Вечер 35 апреля – 5 мая 37 года

Эльфы действительно ждали у озера: спокойно сидели на берегу со связками рыбы. Но на сей раз я их заметила ещё до того, как увидела, и никакого сомнения в существовании на уровне подсознания не возникло. Сейчас пара ощущалась как полуэльфы, совершающие переход по джунглям: сначала я зафиксировала страх и смертоносный холод от источника впереди, а потом, когда растения уже не заслоняли вид, в глаза сразу же бросилось тёмное марево, окружающее две фигуры на берегу.

— Теперь они не таятся, — тихо заметила Вера. — Но давят величием.

— Да, я тоже их чувствую, — кивнула я. — Как мертвецов.

— Значит, всё в порядке. На сей раз — как и следовало ожидать, — улыбнулся Маркус.

— Не факт. Такого состояния могли достичь и полукровки. Вдруг эльфы могут ещё «темнее» стать? — возразила я.

— Тогда мы тоже на мумии полюбуемся, — неунывающе обнадёжил физик.

Увидев нас, пара улыбнулась и встала навстречу. Ещё раньше приняв решение, мы кратко, без подробностей и эмоциональной оценки, объяснили ситуацию.

— Мы подозревали что-то подобное по вашей реакции. И предупредим остальных, — заверил мужчина.

— Хорошо бы ещё протестировать, чтобы неприятных сюрпризов избежать, — вставила я и тут же смутилась под укоризненным взглядом Веры. Действительно, тут вам не дома, и вот так откровенно говорить не стоило. Эльфы могут обидеться или решить, что мы пытаемся выведать их тайны.

К счастью, местные отреагировали совершенно нормально.

— Думаю, это возможно, — улыбнулась женщина.

Семнадцать эльфов жили в разветвлённой пещере с одной стороны долины. Их селение оказалось легко заметить издалека, по виду в ночном зрении и ощущению холода и опасности. Однако если смотреть непредвзято и попытаться не поддаваться подсознательным эмоциям, то пещера и её окрестности не являлись мрачными или угрожающими.

— Семь, пять, — сообщил полулежащий у входа мужчина сразу после приветствия.

— Семь, шесть, — тут же ответила ему наша спутница, продемонстрировав осколок камня не из основной породы. А потом добавила: — Две кости мои.

Эльф кивнул и улыбнулся, после чего с интересом посмотрел на нас. А мы недоумённо замерли, пытаясь сообразить, о чём сейчас шла речь.

— Семеро желают сходит к подземному озеру и шесть тех, кому нужен огонь, — пояснил нам провожатый. — Арина попросила оставить ей две пластины из той рыбы, которую мы принесли.

Я кивнула, показывая, что поняла объяснение, но на самом деле вопросов меньше не стало. Впрочем, местные оказались на удивление миролюбивыми и приветливыми. Можно даже сказать, гостеприимными... но со странной гостеприимностью.

Эльфы вели простой и аскетичный, но странный образ жизни. С одной стороны, они легко могли показаться патологическими лентяями или пещерными людьми. Некоторые довольствовались простыми охапками травы в качестве постелей, а остальные и вовсе отдыхали на голых камнях — благо полуорганическая порода обладала хорошей теплоизоляцией и не холодила. Несмотря на наличие кострища, огонь не поддерживали и разводили не чаще раза в несколько дней — тогда, когда количество желающих достигало минимум десяти. Причём объясняли такое поведение тем, что за дровами ходить надо — а зачем тратить лишние силы, если можно их не тратить? По этой же причине практически вся пища потреблялась в сыром виде. Да и набор продуктов вызывал недоумение: люди бы на таком рационе здоровье сохранить не смогли. Выяснилось, что мы пришли очень удачно — как раз сегодня был тот нечастый случай, когда народ выбирался на охоту или рыбалку. В остальное время местные довольствовались ягодами, орехами, плодами и грибами. А порой и вовсе листьями или травой в окрестностях пещеры — если было неохота идти до плодовых деревьев. Иногда, по настроению, то один, то другой эльф устраивал себе разгрузочный день, а отдельные личности и вовсе не питались по несколько суток. В это время они вели очень пассивный образ жизни и большую часть времени лежали, лишь изредка меняя положение и почти не реагируя, если к ним обращались. Увидев подобное в первый раз, я очень обеспокоилась, посчитав, что эльф заболел, но местные уверили, что это норма и ему просто не хочется говорить и двигаться. Да и, в целом, пещерные жители ели как попало, и лишь дети и подростки питались более менее регулярно.

Эльфы намного больше времени, чем люди и йети, проводили почти без движения: сидели или лежали, реже стояли, размышляли или любовались окружающим миром. Но при этом спали относительно мало — не больше меня и остальных здоровых йети. Я бы вообще решила, что местные ненормальные... если бы не увидела другой стороны.

При всей своей лени эльфы оказались удивительно, необычайно умными и настойчивыми в достижении своих целей. Хотя цель иногда казалась глупой, но она была у каждого — и к ней могли идти годами. Пещера (так называлось селение), при всей своей аскетичности в плане удобств, выглядела очень богато. У каждого жителя имелись украшения из кости, раковин, камней и золота. Они сделаны так искусно, что лучшие из поделок свободных не дотягивают до худших у эльфов. Множество статуэток и статуй, музыкальных инструментов и некоторых аксессуаров, типа пряжек, и всего того, что не нужно для банального выживания. Всё создано очень старательно, с тонким рисунком и тщательной проработкой. Например, золотая статуэтка однорогого козла — при взгляде на неё иногда возникало полное впечатление, что это реальное живое существо. Пропорции, поза, даже эмоции... Уж насколько считала себя практичной, но всё равно искренне восхищалась этой удивительной красотой. Ещё у местных имелись с таким же старанием и точностью сработанные каменные (не из основной породы) и алмазные инструменты, предназначенные в первую очередь для резьбы, но которые вполне можно использовать и для других целей.

В отличие от полуэльфов и вопреки первому впечатлению, эмоциональность эльфов не снижена, хотя и несколько нестандартна. Они могли очень спокойно воспринять некоторые вещи, на которые я бы вспылила, но чуть ли не плакали над кажущейся ерундой, например, разоренным гнездом птички, поселившейся рядом с их пещерой.

Местные много времени посвящали совершенствованию некоторых умений: ювелирному делу, пению, игре на музыкальных инструментах и так далее. А вот танцы особой популярностью не пользовались — этим заниматься эльфам оказалось лень.

Нет, всё-таки не зря когда-то Алла говорила, что её высокогорные соседи ленивые — уже несколько дней рядом живу и не могу отделаться от аналогичного ощущения. С другой стороны, те немногие тесты, которые нам удалось провести, показали, что даже у самых пассивных эльфов мышцы не атрофировались и болезней от недостатка движения или ухудшившегося кровообращения либо нет, либо они незаметны. Никто не жаловался на боли в костях или суставах, скованность движений, сведённые мышцы и прочие признаки, которые неизменно появлялись у людей и ещё быстрее — у йети, если те по какой-то причине скатывались к такому образу жизни.

Всё-таки селение эльфов как вначале, так и потом вызывало ощущение примитивного — в отличие от Колыбели тут я так и не нашла признаков серьёзной организации или высоких технологий. Кроме, разумеется, инструментов и произведений искусства. Но если Пещера особого впечатления не произвела, то о её населении такого сказать нельзя.

У местных много настольных игр (больше, чем в Волгограде), а ещё таких, которые не требуют никакого материального обеспечения. Но даже в знакомых, настольных, мы бы неизменно проигрывали... если бы хозяева не позволяли нам иногда победить. При этом они продемонстрировали память ничуть не хуже, а то и лучше той, что у полукровок. Например, могли спокойно воспроизвести всю шахматную партию без записи, причём не ту, что закончили только что, а прошедшую несколько дней назад. За интеллектуальными играми эльфы тоже проводили много времени.

Естественно, при таком образе жизни прогресс у них не двигался. Однако не стоило обманываться — ум местных работал не только для далеких от практики вещей. Впервые это стало заметно, когда мы пошли помогать эльфам собирать хворост. Вначале на необычное поведение эльфов обратил внимание Маркус, ради интереса я послала следить за несколькими «жучков», и уже вечером предположение физика подтвердилось.

Если мы просто собирали хворост и обламывали или обрубали сухие ветки в стиле: заметил — поднял, увидел — обломал, не ломается — отрубил, то эльфы действовали иначе. Сначала стояли несколько секунд, обозревая участок зарослей, а потом уже двигались... причем таким образом, что восстановленный по записям маршрут получался практически оптимальным, намного экономичнее нашего: и по времени, и по затратам сил. Кроме того, хотя эльфы сучья не рубили (чтобы не тратить силы), но я ни разу не видела, чтобы они брались за то, что не смогли бы сломать — другие сухие ветви игнорировались. Ради интереса мы попытались одолеть оставшиеся — но вручную потерпели неудачу, пришлось использовать инструменты. Такая же картина складывалась и в остальном. То есть, хотя бы частично «экономия сил» не пустые слова, а правда.

Мы провели у них несколько дней до того, как мне пришла в голову мысль, что нас воспринимают не как гостей, а словно своих. Эльфы приняли нас очень хорошо, с радостью помогали (правда, в основном — объяснениями, а не физически) и ни из чего не делали тайн. Последнее выглядело дико и непривычно — от этого становилось не по себе.

— А вы не боитесь, что мы чем-то вам навредим, что-то украдём или ещё как-то воспользуемся? — поинтересовалась я.

— Зачем вам это? — удивился нынешний лидер Пещеры.

К слову, эту должность местные занимали по очереди. Вовсе не из-за властолюбия, а наоборот — не находилось ни одного желающего постоянно загружать голову общими проблемами селения.

— Ну а мало ли, — упрямо буркнула я и добавила: — Ещё мы можем ваши открытия украсть... То есть мы это делать не собираемся, но если бы вдруг...

Замолчав, выразительно посмотрела на лидера.

— Всё равно не понимаю, в чём проблема, — покачал головой он.

— Меня удивляет, насколько вы открыты. Совсем нас не опасаетесь. А ведь если смотреть честно — у вас есть, что брать. Например, те же украшения или инструменты.

Эмир (так звали нынешнего главу) задумался, а потом улыбнулся.

— Всё равно странно. Зачем из-за пустых опасений тратить лишние силы?

Я чуть за голову не схватилась: местные профессионально выбивали из колеи. А уж их любовь к отсылкам «а зачем?», «это ещё делать надо», «обойдёмся», «силы надо экономить» и остальное, чем оправдывалась любовь к пассивному времяпровождению, одновременно удивляли и бесили. Среди свободных, разумеется, есть лентяи, но они либо больные и должны тратить силы на своё здоровье или энергии вовсе почти нет, либо отлынивают от какой-то работы, но на развлечения, в том числе активные, всегда найдут время. Эльфы же...

— А если мы всё-таки что-нибудь заберём без разрешения? — агрессивно начала развивать предположение я.

— Мы запомним.

— И займётесь, наконец, безопасностью?

— Зачем? — снова прикинулся непонимающим эльф. — Из-за единичного случая тратить...

— Стоп, я поняла, — вскочив, чтобы успокоиться, пробежала пару раз вокруг с укором взирающего на такую бессмысленную трату сил Эмира. Садиться обратно не стала, поскольку предчувствовала, что дальше разговор будет не легче, а местные вроде бы на мои эмоциональные заморочки не обижаются. — То есть потом мы можем вернуться и снова вас пограбить?

— Мы уже не будем вам рады, — указал лидер, заметил, что я жду продолжения, и продолжил: — Если по расчётам у нас будет преимущество, ликвидируем угрозу.

— А если нет? — заинтересовалась я.

— Тогда нет резона тратить силы.

— И? — с надеждой спросила я. — Тогда всё-таки...

— Нет, — улыбнулся Эмир. — Из-за одиночных случаев не имеет смысла...

Нервно прошла ещё пару кругов.

— Но запомните?

— Запомним, — согласился эльф. Подумал и добавил: — И ещё, как и в первый раз, передадим тем, кого случайно встретим.

— Часто встречаете? — заинтересовалась я.

— Иногда бывает. Случайно.

«...потому что ходить в гости или налаживать контакты лень», — мысленно закончила фразу за собеседника.

— Так, — ненадолго остановившись, я требовательно выставила указательный палец. — Третье ограбление?

Эмир развеселился. Ну вот что смешного сейчас прозвучало?

— Пятое? Десятое? Сотое? — допытывалась я, а потом разозлилась. — А вот мы как пойдём и как расскажем всем, что вас можно грабить — главное, большим отрядом приходить!

Некоторое время лидер Пещеры думал, а потом тяжело вздохнул.

— Ну если проблема будет появляться не в единичных случаях, а перманентно, тогда придется её как-то решать.

— Где граница между единичными случаями и постоянной угрозой?

— Зависит от обстоятельств.

— Понятно, — кивнула я и удовлетворённо плюхнулась на камень. — Тогда, наконец, вы организуете охрану.

— Временно, — уточнил Эмир, и я снова схватилась за голову.

— И на сколько вас хватит?!

— До тех пор, пока проблема не будет решена.

— Что-то я запуталась. Разве проблема не решится, если вы организуете охрану? — недоуменно потянула я. — Или вы надеетесь, что преступность сама по себе исчезнет?

— Это было бы странно, — покачал головой эльф. — Животные рождаются разные и стремятся занять как можно больше ниш. И с людьми точно такая же картина — так что на место одних преступников придут другие.

— Вот именно, — кивнула я. — Но тогда надо защищаться постоянно. Разве нет?

— На охрану идут лишние силы, — указал собеседник. — Зачем терпеть что-то, на что придется постоянно тратить время и силы, когда можно собраться и, пусть за долгий срок, но убрать проблему? Да, этот труд окупится не сразу, но в конце концов он позволит потом сэкономить силы.

— Снова не поняла... — начала я и тут же осеклась.

С ужасом вскочила, а потом поблагодарила за познавательную беседу и поспешно покинула пещеру, спустившись к озеру.

Убрать проблему. Судя по всему — капитально убрать. Странные люди эти эльфы. С одной стороны, кажутся доверчивыми и наивными, а с другой... Надо проверить, как думают остальные. Впрочем, судя по тому, что видела, они тоже склонны мириться с мелкими неудобствами, но если уж приходится что-то делать, делают это на совесть. И не может ли оказаться так, что в случае конфликта эльфы дозреют до глобального решения? Например, до «убирания» целого вида?

Немного погодя, успокоившись, порадовалась, что при разговоре не присутствовали Маркус и Вера. Если первый ещё мог проигнорировать правила приличия, то Вера бы точно остановила. Впрочем, она права: посвящённые в целом и я в частности слишком мало следим за своим поведением. Например, вот чем я недавно занималась? Чуть ли не провоцировала — если посмотреть со стороны, мои слова легко принять за угрозу или издевательство.

Грустно рассмеявшись, поплескала ногой воду. Уже в который раз за многие годы замечаю, как некрасиво веду себя я в частности и посвящённые в целом. Видеть-то вижу, но ничего не меняю: редкие попытки быстро сходили на нет, а потом и вовсе почти прекратились. А ведь с животными этого нет... там мы тщательно соблюдаем выявленные этологические обычаи. Взять тех же орангутанов, оленей, крокодилов и многих других. С ними посвящённые вежливы... в том плане, что следуют правилам общения животных. Но не с людьми. Хотя грубость объясняется вовсе не презрением, а как раз наоборот. Раз люди — разумные, высокоразвитые существа, они должны понимать и относиться снисходительно к слабостям друг друга, если те не вредят. Так считают посвящённые, так же учат в волгорской школе, с этим смирились свободные и даже колыбельские. Однако со стороны может показаться обратная картина: что мы уважаем животных, но ни во что не ставим разумных существ.

Я снова рассмеялась, но на сей раз уже без горечи. А ведь если посмотреть... Да, вся наша группа приняла эльфов как разумных. Если в первые часы мы ещё старались говорить с оглядкой и сглаживать углы, то уже на следующий день вернулись к обычному поведению — тому самому, грубоватому. Лишь Вера ещё хоть как-то следила за собой — впрочем, геолог и со свободными вела себя мягче и менее провокационно, чем я.

Та женщина, которую мы встретили у озера, оказалась разговорчивой и общительной. Арина рассказала, что никто из её селения ещё не погиб от старости. Несколько несчастных случаев, пару эльфов убили стреляющие ящерицы, ещё трое умерло от неизвестной болезни. Но в целом, за многие годы потери очень невелики. Другой вопрос, что и детей появляется мало, хотя местные прилагают к этому усилия.

— Лишние силы тратим, — посетовала Арина. — Но это временно: когда окончательно узнаем, как определить лучший момент для зачатия, можно будет успокоиться и не напрягаться.

К слову, мужчины придерживались такой же позиции и не горели желанием отдавать супружеский долг, предпочитая ему интеллектуальную игру или создание очередного произведения искусства. По оговоркам местных, они легко могли потратить на какую-нибудь статуэтку или музыкальный инструмент год, а то и несколько — и не видели в этом ничего странного.

Ещё выяснилось, что Арина уже очень немолода и является ребёнком из всплеска сексуальной активности сразу после высадки. Но по внешнему виду её возраст определить не удавалось. Люди столько не живут, йети откровенно стареют, и даже на полукровках годы оставили след — а новая знакомая выглядит так же молодо. Всё-таки метко мы её вид эльфами обозвали.

— Отличия есть, — не согласилась с моими словами Арина. — Достигнув возраста в тридцать — тридцать пять лет, мы становимся активнее.

— Это вы-то активные? — поразилась я.

— Да, — улыбнулась женщина. — Почти как первые.

Выспросив возраст каждого жителя, я снова прошлась по селению. И действительно, самыми ленивыми, готовыми лежать чуть ли не сутками, оказались более молодые представители племени.

— Ещё лет десять назад мы вообще почти вылазок не делали, только первые, — сказала Арина после того, как я признала её правоту. — А теперь и костёр разводим чуть ли не раз в неделю, и в пещеру на добычу ходим... иногда.

Я покачала головой. Средний свободный по сравнению с «активными» местными просто гиперактивный.

Кроме прочего, удалось разузнать про ту страшную атаку и другие технологии эльфов. В этом согласились помочь местные «старики» — то есть относительно бодрая часть населения. Заодно подтвердились некоторые предположения и выяснилось много нового.

Тогда, на озере, нас действительно задело только краем. Кроме того, на самом деле источник угрозы был вполне материален — просто мы его не различили из-за другого восприятия. Песок. Специальным образом подготовленный полуорганический песок. Арина брала в руку обычную породу, сжимала в кулаке, делала что-то странное... и вскоре она становилась со страшным, но быстро пропадающим спецэффектом. Причем наибольшего результата удавалось достичь при обработке песка или камня в течение десяти-пятнадцати минут. Но «заряда» в любом случае хватало всего на какие-то мгновения — другой вопрос, что этого времени оказалось достаточно, чтобы оглушить рыбу. Кстати, ещё одна тонкость — местную рыбу такое оружие именно оглушало, поэтому добычу собирать приходилось быстро, пока она не очухалась и не сбежала. Для рыбы обычно использовали песок — он позволял бить по площади. Таким же образом, но чаще с помощью обломков камня местные иногда охотились на птиц, мелких зверьков и рептилий — благодаря «заряду» не обязательно убивать или калечить попаданием. Как сообщила Арина, когда-то так пытались добыть горных козлов, но с ними фокус не проходит — они слишком быстро приходят в себя и убегают.

Воодушевившись, я провела целую серию экспериментов на активных эльфах. То состояние, в котором мы застали их при возвращении у озера, являлось для местных нормой — для него им вовсе не приходилось прикладывать усилий. Заодно подтвердилось предположение, что эльфы могут стать ещё темнее. Причём не просто темнее, а намного. Если полукровки вызывали ощущение нежити, могильного холода и казались мертвецами, то эльфы запросто перешагивали через этот рубеж. Нечто страшное и потустороннее, смертоносное... не просто восставшие мёртвые, а их повелители, сеющие вокруг тьму и гибель. При этом я невольно переходила на ночное зрение, и хотя восприятие не становилось чёрно-белым, как когда-то в пустыне, и кровь не выходила через кожу, но остальные признаки практически совпадали.

Над тёмными эльфами возникал чёрный вихрь. Одни животные в панике разбегались, другие (судя по всему, более устойчивые к воздействию) быстро мумифицировались, как, кстати, и растения. Краски окружающего мира хотя и не исчезли полностью, но поблекли. И казалось, что от земли поднимается какая-то сероватая, нездоровая туманная дымка.

На Рыси тестировать, естественно, не стали. Но и без этого данных хватило для выводов. После перестройки мы, нуль, реагируем иначе, поэтому и выглядим по-другому. Я не казалась себе истекающей кровью, а люди — ослизнёнными, покрывшимися пузырями и с запахом разложения. Все мы реагировали одинаково — становились ярче и светились (я — сразу, люди чуть позже). Причём чем ближе мы подходили к потемневшему эльфу, тем сильнее светились, вплоть до того, что черты лица и фигуры становились почти неразличимы — настолько сильным было неизвестное излучение. В связи с этим Маркус активно подшучивал над нами по поводу «луча света в тёмном царстве». Хотя, в целом, результаты к веселью не располагали.

Теперь люди в полной мере смогли оценить ощущения от эльфов. Да, предел выносливости друзей выше, чем у меня, но когда эльфы входили в «тёмное» состояние, то они его преодолевали. Так что Маркус и Вера единогласно охарактеризовали ощущения как от неживых, а от эльфов, которые темнели сильнее остальных — как от повелителей мёртвых. Проделав ещё несколько опытов, мы остановились сразу, как только местные намекнули, что устали от такого занятия. А потом отправились навестить Рысь и, заодно, обсудить результаты.

— Алла и остальные не бредили, — мрачно констатировала я, устроившись у ручья на дальнем от пещеры эльфов крае долины. — Точнее, они болели, бредили, но характеристика их высокогорных соседей была вполне адекватной... с учётом невменяемого состояния Аллы.

— И насчёт «некроматских зелий» тоже, — задумчиво кивнул Маркус и передёрнулся. — Рядом с этими личами... вампирами... ужасом этим даже простая вода какой-то гадостью кажется.

— Я бы тоже сбежала, если бы такое ощутила в пустыне, — не в тему призналась Вера и сочувственно похлопала меня по руке. — Удивляюсь, как ты тогда вообще решилась вернуться. Не уверена, что смогла бы.

— Ты бы смогла и сделала бы, — без колебания заверила я. — Ты недаром посвящённая. Сначала бы, может, и испугалась, а потом, выбравшись за пределы влияния и успокоившись, проанализировала ситуацию и поняла бы, что есть много нестыковок.

— Кстати, да! — оживился Маркус и усмехнулся. — Если мы теперь высшие существа и светимся, то обычные люди рядом с эээ... мертво-эльфами выглядят как зомби. Поэтому и слова про «превращение в зомби» тоже не удивительны.

— Подозреваю, что «зомбячность» — это какая-то защита, — заметила я. — А у йети её нет — поэтому йети быстрее получают серьёзные травмы и наверняка могут погибнуть в такой ситуации.

Тяжело вздохнула и криво улыбнулась. Судя по всему, эльфам не пришлись по вкусу наши организмы после перестройки. Когда они находились в своём обычном состоянии, то разницы не чувствовали, а вот стоило войти в особо тёмное и нам, соответственно, начать активнее светиться, то, когда мы подходили близко, эльфы констатировали возникающую дурноту, тошноту и общее недомогание (кроме нуль — те чувствовали себя нормально). Зона нашего влияния на них была гораздо меньше, чем их — на нас, но тем не менее...

— Самое паршивое — что вся эта гадость может легко произойти сама по себе, — прервал мои размышления физик.

Я снова вздохнула, вспомнив рассказ, как эльфы учатся входить в особо тёмное состояние. Представляя себя больными, что им плохо, тяжело и так далее. Кстати — то, что такая особенность для их организма естественна, косвенно подтверждается тем фактом, что при нашем приближении и, соответственно, когда самочувствие экспериментаторов реально ухудшалось, они становились ещё темнее и опаснее. Они темнее — мы ярче, мы ярче — они темнее. Замкнутый круг.

А ещё это говорит о том, что соседям Аллы не так-то просто дался многодневный сон. Может, они и не жаловались, но, скорее всего, чувствовали себя не очень — иначе бы не потемнели настолько, чтобы вызвать у людей ощущение мертвых и даже некромантов. От этого становится горько. Эльфы пытались помочь больным соседям, а в результате...

— Потом, вернувшись домой, сравним физиологические показатели, экстраполируем и сделаем выводы, насколько это вредно людям и йети, — пытаясь отвлечься от неприятных мыслей, переключилась я на дело. — Хотя уже сейчас могу сказать точно, что для йети это всё очень вредно. Для людей — ещё надо считать.

Вера кивнула и задумчиво посмотрела на воду.

— Выходит, йети и эльфы в норме, без учёта нуль, могут контактировать только через людей.

— Выходит, так, — подтвердила я.

Кроме особо тёмного состояния, некоторые, но отнюдь не все, эльфы умели переходить в режим маскировки — именно в нём они находились, когда мы встретились в первый раз.

— Такому сложно научиться, — пожаловалась Арина. — А ещё идёт много сил, и может потом стать плохо.

Тем не менее, этому состоянию обучали, правда, не молодёжь, а тех, кто постарше и кому уже не так лень. Причём, когда я узнала о причине применения маскировки, несмотря на неприятные ощущения, то чуть не рассмеялась. Даже когда эльфы находились в обычном состоянии (не говоря уж о тёмном), животные избегали подпускать их близко и легко замечали, как бы добытчики ни пытались замаскироваться и сколько бы ни лежали в засаде. Рыба уходила от берега, птицы перелетали повыше и подальше, змеи спешили скрыться в норах, насекомые тоже прятались в укрытия... Как охотиться в таких условиях? Именно поэтому, когда эльфы случайно обнаружили метод, который позволил им хотя бы частично нивелировать испытываемый окружающей природой негатив, они не стали упускать возможность. Но даже в состоянии «маскировки» совсем близко к добыче подойти не получалось — хотя она вроде бы не обращала внимания на охотника, не следила за ним, но всё равно отступала.

Четвертое состояние эльфов я обнаружила случайно. У тех, кто залёг в спячку или особо сильно погружался в ничегонеделанье, аура смерти слабела, причём настолько, что я начинала воспринимать их не как мертвецов, а просто как обладающих властью. Усилием воли в такой режим эльфы входить не умели, да и вообще о нём узнали только от нас.

Внеся очередные данные, я выключила компьютер и задумалась. Надо остаться ещё на несколько суток — иначе не удастся закончить те исследования, которые бы хотелось. Да и Вера с Маркусом выражали желание сходить с эльфами в некую пещеру, где те берут материал для поделок и инструментов.

Счастье, что Рысь чувствует себя гораздо лучше. А вот что тревожит — так это предстоящий меньше чем через неделю восход жёлтой луны. По словам местных, они не засыпают на это время, и гроз таких ужасных, как описано в дневнике, не наблюдается, а вот землетрясения и сильный ветер — не редкость. Так что всё равно надо запасти продуктов и приготовиться к неприятностям.