25 – вечер 35 апреля 37 года

Недовольно посмотрев на осевшую на дно пробирок буроватую взвесь одноклеточных, я тщательно встряхнула оба сосуда и закрепила их между камнями на свету — отстаиваться. Этот вид биоиндикаторов мы обнаружили не так давно и были уверены, что они помогут зафиксировать уровень условного «поля жизни», фактора, прозванного бионой и влияющего на плотность жизни, «яркость» в ночном зрении и так далее. В лаборатории, рядом с «гарантиями верности», и во время тестового полёта в зону повышенной бионы всё работало прекрасно: там, где поле усиливалось, бурые одноклеточные водоросли всплывали, примерно три четверти растений концентрировались в верхней части пробирки, рядом с приборами (в ослабленной бионе) наблюдалась обратная картина — лишь около четверти водорослей оставалось вверху, а остальные опускались на дно сосуда. Мы думали, что благодаря этим биоиндикаторам сможем более точно фиксировать изменения загадочного, но повсеместно распространённого фактора. Однако сейчас одноклеточные преподнесли сюрприз. Сегодня утром, выставив обе пробирки (одна — запасная) на свет, я обнаружила, что все водоросли осели на дно. Все, без исключения! Такого ещё не бывало, но если экстраполировать, то тогда вокруг должна быть обстановка куда хуже, чем рядом с небезопасными приборами. Настолько сильное изменение я бы почувствовала без труда, не говоря уж о Рыси. Однако у нас недомогания и сильного дискомфорта вроде бы нет. Выходит, где-то закралась ошибка?

— Рысь, ты как себя чувствуешь? — поинтересовалась я у дочери.

Та покосилась на пробирки и ненадолго задумалась.

— Врут, — без колебаний подвела итог.

— Вот я тоже думаю, что врут, — горестно вздохнула я, вытащила пробку из одного сосуда и принюхалась. — Вода не протухла... что они все вдруг так осели?

— Может, высота влияет? — предположил Маркус. — Доброго утра вам, девочки. Хорошо сегодня выглядите: шерсть прямо блестит.

Рысь улыбнулась: физик как был, так и остался ловеласом. Даже женщинам йети, представителям другого вида, и то не забывал отпускать комплименты. Причём чаще всего справедливые, а не пустую лесть.

Поняв, что на водоросли в качестве биоиндикаторов рассчитывать нельзя, я ещё до завтрака устроила небольшой медосмотр. И всё-таки нашла у дочери кое-какие физиологические изменения, но не настолько сильные, чтобы бить тревогу.

— Ещё я есть хочу сильнее, чем обычно, — призналась Рысь, приступая к добавке.

Тоже притянув к себе ещё несколько грибов, я проглотила дожёванную шляпку и кивнула.

— У нас такое было. Во время сплава я и ты... йети больше ели. Но на здоровье это отрицательно не сказывалось. А вот раздражительность тогда повышалась.

Вспомнив прошлое, предупредила дочь, чтобы та не вздумала голодать или скрывать, что не наелась — после стольких лет снова столкнуться с жором не возникало ни малейшего желания. Поэтому на всякий случай сама тоже решила лучше следить за питанием.

— Может, теперь у нуль и не будет такой реакции, но лучше не рисковать.

— Это точно, — поддержала Вера. — В прошлый раз ты сильно нас напугала.

В этот день мы опять поднимались вверх. И всё-таки добрались: не до вершины, но до широкой террасы, по которой можно попробовать обойти скалу. Сделали перерыв, пообедали, ещё раз убедились в нерабочем состоянии водорослей и двинулись дальше.

Честно говоря, в конце концов мы надеялись добраться до жителей Поднебесного, чтобы познакомиться лично и вживую посмотреть на здоровых эльфов. Но это не такая уж лёгкая задача, главным образом потому, что мы до сих пор не знаем их точных координат. Хотя шансы есть: во-первых, эльфы тоже выразили заинтересованность в успехе, а во-вторых, у нас есть много фотографий видов, в том числе панорамных, с их горы. Пока ничего похожего нам не попадалось... но лиха беда начало.

Ещё через сутки биоиндикаторы сдохли, мы их выбросили и тщательно вымыли пробирки — теперь оставалось надеяться только на собственную чувствительность. Она не подвела. Уже в течение нескольких дней стали заметны изменения. Во-первых, теперь и мне, и дочери стабильно требовалось повышенное питание, во-вторых, у Рыси несколько повысилась раздражительность (к счастью, меня эта черта на сей раз обошла стороной). Ну и, в-третьих, Маркус верно заметил: шерсть стала расти гуще и, в некоторых местах, длиннее. Если раньше в стерильной фазе шерсть покрывала тело почти равномерно, то теперь явно намечалась более длинная в области затылка, груди, плеч, тазовой области и бедер. Как-то вечером, изучив собственное плечо и специально помеченные волосинки, я пришла к выводу, что, шерсть растёт медленней, но и выпадает намного позже, чем раньше. Нечто подобное уже было — давно, ещё в начале жизни. Если наша шерсть и волосы — это специфические выделения (данную гипотезу пока не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть), то не может ли оказаться так, что организм специально удерживает, не спешит полностью избавляться от веществ, которые вдруг оказались не в избытке, а то и в дефиците?.. Надо ещё подождать, но данный факт вполне может оказаться доказательством гипотезы.

Из-за пересечённости местности и нашего нежелания лишний раз пользоваться флигравом, передвигались мы медленно. То и дело приходилось возвращаться, искать обход или спускаться в ущелье на добрую сотню метров, чтобы потом карабкаться по другой его стороне вверх. Постепенно мы становились опытнее, ещё лучше узнавали окружающую природу. Например, теперь почти ровно за полчаса удавалось предсказывать верховые дожди — по одному из растений, раскрывающих невзрачные цветки незадолго до осадков. Мы научились не спешить и пережидать порывы ветра, вжавшись в вертикальные камни, привыкли отыскивать щели и входы в пещеры, мирно сосуществовать с некоторыми видами колониальных змей — когда использовали их дома как укрытия. Но главное — чем дальше, тем лучше разбирались в горных растениях. Кожная чувствительность теперь позволяла легко и почти гарантированно выбирать крепкую опору и заранее предупреждала о хлипкой или ненадёжной. Всё-таки это великолепное умение... и оно стоит куда больше, чем ободранная кожа.

Вспоминая прошлое, я уже с трудом представляла, как жила когда-то: бегала и лазила по деревьям без помощи шестого органа чувств. Пусть, в отличие от некоторых умельцев, так и не не научилась хорошо переводить его сигналы на уровень сознания, но и нынешней подготовки вполне хватает. По крайней мере, общее впечатление кожная чувствительность передаёт отлично. Пропади она вдруг, я бы ощущала себя беспомощной... почти слепой.

Большая часть облаков и, соответственно, дождей, проходила под нами. Но трижды всё-таки выпали осадки: мелкие прохладные капли из так и не потемневших, а остающихся синевато-серебристыми нависающих почти над головами облаков. Рысь пришла в восторг: снизу, в джунглях дожди почти всегда проходили обильными ливнями, поэтому такая морось вызвала у дочери ощущение сказочной росы.

Несколько раз нам приходилось менять курс из-за слишком низкого уровня бионы: если мне, предположительно, опасность не грозит, то о Рыси такого не скажешь. Но дочь так и не согласилась прервать эксперимент и вернуться. Упрямая... наверное, как и я сама.

Кроме горных хребтов, седловин и узких ущелий на нашем пути попадались плоские террасы и расположенные в понижениях долины: некоторые буквально в пару сотен метров диаметром, а иные крупные, до нескольких километров. И в первом, и во втором случае в этих, укрытых от внешних ветров, местах складывалась свои, красивые и оригинальные экосистемы. Чаще всего через подобные долины протекали выходящие из-под скал крупные ручьи или даже реки, а с крутых склонов вниз летели водопады, рассеивая брызги на большое расстояние.

Как-то раз, ближе к вечеру, мы в очередной раз спустились в такую, окружённую скалами долину. В ней можно удобно заночевать, к тому же местные экосистемы с готовностью делились дарами природы: в высокогорных рощах и лесах часто встречались плодовые деревья, охотно селились птицы, летучие рептилии и млекопитающие. Вот и сегодня мы спустились вниз, тем более, что со скалы углядели не просто речку, а целое озеро.

Я ещё купалась, когда Рысь шикнула и просигналила об необходимости соблюдать осторожность. Прекратив плескаться, вместе с остальными тихо вышла на берег и вопросительно посмотрела на дочь. Йети жестом позвала за собой и указала на след на прибрежном песке между кустами травы.

След принадлежал не йети. И всё-таки не людям — для них такая постановка стопы не характерна и форма немного отличается. Но отпечаток хорошо сохранился, четкий и напоминает...

— Эльфы? — тихо предположил Маркус, с опаской оглядываясь.

— Или какие-то странные люди, — Вера присела на корточки и коснулась края следа. — Свежий.

Я принюхалась, но не почувствовала почти никакого подозрительного постороннего запаха. Несколько часов назад здесь прошли козлы. Ещё птицы трех... нет, даже четырех видов. Какие-то небольшие зверьки, ящерицы, а вот в этом кустике травы, скорее всего, скрывалась змея. Кстати, судя по всему, её охота прошла успешно — рядом есть запах грызуна, его страха и боли. Всё в норме... разве что лёгкий аромат какой-то травы, не из рядом растущих.

— Не чую, — призналась коллегам.

— У меня тоже пусто, — согласилась Рысь.

— Но след свежий, — снова указала Вера. — Я не лучший следопыт, но думаю, что не позже часа или полутора. Может, даже меньше.

— Где-то здесь кто-то есть, — потянула я.

Мы замолчали, подозрительно оглядываясь по сторонам. Если здесь кто-то живёт, то не факт, что он или они обрадуются незваным гостям. Так что следует соблюдать осторожность. И не злить неизвестных хозяев.

— Здравствуйте, путники, — мягко поздоровались сбоку. — Вы не нас пытаетесь найти?

Голос раздался совсем рядом, но даже сейчас мне не сразу удалось заметить собеседников. Хотя они не скрывались — высокие, стройные мужчина и женщина миролюбиво стояли на берегу, ожидая нашего ответа. Однако несмотря на то, что глаза их видели, заставить себя поверить в их реальность удалось не сразу: подсознание и кожная чувствительность единогласно утверждали, что этих двоих не существует. Вопреки моим опасениям, от эльфов не веяло смертью или угрозой — их просто «не было». Причём, судя по тому, как растерянно затрясла головой Рысь и протёрли глаза Маркус с Верой, такое впечатление возникло не только у меня. Ощущение полусна и нереальности происходящего оказалось настолько сильным, что я несколько раз крепко зажмурилась и до боли прикусила кожу на руке. Благодаря этому в существование собеседников всё-таки удалось поверить, хотя ощущения и не прошли полностью.

Неизвестные выглядели непривычно не только из-за подсознательного впечатления. Они были одеты. Аккуратные, удобные набедренные повязки из шкур, а у женщины ещё и легкие сандалии. Волосы длинные, собраны в высокие причёски и заколоты резными шпильками. В руках — короткие копья, а на поясе алмазные ножи. Непривычно высокие и стройные... тонкие. У нормальных людей телосложение более коренастое и широкое. Даже те из них, кого мы привыкли считать стройными, значительно плотнее. В чём-то эльфы походили на полукровок, но, в отличие от последних, фигуры мужчины и женщины вполне сформированы, а не застыли в переходной, бесполой форме.

— Ясного вечера и хорошей охоты, — первым взял себя в руки и слегка поклонился Маркус. — Мы приносим извинения за то, что нарушили вашу территорию. И готовы её покинуть.

— Мы не гоним и не злимся, — заверил мужчина. — Можете остаться и погостить.

Физик мгновение поколебался.

— Мы с радостью принимаем ваше приглашение.

Эльфы улыбнулись и попросили немного подождать — они пришли сюда на рыбалку и уходить без добычи не хотели. Естественно, мы тут же заверили, что никуда не спешим и с радостью поможем.

— В этом нет необходимости, — вежливо отказалась женщина.

Мы переглянулись, но настаивать не стали. В конце концов — это их дело.

Пара чуть отошла друг от друга и застыла примерно в метре от озера, любуясь на водную рябь. Мы отодвинулись, чтобы не мешать, но с интересом следили за рыбалкой. Как горные жители собираются добывать рыбу?

Ещё пара минут, и женщина резко взмахнула рукой. В сторону воды улетела волна чёрной ледяной смерти, и нас ударило её отголоском. Но этого хватило, чтобы ноги подкосились и я упала на четвереньки. В висках застучало, взор на мгновение заволокла красная пелена, а к горлу подкатилась тошнота. Но главное — ужас. Страх был настолько силён, что захотелось забиться куда-нибудь в щель, закопаться в землю и никогда не вылезать.

К счастью, уже через несколько секунд ужас схлынул, но я всё равно вздрогнула и попыталась отползти, заметив, что взгляд незнакомки направлен на нашу группу.

— Что-то случилось?

— Погоди, — хрипло попросил поднимающийся с земли Маркус. — Погоди немного, нам просто нужно время.

Женщина пожала плечами и отправилась в озеро — туда, где её друг уже вылавливал всплывшую, неподвижную рыбу.

— Эт-то н-нас только краем... — пробормотала я.

С трудом поднялась на плохо слушающиеся ноги и обратила внимание на дочь. Её трясло, а глаза покраснели от полопавшихся сосудов. Рысь даже не пыталась встать, съёжившись и тихо поскуливая.

— Так... — физик посмотрел на нас, а потом обернулся к местным. — Нам надо отойти туда, где ваших нет. Вот там, — указал он направление, с которого мы пришли, — эль... вашего народа много?

— Нет, там вроде бы нас нет, — ничуть не смутившись от изменившегося, делового тона Маркуса, заверил эльф. — Вы уходите или ещё вернётесь?

— Подумаем.

— Мы подождём здесь до заката.

Кивнув, физик и Вера подхватили Рысь под руки.

— Ты сама идти сможешь? — вполголоса поинтересовалась геолог.

— Д-думаю д-да, — согласилась я, попытавшись оценить своё состояние.

О флиграве речь не заходила: ситуация пока ещё не критическая, а светить такую возможность не стоит. Да и не уверена я, что сейчас смогу адекватно им воспользоваться.

Мы удалились на несколько сотен метров, за широкую полосу деревьев к нависающей скале. К этому времени я пришла в себя, хотя отголоски пережитого ужаса ещё давали о себе знать. А вот с Рысью дела обстояли хуже — она до сих пор с трудом держалась на ногах. Хотя с паникой тоже вроде бы справилась.

Естественно, сразу после остановки мы устроили медосмотр. Выяснилось, что у Маркуса с Верой показатели в норме, у меня — отличаются, но не сильно и это можно списать на эмоциональное состояние, а вот у Рыси явно видны негативные последствия контакта.

— Мы дебилы! — ударила я себя по голове. — Должны были предусмотреть такую возможность.

— Так, давайте успокоимся, — предложил Маркус. — Надо решить ещё один вопрос, причем срочно: будем ли мы возвращаться? До заката уже немного осталось.

Мы задумались. Конечно, можно сгоряча уйти... но правилен ли такой поступок? Ведь, если попытаться смотреть объективно, на нас эльфы не нападали, сами совсем не пострадали, хотя стояли ближе друг к другу, чем к нам. А значит, они могли просто не знать о том, что творят.

— Вы — вернётесь, — неожиданно твёрдо заявила дочь. — Вы должны вернуться, а я останусь здесь или где-нибудь, где безопасно.

— Ноги... — начала я, но Рысь перебила:

— Ноги уже отходят. К тому же я буду на связи. В случае чего, позвоню.

Я кивнула, показывая, что поддерживаю решение дочери. Всё-таки это первая встреча с эльфами за столько лет и и она может многое прояснить. Сможем ли мы сосуществовать в мире или придётся воевать, нынешний контакт в любом случае необходим. Как бы ни хотелось поддаться эмоциям и сбежать — ни я, ни другие не имеют на это права.

— У нас есть ещё около получаса, — оценила расстояние Вера. — Мы с Маркусом попытаемся тебе что-нибудь добыть на пожевать. А вы отдохните.

Дочь не стала спорить. Вместо этого прислонилась к скале и повернулась ко мне.

— Страх. Холод. Беспомощность. Смерть. Люди смерти, сеющие её вокруг. Темнота. Ужас. Они... те, кого называют эльфами, не должны быть.

— Рысь... — начала я, но она резко перебила.

— Помолчи! Эльфы не должны существовать.

— Рысь!..

— Дай мне договорить! — тоже повысила голос дочь. — Они — нечто чужеродное, неестественное... чужое. То, чему нет места среди живых, — сделав небольшую паузу, Рысь продолжила: — Не считай меня за эмоциональную дуру. Я — посвящённая, умею думать и анализировать. Сейчас я сообщала то, что почувствовала. Что ощутила, когда эльфийка выпустила тьму. Ты — нуль, твои впечатления могут сильно отличаться.

— Они были схожи, — неохотно призналась я.

— Тем лучше, — кивнула Рысь. — Надо узнать, что чувствовали люди.

— Думаю, тоже что-то было, — сосредоточившись, припомнила я. — Вера сидела, но Маркус стоял... а потом вставал с земли. И голос у него изменился.

— Было-было, — кивнул высунувшийся из кустов физик. — Народ, давайте к нам, тут рядом орешки растут — вместе пособираем и поговорим.

Мы согласились, и Маркус с Верой помогли Рыси перебраться к низкорослому дереву. Она прислонилась к стволу, а я присоединилась к сбору орехов — только нижних, тех, до которых дотягивалась с земли.

— Не совсем так, — заметила Вера, когда дочь повторила свои впечатления. — Страх, если бы стояла — наверняка бы упала. На несколько секунд сильную слабость в руках и ногах почувствовала. Чужеродности... наверное, всё-таки не ощущала. Вот силу, власть... холодную, леденящую, страшную власть — да. Но слабость быстро прошла, в отличие от вас, — геолог задумчиво посмотрела на мои всё ещё слегка дрожащие руки.

— Логично, — вздохнула я.

Действительно, люди всё-таки несколько ближе к эльфам по подходящим им местностям. Недаром мы знаем о случаях, когда керели высадили только людей и йети или только людей и эльфов, но ни разу — только эльфов и йети. Значит, люди лучше нас приспособлены к низкому уровню бионы. А здесь, он, судя по косвенным признакам, достаточно низок. Не настолько, как в мёртвой зоне пустыни, ещё на том уровне, на которым йети могут выживать... хотя не факт, что комфортно. Эльфы же ещё добавили — и вот результат. Меня защитило то, что я из нулевого поколения, да ещё и после перестройки. А Рысь... я покосилась на кроваво-красные глаза дочери и с горечью констатировала небольшое различие в размере зрачков. Может, даже микроинсульт получила — косвенные признаки есть.

— Мы... йети вполне могли начать войну, — тихо сказала Рысь. — Наш вид вполне мог оказаться зачинщиком той вражды, которая привела к гибели прошлой цивилизации.

— Возможно, — с сомнением кивнула Вера. — Но, предположительно, подходящие вам зоны бионы пересекаются лишь частично. Есть места, где могут жить эльфы, но не йети и наоборот. Вы не могли уничтожить друг друга.

— Могли, — возразил Маркус. — Это сейчас мы бы не смогли, а в будущем, когда появится техника и мы сможем запускать ракеты на большие расстояния...

Мы переглянулись. Физик прав — с копьями и луками природная преграда непреодолима, но когда цивилизация достигнет нормального уровня, границы сотрутся.

— Люди тоже могли начать войну, — продолжил мужчина. — Но не из-за «чужеродности». Очень неприятно чувствовать свою слабость, воспринимать себя «низшим». Даже с полуэльфами возникает подобное ощущение, а тут оно гораздо сильнее. Это вполне могло привести к вражде.

— Эльфы, — указала Рысь. — Надо узнать, какие у них возникают ощущения по отношению к людям и йети. Полукровки вроде бы ничего негативного не чувствовали, а что у чистокровных? Кстати, вам уже пора.

— Всё-таки лучше, если кто-то останется, — заметила Вера, наблюдая, как йети с трудом встаёт на трясущиеся ноги. — Я или Маркус.

— Всё-таки лучше использовать возможность и попытаться узнать как можно больше об эльфах, — резко возразила Рысь. — Чем больше свидетелей, тем выше шанс что-то заметить. Я останусь на связи, если понадобится помощь — сообщу.

— У тебя могут быть серьёзные нарушения, — тоже попыталась убедить дочь я.

— Могут, — не стала отпираться она. — Но пока я справлюсь.

Я кивнула. Всё-таки Рысь умеет оценивать свои силы и не будет храбриться без причины — джунгли давно от этого отучили. А телефоны дадут какую-никакую, а гарантию.

— Постарайтесь узнать как можно больше, — попросила йети, когда мы уже двинулись в путь. — Чем раньше и лучше мы узнаем о проблеме, тем выше шанс уберечься... или смягчить последствия.