Глава 26
Вы не успеете
Вячеслав Алексеевич думал о Кузнецовой. Сидел за рабочим столом и, как школьник, мечтал о любви. Прошедшую ночь они провели вместе, и эту ночь ему не забыть. На короткое время он получил все, что хотел: непритворную любовь зрелой женщины, которая понимала его так, как никто другой. И эта любовь наполнила его и придала ему силы. Теперь у него не было того половинчатого ощущения, которое он испытывал, находясь рядом с Настей.
Вспомнив про жену, Вячеслав Алексеевич поморщился, как от зубной боли. Но не оттого, что воспоминания о ней были так неприятны, а потому что, будучи порядочным человеком, он изменил и теперь должен врать.
– А стоит ли?.. – задумчиво проронил Вячеслав Алексеевич.
Не успел он произнести эти слова, как в его кабинет ворвался Сергей Вешкин:
– Я уезжаю!
– Куда? – с удивлением поинтересовался Вячеслав Алексеевич.
Вешкин ограничился коротким ответом:
– Нужно.
– Что-нибудь с Тамарой?
– С ней все нормально.
Заподозрив в намерениях Сергея двусмысленность, Вячеслав Алексеевич, заметил:
– Мне кажется, сейчас не время отвлекаться на пустяки.
На что Вешкин твердо ответил:
– У меня тоже могут быть свои дела.
– Что ж, в этом я тебе отказать не могу.
Сергей подошел к столу и положил на него записку в две строчки.
– Что это? – холодно спросил Вячеслав Алексеевич.
– Имя и телефон человека, который причастен к убийству водителя «Газели».
– Откуда это у тебя?
– Личные связи.
– В полиции?
– Нет. С другой стороны.
– Понял.
– Только не пытайтесь ему звонить и тем более не ищите с ним встречи. Он очень опасен.
– Тогда что мне делать с этой запиской?
– Передайте ее Крапивину.
– Когда ты вернешься?
– Как только управлюсь.
Вячеславу Алексеевичу показалось, что Вешкин чего-то недоговаривает:
– Я сильно разочарован.
– Зря.
– Я рассчитывал на твою помощь.
– Повторяю: закончу свои дела, займусь вашими.
– Что ж, – Вячеслав Алексеевич в упор посмотрел на Сергея, – счастливого пути.
Вешкин ушел, а он еще долго не мог совладать с обидой и недовольством. Чувствовал, что выстроенная система дала сбой и он больше не контролирует ситуацию. В глубине души Вячеслав Алексеевич понимал, что от него с самого начала ничего не зависело, ситуация развивалась сама по себе. Но он, по крайней мере, ее контролировал. А теперь…
– Я сам виноват, – пробормотал Вячеслав Алексеевич. Услужливая совесть и чувство вины подсказали ему причину: совершив подлость по отношению к Насте, он уже не мог рассчитывать на благополучный исход всего дела.
– Закон бумеранга!
И все-таки он должен переломить ситуацию.
– Я должен! – Вячеслав Алексеевич придвинул записку и взял со стола телефон.
В следующую минуту он уже звонил по номеру, который дал ему Сергей Вешкин.
* * *
У него не было ни страха, ни сомнений. Кнопку звонка на двери особняка Вячеслав Алексеевич нажал твердой рукой.
– Вам назначено? – из динамика прозвучал молодой женский голос.
– Я созванивался с вашим хозяином.
– Проходите. – После металлического щелчка дверь открылась. Он вошел, одновременно с этим снова послышался голос: – Снимите пиджак.
Вячеслав Алексеевич послушно разделся.
– Повернитесь.
Он повернулся.
– И поднимите, пожалуйста, руки.
Вячеслав Алексеевич поднял и сцепил руки за головой.
– А теперь – брюки. Задерите обе штанины.
С какой-то мрачной устремленностью он проделывал все, о чем его просил неведомый женский голос, и вскоре увидел его обладательницу. В соседнем помещении его встретила девушка модельной внешности.
– У вас есть при себе документ?
– Паспорт устроит?
Она протянула руку:
– Давайте. – Забрала и сунула в ящик стола.
– Это еще зачем? – возмутился Вячеслав Алексеевич.
– Когда будете выходить, я верну.
Она вышла в коридор и обернулась:
– Идете?
После этого сухого, безэмоционального слова он вдруг понял, что его собственная воля здесь ничего не значит. Он, как Буратино, попал в дом кукловода Карабаса-Барабаса, и сейчас его бросят в темный чулан.
Пройдя метров пятнадцать по коридору, они остановились возле двойных филенчатых дверей, инкрустированных перламутром и золотом. Девушка распахнула створки и сразу же закрыла их после того, как он переступил порог.
– Ваша фамилия Дайнека? – раздался старческий голос.
Вячеслав Алексеевич разглядел в глубине помещения старика, сидящего за столом.
– А вы – Курамшин?
– Где ваша дочь?
– Что за вопрос?
– В этом кабинете мои правила.
– Идите вы к черту!
– Вы пришли только за этим? – Старик притянул к себе кислородную маску.
Прошло не меньше минуты, пока он продышался.
Вячеслав Алексеевич за это время собрался с мыслями:
– Я требую оставить мою дочь в покое!
Старик сбросил маску на стол:
– Здесь приказываю только я. Хватит борзеть.
– Плевать я хотел на твои приказы. – Вячеслав Алексеевич окончательно вышел за рамки светского разговора. – Ты – преступник. По твоему приказу убили Короткина. Теперь ты хочешь убить мою дочь.
В ту же минуту в кабинет вбежали охранники, но старик сделал им знак рукой:
– Погодите маленько. – А потом обратился к гостю: – Так что ты там? Повтори.
– Я требую, чтобы ты оставил в покое мою дочь!
– А ху-ху не хо-хо? – оскалился старик и весело выкрикнул: – Раньше нужно было думать, папаша!
Вячеслав Алексеевич кинулся на него с кулаками, но его тут же сбил с ног здоровенный охранник. Ударившись носом о мраморный пол, он пошевелился и тут же получил пинок под живот.
– Уберите это гавно. – Старик так и сказал, сознательно подчеркнув неверную букву «а».
– Куда? – поинтересовался охранник.
– Плевать! – Старик схватился за кислородную маску, но прежде чем приложить ее к лицу, брезгливо поморщился: – Закопайте где-нибудь. Только подальше.
Вячеслава Алексеевича подняли сильные руки и потащили к двери, но именно в тот момент у Курамшина зазвонил телефон.
– Слушаю. – Отняв от лица маску и чуть задыхаясь, он ответил на звонок. Потом поднял глаза и протянул трубку. – Дайте ему.
– Что? – не понял охранник.
– Дай ему тру-у-убыку, – угрожающе прошипел Курамшин.
Выхватив из рук охранника телефон, Вячеслав Алексеевич хрипло спросил:
– Кто?
– Крапивин. Как ты?
– Хреново.
– Понимаю, – проговорил Герман Сергеевич. – Передай трубку Курамшину.
Вячеслав Алексеевич встал на ноги, отдал трубку охраннику, и тот отнес ее старику.
– Слушаю… – Всего несколько секунд прошло, как он произнес это слово. Старик поднял глаза и посмотрел на охранника. – Выкиньте его за ворота.
В сопровождении охраны Вячеслав Алексеевич дошел до приемной, где ему вернули паспорт. Еще через мгновение он оказался на улице, нетвердыми шагами пересек дорогу, не соображая, куда идет.
Метров через триста рядом с ним притормозил фургон с затемненными стеклами, сдвинулась дверь, и его буквально затащили в салон. Отбиваясь, он вдруг увидел Крапивина, который строго спросил:
– Чего тебя туда понесло?
– Да иди ты! – в запале крикнул Вячеслав Алексеевич. – Хотя в общем – спасибо. Не будь тебя, они бы меня убили.
– Факт.
– Как догадался?
– Позвонить? – недовольно поинтересовался Герман Сергеевич.
– Вообще…
– Скажи спасибо ребятам из наружки. Они, как только тебя увидели, мне позвонили. Я сразу понял, что живым тебе оттуда не выйти. Осталось только одно – позвонить бенефицианту.
– Чего-чего?
– Курамшину, говорю, позвонить. – Крапивин прищурился. – А знаешь ли ты, что всю малину мне обосрал?
– В каком это смысле? – Вячеслав Алексеевич достал из кармана платок и вытер разбитый нос, из которого сочилась кровь.
– В прямом! Мы который день ходим вокруг. Затягиваем удавку, затягиваем. – Он по лошадиному фыркнул. – И вдруг ты нарисовался!
– Прости, я не знал, – повинился Вячеслав Алексеевич. – Мог бы предупредить.
– А я много знаю? – поинтересовался Крапивин. – Ты мне много рассказывал?
– Если про Людмилу… – Он помрачнел. – Тогда лучше не начинай.
– Ну вот видишь… Лови с вами злодеев.
Вячеслав Алексеевич протянул записку, которую дал ему Вешкин.
– Курамшин причастен к убийству газелиста.
– Мне это ни к чему. – Герман Сергеевич опустил голову. – Ты что ж думаешь, что мы в Следственном комитете задаром свой хлеб едим?
– Я так не думаю.
– Тогда зачем сам заявился к Курамшину?
– Зачем? – Вячеслав Алексеевич высморкался кровью в платок. – От отчаяния.
– Да ладно…
– Все пропало. За мной больше не следят.
– Что?
– За моей машиной больше никто не ездит, – повторил Вячеслав Алексеевич и внимательно посмотрел на Крапивина.
Тот покачал головой:
– Это – плохо.
– Я так и подумал.
– Они или нашли Ширшову, или…
Вячеслав Алексеевич встревоженно дернулся:
– Или?..
– Или нашли твою дочь.
* * *
На дачу Вячеслав Алексеевич вернулся поздно вечером. Серафима Петровна, как всегда, встретила его накрытым столом, на котором, кроме обязательных пирогов и мясных закусок, стоял графин с водкой. Отказавшись от ужина, он хлопнул рюмку водки и отправился спать.
Утром Серафима Петровна спросила:
– Не случилось ли чего?
Избегая смотреть теще в глаза, Вячеслав Алексеевич ответил:
– Нет, ничего. – Он вспомнил Кузнецову, на этот раз с острейшим чувством вины. – Все в порядке.
Серафима Петровна умиротворенно опустилась на стул и сложила руки на переднике:
– А я-то думала, с девчатами нашими случилось что-то в этой Палерме.
Вячеслав Алексеевич дернулся, словно от удара хлыстом:
– Вы откуда знаете?!
– Что? – захлопала глазами Серафима Петровна.
– Откуда вы знаете, что они в Палермо?
– Так я и не знаю… – Она хитренько улыбнулась.
– Не врите!
Вздрогнув от окрика, Серафима Петровна догадалась, что отпираться бессмысленно, и перешла в наступление:
– Что ж вы думаете?! С дочерью своей поговорить не могу? Вас буду слушать?
– Значит… – Вячеслав Алексеевич постепенно осознавал весь ужас ее заявления. – Значит, Настя вам позвонила?
– Звонила и постоянно звонит. – Серафима Петровна охотно делилась информацией. – Они с Людмилочкой живут в замке у настоящей принцессы. Она, правда, старуха, но не жадная. Пьют и едят – все забесплатно. Алексу тоже там нравится…
– Алексу? – Вячеслав Алексеевич нащупал рукой стул и оперся на него, едва не теряя сознание. – Он там откуда?
– Настюша позвала, он и приехал.
– Зачем вы ему сказали?
– Брат сродный. Как не сказать?
– Давно он там?
– Уж несколько дней.
– Точнее!
– Откуда я знаю! – слезливо закричала Серафима Петровна и оттолкнула ногой Тишотку.
– Собаку не трогайте!
– Да что же это?! Вы все время кричите! – заголосила она. – Люди добрые, что ж это деится!
– Делается! – выпалил Вячеслав Алексеевич и строго приказал: – Немедленно дайте мне телефон ваших немецких родственников.
Серафима Петровна прошла к буфету и дрожащей рукой вытащила из тетрадки с рецептами затертый листок. Выхватив его, Вячеслав Алексеевич поднялся на второй этаж в свой кабинет.
* * *
Бывало ли в его жизни что-то страшнее того, что произошло минуту назад?
– Нет, – одними губами прошептал Вячеслав Алексеевич.
Он подошел к окну и пустыми глазами взглянул на огородик Серафимы Петровы. Потом вдруг заплакал. Возможно, потому, что вспомнил уход первой жены, возможно, оттого, что узнал минуту назад.
Минуту назад Вячеслав Алексеевич позвонил в немецкий город Вольмюнштель, родственникам Насти, и ему ответил… Алекс Грэмб. Он опроверг то, что они знакомы, и сообщил, что не приезжал в Москву и никогда не бывал в Палермо.
Со всей ясностью прорисовалась ужасная ситуация: рядом с дочерью находился неизвестный, который обманом проник в их дом, чтобы узнать, где она прячется.
– Нужно срочно лететь в Палермо. – Вячеслав Алексеевич достал дорожную сумку и стал собирать вещи, но руки не слушались. Осознав всю тщетность попыток, он достал телефон, чтобы позвонить дочери. Потом нажал кнопку отбоя, решив не провоцировать и без того опасную ситуацию. Нарушив равновесие, он мог встревожить злодея.
– Срочно ехать в аэропорт! – Взяв сумку, Вячеслав Алексеевич отставил ее. – Нужно звонить Сергею… – И набрав номер Вешкина, сказал: – Сережа, я срочно лечу в Палермо!
Тот ответил:
– Не нужно. Я уже здесь.
– То есть как?
– Не хотел говорить… Есть у меня одна информация.
– Тебе известно, что он – на самом деле не он?
– Да, я это знаю.
– И все-таки я прилечу!
– Вячеслав Алексеевич, прошу вас. Вы все равно не успеете.
– Что значит – не успею?!
– Тьфу ты! В смысле, я с ним сам разберусь до того, как вы будете здесь. И вообще, мне нужно ехать в замок, а вы меня задерживаете.
Вячеслав Алексеевич словно пришел в себя:
– Понял, Сережа. Езжай. Я на тебя надеюсь.
– Только не звоните Людмиле… Вот черт!
– Что такое?
– Телефон сейчас сдохнет. Забыл зарядить…
Эти слова Сергея Вешкина были последними. Вячеслав Алексеевич выругался, прошелся по комнате, споткнулся о сумку и забросил ее в шкаф.
