Глава 28
Оставаясь в неведении
Вячеслав Алексеевич в который раз набрал номер дочери. Отвечал ему механический женский голос по-итальянски. В переводе не было нужды – аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
Он позвонил Вешкину. Сергей тоже был недоступен. Осталась только Настя. Но жена не брала трубку.
Как зверь в запертой клетке, Вячеслав Алексеевич мерил шагами свой кабинет в поисках выхода. Из тупикового состояния его вырвал звонок Крапивина:
– Есть информация.
– Говори. – Вячеслав Алексеевич застыл в предчувствии чего-то плохого.
– Только лично. Я у твоих ворот.
– У каких ворот?
– У ворот твоего дома. Они – зеленые.
– Что случилось?
– Я же сказал – есть информация.
– Если бы ничего не случилось – мог позвонить, – недоверчиво проговорил Вячеслав Алексеевич, усматривая в этом какой-то подвох.
– По телефону нельзя. Выходи, не то я уеду.
– Иду. – Вячеслав Алексеевич спустился на первый этаж, где пахло ванильными булками. Впервые в жизни запах выпечки был ему ненавистен.
– Какао с булочками? – подхватилась Серафима Петровна.
– Нет, спасибо.
– Куда это вы собрались?
– Вам какая разница? – сорвался он и тут же извинился: – Простите.
– Воля ваша. Я ведь так… Для общего интереса. – Она вернулась на кухню, высыпала на стол пшено и стала перебирать его, обиженно шевеля губами.
Вячеслав Алексеевич прошел по дорожке до ворот, открыл калитку и впустил Крапивина:
– Здравствуй.
– Приветствую. – Герман Сергеевич огляделся. – Присядем на скамейку, в дом не пойду.
– Что так?
– Время ограничено. Сегодня у нас – день икс.
– Объясни.
– Потом объясню. Сейчас могу сообщить одну хорошую новость. Ширшова сама явилась в полицию и дала показания. Ее подруга Варвара Голубченко убита. Это сделал мотоциклист, который забрал ее с места расстрела Вангелиса Грека. Так что далеко она не уехала.
– Тело нашли? – спросил Вячеслав Алексеевич.
– Нашли в подвале старого дома, в нескольких кварталах от особняка заказчика. Ее даже не потрудились вывезти за пределы Москвы. Ширшова спряталась лучше. Склеила на улице левого мужика и ушла к нему жить. Таким образом сохранила себе жизнь. А когда поняла, что живой ей оставаться недолго, вызвала такси и – прямиком в Следственное управление.
– Теперь про заказчика.
– Курамшин Виктор Николаевич, вы с ним знакомы.
– Значит, в прошлый раз я пришел точно по адресу?
– Слава богу, что ноги унес. – Герман Сергеевич скривился в невеселой улыбке.
– Зачем это ему? Кажется, он и так неплохо себя чувствует.
– Зачем убивать Вангелиса Грека? На это было несколько причин: личная неприязнь, передел сфер влияния, но главное – Курамшин задолжал ему деньги. Так много денег, что нам с тобой и не снилось. Кстати, Голубченко год назад была его пассией.
– Любовницей? – уточнил Вячеслав Алексеевич.
– Ты сам-то его видел? Нестарого еще человека сожрал СПИД.
– С трудом верится, что Голубченко с ним что-то имела.
– Она имела не с ним, а с его тугим кошельком. Но он, как опытный манипулятор, использовал ее на все сто процентов.
– Через нее следствие могло выйти на него.
– И еще на несколько ее мужиков. У которых куда больше резонов убить Вангелиса Грека. Не-е-е-ет… Курамшин очень умен. Он все продумал. Но, как говорится, на любого мудреца найдется болт с резьбой…
– Это – не про мудреца, это – про задницу.
– Короче, чтобы доказать причастность Курамшина к убийству Назарова, понадобились прямые улики. Спасибо тебе, Ширшовой и еще группе товарищей.
– Как я понимаю, Ашот Гургенович дал показания?
– Ашот Гургенович и Песенник – друг Алтухова.
– Тот, что сбил Тамару Вешкину?
– Он все рассказал – во всем обвинил Курамшина.
Вячеслав Алексеевич опустил голову:
– Знаешь, что меня сильно задело?
– Что?
– Спать с женщиной и не побрезговать употребить ее в своих грязных целях, а потом безжалостно уничтожить. Я – про Голубченко.
– Курамшин – опытный манипулятор, я бы сказал – кукловод. Годы, проведенные в тюрьме, не прошли для него даром. Он умело подбирает отмычки: кого-то запугивает, кого-то убеждает, но чаще создает людям проблемы и сам же их устраняет. – Герман Сергеевич уточнил: – За определенную плату или услуги. Старик использует людей на все сто процентов, выжимает из них все, а потом выбрасывает за ненужностью. Хорошо, если остаются живыми. Женщины для него – тряпичные куклы. Использовал, распотрошил, посмотрел, что внутри, и выкинул. – Крапивин поднялся со скамейки. – Резюме нашей беседы: твоей дочери повезло, она им больше не нужна. Голубченко убита, Ширшова – у нас. Завтра утром можешь вызвать ее обратно в Россию. Кстати, где она сейчас?
Вячеслав Алексеевич встал и отвернулся, всем своим видом показывая, что не собирается отвечать на этот вопрос. Только на минуту в его голове промелькнула шальная мысль: не рассказать ли про Алекса? Но он решил: «Нет» – и тут же спросил:
– Почему только завтра?
Крапивин усмехнулся:
– Я же сказал: сегодня – день икс.
– Понял. Будешь зачищать.
– Ну если тебе так нравится это слово. – По дороге к воротам Герман Сергеевич немного замедлил шаг. – А ведь я вычислил твоего информатора, твой, так сказать, источник.
– Да ну?.. – Вячеслав Алексеевич не знал, как реагировать.
– Источник, я тебе скажу, удивительный. Такие редко встречаются.
– Не понимаю.
Крапивин рассмеялся:
– Красивые и умные – редкость. У женщин чаще или то, или другое. Я про Кузнецову.
– Надеюсь, ты, как порядочный человек, не станешь мутить воду…
– Мог бы не говорить. Мы же – земляки.
– Спасибо!
Вячеслав Алексеевич с чувством пожал Крапивину руку и, когда следователь уехал, вернулся во двор. Он снова позвонил дочери, но получил тот же ответ. Телефон Вешкина был отключен, Настя упорно не отвечала.
– Да что же это за мука такая – неведение!
Вячеслав Алексеевич бродил по двору, избегая идти в дом. Его как будто уносило на выход.
Тишотка бегал за ним как хвост, словно чувствовал: хозяин куда-то собирается и может его забыть.
Вячеслав Алексеевич присел на корточки:
– Ну что, друг? Тебе тоже здесь плохо?
Тишотка сел и вильнул хвостом по земле.
– Думаешь о том же, о чем и я?
Тишотка вскочил и побежал к машине.
Вячеслав Алексеевич достал телефон, набрал номер Кузнецовой:
– Лена…
– Ждала твоего звонка, – счастливым голосом проговорила Елена Петровна.
– К тебе еду. Вместе с Тишоткой.
– Надолго?
– Насовсем.
После небольшой паузы она тихо сказала:
– Наконец-то… Я так долго тебя ждала.
