум в рамки правил и установлений. Так что даже если вы и совершаете нечто противозаконное, то все равно стараетесь сделать это так, чтобы минимально выйти за рамки… Но именно поэтому вы мне и нужны. – Он замолчал. Алекс на некоторое время выпал из реальности, переваривая все только что сказанное и пытаясь хоть как-то совместить в мозгу политическую полицию и-и-и… полет фантазии, а затем сфокусировал взгляд на сидящем напротив него человеке и честно признался:
– Вот сейчас не понял…
Герр Обервеер (или как там его звали на самом деле) тяжело вздохнул, сложил ладони домиком и начал тоном, в котором явственно чувствовались печаль и бесконечное терпение:
– Молодой человек, вы слышали такое выражение: «Кто в молодости не был революционером – у того нет сердца, а кто в зрелости не стал консерватором – мозгов»?
– Э-э-э… нет.
– Его приписывают Черчиллю… я надеюсь, вы знаете, кто это такой?
Алекс нервно кивнул. Про Черчилля он читал. Давно. В школе.
– Но на самом деле точно неизвестно, кто его изначально произнес. Кандидатов – добрая дюжина… однако нам до них сейчас нет никакого дела. В отличие от смыслового содержания этого выражения. Вы понимаете меня?
– Н-нет… то есть не совсем.
Агент… м-м-м… чего-то там сокрушенно вздохнул, всем своим видом демонстрируя, как тяжело ему общаться с подобными тупицами, после чего терпеливо заговорил:
– Я имею в виду, что наше ведомство совершенно не против, если только начинающие жизнь отпрыски хороших семей немного поиграют во вроде как запретные игры. Пусть даже их содержание будет несколько расходиться с официальной идеологией нашего государства. Это возбуждает, приучает к осторожности, дает возможность почувствовать себя бунтарем и нонконформистом, что так ценится в молодости. Короче, подобный подход был неоднократно проверен в прошлом и признан вполне допустимым. Так понятнее?
– Т-т-так да… – слегка растеряно произнес Алекс. Уж больно… э-э-э… как-то не по-фашистски это звучало. Ну относительно того, что он знал о фашистах…
– Ну вот и хорошо. – Герр Обервеер улыбнулся. – Но вы же понимаете, что никому не нужно, чтобы мальчики и девочки из таких семей, слишком увлекшись, совершили что-то, что потом ляжет несмываемым пятном на их репутации. Или, того более, приведет их на скамью подсудимых. Это же совершенно очевидно даже для вас, не так ли?
– Да, конечно. – Алекс сглотнул и облизал мгновенно пересохшие губы. Неужели у него появился шанс…
– Ну так вот, для того чтобы этого не произошло, мне и нужна ваша помощь, – и герр Обервеер расплылся в крайне обаятельной улыбке, но почти тут же посерьезнел и продолжил: – Мне бы хотелось, чтобы вы снова в полной мере восстановили контакты не только с вашей сожительницей, но и со всем ее окружением. Это понятно?
Алекс нервно кивнул, после чего несколько мгновений сидел, напряженно сверля собеседника взглядом и боясь поверить в то, что его вот прямо сейчас не арестуют, а затем хрипло спросил:
– Йа-а-а… Мне-е… мне нужно будет что-то подписать?
Агент отрицательно покачал головой и снова улыбнулся, на этот раз просто чарующе.
– Ну зачем эти формальности? Мы же с вами порядочные люди. Вы поняли, что нам необходимо, как я понимаю, как честный человек и гражданин в недалеком будущем аж второго класса. Ведь вы же не собираетесь продолжать нарушать закон? – Он воткнул в Алекса требовательный взгляд. Молодой человек судорожно мотнул головой. После чего Обервеер продолжил все с той же улыбкой: – Ну вот, я уверен, что вы как честный человек и гражданин, вновь войдя в круг этой молодой и несколько… м-м-м… экзальтированной молодежи, приложите все усилия для того, чтобы вполне себе объяснимое стремление юных неопытных умов к тайному и запретному не переросло во что-то действительно незаконное и уж тем более опасное. Ведь так?
– Алекс снова кивнул, а затем уточнил:
– Я-а-а… должен буду регулярно вам докладывать?
– Ну зачем же так? – Агент неодобрительно покачал головой. – Вы же не какой-то там платный агент. – Его улыбка превратилась в усмешку. – Кому докладывать, у нас найдется и без вас. Иначе откуда бы я о вас узнал, а? От вас же я жду именно искреннего желания помочь и оградить. Понимаете?
Алекс снова нервно кивнул, все еще боясь поверить в то, что, похоже, сегодня пронесло.
– Но если вы почувствуете, что ваших возможностей и авторитета не хватит для того, чтобы оградить вверенную вашему попечению горячую молодежь от неминуемой ошибки, то-о… и только лишь в этом случае вы можете позвонить мне и обратиться за помощью. Понятно?
Алекс шумно вздохнул и опять кивнул. Агент взял чашку с уже остывшим кофе, сделал последний глоток, после чего закончил предельно сухим и деловым тоном:
– Ваш оперативный псевдоним будет… м-м-м… вы ведь только что вернулись из путешествия на восток? Тогда-а-а… Sklave ! – Его усмешка на мгновение стала презрительной, но тут же исчезла, после чего он продолжил уже холодным деловым тоном: – Мои контакты на этой визитке. Запомните, а затем сожгите. Если появится необходимость связаться со мной – лучше сделать это с какого-нибудь общественного телефона, а не со своего мобильника. Связь по нему в крайнем, запомните, в самом крайнем случае. И еще одно. Поскольку для лучшего выполнения задачи вам нужно будет завоевать больше авторитета, я чуть позже позабочусь о том, чтобы вы с несколькими вашими сотоварищами провели пару-другую громких акций. Не волнуйтесь, вам ничего грозить не будет. Я все подготовлю…
Закрыв дверь за… гостем, Алекс развернулся и, навалившись спиной на дверь, сполз на пол. Черт… Черт! Черт! Че-е-ее-рт! Как он его… Как щенка! В детстве и юности, читая всякие приключенческие книги или смотря фильмы, Алекс (как и, наверное, любой из нас) представлял себе, как бы он повел себя в разных… м-м-м… неоднозначных ситуациях. И перед его мысленным взором вставали картины, в которых он был смелым, сильным, гордым, неподкупным, отвергающим любые грязные намеки и предложения. Ничто не могло его сломить и заставить совершить что-то недостойное, низкое, подлое… А сейчас… Он, считай, сразу, с налета, почти не потрепыхавшись, согласился стать доносчиком и провокатором. Да еще и испытывает при этом большое облегчение от того, что легко отделался! Как же противно-то…
Парень застонал и, откинув голову, около минуты сидел, прикрыв глаза. А затем встал и, дойдя до ванной, открыл кран и жадно присосался к воде. Закончив, он тщательно прополоскал рот, сплюнул, а затем поднял голову и уставился на свое отражение в зеркале.
– Значит, вот как выглядит предатель и провокатор… – хмуро произнес он. В то, что от него потребуется только лишь предупреждать и удерживать, он нисколько не поверил. Нет, в это очень хотелось верить. И, будь Алекс все тем же наивным мальчиком двадцати уже четырех лет, которым он был ДО своего провала в прошлое, – вполне возможно, он бы в это и поверил… Но человек, который вот так, походя, в погоне за деньгами и не особенно задумываясь о всяких «эфемерных бреднях», убил свою родину, в это поверить был не способен… Мир – зло! И переполнен подлостью!
Ладно, надо заканчивать истерить. И попытаться разобраться в том, во что он вляпался. Итак, попробуем мыслить логически… не забывая при этом только что сделанный вывод. То есть мир – зло и переполнен подлостью. Потому что он, этот вывод, правильный, сука! Ладно, все. Не истерим, я сказал! Значит, так – отсутствие обязанности делать регулярные доклады и вообще требование максимально ограничить контакты наталкивает на мысль, что этот герр Обервеер хочет минимизировать возможности связать его особу с Алексом. Как сейчас, так и в будущем. А как еще иначе расценивать то, что гестаповец сам пришел к нему домой, а также его требования вроде тех, что звонить разрешается только в крайнем случае и только с общественных телефонов? Нет, будь здесь цифровые технологии развиты так же, как и в прошлой реальности, все это вряд ли бы особенно помогло. С теми-то миллионами камер на каждом столбе и над каждым подъездом и возможностями удаленного отслеживания даже выключенного телефона по sim-карте и IMEI-коду… Но при текущем уровне развития технологии в области «цифры» такие меры предосторожности вполне могли быть эффективными. А значит, что? Значит, однозначно нас ждет подстава! Причем такая, в результате которой выживание его, Алекса, совершенно не предусматривается. Иначе все эти предосторожности с минимизацией контактов просто бессмысленны… В эту же копилку и последнее заявление этого Обервеера о том, что он позаботится о повышении авторитета Алекса среди соратников путем его участия в какой-то там акции. Ну точно подставит! Нет, не самого Алекса… то есть его-то само собой, но скорее за компанию. Совершенно ясно, что основной целью подставы будет кто-то из этих «юных отпрысков хороших семей». И сделано это будет в интересах какой-нибудь другой семьи… В верхах же еще со времен Древнего Рима такие интриги и борьба за власть и влияние, что мама не горюй! Функция же Алекса в рамках этой комбинации – послужить неким тонким и эффективным инструментом, гарантирующим нужный результат. Ой, как все хреново повернулось-то…
