Наши дни. С утра пораньше…

Она – полная противоположность Ладе, да и вообще женскому полу. Неухоженная, к тому же некрасивая, что всегда смущает Щукина, будто произвел на свет это недоразумение он, а не кто-то другой. Она сутулая и худая, из зубов не вынимала сигарету, едва огонек доползал до фильтра, прикуривала от старой новую. Из зубов не вынимала сигарету, а из руки не выпускала внушительных размеров кружку с кофе. Вид у нее заурядной наркоманки – глаза с туманом, никакого выражения на лице, но мнение создавалось ошибочное – Джильда не наркоманка. Она ни с кем не встречается, не тратит время на так называемых козлов (в ее лексиконе козлы – мужчины всех мастей), любовник у нее один – компьютер. Он же подруга, он же мама-папа, он же весь мир вместе с космосом, и этого ей достаточно. Интересно, кого привлечет длинная шпала в джинсах, которые явно терзала собака, и в старой футболке с надписью «Fuck you?», ставшей родной, словно эти два слова принадлежат твоему языку… Вадик провел настоящее расследование, выясняя у приятелей, где найти чудо современности с экзотическим именем Джильда. Он уверял, будто она ас, мастер, и сам тому удивлялся, потому что считал – компьютеры требуют сугубо мужских мозгов. Но Джильда любого хакера за пояс заткнет.

Она долго рассматривала фотографии картины, почесывала стриженый затылок, выпячивала губы. Она пила кофе и курила, наконец весомо изрекла:

– Не цифровым снимали…

– Обычным фотоаппаратом, – подтвердил Архип Лукич.

– Жалко. Вы хотите, чтобы я нашла на вашей картинке… что?

– Не знаю.

Она прищелкнула пальцами и выразила, наверное, восторг:

– Супер! – Взяв фотографии в обе руки, Джильда поочередно переводила глаза с черно-белого снимка на цветной и обратно. – Первый раз встречаюсь с таким заданием. Неважнецкие фотки, дядя.

– Архип Лукич, – мягко подсказал Вадик.

– Может, заново снимете? – не отреагировала она на парня.

– Картину украли, – ответил Щукин.

Джидьда присвистнула:

– Отпад! Хоть ориентировочно скажите, че искать?

– А все, что покажется необычным, – нашелся Щукин. – Думаю, на этой картине должны быть какие-то знаки. Но какие именно и где, я не берусь сказать. Может, ошибаюсь, и знаков там вообще нет.

– Уже ближе, – криво усмехнулась она, сканируя фотографии. – Знаки? Символика – вещь хитрая, каждый человек может создать свои символику и шифр. Мы с одним пацаном сварганили игрушку… Ну, вроде как среди хаоса на нашем шарике следует найти семь священных книг, а в них прочесть зашифрованные письмена с заданиями, которые помогут освободить шарик от интервентов из космоса. Все известные символики туда воткнули. Игрушка – супер! Нам советовали ее загнать, но на доработку времени нет. Так вот, мы одну программку сварганили, думаю, она поможет разобраться с вашей картиной, если только там есть известные миру символы. Держите вашу дивчину. Бум искать…

– До свидания, – попрощался с ней Щукин, забрав фото.

Выйдя на улицу, закурил, потом поделился с Вадиком:

– Она какая-то труханутая, честное слово. У нее все дома?

– Все, – заверил Вадик и развел руками. – Компьютерное поколение. Таким, как она, никто не нужен. Сидят себе, программы мастерят…

– Банки грабят, – дополнил Щукин. – Наслышан, наслышан.

– Мы не преждевременно к ней обратились?

– Боюсь, Вадим, когда Монтеверио дойдет до конца своей поэмы, нам все равно ничего не станет известно, а грабители улизнут. Пусть уж твоя Джильда поищет… символику. А там, может быть, и веер найдем или как-то иначе доберемся до тайника. Ты же мечтаешь найти клад? Ну, вот я и решил ускорить процесс.

– Понимаю, идея с кладом выглядит старомодно… А вдруг все-таки…

– Картина что-то прячет. И прячет что-то важное, раз и сегодня она кому-то понадобилась… Интересно, как грабители узнали про веер? – вдруг остановился Щукин. – До кражи веера мы о нем не догадывались, а хранился он у Монтеверио.

– Кто-то узнал, что у итальянца есть веер и что он является ключом к картине, а в картине зашифрована загадка, ведущая к…

– Поехали к Монтеверио в больницу, – сорвался с места Щукин. – Так вот, дорогой Вадик, поразмыслив и сопоставив сведения итальянца, я решил отдать фотоснимки программистам, надеясь, что они найдут хоть что-то. Компьютер на многое способен, особенно в умелых руках. Если есть ключ, значит, есть знаковая шифровка. Знаки пусть ищут на фотографиях компьютерщики, потому что мне не удалось их найти, а мы будем искать саму картину… И еще веер.

– Нет, я не говорил никому про веер. И какое он имеет значение? – замахал руками Монтеверио, выглядевший после профилактики неплохо.

– Точно? – не верил Щукин. – Может, вы с кем-то познакомились, немного выпили, расслабились и…

– Распустил язык? – возмущенным тоном докончил Монтеверио. – Исключено! Я же не в Италии! Мне не с кем здесь распускать язык. Что, если Тина… или Кармен просто так взяла веер? Крупных денег она не нашла, а тут подвернулась старинная вещица…

– У нее дома веера не нашли, – перебил его Архип Лукич. – Деньги нашли, а веер нет. Кстати, вы не знаете, синьор Монтеверио, но Кармен умирает в этой же больнице, только на другом этаже. Ее зарезали.

Монтеверио чисто по-русски схватился за щеку ладонью, что-то залепетал, раскачиваясь из стороны в сторону и вспоминая святых. Он брел за Щукиным, который шел к врачам узнать о здоровье итальянца. Оказалось, что смесь алкоголя и снотворного не подействовала губительно на синьора, его собирались отпустить под вечер, когда будут известны результаты всех анализов.

– Вот что, Вадик, – плюхнувшись на водительское место, устало произнес Щукин. – До вечера не так уж много осталось, давай-ка вот что сделаем – выпустим Орлова. У-у, ты, я вижу, спать хочешь? Ну, да, всю ночь дежурил у дома Лады.

– Не беспокойтесь, у меня бывают периоды, когда бессонница не напрягает. Иногда хватает пятнадцати минут дремы, чтобы восстановить силы.

– Завидую, – вздохнул Щукин, которому тоже не спалось, особенно прошедшую ночь, а чувствовал он себя отвратно. Вот что значит возраст!

– А зачем Орлова отпускать? – поинтересовался Вадик.

– Картина и веер у грабителей, им пора линять. В связи с этим мы возьмем под контроль Орлова, и если он в доле, то все будет очень просто.

– У вас мобила звонит.

– Слышу. – Достав телефон, Щукин взглянул на дисплей и усмехнулся. – Жена Орлова. Доконала звонками. Требует вернуть ей мужа, а мне хочется ее убить.

– Так успокойте ее, что скоро вернем.

– Обойдется. Поехали. До того, как Лада выйдет из музея, повисишь на хвосте Орлова. Бери мою машину.

– А вы?

– Тебе нужнее.

Выпустив Орлова под подписку о невыезде, Щукин заперся в кабинете. Он курил у окна, слушая шелест листьев акации, прожженных солнцем, оттого желтых уже сейчас и по сухости похожих на листья, вырезанные из бумаги. Архип Лукич думал. Изредка включал запись с изображениями грабителей.

Дмитрий Орлов на общественном транспорте помчался в свой магазин бытовой техники, влетел внутрь, не выходил очень долго. Вадик, следуя за ним на автомобиле Щукина, легко определил по виду, насколько Дима взбудоражен…

Орлов названивал Ладе на сотовый, названивал безуспешно – связь была недоступна. Тогда позвонил на обычный телефон музея и, услышав женский голос, попросил пригласить Ладу. Ее не оказалось на месте. Где она и когда вернется – внятного ответа не получил.

Татьяна положила трубку на аппарат, взглянула с осуждением на Ладу:

– Зачем морочишь ему голову? Это же твой Дима.

– Знаю, что он, но не знаю, кто он. – Фраза предназначалась не Татьяне. Лада ее произнесла медленно, будто разговаривала сама с собой.

– Дима нервничает, поводов у него хоть отбавляй. А ты поступаешь с ним… непорядочно.

– Может быть, – задумчиво ответила Лада.

– Не понимаю тебя! Летала же прямо-таки, когда с ним познакомилась. Мне казалось, ты влюблена в него. Между прочим, он производит впечатление хорошего человека… хоть и женатый. Жаль мне тебя. Хочешь, с тобой пойду? – Лада перевела на подругу удивленный взгляд: мол, куда? И Татьяна пояснила: – К нему на свидание. Постою в сторонке, пока ты с ним поговоришь, так спокойней будет. Хочешь?

– Не стоит. Я сама.

День плавно переходил в промежуточную стадию между полуднем и вечером. Это время летнего покоя в городе, когда ветры, частые гости в это время года, утихают и наступает пора затишья. Архип Лукич по-молодецки спрыгнул с подножки автобуса и направился к музею. Недавно звонил Вадик, сказал, что Орлов движется на своих колесах к музею.

Автомобиль Орлова Щукин увидел издалека, тот стоял неподалеку от входа, а собственный транспорт… Свою машину он тоже отыскал взглядом – Вадик втиснулся между двумя импортными тачками. Как только Щукин уселся рядом с ним, его помощник доложил:

– Минуты две как вошел. Идем за ним?

– Он не настолько глуп, чтобы убить Ладу в музее.

– А вон и она, – указал пальцем Вадик.

Лада вывернула из-за угла здания музея – вышла через черный ход – и понеслась, оглядываясь на центральную дверь, мало заботясь, что встретится ей на пути. Споткнулась. Не упала, а перепрыгнула препятствие – крышку люка – и помчалась дальше, все так же оглядываясь. Ее торопливость была похожа на трусливое бегство, об этом же говорило выражение паники на лице. Разумеется, она пробежала мимо машины Щукина, который выскочил и бросился за ней:

– Лада! Постойте!

– Вы?! – оглянувшись, пролепетала она. Потом, что-то сообразив, кинулась в машину, залезла на заднее сиденье и выпалила: – Дима пришел в музей!

– Ну и что? – садясь впереди, произнес Щукин.

– Как – что! – покрылась пятнами Лада. – А если он меня…

– В музее он вас не тронул бы, – проговорил Щукин. – Зря не выяснили, что ему надо.

– Да? Вы думаете? – приходила в себя она. – А я… я испугалась… Как глупо. Извините, Архип Лукич, назад не пойду. Почему-то не хочу с ним встречаться.

– А это кто? – вытянул вдруг шею Щукин.

К музею катился на коротеньких ножках…

– Бедный Лелик, – ухмыльнулся Вадик. И тут же выкатил глаза: – А ему-то что надо в музее?

– Лескин! – приподнялась с места Лада, узнав собутыльника мужа. – Наверное, идет к дежурному. (Щукин и Вадик одновременно повернули к ней головы.) Его приятель работает у нас сторожем. Я сама хлопотала, чтобы Зоя Федоровна взяла его на работу в музей.

Не сказав Ладе ни слова, Щукин и Вадик переглянулись. В это время Лескин поднялся по ступеням крыльца и только хотел взяться за ручку двери, как та сама собой распахнулась. Из музея вышел явно расстроенный Орлов в сопровождении Татьяны. Тут произошло еще одно любопытное событие – Лескин и Орлов поздоровались за руку, как здороваются старые приятели. В самом рукопожатии не было ничего необычного, необычным было лишь то, что это происходило между людьми, которые, по идее, не должны быть знакомы. Конечно, в их знакомстве нет никакого преступления, однако… При виде этих двух здравомыслящих людей следователю и его помощникам мысли в голову пришли одинаковые.

Бедный и безобидный Лелик, знавший мужа Лады и пивший с ним в ночь убийства, оказывается знаком с одним из трех сторожей музея. Мало того – помог другу устроиться на работу и просил Ладу составить протекцию. Но и этого мало. Однажды в дождливый день некий предприниматель Орлов подцепил на улице хорошенькую женщину, внушил ей симпатию, и вдруг он оказался знакомым бедного и безобидного Лелика. И не кого-то убили, а Илью – друга Лелика, мужа Лады, а она работает в музее, где украли картину. Странность как раз в том, что люди разных интересов сошлись в том месте, с которого все началось…

– А Татьяна с обоими знакома? – поинтересовался Щукин.

Да-да, эта сотрудница музея тоже вышла из здания, и теперь троица о чем-то беседовала на крыльце. Дмитрий был хмур, бросал короткие фразы с недовольством, Лелик что-то мямлил, Татьяна улыбалась. Наконец Дмитрий стремительно пошел к своей машине, Лелик открыл дверь музея и пропустил Татьяну вперед.

– Не знаю, – сказала озадаченная Лада. – Лескина, думаю, Танюша не раз встречала, он частенько заходит к сторожу… в шахматы поиграть, хотя на самом деле выпить приходит. А с Димой… Ну, видела его пару раз со мной… Сегодня говорила, что я поступаю нехорошо, отказываясь общаться с ним. Кажется, он ей нравится.

– А что еще она говорила? – спросил Щукин, повернувшись к ней.

– Дима нас не заметит? – забеспокоилась Лада.

– Он, как и вы, ничего перед собой не видит, – констатировал Вадик.

– Таня предложила… – успокоилась Лада, – пойти со мной на свидание к нему. Хотела постоять в сторонке, пока я с ним переговорю. Ну, в качестве охраны…

– Слушаю, – поднес зазвонивший мобильник к уху Архип Лукич. – Это опять вы? Вашего мужа отпустили, а вот почему он домой не едет, у него спрашивайте. – Досадливо он отключил телефон, затем сказал: – Ну-ка, ребята, выходите, я должен съездить в прокуратуру…

Архип Лукич взбежал по лестнице, торопливо открыл свой кабинет, спешно включил кассету с записью ограбления музея и… заулыбался. Двадцать минут спустя он ехал к Монтеверио за очередной порцией саги.

Вадик провожал Ладу, держась от нее на расстоянии – лишь бы она находилась в поле его зрения. Выполняя просьбу Щукина, Лада заходила в магазины, мерила одежду, которую не собиралась покупать, долго расхаживала среди полок с продуктами в супермаркетах, перебирала баночки с вареньем и постоянно искала глазами Вадика. Рискуя быть разоблаченным убийцей (при условии, если тот следит за Ладой), Вадик подошел к ней и тихо прорычал:

– Прекрати за мной следить.

– Но я только…

– Я сказал, не смотри в мою сторону! – рявкнул он и отошел.

Пока она так бродила, наступила ночь. Лада купила пару сдобных булок и молоко, под покровом темноты шла к собственному дому. На «зебре» задержалась, ожидая, когда появится зеленый свет. И тут, вывернув из-за угла, резко возле Лады затормозил автомобиль, передняя дверца открылась. Из нее протянулась рука, схватила Ладу за подол платья и дернула. Женщина буквально упала на водителя в автомобиле, который нажал на газ, и машина буквально взвизгнула, срываясь с места.

Когда Вадик сообразил, что случилось, было уже поздно. Пытаясь догнать похитителя во что бы то ни стало, он кинулся наперерез автомобилю, прикинув, каким путем тот поедет. Пересек небольшую площадь. То ли водитель предполагал, что Лада на контроле, то ли заметил Вадика, то ли у него был план свернуть в переулок, но поехал он не по дороге, огибающей площадь. Вадику пришлось изменить маршрут, он побежал к переулку, не сразу перешел проезжую часть, а подождал, пока проедут машины. Поздно достиг переулка – впереди простиралась совершенно пустая улочка, значит, похититель смылся. Раздосадованный Вадик позвонил Щукину:

– Архип Лукич… я ее упустил. Ее запихнули в машину и увезли.

Выяснив, где находится Вадик, Щукин извинился перед Монтеверио:

– Простите, я должен срочно уехать.

Прислонившись к стене дома на перекрестке, Вадик курил, когда подъехал Щукин. Не успел шеф подойти к нему, как из подрулившего туда же такси выскочил Гена, тоже предупрежденный, что Лада, судя по всему, домой не вернется. Оба встали перед Вадиком эдаким немым укором, а ему без них было тошно. Вкратце он рассказал, как все произошло.

– Ну ты и шляпа! – не удержался Гена.

– Перестань, – осадил его Щукин. – От неудач никто не застрахован. Вадим, ты машину запомнил?

– Темно было, я далеко стоял… – виновато ответил тот. – Да и не сразу понял, что ее… а когда понял… – В сердцах махнул Вадик рукой.

– Так, – протянул Щукин огорченно. – Еще один труп нам обеспечен. Главное, мы не знаем, куда он ее повез…

– И кто повез, – дополнил Гена.

– Кстати! – оживился Щукин. – Живо в машину!

Он привез ребят к дому Дмитрия Орлова. Его жена Элла вышла на звонок, закутавшись в шелковую шаль, и была просто переполнена недоброжелательностью. На вопрос, нельзя ли поговорить с Дмитрием Давыдовичем, она сухо ответила:

– Издеваетесь? Нарочно сказали, будто Диму выпустили, чтобы я не звонила вам?

– Вы хотите сказать… его нет? – уточнил Щукин.

– Разумеется, нет! – И Элла захлопнула у него перед носом ворота.