– Объясните еще раз, – попросила Слоан, в то время как мы – я, подруга, мои родители и Беккет – подходили к дому Памелы Карри. – То есть вам мало театра в течение учебного года?

Мама улыбнулась и взяла Слоан под руку. Они с самого начала отлично поладили, и мне не раз случалось, когда Слоан оставалась у меня на ночь, утром застать их на кухне – они пили кофе и болтали, причем выглядели как близкие подруги.

– Это началось несколько лет назад, – сказала мама. – На встрече театрального и факультета английского языка и литературы, когда мы собирались обсуждать парковку. А закончили обсуждением наших любимых пьес и тем, как важно грамотно подбирать репертуар для колледжа, задействовать как можно больше ребят, – одним словом, самые обычные темы. А потом вдруг кто-то…

– Харкинс, – уточнил папа, шедший чуть позади. – Помнишь? Он затронул этот вопрос, затем ушел, потому что спешил на занятие в Уильямс.

– Хорошо, профессор Харкинс предложил, чтобы мы все вместе – и театральный, и английский факультеты – один раз за лето собирались и ставили пьесу, которую никак нельзя было поставить в течение учебного года. Экспериментальный театр, без реквизита, без костюмов, у каждого в руках лишь распечатка с текстом.

– Звучит прикольно, – заметила Слоан.

Тем временем мы уже подошли к дверям. Мама коротко постучала и, не дожидаясь ответа, распахнула дверь. Весь проект «Театр в гостиной» задумывался как неформальный, и начало спектакля всегда было хаотичным, так что хозяевам было не до того, чтобы открывать и закрывать двери за каждым.

Мы вошли. На первом этаже толпился народ – в основном коллеги моих родителей с обоих факультетов и их дети, которые всегда были желанными гостями на представлениях Театра в гостиной, за исключением тех случаев, когда ставили Дэвида Мэмета: на его пьесы действовало ограничение «Не младше 13». Люди собирались в компании по интересам, болтали, актеры ходили с текстами в руках и повторяли свои роли, большинство собралось вокруг накрытого стола.

Я старалась вести себя как можно незаметнее, но не тут-то было, потому что Слоан прошептала мне на ухо: «Ты его уже видела?». Я покачала головой, чувствуя, что заливаюсь краской.

Памела Карри, коллега моего отца с английского факультета, переехала с двумя своими детьми в этот дом примерно год назад. Ее дочь и сын оканчивали старшую школу, когда я только перешла на второй курс, и по-настоящему я была знакома только с дочерью – Эми, потому что она удивила всю школу: никогда прежде новичку не доставались все главные роли в спектаклях. При этом я была тайно влюблена в Чарли Карри – совершенно безнадежно. Он был капитаном теннисной команды и, кажется, вообще не замечал тех, кто не играет в теннис, не говоря уже о том, чтобы обратить внимание на младшекурсницу.

– Андреа! Скотт! – Памела Карри радостно приветствовала моих родителей, улыбнувшись и нам со Слоан. Беккет тем временем уже умчался куда-то в направлении стола с закусками. – У нас серьезный кризис.

– Представлений Театра в гостиной без кризиса не бывает, – мудро заметил мой папа.

– У нас нет младшей сестры, – объяснила Памела. – Сьюзен Грин заболела.

То, что Сьюзен, коллега моей мамы, была ее на десять лет старше, режиссеров Театра в гостиной не волновало: они умышленно закрывали глаза на возрастные несоответствия.

– В «Преступлениях сердца»? – ужаснулся мой отец. – Это правда катастрофа.

– Я знаю, – скривилась Памела. – И с Бейб тоже проблемы, если актриса не справится…

– У тебя же дочь прекрасно играет, почему ты ее не поставила на эту роль?

– Потому что она со своим парнем сейчас путешествует по Европе. Иначе я бы ее непременно подрядила. – Памела перевела взгляд на нас со Слоан. – Так, может, кто-то из вас возьмется?

– Э-э-э, – протянула я, стараясь не замечать, что мать мне одобрительно кивает. – Только не я. Слоан, давай ты попробуешь?

– С удовольствием, – легко сказала та, оглядываясь на Памелу. – Но, Эмили…

– Превосходно! – Памела выдохнула с огромным облегчением. – Я уже думала, что мне самой придется играть, чтобы спасти положение, и, поверьте, вы бы не захотели это увидеть! Так, пойдем, я дам тебе текст роли.

Моих родителей окликнул кто-то из коллег, и они отошли на другую сторону гостиной. Слоан взглянула мне в глаза.

– Почему ты не захотела играть? Я уверена, ты с этой пьесой в сто раз лучше меня знакома – с учетом того, что я о ней вообще впервые слышу.

– Просто не хочется, – заверила я, хотя и не вполне искренне.

И даже нельзя было соврать, что я боюсь опозориться на глазах у Чарли, потому что его нигде не было видно. Я попросту знала, что Слоан справится с ролью куда лучше меня.

– Не уверен, что я к этому готов, – сказал Фрэнк, проходя из столовой в гостиную.

Диван придвинули к стене, чтобы освободить побольше места для импровизированной сцены; перед сценой поставили все стулья, которые нашлись в доме, а для оставшихся гостей на пол набросали подушки. Мы с Фрэнком так и были в спортивных шортах и кроссовках после пробежки. Я, конечно, могла сходить переодеться, но не хотела, чтобы Фрэнк оставался единственным из гостей, кто пришел в спортивной форме, коль скоро мои родители его втянули в это дело. До назначенного времени оставалось пять минут, и Фрэнк выглядел бледным и напуганным. С учетом всех событий последнего часа я могла его понять.

– Я тебя пыталась предупредить!

Он только кивнул, уткнувшись в распечатку роли. Кажется, мои слова плохо подходили для утешения.

Увидев, что приближается торнадо под названием «Театр в гостиной», я честно пыталась отмазать Фрэнка раньше, чем мой отец нагрузит его работой.

– Уходи сейчас же, – сказала я. – Я серьезно.

Фрэнк бросил быстрый взгляд в гостиную, откуда послышался крик моего отца. Тот в суматохе наступил Годо на хвост, и кот не замедлил ему отомстить, впившись в ногу острыми когтями.

– Но твоим родителям, кажется, и правда нужна помощь.

Я затрясла головой.

– Правда, спасайся скорее, пока не поздно.

Я знала, что случайных зрителей очень часто привлекали к участию в спектакле. Два года назад водопроводчик, зашедший устранить протечку, через четверть часа уже играл Меркуцио и едва не упал в обморок на сцене.

– Эм! – мама налетела на меня как ураган с пачкой распечатанных пьес в руках. – Быстро выбери что-нибудь подходящее, хорошо?

– Вы еще даже пьесу не выбрали? – ужаснулась я масштабу катастрофы.

– Здравствуйте, – Фрэнк протянул маме свободную руку. – Я Фрэнк Портер, друг Эмили.

При этих словах я быстро взглянула на него и поняла, что они весьма правдивы. Он действительно мой друг, к чему я все никак не могу привыкнуть.

– Приятно познакомиться, – мама быстро улыбнулась мне, отвечая Фрэнку на рукопожатие. – Вы с Эмили вместе бегаете, не так ли?

Этот вопрос показал, что мой отец не был так уж слеп и рассеян тем утром, когда он впервые встретил Фрэнка на нашем пороге.

– Да, она помогает мне поддерживать форму.

– Да ладно тебе, – отмахнулась я.

Мама многозначительно посмотрела на меня, а я только покачала головой, не зная, как еще объяснить ей, что это совсем не то, что она думает. У Фрэнка есть девушка, мама ошибается.

– Мы очень рады, что ты к нам сегодня присоединился, – сказала она, и я не успела возразить, что Фрэнк зашел всего лишь на минутку, чтобы выпить стакан воды.

Но мама уже тащила его в сторону дивана.

– У тебя не было травм спины? – на ходу расспрашивала она. – Чего-то, что не позволяет тебе двигать тяжелые предметы?

«УХОДИ» – одними губами прошептала я Фрэнку, но он был достаточно хорошо воспитан, чтобы так просто сбежать. Так что через пару секунд он уже поднимал диван за один край, а я поспешно листала разные пьесы, считая количество действующих лиц. Я как раз пыталась понять, осилим ли мы «Шум за сценой», всегда мне нравившийся, когда услышала обрывки разговора, который Фрэнк вел с моим папой. «Ваша работа… «Большой Джус»… Бродвей…»

И тут послышался грохот. Это папа уронил диван со своей стороны, оставив Фрэнка удерживать его в одиночку.

– Андреа! – завопил папа, пока Фрэнк медленно и с усилием ставил свою часть дивана на пол.

Я понимала, что он уже жалеет, что не убрался отсюда, пока еще была такая возможность.

– У Фреда шикарная идея!

– У Фрэнка, – сквозь зубы поправила я.

Как же я сейчас скучала по своим нормальным родителям! Родителям, которые никогда бы не забыли дату Театра в гостиной и не стали бы выставлять меня идиоткой каждые пять минут…

– Какая идея? – отозвалась мама, высовываясь из кухонной двери.

– «Большой Джус»! – с явным облегчением выдохнул папа. – Эмили, хватит выбирать пьесу, мы просто возьмем свою. У нас к тому же достаточно распечаток.

– Отлично! – просияла мама. – Так, тогда ищи актеров, а я приготовлю что-нибудь поесть.

Папа развернулся и указал пальцем на Фрэнка.

– Ты можешь сыграть Дункана! – воскликнул он, и Фрэнк в ужасе взглянул на меня.

– Папа! – я положила стопку распечаток и сделала шаг вперед. Дункан – вторая главная роль, по-моему, это уже слишком для парня, который зашел в дом на минутку, чтобы попить водички. – Я не думаю, что…

Но меня никто не слушал.

– Так, нам нужна Сесилия, – папа расхаживал взад-вперед. – Андреа! Кто бы смог сыграть Сесилию?

– Господи, не знаю, – мама снова высунула голову из кухонной двери. Она попробовала пригладить волосы, забыв, что на голове у нее бигуди. – Может, дочь Памелы?

– Если не найдется нормальной Сесилии, это будет просто провал, – простонал папа. – Помнишь, что случилось на постановке в Чикаго?

– Сама знаю, – оборвала его мама. – Дай подумать…

– Я сыграю, – эти слова сорвались с моих губ раньше, чем я поняла, на что только что подписалась.

Родители синхронно повернулись ко мне с изумленными лицами. Один Фрэнк послал мне слабую улыбку.

– Ты это серьезно? – скептически произнес Беккет в полной тишине.

– Я думаю, это самая подходящая кандидатура, – мама почти пробежала расстояние от кухни до меня, чтобы пожать мне руку. – Спасибо, Эм.

– Да, – отец присоединился к беседе, хотя было ясно, что он еще не до конца поверил в то, что услышал. – Идея отличная. А теперь давайте все-таки займемся диваном.

Всего час спустя мы с Фрэнком уже стояли за дверями столовой с распечатками ролей в руках, слушая, как постепенно собирается публика. Если бы я не нервничала так сильно из-за пьесы, то еще больше стыдилась бы того, во что родители втянули Фрэнка, да еще и против его воли. Но от страха я места себе не находила. Как легко было сказать, не подумав, и как сложно теперь исполнить обещание!

На заднем ряду я разглядела Донну, и она, поймав мой взгляд, ободряюще подняла вверх большие пальцы. Когда оказалось, что в доме совершенно нет еды и нам нечего подать на стол для гостей, я предложила просто заказать пиццу, и мама пришла в восторг. Она назначила меня ответственной за заказ, а сама бросилась наводить в доме хотя бы видимость порядка. Я же просто позвонила Донне и сказала, что нам нужно десять пицц, а еще несколько салатов и хлебные палочки. Донна ответила, что она только что закончила смену, но если я позвоню прямо в ресторан и оплачу заказ с карты, она сможет его доставить и сразу уедет домой. Довольно скоро она приехала, помогла мне накрыть на стол. А узнав, что тут происходит, захотела остаться и в конце концов начала помогать моей маме с уборкой.

К моему удивлению, народу собралось больше, чем в предыдущие годы. Господи, как я могла забыть, до чего это неприятно – находиться в центре внимания целой толпы людей?! Я теребила в руках распечатки со своей ролью, собираясь исполнить свой долг или умереть, хотя, может, умирать все-таки не придется. Пьеса «Большой Джус» столько лет подряд была частью нашей жизни, что я знала больше половины реплик наизусть, потому что видела множество ее постановок в самых разных театрах.

– Еще пара минут, – сообщил Беккет, просунув голову в дверь, после чего снова укатил в своих кроссовках на колесиках. Ему поручили быть конферансье и заодно держать под рукой книгу с пьесой. Хотя у каждого актера были распечатки ролей, я отлично помнила множество представлений Театра в гостиной, когда актеры теряли свои распечатки и искали их как сумасшедшие, пытаясь восстановить ход действий.

– Наверно, нам стоит пойти познакомиться с остальными, – предложила я.

Прочие исполнители толпились на кухне, ожидая сигнала к началу представления. В пьесе было столько второстепенных ролей, что те, от кого требовалось за все время выйти с одной-двумя репликами, сидели в зрительном зале, откуда и должны были подняться на «сцену». Но главные актеры – среди них: секретарь с факультета моей мамы, специалист в области литературы эпохи королевы Елизаветы, костюмер, три реквизитора и несколько старшекурсников с факультета моего отца – могли воспользоваться подобием гримерки. Фрэнк кивнул, но видно было, что он сильно нервничает, и я с удивлением отметила, что парень, который постоянно выступал на публике и был, пожалуй, самым уверенным в себе человеком из всех, кого мне доводилось встречать, беспокоится из-за роли в любительском спектакле в моей гостиной. Похоже, он волновался даже сильнее моего, и почему-то эта мысль придала мне храбрости.

– У тебя все отлично получится, – заверила я.

Фрэнк с трудом улыбнулся.

– Спасибо.

В этот момент в кухню просунулся Беккет.

– Все по местам!

Спустя четверть часа пьеса шла своим чередом, и пока никаких неприятных сюрпризов не случилось. Кое-как я осилила свои первые реплики, хотя сценарий ходуном ходил у меня в руке, а голос был тонкий и натянутый. Хорошо еще, что я помнила начало пьесы почти наизусть – все-таки главной героиней и была одиннадцатилетняя я, – потому что в первой сцене у меня все плыло перед глазами, а руки дрожали так, что я почти ничего не могла прочитать. Но действие продолжалось, и постепенно я успокоилась. В конце концов, мои партнеры тоже были не бродвейскими звездами. Например, специалист по елизаветинскому периоду в литературе, которая играла директора лагеря, произнесла половину своих реплик спиной к публике, а старшекурсник, который играл Таккера, четырежды сбился в первом же акте, что особенно впечатляло, потому что вся его роль состояла из трех предложений.

К моему великому облегчению, Фрэнк в роли Дункана полностью овладел собой и держался превосходно. Даже не знаю, может, стоило предложить ему всерьез заняться театром? Он четко выговаривал свои фразы, ни разу не сбился, занимал правильное положение в пространстве. А еще продемонстрировал отличное чувство юмора, я от него такого не ожидала. Так что я уже начала верить, что наш совместный выход на сцену не окончится полным провалом и вообще может считаться успешным. Такие мысли занимали меня, когда мы с Фрэнком вышли в последнем акте.

Дункан и Сесилия вместе прошли долгий путь от вражды к дружбе, когда ей сообщили, что все это время он просто притворялся ее другом после того, как выступил против девушки на товарищеском суде. Правда, все разрешилось благополучно, и в финальной сцене, изображающей последний день в лагере, молодые люди наконец выясняют отношения и мирятся.

– Прости меня, – сказал Фрэнк-Дункан.

– Подходит к ней справа, – прозвенел голосок Беккета, который сидел на кухонной табуретке со сценарием в руках.

Мой брат – вот кто был настоящей звездой сегодняшнего вечера. Он читал сценические ремарки и подключался, когда актер не знал, что ему делать на сцене.

– Тебе нужно было сразу сказать мне, что происходит, – ответила я-Сесилия.

– Знаю, – кивнул Фрэнк и снова уставился в текст.

– Могу ли я теперь тебе доверять? – сказала я.

– Можешь, – ответил Фрэнк. – Ведь я пришел.

– Берет ее за руку, – прочитал Беккет.

Мы с Фрэнком одновременно взглянули на него, но не двинулись с места.

– Берет ее за руку! – громче и настойчивей повторил мой брат.

Фрэнк посмотрел на меня и сделал шаг вперед.

Я сглотнула, сердце мое колотилось со страшной силой, пока я пыталась успокоиться, ведь это была всего лишь ничего не значащая пьеса. Перехватив сценарий в левую руку, я взглянула Фрэнку в глаза. Он ответил смущенной улыбкой и подошел еще ближе. Мы протянули руки навстречу друг другу, пальцы наши коснулись и в конце концов переплелись. Наши руки поразительным образом подходили друг другу.

Я чувствовала, как пульс бьется на запястье, достигая кончиков пальцев. Как такое могло случиться? Мы с Фрэнком Портером держимся за руки!

– Сесилия! – напомнил Беккет, и этот оклик вернул меня к реальности.

Я поспешно перевернула последнюю страницу пьесы единственной свободной рукой.

– Простите, – буркнула я, вызвав у публики сочувственный смешок.

В заднем ряду я заметила родителей – они стояли рядом, папа обнимал маму за плечи, и оба выглядели почему-то спокойнее и счастливее, чем за все последние месяцы. Похоже, они не сердились, что я своей бездарной игрой испортила их шедевр. Я взглянула на последнюю страничку сценария – черным по белому в нем было написано: «Они целуются».

Как я могла забыть, чем заканчивается пьеса?! Сердце забилось еще быстрее, а ладонь в руке Фрэнка начала предательски потеть.

– М-м-м, – я тщетно старалась найти место, где мы остановились. А, вот оно! – Ты теперь никуда не денешься?

Последней репликой пьесы был ответ Дункана, что он никуда не денется, пока за ним не приедет мама, чтобы увезти его обратно в Вихокен. Потом Дункан и Сесилия целуются, а в это время на сцену выходят остальные актеры, хором исполняя гимн летнего лагеря «Зеленый лист».

Я не хотела заставлять Фрэнка целоваться со мной – достаточно было того, что ему пришлось для роли взять меня за руку. Я не могла себе даже представить поцелуй с Фрэнком Портером, да еще перед всей этой публикой, на глазах у родителей и младшего брата. Кроме того, у Фрэнка была девушка. И хотя настоящие артисты могут в спектаклях целоваться с кем угодно, это же совсем другое дело! Это же…

– …обратно в Вихокен, – Фрэнк закончил реплику, которую я почти полностью прослушала, и некоторые зрители ожидаемо рассмеялись.

Мы подошли к последней черте, я знала, что должно последовать дальше, и в панике смотрела на своего брата.

– Они целуются, – объявил его звонкий голосок, и я физически почувствовала весь ужас, который охватил Фрэнка, и заинтересованное напряжение публики.

Мы с Фрэнком взглянули друг на друга, все еще держась за руки, хотя мне казалось, что сейчас он непостижимым образом находится в нескольких милях от меня и, чтобы коснуться его губ, нужно переплыть глубокий залив, пересечь огромную пропасть. Я не могла представить этот поцелуй. Одно дело – подружиться с ним, узнать его поближе, бегать бок о бок, но это…

Не отрывая от меня глаз, Фрэнк сделал мне навстречу крохотный шажок, и все мои мысли мигом вылетели из головы. Как будто земной шар остановился. Фрэнк тем временем еще чуть больше приблизил свое лицо к моему и начал наклоняться, разомкнув губы.

– Свет гаснет! Занавес! – выкрикнул Беккет, возвращая меня к реальности. Я сморгнула, стараясь осознать все, что только что случилось – или почти случилось. – Занавес!

Публика захлопала. Остальные актеры стали подходить к нам, мы все взялись за руки (я и Фрэнк так и не разомкнули их) и вместе поклонились, а потом зрители начали подниматься, отодвигать стулья и снова потихоньку перемещаться в кухню, где еще был накрыт стол.

– Эй! – ко мне подошла сияющая Донна. – Это было просто здорово!

– Спасибо, – я краем глаза посмотрела на Фрэнка, желая понять, что он об этом думает, но он хмуро смотрел на экран своего телефона.

– Вы двое – настоящие молодцы, – сообщила моя мама и быстро обняла меня. Папа к нам не подошел, но с другого края гостиной показал мне поднятые вверх большие пальцы.

– Спасибо, – Фрэнк на миг оторвался от телефона, перед тем как начать писать сообщение. – Вот, значит, что такое Театр в гостиной.

Только тут он заметил Донну и развернулся к ней, протягивая руку в характерном жесте: «я староста старшего курса, очень приятно».

– Извините, что не поздоровался. Меня зовут Фрэнк Портер.

– Я Донна Финли, – девушка пожала ему руку. – Вы отлично сыграли сегодня!

– Уверен, это мне удалось только стараниями моей партнерши, – ответил Фрэнк, улыбнувшись мне уголками губ.

– Что там случилось? – спросила я, желая срочно сменить тему.

Фрэнк посмотрел на свой телефон, как мне показалось, с легкой неприязнью.

– Похоже, Коллинз сейчас у меня дома. Требует, чтобы я срочно приехал. Хочет тусоваться. И тебя просит утащить с собой. – Он неодобрительно помотал головой. – Напомни мне, чтобы я наконец забрал у него запасной ключ.

– Ого, – сказала я, не представляя, зачем бы вдруг Коллинзу потребовалось меня видеть.

Хотя этим летом мы общались чаще, чем в предыдущие годы… так что, может быть, он просто старается быть вежливым и хочет, чтобы я присоединилась к их вечеринке?

– Не хочешь поехать с нами? – предложил Фрэнк Донне. – Если, конечно, у тебя нет других планов.

– С удовольствием, – Донна казалась польщенной приглашением. – Приятно будет пообщаться… что бы это ни была за тусовка.

– Эмили! – позвал Фрэнк.

Я стояла посреди своей разгромленной гостиной, посреди всего этого хаоса, в толпе гостей, доедавших остатки закусок. Я отлично знала, как заканчиваются представления Театра в гостиной: взрослые надолго зависают в доме, делятся свежими университетскими сплетнями… Наверняка дома будет полно народа до поздней ночи и, если я останусь тут, мне после полуночи придется заниматься уборкой.

– Почему бы и нет?

– Какой красивый дом, – прошептала Донна.

Она перешла на шепот, стоило ступить на порог. Наверное, у меня было такое же выражение лица, когда я первый раз попала в гости к Фрэнку. На этот раз мы приехали на машине Донны, потому что моя «вольво» была намертво заперта автомобилями многочисленных гостей. Но стиль вождения Донны очередной раз напомнил мне, как хорошо, что Фрэнк живет так близко от нас.

– Спасибо, – отозвался Фрэнк, пропуская гостей внутрь. Едва войдя и скинув у дверей кроссовки, он тут же позвал: – Коллинз!

– Здра-а-авствуй! – Коллинз появился из глубины дома, как всегда, ухмыляясь и слегка растягивая гласные.

– Э… привет, – я улыбнулась ему. – Ну, что у нас тут за вечеринка?

Однако Коллинз уже смотрел мне за спину – на Донну в форменной футболке «Капитан-Пиццы». Лицо его просветлело.

– Мы пиццу заказали?

– Нет, – отозвалась Донна, вспомнив, что на ней надето, и слегка смутившись. – Моя смена уже закончилась, я просто зашла в гости. Я – Донна.

– Мэтью Коллинз, – представился он. – Коллинз с двумя «л». Так меня и зовите, меня так все зовут. Хотя, – он скорчил гримасу, – я предпочел бы быть Фрэнком. Эмили, – он повернулся ко мне с чрезвычайно серьезным и заботливым выражением лица, – могу вам чем-нибудь помочь? Ну хоть чем-нибудь? Сейчас, только покончу со спасением планеты и обещаю сделать все возможное.

– Коллинз! – одернул его Фрэнк, проходя мимо приятеля в кухню, но я успела заметить, что на щеках у него появились два красных пятнышка. – Хватит уже, ладно? Эта шутка устарела еще со времен средней школы.

– Я просто стараюсь вести себя с дамами как настоящий Фрэнк. – Коллинз подмигнул мне. – Хотите что-нибудь выпить?

Он прошел за Фрэнком в кухню и открыл холодильник, явно чувствуя себя здесь так же свободно, как Слоан – у меня в гостях.

– Да, с удовольствием. – Донна прошла за Коллинзом, и я почувствовала неудержимое желание предупредить ее, чтобы она не позволяла ему слишком много, потому что он непременно начнет к ней приставать.

Но, к моему удивлению, Коллинз вел себя учтиво, отошел от холодильника, давая ей заглянуть вовнутрь и выбрать себе напиток, и не задавал своих обычных дурацких вопросов – вроде не ушиблась ли она, когда падала с небес.

– Эмили! – позвал меня Фрэнк, и только тут я поняла, что до сих пор стою в одиночестве в дверях.

– Да, иду! – я быстро прошла через первый этаж на кухню.

Все собрались вокруг островка в центре, который выглядел так, словно был сделан из цельного куска гранита, сланца или чего-то похожего – словом, какого-то темно-серого камня. На столешнице лежала пачка кукурузных чипсов – Коллинз открыл ее, пока Фрэнк вытаскивал из холодильника бутылочку воды и передавал ее Донне.

– Значит, так, – Коллинз потер руки, глядя на меня со значением. – Я много думал о твоем списке.

Я изумленно посмотрела на него, потом перевела взгляд на Фрэнка. Конечно, я никогда не просила хранить список в секрете… но все же меня поразило, что он мог рассказать об этом Коллинзу.

– А что такого? – удивился Коллинз. – Портер же больше ни о чем, кроме него, последнее время не говорит. Вот я и решил поучаствовать и помочь.

– Что за список? – Донна смотрела на нас непонимающе.

– Список, который прислала Слоан, – объяснил Коллинз так по-свойски, как будто это было его дело с самого начала.

– Кто такая Слоан?

– Слоан – моя лучшая подруга, – ответила я.

– А, твоя подруга, которая уехала в Париж? – отозвалась Донна, и я быстро кивнула, стараясь не встречаться глазами с Фрэнком, хотя и чувствовала, что он на меня смотрит.

– Ну, неважно, – перебил Коллинз. – Я нашел решение для одного из пунктов, так что…

– Для какого именно пункта? – спросила я, заранее в ужасе от того, что может предложить Коллинз с его оригинальным образом мыслей.

– Да, Мэтью, – поддержал меня Фрэнк, и в его голосе слышалось легкое раздражение, – для какого именно?

– Привет.

Я с удивлением обернулась на незнакомый голос. За моей спиной стоял парень – он вышел из глубины квартиры, откуда-то со стороны гостиной, если можно так назвать место, где вообще нет стен и перегородок. До этого момента я и не представляла, что тут есть еще кто-то, и мне стало неприятно, что гость мог услышать про список Слоан. Парень был коротко стриженным блондином в футболке с логотипом «Брайарвильская футбольная команда». «Брайарвиль» – так называлась школа-интернат в часе езды от города, но до сих пор я не встречала ни единого студента оттуда.

– Отлично, – Коллинз потер руки, – можно продолжать.

Я нахмурилась.

– Продолжать что?

Но Коллинз проигнорировал вопрос, снова отвернувшись к холодильнику.

– Хочешь чего-нибудь выпить: газировки, энергетика?

– Agua, – отозвался незнакомый парень. – Спасибо.

– Привет, – окликнула его Донна, которая тем временем жевала чипсы. – Меня зовут Донна.

– Как сама? – отозвался тот. – А я…

– Тсс! – оборвал его Коллинз так громко, что все невольно уставились на него. – Ты что, забыл, о чем мы договаривались?

Парень поднял брови, а Коллинз указал на него с видом конферансье, представляющего очередного актера.

– Итак, он – первый пункт в твоем списке. Наслаждайся.

Я быстро прокрутила в уме список. Первый пункт был, конечно…

Я шумно выдохнула и, кажется, страшно покраснела.

«Поцелуй незнакомца».

– Погодите, – лихорадочно сказала я, глядя на парня. Парень был симпатичный, но это еще не означало, что я готова его поцеловать. Особенно в такой обстановке, на глазах у Коллинза, Донны и Фрэнка.

Коллинз снова широко улыбнулся мне и даже подмигнул.

– Давай, не стесняйся, – предложил он.

– Подожди, – произнес Фрэнк, переводя взгляд с незнакомого парня на Коллинза и опять на меня. Голос его звучал раздраженнее, чем когда бы то ни было. – Мэтт, я тебя просил этого не делать – сразу просил, как только ты предложил. Но ты, не послушав меня, делаешь по-своему, притаскиваешь сюда неизвестно кого…

– Эй, вы что? – парень из Брайарвиля с обиженным видом приподнял бутылку с водой.

– Что вообще происходит? – громко спросила Донна, глядя на Фрэнка.

– Нет, – я внезапно приняла решение и отступила на шаг. Но тут же испугалась, что могу обидеть незнакомца. – Извини. Не обижайся. Я просто не могу… Не готова…

У меня вдруг кончились слова, и я взяла горсть кукурузных чипсов, чтобы заполнить паузу.

– А что такого? – Коллинз выглядел удивленным. – Идеально же все совпадает. Ты его не знаешь, он тебя – тоже. Сделай уже, что нужно, и готово. Чмок-чмок.

– Коллинз, – Фрэнк обращался к нему, не сводя глаз с меня, – если Эмили не хочет этого делать, значит…

– Делать что? – Донна потянулась за очередным ломтиком чипсов.

Она выглядела, скорее, позабавленной, как будто включила сериал, а половина серии уже прошла без нее.

– Целовать его, – объяснил Коллинз. Донна удивленно окинула взглядом парня, потом повернулась ко мне. – Это первый пункт в списке Эмили, который ей прислала подруга. Поцелуй незнакомца, и все тут. Так что…

– Нет! – повторила я, поднимая руки. Тут нечего было обсуждать, потому что я уже все решила. – Извините. Спасибо за попытку помочь, но я не готова целоваться неизвестно с…

– Вообще-то… – Парень поставил свою бутылочку с водой на столешницу. Теперь уже он выглядел раздраженным. – Меня зовут…

– Тсс! – хором зашипели на него Коллинз и Донна.

– Нет, – я решительно помотала головой. – Я его совершенно не знаю и не собираюсь…

– Но ведь в этом и вся суть, разве не так? – неожиданно вмешалась Донна, высоко подняв брови. – У тебя же нет задания «Поцелуй кого-нибудь, с кем ты уже встречалась»?

Коллинз одобрительно улыбнулся. Я открыла рот… и снова закрыла его, потому что не знала, что ответить. Они ведь правы. Это был один из самых сложных пунктов в списке, я вообще не представляла, как его выполнить… И вот, пожалуйста, передо мной совершеннейший незнакомец, которого специально пригласили, чтобы я его поцеловала. Я вспомнила вечер, когда не смогла обнять Джейми Рорк, и то, как меня это расстроило, и как я злилась на себя за свой страх перед лошадьми. Мне в самом деле следовало поскорее закрыть весь список, чтобы выяснить, куда же подевалась Слоан. Представится ли мне лучшая возможность поцеловать незнакомца?

– Ладно, я согласна!

Фрэнк бросил на меня удивленный взгляд, но потом быстро переключил внимание на бутылочку с газировкой, которая вдруг его остро заинтересовала.

– Ну, круто, – незнакомый парень пожал плечами и целенаправленно двинулся ко мне.

От неожиданности я так сжала в горсти свои чипсы, что они раскрошились.

– Э-э, – я бросила крошки на столешницу и отряхнула ладони. – Может быть, нам… отойти… куда-нибудь, в более уединенное место?

– Там есть кладовка, – сообщил Коллинз, кивая куда-то в сторону узкого коридорчика.

– Отлично, – сказала я, просто чтобы хоть что-нибудь сказать и уговорить себя перейти к действию. Я что, правда собралась такое сделать? Более того, добровольно на это подписалась? – Тогда пойдем.

– Вы можете выйти наружу, – крикнул мне в спину Фрэнк, когда я наконец на негнущихся, словно налившихся свинцом ногах двинулась в сторону парня. Донна восхищенно улыбалась, Фрэнк прицельно смотрел на нее, а не на меня. – В кладовке несколько тесновато.

– Отличная идея, Портер, – услышала я голос Коллинза.

Я с трудом продолжала двигаться вперед. Дыхание сбилось.

Фрэнк был прав: кладовка действительно оказалась тесной. Когда я открыла дверь, внутри автоматически зажегся свет, и я увидела две ступеньки, ведущие вниз, и множество полок с банками и коробками с едой по бокам. А посреди – место аккурат для двух человек.

Я переставляла ноги одну за другой с величайшим усилием, спускаясь по короткой лестнице. Кругом пахло специями, громоздились пакеты с макаронами, рисом, мукой, сахаром.

Парень спустился вслед за мной, закрыл за собой дверь и остановился напротив. В большой кухне при ярком свете я не осознавала, какой он высокий и крупный. Но здесь, в узком замкнутом пространстве, все воспринималось иначе. У него были широкие плечи, огромные руки, и от этого маленькое расстояние между нами как будто сократилось еще вдвое. Сердце мое громко колотилось, но я постаралась выдавить улыбку, словно для меня обычное дело – целоваться в кладовках с совершенно незнакомыми людьми.

Я подняла голову и постаралась убедить себя, что просто должна выполнить свой долг. После того как я не осмелилась поцеловать Фрэнка всего час назад, это мой второй шанс проявить храбрость. Мне оставалось только думать о том, что это будет как бы ничего не значащий поцелуй с актером на сцене, просто не на глазах у публики.

– Ты готова? – спросил парень.

Он-то совсем не казался подавленным и взволнованным, и я попробовала найти в этом утешение. Раз ему все равно, то и мне – тоже. Великое дело! Я сглотнула, облизала губы и сделала в сторону парня крохотный шажок – больше бы и не получилось, такой маленькой была кладовка.

Он лениво улыбнулся и обнял меня за плечи, привлекая к себе. И тут погас свет.

Я инстинктивно дернулась назад и врезалась в полку за спиной. Что-то с грохотом посыпалось на пол. Я не сразу поняла, что у этой лампочки есть таймер, хотя могла бы и догадаться, раз уж свет включился автоматически.

– Извини, – пробормотала я.

Стало так темно, что невозможно было разглядеть и собственную руку, не то что парня!

– Да все в порядке, – произнес он.

Я осторожно шагнула вперед и снова на что-то наткнулась… На этот раз – на самого парня. Мне показалось, что в темноте целоваться даже легче.

– Ты в норме?

Я кивнула и тут же поняла, как глупо кивать в полной темноте.

– Да, – пискнула я, и в это время его нос соприкоснулся с моим. – Извини!

Я нащупала в темноте его лицо и хотела сказать что-то еще, но не успела: в следующий момент наши губы сомкнулись.

Мы стояли так несколько секунд, и я поняла, что наконец-то отвечаю требованиям Слоан, когда парень еще ближе подошел ко мне, обнял за талию и начал целовать по-настоящему.

В обычных обстоятельствах я бы не стала отвечать на такой поцелуй. Однако последний раз я целовалась два месяца назад. Помогали и темнота кладовки, и то, что я не знала имени этого парня и не была уверена, знает ли он мое. Каким-то образом эта полная анонимность стерла все преграды. К тому же парень хорошо целовался, и очень скоро я вовсю отвечала на поцелуй. Пульс участился, дыхание перехватывало, а он запустил руки в мои волосы и гладил меня по затылку. Только почувствовав, что его руки скользнули мне под футболку и поднимаются по спине к спортивному лифчику, я пришла в себя и резко сделала шаг назад, одергивая футболку. Ногами я старалась нащупать ступеньки позади.

– Ну вот, – выдохнула я, ведя рукой по стене, чтобы не споткнуться, и наткнулась пальцами на выключатель.

Мы оба заморгали от яркого света. Так странно было снова видеть этого парня, а не только чувствовать его руки и губы. Я пригладила волосы и поднялась наверх, он шел за мной.

На полпути в кухню я обернулась. Я совершенно не чувствовала себя смущенной, наоборот, это было очень странное ощущение внезапной свободы, которое почти невозможно описать.

– Э-э… спасибо.

– Не за что, – парень улыбнулся мне. – Было очень приятно.

– Мне – тоже, – кивнула я и вошла в кухню, где ждали остальные.

Фрэнк сидел с телефоном в руках и набирал какой-то текст. Донна, о чем-то болтая с Коллинзом, рассмеялась его шутке.

– Ну как? – отвлекся Коллинз, завидев нас. – Успешно?

Я проигнорировала вопрос и повернулась к Фрэнку, хотя старалась не смотреть прямо на него.

– Можно я возьму водички из холодильника?

– Бери, конечно, – отозвался он, не отрываясь от телефона.

Наверняка пишет Лиссе.

Я открыла холодильник и взяла бутылку газировки. Донна не отрываясь смотрела на меня, и я легонько ей кивнула, так что она просияла. Чтобы не смотреть на парня, с которым я только что целовалась, или на Коллинза, или на Фрэнка, строчащего сообщения своей девушке, я притворилась, что увлеченно разглядываю дверцу холодильника. В отличие от декора всего остального дома, коллекция магнитиков казалась совершенно спонтанной: какие-то рекламные магниты, напоминалки, приглашения. Среди прочих я заметила одно, наскоро прилепленное ближе к полу. «Ежегодный прием архитектурного общества Стэнвича! Званый вечер в честь Кэрол и Стива Портер». Внизу стояла дата торжества – примерно через месяц. Это было совершенно не мое дело, но я все же нагнулась посмотреть, где состоится званый вечер, но низ приглашения был перекрыт каким-то рекламным календариком. Вдруг зазвучала музыка. Я обернулась, чтобы определить ее источник, и увидела, что это телефон моего незнакомца. Он вытащил телефон из кармана и ответил на звонок.

– Супер, – сказал он кому-то невидимому. – Ладно, сейчас выйду. Да, все тут закончил. Я с Мэтью. – После короткой паузы он продолжил: – Да, встретимся в восемь.

Он закончил разговор и повернулся к нам.

– Ну, ребята, я пошел. Много планов на вечер.

– Окей, Бенджи, увидимся, – кивнул ему Коллинз и хлопнул его по плечу.

Я моргнула, пытаясь примерить на него это имя. Я только что целовалась с парнем, которого зовут Бенджи?

– Бен, – сурово поправил тот. – Никто меня больше так не зовет.

– Но я же зову, – усмехнулся Коллинз. – Спасибо, что зашел. Тогда до воскресенья.

– Ага, увидимся, – кивнул тот и вдруг наклонился ко мне.

Я невольно подалась назад, испугавшись, что он хочет на прощание поцеловать меня еще раз. Но вместо этого он спросил – неожиданно тихо, хотя было ясно, что все в кухне нас все равно слышат:

– Не хочешь обменяться телефонами?

– Ой, – это предложение выбило меня из колеи. Я оглянулась на друзей: Фрэнк смотрел прямо на меня, Донна явно сигнализировала «да-да, не упусти свой шанс!». – М-м… Спасибо за предложение, но не уверена… Я этим летом работаю над одним проектом, так что…

Он понимающе кивнул и отстранился.

– Не подумай, что мне не понравилось, – быстро вставила я. – Все было хорошо, просто…

Он снова лениво улыбнулся.

– Ладно, если передумаешь, скажи Мэтту. У него есть мой номер.

С этими словами он развернулся и ушел, на прощание махнув всем рукой.

Как только дверь за Бенджи со стуком закрылась и я поняла, что теперь он точно нас не слышит, я повернулась к Коллинзу.

– Как ты с ним познакомился?

Почему-то я испытывала большое облегчение от осознания, что Бенджи учится в Брайарвиле, а значит, в следующем учебном году я его, скорее всего, ни разу не увижу.

– Он мой кузен, – ответил Коллинз, принимаясь за чипсы.

Я кивнула, как будто это все объясняло и факт, что я только что целовалась с двоюродным братом Коллинза, был чем-то совершенно обыденным. Но голова моя кружилась. Коллинз с чипсами отошел к столу, и я поняла, что мы остались с Фрэнком вдвоем и что он пристально на меня смотрит.

– Извини, что рассказал Коллинзу про список, – сказал он тихо.

– Все хорошо, – я пожала плечами. На самом деле все было более чем хорошо, но об этом я Фрэнку говорить не собиралась. – И теперь я выполнила чуть ли не самый сложный пункт, так что…

Фрэнк отвернулся и уставился в телефон.

– Да, – сказал он, – конечно.

И он снова принялся писать, не глядя на меня. Я отпила глоток воды, отошла к Донне и Коллинзу – и тут же об этом пожалела, потому что тот сразу же принялся меня подначивать.

– Итак, – возгласил он, растягивая слова, – что ты думаешь о Бенджи? О вашем совместном будущем?

– Ничего, – отрезала я. – Не хочу обидеть твоего кузена, но… нет.

– Прямо не верится. Вы же так надолго уединились.

Я поперхнулась водой.

– Что, правда надолго?

– Правда.

Я отпила еще воды и потрясла головой.

– А, да. Ну, так вышло… – Коллинз смотрел на меня и усмехался. – Ой, да заткнись ты, – буркнула я, удивив и себя, и Коллинза, а заодно рассмешив Донну.

Позже, когда она уехала, а парни сели играть в видеоигру, которая мне была совершенно неинтересна, потому что Беккет и так меня постоянно пытался заставить поиграть с ним, я в одиночестве шла домой и улыбалась. Вечер был теплый и влажный, в траве сияли светлячки, звенели цикады. Я шла, и мысли мои снова и снова возвращались к тому, что сегодня произошло.

Мое участие в театральной постановке прошло на ура. Ничего ужасного не случилось, я все смогла. Более того, я поцеловалась с незнакомцем. Как только мысли вернулись к тому, что произошло в кладовке, мой пульс участился. Я сегодня целовалась – вот уж чего нельзя было ожидать! Не то чтобы я решила регулярно встречаться с родственниками Коллинза, чтобы целоваться с ними в разных укромных местах, но это событие однозначно придало мне уверенности в себе.

Я запрокинула голову, чтобы посмотреть на звезды. И впервые начала понимать, зачем Слоан прислала мне этот список.