31 июня 34 – 17 февраля 35 года

Всё-таки наказание оказалось слишком суровым. Кроме того, Морий попросил разрешения присутствовать на церемонии прощания перед тем, как на остаток жизни переехать в центр по производству репеллента — и мы позволили. Это было ошибкой.

Стресс при объявлении первой части приговора оказался настолько силён, что у юноши случился обморок, чуть не перешедший в кому, так что прямо во время церемонии пришлось оказывать первую помощь. После тестов Росс с Лордом пришли к одному и тому же выводу — инсульт. К счастью, Морий выжил, его не парализовало, хотя зрение и координация движений ухудшились. К сожалению, настроение юноши оставалось таким же подавленным, как и до приговора. Дав несколько дней отлежаться, мы отправили бывшего махаона на остров. Восстанавливаться и работать. Потому, что если сейчас предоставить Мория самому себе, позволить погрузиться в переживания, он опустит руки и окончательно сведёт себя в могилу. А на острове у юноши ещё есть хоть какой-то шанс.

Свободные явно выказывали недовольство тем, что среди людей союза племён, особенно внутреннего круга, гибель за время бедствия минимальна. Если посмотреть на взрослое население, то это действительно так, ведь только сохранив работоспособность наших племён, мы могли справиться с проблемами. Но увы, мало кто обратил внимание, что союз тоже сильно пострадал. Из-за того, что большая часть сил оттянулась на спасение остального населения, внутренний круг потерял почти всех детей. Выжило только двое, но и их природа успела серьёзно искалечить. В результате среди обычных взрослых людей потери выше, но часть их потомков выжила, а мы сохранили лишь самостоятельный, уже работоспособный контингент. Теперь, когда положение стабилизировалось, надо бросить силы на воспитание новых членов общества. Возможно, даже больше, чем непосредственно на размножение: ведь есть кое-какой приток младенцев, от которых отказываются родители.

К счастью, когда ситуация начала улучшаться, то позитивные изменения затронули почти все сферы. Во-первых, удалось справиться с эпидемией, во-вторых, моё, нулевое поколение, постепенно возвращалось в строй, ну и, в-третьих, отношения с Колыбелью резко улучшились. У соседей произошли кардинальные перестановки в правительстве, и те йети, которые стали сейчас у власти, снова стремятся сотрудничать. Так что через некоторое время к нам прибыло несколько десятков мужчин и женщин йети — огромная сила, способная сильно облегчить восстановление разрушенных природой селений. Даже неприятную, но ожидаемую проблему с Ангелом колыбельские разрешили сами.

Нулевое поколение тоже постепенно восстанавливалось. В том числе, заново тренировали кожную чувствительность, необходимую для безопасного передвижения по местной природе. Она возвращалась не так быстро, как хотелось бы, но и не настолько медленно, как мы опасались, исходя из предыдущего опыта. Примерно как у детей. Значит, если и дальше так пойдёт, то года через три мы сможем достичь прошлого уровня. Естественно, до этого времени ни о каких путешествиях и отпусках даже речь идти не может, а горы так и останутся мечтой. Зато представители нулевого поколения из племени русалок, до этого времени всё ещё вынужденно жившие в защитных костюмах, теперь получили реальный шанс освоить необходимые умения. И не собирались его упускать.

Вскоре мы вернулись к привычной работе. В том числе, старательно изучили собственные организмы. Искали отличия, что-то новое или необычное, что хоть немного бы приоткрыло очередную тайну. Впрочем, глубоко копать не пришлось — некоторые изменения лежали прямо на поверхности. У всего нулевого поколения (и людей, и йети) изменился состав крови. По-разному, но весьма сильно. Кроме того, у абсолютного большинства людей пульс и давление в покое стали ниже, чем раньше. Самые слабые отличия в этом плане оказались у Росса, но у него и раньше показатели были меньше, чем у остальных людей нулевого поколения в нашей зоне. А теперь пульс и давление у всех ниже, чем у потомков, и сравнялись со средними данными, полученными из других мест — причём тех, где жизнь у людей наиболее длинная. Да и в целом, человеческая часть нулевого поколения признавалась, что сейчас чувствует себя так хорошо, как только в самом начале жизненного пути.

Но это оказалось сущей мелочью по сравнению с шокирующей статистикой. Когда мы вновь обрели контроль над телом, полностью с эпидемиями справиться ещё не успели. Но никто, ни один представитель нулевого поколения не заболел — хотя мы снабжались лекарствами и прививками точно так же, как обычный народ, а не как ценные представители племён. Максимум краткое, небольшое недомогание, но и оно проходило уже через несколько часов. После оформления результатов в таблицу разница стала очевидной. Никто из нулевого поколения не заразился инфекционными заболеваниями. Отравления, травмы, патологические реакции на массовые укусы или ужаления некоторых животных (в принципе, это можно отнести к первому или второму), паразиты — но и только. Поразившись вдохновляющей новости, мы поставили эксперимент: сначала на Дете, после — на Илье, а следом ещё на множестве добровольцев. После этого стало очевидно, что теперь прививки нулевому поколению уже не нужны. Вот репеллент и банальная осторожность всё равно требуются, потому что без них или гнус насмерть заест, или ещё что-то нехорошее случится. Но с тем, что было раньше и не сравнить.

— Я могуч! — в очередной раз счастливо заявил Илья, с видом полководца-победителя кружа по комнате. — Мы супер-люди, сверх-существа, полубоги! Мы неуязвимы!

— Это же какая экономия-то получается, — не менее восторженно, но вполголоса вторила Света, наконец получив ноутбук и углубившись в расчёты. — Насколько меньше прививок и лекарств, в том числе дефицитных! Куча средств освобождается...

— Мы — атланты! — решив не отставать от друга, Маркус принял позу метателя диска.

Лиля скептически оглядела новоявленного спортсмена, а потом рассмеялась. Открыто и искренне.

— Ну народ, вы... мы зажрались! — утирая слезы, выдавила она.

— Почему это? — Маркус обиженно опустил взгляд на намечающееся пузико, любовно погладил себя по жировой складочке и весело добавил: — Это не лишнее, это запасы на чёрный день.

— Не в этом смысле, — отмахнулась русоволосая красавица и на мгновение задумалась, а потом тихо сказала: — Знаете, много лет назад, когда нас только-только высадили керели... Я ощущала себя почти супер-человеком.

Я скептически хмыкнула. Если вспомнить те времена, то тогда мало кто мог почувствовать себя могущественным — жизнь быстро сбила бы такие настроения.

— Причём это состояние, в каком-то роде эйфория, длилось долго. Больше года. Оно очень помогло мне не сдаться, бороться с трудностями, — продолжила Лиля, снова помолчала, но заметив, что мы не поняли, пояснила: — На Земле я была частично парализована. С десяти лет. Позвоночник повредила в автокатастрофе, и ноги совсем не работали.

После такого пояснения всё стало на свои места. Как будет чувствовать себя человек, внезапно получив возможность нормально, самостоятельно передвигаться после многих лет инвалидности? А ведь если подумать... в прошлом мире и у меня были серьёзные ограничения. И то, что они исчезли, очень помогло смириться с другими изменениями. Здоровье — величайшее богатство.

— ...А теперь нам уже этого мало, — почти вторя моим мыслям, закончила Лиля. — Подавай что-то большее. Хотя изменения действительно шикарные и, если не пропадут, то стоили каких-то нескольких месяцев беспомощности.

— А главное — какая экономия!.. — мечтательно добавила Света.

Следующие несколько месяцев подтвердили, что теперь нулевое поколение людей и йети не нуждается в прививках и даже при небольшом нарушении правил гигиены не заболевает. Хотя раны по-прежнему могут загнивать, но вглубь инфекция не идёт. Угроза внутренних паразитов остаётся — однако нормально сосуществовать с ними позволяет правильный режим питания. Да и животных, откладывающих яйца под кожу, никто не отменял — но от них вполне помогает репеллент. Так что нулевое поколение йети и, особенно, людей, теперь обрело гораздо большую мобильность. Точнее, обретёт, когда восстановит кожную чувствительность и прошлые навыки.

Кстати, по словам Игоря и Льва, в других землях изменения оказались аналогичными: теперь нулевое поколение не болело.

Несмотря на помощь йети из Колыбели, на восстановление селений потребовалось много сил и времени. Тем более, что людей стало гораздо меньше: если не учитывать нулевое поколение, то количество взрослых за несколько месяцев сократилось больше, чем в два раза. Если считать с нами — то почти на треть, но всё равно потеря огромная. С другой стороны, кроме того, что новоприобретённое отличное здоровье позволяло экономить огромные средства (ведь теперь прививками и лекарствами приходится снабжать меньше народа), и производительность труда нулевого поколения сильно возросла. Постепенно выяснилось, что даже недомоганием наши организмы реагируют лишь однажды — в следующий раз эта болезнь их вообще обходит стороной.

— Хорошо. Просто отлично, — постучал пальцами по низкому столику развалившийся у костра Росс. — Здоровье — это шикарно...

Изрядная доля сомнения, прозвучавшая в голосе врача, заставила нас отвлечься от своих дел.

— Тебе что-то не нравится? — поинтересовался Игорь.

— Как бы так, всё нравится, — неуверенно потянул Росс. — Но несколько моментов вызывают вопросы. Во-первых — с чего это керели преподнесли нам такой подарок? Что-то раньше за ними такой благотворительности не замечал. Нет ли подвоха? Да и вообще, с какой целью это сделано? Во-вторых, не верю, что перестройка обязательно должна была быть такая жёсткая. По крайней мере, не настолько, чтобы на долгие месяцы превращать людей в беспомощных младенцев. Если могло, то почему выбран именно такой вариант — неужели «банки генов» уже не нужны? Ну и, в-третьих, — зеленокожий перевернулся на живот и подложил руки под голову, — меня настораживает изменение нормы пульса и давления у нуль-людей. Непосредственно с болезнями это не связано — значит, есть ещё какие-то изменения. Хорошо бы понять, какие именно.

Лидер кивнул.

— Меня тоже всё время гложут мысли на тему «что, зачем и почему», — признался он. — Вон у йети сколько нуль погибло. Да и в других землях по большей части потери огромные...

— Политический ход? — предположила Лиля.

— В смысле? — не поняла я.

— Ну, испытание в духе керелей. Типа «кто-то да выживет», — сухо усмехнулась экономист.

— Возможно, — кивнул Игорь. — Если подумать, то вполне себе подходит. Если за тридцать три года (достаточно долгий срок), нуль достойно воспитали потомков, и те решат позаботиться о них в течение многих месяцев... причём уже не из страха перед властью или силой, а из любви, привязанности, благодарности или чувства долга — то такие представители нашего поколения достойны продолжать путь. Те же нуль, что не озаботились заведением детей за такое время или которых бросили — автоматически будут исключены из дальнейшей жизни. Как общественной, так и физической. По типу — балласт, отсев неудачной части наследников.

Я невольно поёжилась: слова лидера звучали логично и от того ещё страшнее. Тем более, что неизвестно, последнее ли это «испытание».

— Угу, зачистка бракованных банков генов и инкубаторов... — Росс оборвал себя и резко сел. — Но тогда на нас не только в этой роли смотрели! — улыбнулся он. — Значит, мы и как воспитатели тоже имеем значение — ведь поведение потомков определяется отнюдь не только наследственностью!

— Даже больше, — задумчиво потянул Илья. — Не только воспитатели, но и правители. Ведь, если смотреть честно, то, в основном, именно нуль становятся правителями.

Врач встал и прошёлся по помещению.

— Отличная новость! — заявил он. — За то, что керели смотрят на меня не только как на инкубатор, я им готов многое простить. Но тогда... — зеленокожий прищурился. — А ведь если подумать, то действительно сходится!..

Росс переглянулся с Игорем.

— Согласен, — кивнул лидер. — Керелям нет смысла ставить нам лишние палки в колёса.

— В норме, в других землях нуль меньше десяти процентов от общего населения. Это мы такие психи редкие и еле-еле тянемся, — возбуждённо продолжил врач. — Если вначале часть болезней нам оставили — чтобы не смотрели на детей свысока, и не бросили как неполноценных, то теперь же, опять-таки, в норме, это уже не будет иметь такого значения: во-первых, нуль уже натерпелись и памяти хватит надолго, а во-вторых, людей много и болеющие не станут исключением. Здоровые же «банки генов» однозначно выгоднее!

— Преодолён какой-то критический рубеж, — заметил Игорь.

— Но есть ещё что-то! — перебил его Росс. — Если на нас смотрят не только как на производителей — может, это вообще новая фаза, эра развития... Ну не дают мне покоя изменившие физиологические показатели!

Только успокоившись, врач смог пояснить, что именно имеет в виду.

— Сейчас у наших нуль пульс и давление такие же, как у живущих в подходящих им зонах. Но ведь наши земли, если смотреть честно, даже для зеленокожих подходят... мягко говоря, не идеально. То есть они дискомфортны, неприятны, болезненны — должны вызывать некий негатив и физиологические изменения. Раньше они были — и вопросов не возникало. Теперь же ситуация противоположная.

Я почесала подбородок и задумалась, постаравшись мысленно продолжить рассуждения друга.

— Ты хочешь сказать, что сейчас для нулевого поколения границы зон несколько стёрлись?

— Можно проверить, — коварно предложил Росс. — С нами сложнее, без хоть каких-то доказательств даже Детом рисковать не стоит. Но у нас есть кое-что... гарантии верности. Ведь если у нуль появилась какая-то устойчивость к неблагоприятным для них зонам, то она, наверняка, появилась у всех, а не у кого-то одного. Судя по нашим предположениям, воздействие артефактов схоже с действием зоны... или вообще её создаёт. Заодно, и на мне протестируем.

Ещё раз почесавшись, я решительно кивнула. И как только выдалось время, мы занялись этими исследованиями. Результаты сильно отличались от полученных в прошлый раз. Я по-прежнему видела чёрный вихрь и ощущала угрозу, но гораздо меньшую, чем раньше. Такую, которую легко игнорировать. А физиологические изменения и вовсе почти отсутствовали — даже симбионты не страдали. Кстати, у Росса хотя тоже появлялась слабая тревога, но пульс и давление от прислонённой к телу пробирки с приборами теперь не повышались. Было ещё одно серьёзное отличие: внешний вид в ночном зрении сильно изменялся, причём в непривычную сторону. Сейчас уже не казалось, что у меня или зеленокожего под воздействием мёртвой зоны кровь выходит через поры. Мы просто становились ярче, нуль-йети вообще светились (даже с точки зрения людей), а кожа Росса казалась почти белоснежной. У других людей нулевого поколения вид тоже стал другим. Вскакивающие ранее «пузыри» исчезли, и окраска сменялась на более светлую (как и у зеленокожего).

— Вы сейчас смеяться будете, — заметила Вера. — Но Щука, Пантера... да и нулевые люди сейчас в ночном диапазоне шикарно выглядят. Прямо-таки пришельцы с небес.

— Да ну тебя, — шутливо отмахнулась я.

На всякий случай мы протестировали потомков — но у них изменения оставались такими же, как по прежним исследованиям.

— Что же делать, как же быть?.. — Росс кружил по лаборатории, вцепившись в собственные волосы.

И врачу, и остальным очень хотелось проверить, будут ли теперь у нулевого поколения те серьёзные патологические изменения при заходе в слишком «живую» зону, которые сгубили множество людей. Но риск...

— Знаете, я всё-таки буду настаивать на опыте, — в конце концов решил Росс. — Это исследование очень важно, и лучше рискнуть недобровольным подопытным, чем ждать, пока само рассосётся.

Естественно, Дет не обрадовался, когда ему сообщили о планах. Впрочем, выбора у него всё равно нет, так что заключённый даже протестовать не стал. А как только выдалась возможность и Летунья была в хорошем настроении, недобровольный подопытный и я, в качестве исследователя (ведь йети эта зона не вредит), слетали к границе, за которой люди умирали.

Предположение оказалось верным. Хотя Дет чувствовал лёгкую тревогу (кстати, отличающуюся от той, что возникала от действия приборов), но физиологические параметры остались в норме. И даже сутки в смертельной зоне не привели к болезни. На всякий случай, мы подождали пару месяцев после возвращения, но патологических изменений так и не появилось. Отсюда напрашивается вывод, что теперь для людей, эльфов и йети нулевого поколения нет кое-каких ранее почти непреодолимых преград. И что в горы (когда восстановимся) можно отправляться безбоязненно.

— Великолепно, — кивнул Росс на эти мысли. — Но... если насчёт здоровья вопросов нет, то с зонами я кое-чего не понимаю. Зачем нам, даже если не только инкубаторам, но правителям и воспитателям, передвигаться там, где наши потомки всё равно погибнут? Разве что с целью расселения, — добавил врач, подумав. — По типу: наплодили детей здесь, перешли в другое место — основали государство там. И так далее.

— Не только, — улыбнулся Игорь, небрежно смахнул веточкой скорпиона и расслабленно облокотился на освободившийся кусок стены. — Помните, мы предположили, что для существования цивилизации нужны все три вида?

— И? — подозрительно прищурился врач.

— Нынешние изменения, в каком-то плане, можно считать подтверждением этой версии, — заметил лидер. — Естественно, мы можем ошибаться, но... Наши виды нужны друг другу и при этом обитают в разных зонах. Настолько разных, что во многих местах, где живут йети или эльфы, не могут существовать остальные. А чтобы выжить или построить могущественную цивилизацию, требуется сотрудничество, а значит, нам надо как-то налаживать контакт... — математик сделал паузу, выжидающе глядя на нас.

— Послы! — поражённо выдохнула я. — Ты хочешь сказать, что теперь наша роль дополнилась ещё одной.

— Если предположение верно — то да, — кивнул Игорь.

— Банки генов, инкубаторы, воспитатели, правители, а теперь ещё послы и шпионы, — пробормотал Росс себе под нос. — Ничего себе возможности... и обязанности.

Перед сном я долго ворочалась в гнезде. Хотелось прыгать от радости, прямо как Илья. Ведь теперь мы можем исследовать те места, что раньше были недоступны. Это окрыляло.

А вот мысль о том, что все три вида нужны друг другу — пугала. На Земле даже люди с трудом и не всегда находили общий язык — вон сколько разрушительных войн и ненависти было на старой родине. И такая ситуация у родичей — представителей одного вида. Мы же различаемся гораздо сильнее. Сможем ли добиться мирного сосуществования? Способны ли мы справиться с поставленной керелями задачей? Сумеем ли создать такую цивилизацию, которая не рухнет? Или всего лишь повторим тот цикл, который, как проклятье, преследует разумных на этой планете: возвыситься, а потом рухнуть, вымереть... и подарить планету следующим поселенцам? Вот уж воистину «предтечи» и их «наследники». Те, что были прежде, те, кто подготовили нам этот мир, а сами вымерли, и те, кто вполне могут превратиться в таких же... и, в свою очередь, готовить планету для следующего цикла. Наследники предтеч.

Первые дни и даже недели на острове мало отложились в сознании Мория. Новая, непривычная, пусть и относительно лёгкая, работа ненадолго отвлекала от тягостных раздумий, но как только юноша оставался в одиночестве, опустошение наваливалось с новой силой. Он часами мог сидеть на скале и смотреть в море: бушующее или спокойное, почти чёрное или зеленеющее.

— Сдался?

Даже не обернувшись, Морий пожал плечами. Странный, почти никому не известный нуль, который, как сказали юноше, является недобровольным подопытным — то есть преступником. Таким же, как и сам Морий.

— Так и будешь молчать? — Дет подошёл и сел рядом. — Опустил руки. А ведь у тебя есть возможность что-то изменить. И принести пользу. Ты ведь этого хотел?

— А смысл? — тихо, почти неслышно сказал юноша.

— Смысл в чём?

— Да в чём угодно, — Морий всё-таки повернулся к собеседнику. — Меня больше не существует!

— Какой же ты всё ещё ребёнок, — улыбнулся нуль. — Тебе дают шанс, а ты его упускаешь.

— Где? Я не вижу.

— Уже понял, что не видишь. Тебя так ранило забвение... но ведь ты сам этого хотел.

— Потому что заслужил, — глухо выдавил юноша.

Дет рассмеялся, но смех прозвучал совсем не обидно.

— Свободные забудут безымянного кого-то. Но у покойного махаона Озона был ещё один сын, одного возраста с тобой. Где он рос? Никто не знает, а он не говорит. Мальчик пропал почти сразу после рождения и найден на берегу моря всего несколько дней назад. Так что у нас не только плохие, но и хорошие новости.

— Где он?! Что с ним? — подскочил Морий. Слова о том, что у его отца был ещё один ребёнок и он выжил, обнадёжили. Ведь юноша переживал не только о себе, а ещё и о том, что подвёл родителей. Каково было бы им узнать, что тот, в ком они продолжают жить, недостойный памяти преступник?

— Ты его видел, — улыбнулся нуль.

Морий напряг память, но быстро понял, что, погрузившись в переживания, обращал слишком мало внимания на окружающих. Виновато посмотрел на Дета:

— Кто именно?

Мужчина снова рассмеялся. Покачал головой, удивляясь недогадливости юноши.

— Ты.

— Но я же Морий... — недоумённо потянул тот.

— Кто? — приподнял бровь Дет. — Не знаю такого. Может, мы его забыли?.. — лукаво потянул нуль и серьёзно добавил: — Ты не безымянный и не некто. Мы забудем о том, как ты жил раньше и что делал. Ты — сын Озона, вошедший в нашу историю несколько дней назад. Другой сын. Подумай о своём новом имени и своей судьбе.

Юноша задумчиво почесал бороду.

— Только вот кое в чём этот сын Озона уже несвободен, — продолжил нуль. — У него нет выбора, какое племя и образ жизни предпочесть. Его сделают посвящённым... вне зависимости от его желания.

— Ага, — кивнул Морий и снова погрузился в размышления, даже не заметив, что собеседник ушёл. Слова Дета запали в душу, не изменив всё, но подарив надежду. Что же до отсутствия выбора — то это юношу ничуть не смущало. Лучше хоть как-то, чем совсем никак.

Дет не ограничился работой с молодым человеком, поговорив ещё с несколькими посвящёнными, в том числе с переехавшей в центр Глистой. Девушка, наслышавшись о коварстве недобровольного подопытного, не сразу последовала его рекомендации, сначала посоветовавшись с другими нуль. А вот потом не стала терять времени: Мория... точнее, нового члена племени следовало растормошить и вывести из депрессии.

— Привет! — поздоровалась она однажды утром.

Юноша слегка кивнул в ответ и отвернулся. Иста нахмурилась, начав подозревать, что ей не рады.

— Ты мне кого-то напоминаешь, только не помню, кого, — резко заметила она. — Такой же упрямый дурак! И совсем о приличиях не думаешь. Даже представиться не потрудился!

Морий невольно дёрнул ухом: Иста вела себя совсем как раньше, когда они ещё были детьми и подростками. Тогда мальчик твёрдо решил, что хочет и будет общаться с ядовитой девочкой-вырожденкой, которую сторонятся обычные люди. И упорно следовал намеченной цели, не обращая внимания на неодобрение окружающих.

— Если так и не скажешь своё имя, то я сама тебя назову! — пригрозила девушка. — А то неудобно «эй ты» каждый раз обращаться!

Юноша слегка улыбнулся: нарочитая грубость Исты хорошо отвлекала от переживаний.

— И как назовешь? — поинтересовался он. — Дураком, Козлом или ещё чем-то подобным?

— Идиотом! — вспылила девушка. — Тебе подходит! А ведь хотела Черномором именовать, — обиженно добавила она.

— Почему Черномором?

— Ну так ты же из моря пришёл, прямо, как дядька из сказки, которую когда-то кошки рассказывали. И такой же бородатый!

Морий заинтересованно повернулся к собеседнице.

— Что за сказка такая? Я не слышал.

— Ну там ещё у побережья дуб растёт, а на дубе цепь золотая.

— Дуб — понятно, а цепь-то зачем на него повесили?

— Наверное, ветки не очень удобные, — подумав, пояснила Иста. — Потому что кот учёный, который сказки рассказывает, предпочитает ходить по цепи, а не по веткам. Ну или там цепь двойная и на неё ещё перекладины прикрепили, чтоб мостик был.

Юноша кивнул: кот, устроившийся на дереве и рассказывающий детям сказки, представлялся очень хорошо. Тем более хорошо, что представители этого племени часто развлекали малышей занятными историями или песнями.

— Это кота Черномором звали?

— Нет, Черномор был предводителем группы людей, которые вышли из моря... из морских глубин.

— Тогда не подходит, — категорически заявил юноша. — Это вы в воду как в лес ходите, а я не умею.

— Хочешь, научу? Ты же тоже один из нас. Заодно, как раз Черномором станешь, может, ещё отряды молодёжи будешь на дно водить.

Морий встрепенулся, а потом саркастически хмыкнул, вспоминая, как мечтал о могуществе. С другой стороны... может, это действительно шанс? Что, если попробовать снова, но теперь пытаясь смотреть на магов не с позиции предвзятого взрослого, а глазами ребёнка? Вон, живёт же Глиста и другие посвящённые: ритуалы не нарушают и оптимизм умудряются как-то сохранить... а ведь трагедий в их жизни тоже много. Вдруг и он сможет?

— Хочу! — приняв решение, бодро встал юноша. — И сказку ту потом расскажи. Если понравится, то так и быть, стану Черномором.