1 – 14 ноября 33 года

Работа в паре с любым другим посвящённым утомляла Мория гораздо сильнее, чем даже в одиночестве. Вроде вдвоём легче перенести, перевернуть или поухаживать за нуль, но любовь напарников к разговорам, да ещё и требование прислушиваться и говорить самому, выбивало юношу из привычной колеи: так не получалось сосредоточиться на чём-то одном.

— ...Начинают расти деформированные... неправильной формы ногти, волосы обламываются рядом с кожей, крошатся и расслаиваются, человек лысеет и теряет чешуеобразные кусочки зубов при жевании. Жалобы на онемение в области живота посередине, боли в ногах и руках. При движении или статической нагрузке дискомфорт сильнее не в области суставов, а в районах удлинённых участках костей. Повтори.

Даже при работе со свободными не из племени посвящённых Рог, тоже переехавший в Волгоград, не успокаивался, хотя переходил на другие темы.

— Тум-турум-тум-турум-турурум-турум-турурурум-тум-тум тум тум-тум-турурум-тум тум-тум-турурум-тум, — пропел он и с намёком посмотрел на Мория.

Тот поморщился. Если обычные барабанные сигналы (о надвигающейся буре или бедствии в одном из главных селений) юноша различал легко, то с расшифровкой более сложных сообщений до сих пор возникали проблемы. Тем более, что многие слова отбивали не отдельными буквами (барабанный алфавит он уже выучил), а специальными, относительно короткими кодами. И их тоже приходилось запоминать.

— Строгий карантин в Развилке? — с тоской потянул Морий. — И вообще, не понимаю, зачем мне это-то учить?!

— В Развилке?.. — Рог перевернул независимого свободного и прижал ему руку, чтобы пациент не дёргался и не мешал обрабатывать ранки и потёртости.

— Тогда в Многоцветье?.. В Дубраве, — с третьего раза угадал юноша. — Названия очень похожи по стуку, — пожаловался он.

— Хорошо разбирать барабанные сигналы должны все из союза, так, чтобы суметь как понять, так и передать сообщение — таков закон, — с запозданием ответил Рог. — Остальные свободные — по желанию. Но закончившие волгорскую школу вполне соответствуют требованиям союза... а не только про погоду или глобальное бедствие разбирают.

— Если понадобится, можно всегда сходить к сигнальщику, и он расскажет, что там передавали, — упрямо заметил Морий.

— А если ты не в селении, а в лесу? Или сообщение срочное? Или деревня очень маленькая и в ней нет своего сигнальщика?

Юноша вздохнул, но продолжать спор не стал. Он понимал, что Рог прав, и возражал с целью получить хотя бы кратковременную передышку.

Несмотря на внешнее противодействие, на самом деле Морий не отлынивал от занятий. Но огромное количество новых сведений за короткий срок запомнить действительно очень сложно. Тем более, что раньше, в бытность махаоном, почти все знания тут же находили практическое применение, а сейчас многие из них оставались голой теорией — и от этого всё время норовили вылететь из головы.

Вскоре Мория начали частично освобождать от ухода за нуль. Теперь в первую половину дня юношу направляли помогать дежурному врачу Волгограда, а во вторую — он возвращался в больницу к нуль. Уже много раз обманувшись в ожиданиях, Морий опасался, что новая должность окажется не такой лёгкой, как виделась со стороны. И он не ошибся в этом предположении.

Когда пациенты отсутствовали, дежурный врач методично грузил юношу описаниями болезней, симптомами, средствами борьбы, профилактикой, осложнениями, особенностями сочетания одного заболевания с другим и так далее, и тому подобное. Поэтому Морий искренне радовался каждому посетителю, в качестве отдыха помогая в осмотре и записывая под диктовку после и во время приёма. Несмотря на то, что вскоре юноша освоил сокращения, от напряжения при непривычной работе у него иногда болели пальцы, а кисть сводило судорогой. Зато единственный случай, когда предположение Мория совпало с поставленным врачом диагнозом, стал настоящим поводом для гордости. В тот момент юноша понял, что усилия не бесполезны и что он тоже сможет стать магом.

Неприятнее всего оказалось работать с полуэльфом. В отличие от других врачей, он не читал лекций, а заставлял юношу играть в странную жестокую игру. Лорд изображал какого-либо больного (чаще всего ребёнка), пришедшего с жалобами из богатой практики своей жизни, отвечал на вопросы Мория по результатам осмотра, после чего юноша должен был назначить лечение. Потом полуэльф рассказывал об изменении самочувствия пациента через определённый срок — и Морий мог снова «обследовать» или изменить процедуры. После этого Лорд выдавал результат лечения и проводил анализ ошибок юноши. В большинстве случаев оказывалось, что Морий либо поставил неправильный диагноз, либо не учёл сопутствующие заболевания и нарушения, из-за чего, в лучшем случае, лечение было малоэффективным, а порой наносило вред. Нередко вывод полуэльфа звучал жестоко: «пациент умер». Лаконичная формулировка, выдаваемая Лордом с неизменным спокойствием, иногда доводила юношу до тихого бешенства.

— Почему он так делает? Пусть бы считал, что выше людей, если такой эгоист, но зачем вот так... нарочно издеваться? — однажды вечером пожаловался Морий куратору.

— В молодости я тоже думал, что полуэльфы специально унижают, — горько улыбнулся Рог. — Но только до тех пор, пока не пришлось принимать решения самому. Знаешь, что самое страшное? Когда я оказался единственным врачом в Многоцветье во время эпидемии... — наставник задумался, погрузившись в воспоминания, а потом тихо продолжил: — Тогда две трети, или хотя бы половина, погибших могли бы выжить. Если бы я правильно установил диагнозы, учёл те случаи, когда болезни протекают совместно... и если бы экономно расходовал лекарства, которых не хватало. Мы уже сейчас могли бы спасти гораздо больше людей, если бы не совершали столько ошибок. И если бы было больше средств. Но слишком сложно учесть всё. Как ты думаешь, кто из посвящённых лучшие врачи?

— Нуль. Нуль-Росс и нуль-Надя, — без малейшего сомнения в своей правоте заявил юноша.

— Лорд, Дмитрий и Динада. Полуэльфы, — Рог зачерпнул кала на анализ и кивнул Морию, показывая, что теперь можно подмывать пациентку. — Нуль умны, они могут найти выход там, где его не увидят полуэльфы. Но, в отличие от последних, нуль чаще ошибаются. Если заболевание или их комбинация уже встречалась, и известно, как их лечить, полуэльфы справятся. А вот люди или йети, даже нуль, не всегда. Поэтому в Волгограде в качестве главного врача и стараются ставить кого-нибудь из полуэльфов.

Некоторое время юноша обдумывал услышанное. Сейчас наставник почти прямым текстом признался, что люди гибнут из-за врачей. Но обвинять Рога язык не поворачивался: в голосе наставника, когда он говорил об ошибках, звучала застарелая боль.

— Я не понял. Ты сказал, что люди умирают по вине посвящённых?

— Не по вине. Ты ведь знаешь о случаях, когда группы или семьи не получали нашу помощь?

— Слышал, — кивнул Морий. Отец и соседи действительно иногда рассказывали трагические истории.

— Без нас погибало бы намного больше людей. Но и мы могли бы спасти больше, чем спасаем сейчас! — Рог швырнул на тачку охапку свежей травы для подстилки. — Многие лекарства портятся слишком быстро. У нас не хватает средств, помощников и сил. А ещё... йети и, особенно, нуль, лучшие врачи, чем люди. Мы слишком мало живем... даже к старости не успеваем выучиться всему, что нужно, чтобы меньше ошибаться.

— Тогда почему не скажете, что надо больше людей или денег? — удивился юноша. — Ведь сатанисты, волгорцы и даже кошки на вашей стороне! Они могли бы помочь или назначить такую отработку, вместо той, что есть сейчас.

Рог забросил ещё одну охапку травы и засмеялся. Сильно, до слёз, почти завалившись на уже нагружённую тачку.

— Прости, это не над тобой, — сквозь смех заверил он обиженно пыхтящего Мория. — Над собой, — чуть позже, успокоившись, добавил Рог. — Я ведь тоже в молодости задавал такой же вопрос. И тоже предлагал такое решение. Но понимаешь... если больше людей станет помогать нам, то они уже не успеют сделать свои дела. Люди леса не принесут ценных компонентов для лекарств, сломается мельница и не станет масла, муки и многого другого, рухнут дома, лазареты и лаборатории, люди начнут больше болеть — потому что им придётся жить в худших условиях, чем сейчас. Исчезнут твои любимые пироги и диетическое питание. Появятся выродки, которых сейчас почти нет: люди, без спроса забирающие себе чужие вещи или убивающие людей или йети. Меньше лекарств, нехватка репеллента, разруха — вот к чему приведёт воплощение твоего... и моего предложения. Нам действительно надо больше посвящённых, но и волгорцам не хватает волгорцев, сатанистам — сатанистов, а кошкам — кошек. Нам вообще надо больше людей и йети — тогда у нас появится шанс справиться.

Морий тут же вспомнил, как старшие махаоны иногда упоминали, что для какого-то дела, воплощения идеи или усовершенствования селения не хватает рабочих рук. Слишком многие заняты воспитанием детей и поддержанием того, что есть: если не уследить и вовремя не отремонтировать, то строения, лодки и многое другое быстро сгниёт или сломается. Такое иногда происходило во время эпидемий, и на восстановление потерянного всегда требовалось намного больше сил, чем на поддержание.

Разруха. Покосившиеся, плесневелые укрытия с большими прорехами, позволяющими проникнуть внутрь не то, что гнусу, а даже обезьяне или крокодилу. Едва держащиеся на плаву, поросшие грибами и скользкие от слизи лодки, тяжёлые и неповоротливые из-за огромной бороды из прицепившихся к днищу моллюсков. Колючие и ядовитые травы, покрывшие и сделавшие почти непроходимыми тропы в Монастыре, растащенные обезьянами, крысами и прочими животными инструменты и инвентарь, немногие оставшиеся горшки, в которых устроили гнёзда змеи или кусачие насекомые. Такое уже случалось. Но, по словам Рога, если оттянуть силы к посвящённым, будет ещё хуже. Гораздо хуже.

— Но ведь... неужели нет хоть какого-то выхода? — расстроенно выдавил впечатлённый нарисованной воображением картиной бедствия юноша.

— Один есть, но он не для свободных. Если заставить тех, кто не входит в союз... и во внутренний круг союза, работать больше. Но сами люди и йети не согласятся, придётся заставлять силой. Вводить для всех правила, частично похожие на те, что у нас в племени.

Морий не сразу вник в сказанное, но когда это наконец получилось, аж остановился. Ему показалось, что привычный мир вывернули наизнанку.

— Что-то случилось? — обернулся ушедший вперёд Рог.

— Я вообще не понимаю, как ты можешь о таком говорить! Никто не станет терпеть такое... такую тиранию! — возмутился юноша. — Наши предки пришли сюда, чтобы быть свободными и самим выбирать свою судьбу, а не оказаться в рабстве! Как ты... как тебе вообще такая мысль в голову пришла!

— Поэтому я и сказал, что этот выход не для свободных, — улыбнулся его наставник. — Мы гордимся тем, что даём выбор всем. Я когда-то решил стать посвящённым. Ты — сначала махаоном, а потом тоже пришёл к нам. Но и у меня, и у тебя был выбор. Правительство союза очень старается не потерять то, за что они боролись столько лет. Да и многие другие тоже прилагали усилия, — Рог вздохнул. — И так, и эдак плохо выходит. Впрочем, глупость я сказал: даже попытайся правители заставить работать всех одинаково, ничего бы не получилось. Слишком много сил пошло бы на то, чтобы контролировать, следить и заставлять. По крайней мере, так считают нуль, — мужчина сделал паузу, а потом нарочито бодро продолжил: — В любом случае, это не наше дело, а заботы нуль. Поэтому и надо, чтобы они поправились: пусть решают большие проблемы, раз бессмертные.

— Ну-ну, — недовольно буркнул Морий, подозрительно покосившись на наставника. — Почему это проблемы нуль, а не наши?

— Да потому, что нам бы к старости хоть лечить научиться и остальной минимум освоить. Лезть же куда-то не разобравшись — глупо. Вот как бы ты отреагировал, если бы я, например, начал учить людей леса, как им организовывать охоту на летучих змей? Не рассказал бы о каких-то неизвестных привычках этих животных, а начал указывать, где кому стоять и что конкретно делать?

Юноша представил, каким дураком выглядел бы занудно читающий лекцию по охоте Рог и невольно рассмеялся.

— Вот. Тут тоже самое, — улыбнулся наставник. — Нуль хотят добиться, чтобы люди жили хотя бы лет до двадцати. И чтобы чувствовали себя в пятнадцать — как в семь. Я не очень-то верю, что такое возможно... но мало ли. Вон, йети даже дольше живут. Если у людей будет такой долгий срок — то тогда они и о теориях всяких задумываться смогут.

На этом посвящённые замяли тему: ни один из мужчин не хотел развивать неприятный, болезненный вопрос.

Морий быстро заметил неладное. Его всё больше отстраняли от тяжёлой физической работы, вместо него привлекая к уходу за нуль народ, отрабатывающий в Волгограде. Уже в сознательном возрасте переживший две эпидемии в Монастыре, юноша не обманулся бы даже до разговора с Рогом. Во время эпидемий посвящённые всегда перекладывали более простую, пусть и тяжёлую, но не требующую особой подготовки, работу на других, а сами погружались в таинства и ритуалы, чтобы отогнать или убить злобных духов — мелких существ, которые нападают на людей, поселяются в них, едят человеческое тело и там же испражняются, и тем, и другим вызывая болезнь. Сейчас происходило то же самое: даже Мория привлекали к изготовлению каких-то порошков, мазей и микстур, а лабораторию, да и прочие помещения, начали по несколько раз в день окуривать ароматным дымом лекарственных трав.

Юношу беспокоило то, что заболевших пока не больше, чем обычно. Посвящённые иногда могли предсказать эпидемию, но до сих пор он ни разу не видел такой серьёзной подготовки. Или это потому, что сейчас его пускают туда, куда раньше не было входа? Но попытавшись взглянуть на происходящее со стороны, Морий откинул эту версию: даже для простого свободного изменения в поведении посвящённых очень заметны... слишком сильно, чтобы не обращать внимания. И тем обиднее узнавать о эпидемии отнюдь не в первых рядах. Тем более, что любой махаон различает несколько разновидностей карантина и, при объявлении бедствия, может принять те меры, которые положено.

— Какая именно эпидемия собирается? — не затягивая, поинтересовался Морий у Рога. — И почему мне не сообщили? Я ведь тоже посвящённый!

Наставник смутился и ответил не сразу. А когда всё-таки заговорил, сосредоточился на втором вопросе.

— Тебя подозревали во вредительстве и вандализме.

Юноша запнулся, тут же вспомнив, как пытался накормить тех детей, которым предписывался очень бедный, истощающий рацион. Если посвящённые узнали, что Морий нарушал приказы...

— Сатанисты сказали, что ты ни при чём. Немного хулиганишь, но не со зла. Ты не преступник, — Рог ненадолго замолчал, собираясь с силами, чтобы признать неприятный факт. — Наверное, всё-таки, несмотря на то, что обвинение снято, мы все равно не верим тебе полностью. Но не волнуйся — ты бы всё равно узнал об эпидемии один из первых.

— Но ведь не узнал! — Морий наморщил лоб, вспоминая последние события. — Я вроде бы слышал, что у вас исчезли жертвы для ритуалов?..

— Их убили, — сухо сообщил Рог и добавил с горькой обидой в голосе: — Кстати, в том числе из-за «жертв для ритуалов» тебя и подозревали. А между прочим, именно от лабораторных животных мы получаем материал для прививок и многие лекарства.

Мужчины переглянулись и помолчали, чтобы восстановить самообладание.

— Так что за эпидемия-то? — через несколько минут поинтересовался Морий.

— Не знаю, — вздохнул его наставник. — Любая из двухсот сорока семи болезней... если затянем с восстановлением, то более, чем из четырёхсот. Скорее всего, эпидемия начнётся не одна. Много и везде, причём могут быть разные.

— Почему? Почему так много?!

— Да потому, что мы боролись с ними как раз благодаря тем животным, которые погибли! — сорвался на крик наставник.

Морий задумался, приводя в порядок то, что удалось узнать.

— Вы обманываете злых духов, давая им вместо людей — животных? — сделал вывод юноша.

Рог едва сдержался, чтобы не побиться головой о дерево, рядом с которым сидел, растирая едкие лекарственные семена речной лилии. Как же его раздражал вечный перевод учеником всего и вся на «магию», «жертвоприношения», «ритуалы» и прочее, и подобное. Слышать выдумки о сверхъестественных способностях и колдовстве от обычных свободных ещё туда-сюда, но в устах посвящённого, пусть и молодого, эти слова казались кощунством и оскорблением.

— Микроорганизмы, а не духи — это раз. И два — не обманываем, — с трудом взяв себя в руки, сказал Рог.

После почти получасовой лекции на тему иммунитета, его выработки и поддержания, наставник замолчал, с непонятной опаской поглядывая на Мория. Тот встряхнул головой, пытаясь объяснить для самого себя кучу непонятных слов, а потом неуверенно подвёл итог:

— Значит, в нас живёт много добрых духов. Тоже мелких, как и злые, — услышав раздражённое шипение Рога, на всякий случай уточнил юноша. — Они сражаются с самыми разными злыми духами, охотятся на них, как мы на дичь. Если какие-то злые духи пропадают, то духи-охотники теряют навык — как мы, если перестаём добывать, например, змеестрел. Поэтому, когда злые духи-змеестрелы приползают в большом количестве, духи-охотники не могут с ними справиться — как русалки не могут справиться с крокодилами, и племена наших хороших духов страдают. А маги с помощью животных следят, чтобы злых духов не стало мало и хорошие не разучились на них охотиться. Так?

Наставник глухо взвыл и таки побился головой о ствол. Ну надо же так извратить! Зато сидящему рядом полуэльфу вывод Мория явно доставил искреннее удовольствие.

— Да, почти верно, — кивнул Лорд. — Только в нас обитают не какие-то эфирные сущности, а просто очень маленькие живые существа. И ещё: «защитники» сильно отличаются от «нападающих», гораздо сильнее с нами связаны и от нас зависят.

— Знаю, — отмахнулся Морий. — Вы что, совсем за дурака меня держите? Духи — это и есть мелкие существа, невидимые или почти невидимые глазу.

— Ну почему духи?! — схватился за ушибленный лоб Рог.

— Ты что, совсем глупый? — возмутился Морий. — Когда злых духов становится много, их, чаще всего, всё равно не видно, зато от того человека, на которого они напали, начинает вонять болезнью. Поэтому и духи — что дух от них изменяется.

Рог, уже снова примерившийся к стволу, на мгновение замер и обернулся. Переглянулся с Лордом, не менее его удивлённым словами юноши, а потом рассмеялся.

— Морий, я тоже дурак, — успокоившись, признал наставник и задумчиво добавил: — Правы были нуль — мы очень далёки от народа.

Последнее прозвучало так грустно, что Морий не удержался от слов утешения:

— Зато вы маги. И знаете, как проводить кучу тёмных и светлых ритуалов.

Впервые Рог не рассердился от высказанного таким образом мнения, лишь склонил голову, чтобы скрыть улыбку. Он уже начал подозревать, что под вызывающими раздражение терминами на самом деле скрывается нечто иное, чем кажется с первого взгляда. Как «духи» на самом деле оказались не сверхъестественными созданиями, так и «маги» или «ритуалы» могут обозначать нечто вполне обычное и понятное.

Как бы то ни было, Морий быстро уяснил, чем грозит свободным пропажа жертвенных животных у посвящённых. Юноша одновременно испытывал муки совести за то, что когда-то хотел сделать нечто подобное тому, что случилось, и облегчение от того, что не успел воплотить планы в жизнь. Никогда раньше в голову Мория не приходила мысль, что мерзкие ритуалы могут быть платой за жизнь людей. От нового знания появилось пугающее чувство причастности. Ведь в этом случае, каждый ребёнок, каждый человек невольно оказывается участником и даже причиной ритуалов.

Теперь, пусть и не полностью, но видя размер надвигающейся катастрофы, Морий вместе с другими посвящёнными готовился её преодолевать. В связи с объявлением чрезвычайного положения для членов племени сильно изменились правила. Некоторые нововведения юноша не понимал и не одобрял, но смирялся, лишь иногда ругаясь себе под нос, а другие раздражали и казались пустой потерей времени. Одним из таких правил оказался гораздо более жёсткий, чем раньше, распорядок дня, в котором чётко оговаривалось, не менее скольких часов должен спать каждый посвящённый, как часто есть и делать перерывы в работе, какой диеты придерживаться. А уж когда выяснилось, что даже ложиться и вставать после сна надо по определённым правилам и соблюдая соответствующий ритуал, юноша чуть не взбунтовался. С непривычки ему казалось невозможным соблюдать строгий регламент, охватывающий практически все стороны жизни: от приёмов приготовления лекарств до правил умывания и принятия пищи.

Первое время Морий, оставаясь без присмотра, стремился быстрее закончить работу, из-за чего норовил пропустить перерывы на бессмысленные, по его мнению, частые пятиминутные зарядки. Таким образом оставалось больше свободного времени и отдохнуть удавалось лучше. Юноша не позволял себе отлынивать от труда или выполнять его безответственно, поэтому бунтарская натура вырывалась в бытовых мелочах: рационе, подготовке ко сну, уходе за собой или, реже, перевыполнении выданного задания.

А потом пришла болезнь. В один из дней она резко, как огнём, прострелила поясницу юноши и тут же отозвалась противным онемением в правой ноге. Никогда раньше Морий не испытывал ничего подобного. Соблюдая всеобщие правила, он тут же отложил ступку, после чего, придерживаясь одной рукой за поясницу и прихрамывая, сразу же отправился к наставнику, чтобы сообщить симптомы.

— Эпидемия начинается? И я в первых рядах? — поинтересовался юноша у осматривающего его хмурого Рога.

— Что ты в первых рядах, это точно, — раздражённо буркнул тот. — Но сдаётся мне, что ты в первых рядах идиотов. Как часто отлыниваешь от зарядки?

Морий потупился и почувствовал, как запылали уши. Откуда наставник мог узнать?

— Я не...

— Этот вопрос задан в рамках диагностики, а не просто так, — строго перебил юношу Рог.

Тот опустил голову ещё ниже и почти шёпотом сообщил, что почти всегда, когда остаётся один.

— Ну ты и дурак, — вздохнул наставник и саркастически добавил: — Поздравляю. Теперь ты как настоящий посвящённый.

После анализа крови Лорд без колебаний подтвердил поставленный Рогом диагноз.

Выяснилось, что строгий порядок упражнений введён не без причины. Из-за большого количества сидячей, да и вообще работы в одном положении начинались проблемы с кровообращением, застои и отёки. Естественно, агрессивные микроорганизмы тут же пользовались возникшей уязвимостью, поражая суставы и мышцы. Болезни такого типа являлись профессиональными для посвящённых, но достаточно редко встречались в других племенах: обычно там люди двигались больше, занятия у них были разнообразней и лучше разгоняли кровь. Исключения случались, когда какая-то другая болезнь серьёзно ограничивала подвижность — тогда, через время, могли присоединиться недуги и этого типа, усугубляя и без того неприятное самочувствие.

После полученной взбучки и короткого лечения Морий больше не отлынивал от зарядки. Но надежда юноши на то, что самочувствие выправится полностью, не оправдалась. Хотя спину больше не простреливало острой болью, но дискомфорт остался, и теперь Морий, как и многие другие посвящённые, в перерывах между работой норовил размять ноющую поясницу.

— Если бы ты был махаоном, то смог бы восстановиться, — сообщил Рог, когда зашла речь на данную тему. — А у нас эти болезни — одно из слабых мест, ведь работа остаётся прежней. Упражнения помогают, но не защищают полностью, — наставник ненадолго задумался, а потом добавил: — Морий, запомни. Так раздражающие тебя «ритуалы» нужны, чтобы защитить и сохранить работоспособность. Не стоит слепо, бездумно переносить их на других людей — им нужно иное, но не следует и пренебрегать правилами — иначе ты слишком быстро почувствуешь себя девятилетним... да что там девятилетним, десятилетним стариком.

Морий молча кивнул, принимая объяснение. Раньше он считал, что загадочные ритуалы позволяют получить могущество... и это действительно так. Просто каждый понимает его по-своему: кто-то — как умение лечить, кто-то — как искусство охоты, а кто-то — как сохранение подвижности.

Вечером юноша бродил по Волгограду и вспоминал свою прошлую жизнь. Такой близкий, но теперь недоступный быт человека леса и махаона, свободного мужчины. Да, с точки зрения прежнего Мория, сейчас он стал богаче и начал разбираться в магии. Пусть и не всегда, но уже способен если не справиться сам, то хотя бы помочь старшим отогнать или убить злых духов, вызывающих болезни, умеет проводить ритуалы... даже некоторые тёмные. Но если раньше юноша был уверен в своих силах и без страха смотрел в будущее, то теперь появились сомнения и опаска. Даже если бы его отпустили, позволили снова стать махаоном, Морий уже не смог бы вести прежнюю жизнь. Слишком глубоко заглянул он в таинство магии — теперь она его не отпустит. Как, наверняка, не отпускает никого из посвящённых.

Ещё юноша понял, что не будет рассказывать о секретах магов непосвящённым в тайну свободным. По крайней мере, пока. Магия затягивает, как дюжиноног под воду и, кроме могущества, нацепляет на неосторожно заглянувшего в запретные знания массу моллюсков. Из-за этого тем, кто раньше мог спокойно переплыть десятикилометровую Волгу, теперь грозила опасность утонуть даже в небольшом притоке. Ведь многое зависит не только от силы, но и от веры в собственные силы, а магия убивает веру. Как правильно говорил когда-то старейший махаон: «многие знания — многие печали».

А потом начались эпидемии.