И наступил следующий день…

Держа в руке пульт, Архип Лукич стоял перед телевизором. Когда запись заканчивалась, он перематывал ее на начало и смотрел снова и снова. А на экране был все тот же музей, все та же ночь, все те же грабители. Так последнее время начинался рабочий день следователя Щукина. Гена, впервые застав Щукина за просмотром музейной кассеты, полюбопытствовал:

– Вы что-то обнаружили, Архип Лукич?

– Практически ноль, – лаконично ответил Щукин с явным сожалением.

– Тогда зачем смотрите?

– Видишь ли… – Щукин отмотал кассету на начало, включил. – Нет, говорить не буду, предлагаю тебе посмотреть.

Запись закончилась.

– Ну, как, заметил что-нибудь?

– А что я должен был заметить? – недоуменно спросил Гена.

– Мне кажется, первый грабитель ведет себя не совсем обычно. Присмотрись-ка.

Щукин снова включил запись, через пять минут Гена пожал плечами:

– Не понимаю, в чем вы видите странность.

– Знаешь, что-то меня не устраивает, какая-то мысль… неясное ощущение заставляет пересматривать кассету. Ладно, пока отставим это. Вадик запаздывает, а у него важные сведения. Вчера он дождался пришельца. И знаешь, во сколько? Почти в четыре утра. Каково, а?

– Значит, он все-таки существует – высокий мужчина, знакомый убитого Ильи?

– А ты сомневался? И он убил Илью. А вот и наш герой дня!

Вадик вбежал, слегка взбудораженный, поздоровался за руку с Геной и Щукиным, после чего утер вспотевшее лицо – наверняка бежал сюда сломя голову – и упал на стул. Рассказ о ночных событиях длился недолго. Собственно, и рассказывать-то было нечего. Многочисленными деталями и подробностями обрастает обычно победа, а Вадик упустил пришельца, следовательно, и о своем промахе поведал скупо. А затем все трое задумались наверняка об одном – кто он такой, тот парень? Ибо скакать через перила, как кенгуру, по силам только молодому и тренированному человеку.

– Почему он не убрался из города? – задал неновый вопрос Щукин.

Вадик попросту проигнорировал вопрос начальника – ответа у него не было. Гена выпятил нижнюю губу и приподнял плечи, что тоже означало «не знаю», но сказал:

– Ладу ему убрать надо.

– Хотелось бы неординарного ответа, – вздохнул Щукин.

– Где ж его взять? – развел руками Вадик.

– Думать надо, – в тон ему вздохнул Щукин. – Иначе он нас обскачет.

Кафе «Чайная роза» – излюбленное место встреч Лады и Орлова, где в недавнем прошлом они просиживали по нескольку часов. Здесь была не только неплохая кухня, но и приемлемое обслуживание. Не последнюю роль играла и обстановка – каждый столик находился в окружении растений. Лада пришла первой, выбрала самый темный уголок, заказала стакан воды. Дмитрий вошел в зал через десять минут, поискал ее глазами. Лада в ответ махнула рукой и оглянулась по сторонам, как неопытная шпионка. Орлов ринулся к ней, плюхнулся на стул, и некоторое время они сидели молча. Тихая музыка, скроенная из латиноамериканских ритмов и мотивов, но тем не менее вполне лиричная, отвечала противоречивым настроениям двух встретившихся людей – их влечению друг к другу и ощущению особой тревожности, вызванной событиями последнего времени. Пожалуй, тревожность доминировала. У обоих земля под ногами покачнулась, что ждет их впереди – неизвестно.

– Ты говорила… – тронул Дима ее за руку.

– Да, я сидела в тюрьме, – догадалась Лада, о чем он хочет ее спросить. – Сутки. Нет, больше. Ха-ха! Представляешь?

– За что тебя туда?

– Подозревают! – нервно хохотнула она и скисла. – Не понимаешь? Думают, это я убила мужа. Не сама, конечно, а например… с твоей помощью.

– Я предполагал, что возникнет такая версия, – опустил он голову, однако тут же поднял ее. – Ну и что?

– Архип Лукич добился моего освобождения – он замечательный человек! – а я сразу позвонила тебе. Почти сразу. Дима, я хотела предупредить… лучше пережди где-нибудь это время, спрячься. А еще лучше – уезжай подальше. Я побывала ТАМ и скажу: хуже с человеком ничего не может произойти. Понимаешь, если бы не Щукин, я бы и сейчас сидела в… там. И никто не стал бы меня слушать, потому что там никому нет ни до кого дела. У меня сложилось впечатление, что, оказавшись там, ты попался, тебя уже не выпустят. По телефону я не могла об этом говорить, прости, что заставила тебя вылезти из убежища.

– Ты прелесть. – Дима поцеловал пальцы Лады, сжал ее руку в ладонях, опустив на них подбородок. – Ты чудо. Но если я уеду, сбегу, моя фирма вылетит в трубу.

– Пойми, они… – Лада придвинулась ближе, понизила голос. – Они могут снова прийти к тебе домой. С обыском. И найдут тебя.

– Поживу на работе. Парни у меня мировые, не сдадут.

– А если найдут и там?

– Судьба такая.

– Глупо списывать на судьбу свою неосмотрительность. Тебе смешно? Ну почему ты улыбаешься? По-моему, наша ситуация сродни аварии с тяжелыми последствиями…

– Я улыбаюсь, потому что рад тебя видеть, это раз, – прервал поток ее паники Дима. – По натуре я фаталист, это два. Не хочу стать банкротом, потому что нищета позорна, это три. Четыре – у меня проблемы с налогами. Правда, мою вину еще надо доказать, а уж в убийстве твоего мужа – тем более. Так что, надеюсь, у тех, кто мечтает списать этот грех на тебя и меня, это не получится. И последнее: адвокат у меня… тиранозавр!

– Боже мой! – покачала головой Лада. – Ты не понимаешь, с кем имеешь дело. Я провела там всего ничего времени, и мне стало ясно, какая это мясорубка. Мне сказали, что они еще и бьют, когда нужно добиться признаний. Меня не били, иначе я призналась бы… в убийстве Кеннеди. Дима, ну, подумай, куда ты можешь уехать? Отдых бизнесменам положен? Вот и отдохни.

– Только вместе с тобой.

– Со мной не получится, я дала подписку о невыезде.

– Тогда и я не уеду.

– Ты не все знаешь. Меня тоже хотят убить.

Реакция у Димы была неадекватная – он в голос рассмеялся. На что Лада снова покачала головой, но уже осуждающе:

– Тебе опять смешно? А мне нет. Щукин считает, что меня хочет убить мужчина, которого я должна знать в лицо. Но я не могу составить портрет ни одного из знакомых мужа, кроме Лескина. Так что, Дима, лучше разбуди голос своего разума.

– Лескин? Как его зовут?

– Лелик. То есть Алексей, Леликом его зовет жена.

– Он друг твоего мужа?

– Скорее собутыльник, – усмехнулась Лада и вдруг заинтересовалась: – А ты что, знаешь Лескина?

– Почему ты решила?

– Потому что так, как спросил ты о нем, спрашивают только о знакомых.

– Однофамильцев много, – неопределенно пожал он плечами. – Я действительно знаю человека с такой фамилией. Смешной он, суетливый… Слушай, какого черта мы о нем говорим, даже если это наш общий знакомый? Нашли тему! Знаешь, Лада, мой друг уехал отдыхать, а ключ от своей квартиры оставил мне. Поехали?

– Меня не пустит сторож, я же ночую в музее.

– Поехали, – поднялся Дима, схватил Ладу за руку и увлек за собой. – И кто тебе сказал, что ночевать ты обязана именно на работе? Если уж на то пошло, ты можешь спокойно жить в квартире моего друга как минимум неделю, а там посмотрим.

– Архип Лукич, я еду за ними в такси, – сообщил по сотовому Гена. – Минут сорок они сидели в «Чайной розе», теперь едут… едут не в музей. Что делать?

– Наблюдать.

– Он же прячется от нас.

– Это еще ни о чем не говорит.

– Ну, как знаете. Мое дело сообщить…

– И проследить, чтобы с Ладой не случилось беды.

– Попробую. Он наверняка везет ее на какую-то хату. Как я узнаю, что там будет?

– Подкрадись близко, как только сможешь.

Гена велел водителю притормозить, вовремя заметив, что автомобиль Орлова припарковался во дворе у высотного дома. Потом вбежал в подъезд, который, к счастью, не закрывался на кодовый замок. Он посмотрел, на какой этаж поднялись Лада и Дмитрий, поднялся следом. А в какой квартире они скрылись, Гена уже не догадывался. Оставшись на площадке между пролетами, он рассудил: если в одной из квартир начнутся убийственные события, то звуки должны быть слышны и за ее пределами, ведь стены в наших панельных домах тонкие. А на этот случай у него был заготовлен план действий. А если Орлов задушит Ладу, когда она уснет, то… ему нужно будет избавиться от трупа. Правда, в этом случае Щукин убьет Гену… Но в квартиру все равно не попасть, остается ждать.

Лада приняла душ, вытирая волосы полотенцем, вошла в комнату, где безмятежно спал Дима. Раннее утро врывалось через раскрытую балконную дверь прохладой и многоголосьем воробьев, что означало: лето сдает свои позиции, и природа повернула на осень. Давно пора: середина августа. Лада проскользнула на балкон, вдохнула чуть посвежевшего воздуха, перегнулась через перила так, что волосы свесились вниз, и стала наблюдать за озорными воробышками, скандалившими меж собой, наверное, из-за добычи, ведь только из-за добычи все живое вступает в войну. Лада выпрямилась, подставив лицо утренним лучам солнца и прикрыв веки. До вчерашнего дня жизнь замирала даже по ночам, а в начале нового дня она отказывалась воскресать, предвидя зной, запах расплавленного асфальта и бензина повсюду, иссушенные улицы и нехватку кислорода. Но вот она – мизерная прохлада, приносящая облегчение, а всего-то подул ветерок…

Волосы высохли в считаные минуты без фена, Лада бесшумно двигалась по комнате в поисках массажной щетки. В сумочке ее не оказалось, в кармане летнего пиджака тоже, значит, забыла в музее. Расчесав волосы растопыренными пальцами, она посмотрелась в зеркало. Будто в салоне красоты побывала! Ведь только оттуда выходят с прическами, которые у большинства населения вызывают любопытство: сколько же дней назад модница расчесывалась?

Выпив на кухне чаю с сухариками, натянув платье и подкрасив губы, Лада настрочила записку: «Извини, ты сладко спал, я пожалела тебя и не стала будить. Мне были нужны деньги, взяла у тебя исключительно на проезд. К сожалению, отсюда до музея пешком идти – ко второй половине дня доберешься. Знаю, это нехорошо – шарить по карманам, но у меня ни копейки. Еще раз прости. Звони. Пока. Целую, Лада».

Вырвав листок из блокнота, она положила его на видное место и занялась поиском денег в карманах Димы. Там было пусто. Вспомнила: он, расплатившись с официантом, бросил бумажник в «дипломат», а «дипломат» – ура, ура! – без кодовых замков. Лада открыла его и замерла, глядя внутрь…

…За ночь Гене удалось немного вздремнуть, сидя на подоконнике. О полноценном отдыхе не могло идти речи, но это лучше, чем совсем не спать. Проблемы начались, когда народ потянулся из квартир на выход. Жильцы буквально через одного спрашивали: «А вам кого?», «Вы к кому?» Заготовленная фраза: «Жду друга» не всегда помогала – некоторые интересовались, какого именно друга, из какой квартиры. Оперативник выкручивался, как мог.

Вдруг хлопнула дверь на этаже, за которым он следил, и по лестнице побежала… Гена мгновенно отвернулся и присел, притворившись, будто у него развязался шнурок. Лада проскакала мимо, не узнав его. Гена шел за ней до остановки, сел в автобус, но на заднюю площадку, и вышел там, где вышла она. Он следовал за ней, пока Лада не скрылась в стенах музея, только после этого позвонил:

– Архип Лукич, она жива и здорова, значит, это не Орлов.

– Судя по всему, – согласился Щукин. – Жду в прокуратуре.

Щукин расстроился – Гена это понял по тону начальника. Где же теперь искать убийцу и похитителя картины? Вообще-то есть один шанс: ловить его на Ладу. Но Архип Лукич на такое не согласится.

Они целый день ломали голову, каким образом выйти на убийцу. И только предложение Гены оставалось более-менее состоятельным, но Щукин категорично его отвергал:

– Вы отдаете себе отчет, чем это грозит? Преступник опытный…

– Извините, Архип Лукич, что перебиваю, но с опытом у него не все в порядке, – сказал Гена. – Многовато он допустил ляпов.

– Или умело их сляпал для нас, чтобы мы над его ляпами сдвинулись, – произнес Вадик. Редкий случай: он принял сторону Гены, считая, что Ладу надо использовать.

– Прошу не забывать немаловажный факт, – продолжил Щукин, – он уже знает, что на квартире Лады была засада.

– Архип Лукич, я ему не говорил, что сижу в засаде, – вставил Вадик.

– Не остри! – строго оборвал его Щукин.

– Но я серьезно, – надулся помощник. – У меня на лбу не написано, кто я и где работаю. И не я на него напал, а он на меня. Я ни слова, ни буквы, а он как вмажет…

– Потому что догадался, откуда ты, – был непреклонен Щукин. – Лада не проходила службу в спецвойсках, защитить себя не сможет, если вы провороните ее. Ахнуть не успеет, как он убьет ее тем же способом, что и ее мужа, – харакири. Нет, ребята, я пойти на это не могу.

– Архип Лукич, ничего не случится, обещаю! – убеждал Гена. – Мы с Вадиком будем постоянно пасти ее. Вы тоже не забывайте: он ищет ее, следовательно, найдет. Но когда найдет в музее, там мы действительно не поможем, потому что там нас не будет. Другого варианта не предвидится, концов нет и, кажется, не будет. Ну как?

Щукин тер подбородок, вздыхал, ходил и думал. И как за спасительную соломинку, он схватился за трубку зазвонившего телефона.

– Архип Лукич… – услышал он робкий голос Лады. – Нельзя ли вас увидеть? Если можно, сейчас.

– Конечно. Что-нибудь случилось?

– В общем… да. Но это не по телефону. Пожалуйста, приезжайте в музей. Сейчас все расходятся, нам не помешают.

– Мы едем. – Щукин положил трубку, по очереди задержал взгляд на парнях. – Лада звонила. Что-то хочет сообщить. Поехали. Как раз у нее и узнаем, как она смотрит на ваше безумное предложение.

– Между прочим, нас Монтеверио ждет, – напомнил Вадик.

– Подождет, – бросил Гена. – У нас поважней есть дела.