Иллюстрация 10

Чувствовал он себя скверно, несмотря на применение успокаивающих средств из космической медицинской аптечки. Организм привыкал к скручивающей тело гравитации «Бича» неохотно. Однако чтобы команда Зеррина и он сам не относились к руководителю экспедиции снисходительно или, не дай бог, презрительно, Мозес крепился изо всех сил и даже подбадривал космонавтов, стараясь производить на всех впечатление властного, сильного, не поддающегося никакому воздействию босса. Он даже не отказался от первой разведвылазки к «памятнику китайцам» – фрегату «Янгуанг Шангуо», когда «Ынха» приземлился рядом, а точнее – шлёпнулся на ледяные торосы и скалы, так как компьютер крейсера почему-то неправильно оценил влияние внешних полей.

Обломки морлокской станции не произвели на Мозеса особого впечатления. Они ничем не отличались от обломков технических сооружений землян, особенно густо усеивавших североамериканский континент. Но прямоугольной формы кратер, оставшийся после выстрела деструктора по китайскому фрегату, превратившего в пыль треть корабля, заставил председателя Союза тайных копателей НАТО поёжиться. Он только теперь понял, какая мощь спрятана в недрах чужепланетной станции и почему так возбудились спецслужбы мира и террористы, лелеющие мечту завладеть излучателем.

Подробностей произошедших на «Биче» неделю назад событий Мозес не знал, но даже посочувствовал китайцам, потерявшим новейший корабль, и восхитился сноровкой русских космонавтов, сумевших не только спасти уцелевших членов экипажей индийской и китайской экспедиций, но и справиться с морлоками, недооценившими их самоотверженность.

Зеррин вдруг напомнил ему о себе.

Когда они возвращались на катере на корабль, он сказал угрюмо:

– Командовать подъёмом деструктора буду я!

На что Мозес ответил с обманчивой простодушностью:

– Да флаг вам в руки, оберст. В этом вопросе я вас не ограничиваю. У нас полно других забот.

По возвращении отряд пассажиров на борту «Ынхи» действительно разделился.

Команда Зеррина принялась выгружать технику для освобождения и подъёма деструктора, группа Мозеса в составе бельгийца Акселя Якобса, украинца Сёмы Млынника, египтянина Хасана Кабиха и американца Рафаэля Ривера занялась исследованием погружённых в щебень и лёд отсеков морлокской станции.

Работать было очень тяжело, в основном из-за «спонтанного раскачивания» тел: сохранять равновесие и концентрацию при каждом шаге удавалось не каждому. Но терпели, понимая, что лучше не будет, и торопились изо всех сил, так как помнили, что к «Бичу» вот-вот отправятся исследовательские и правительственные делегации разных стран.

Больше двух часов Мозес и соратники потратили на осмотр помещений морлокской станции.

Некоторые из них ещё были заполнены тёплой водой, естественной средой обитания «мини-драконов», и попасть внутрь можно было только после проделывания дыр в стенах. Однако найти пока что-либо ценное не удалось, за исключением мелких предметов обихода. Впрочем, погрузили на катер и эти мелочи. В тех же отсеках, что оказались без воды, вытекшей наружу и застывшей причудливыми фестонами и языками, уже побывали участники первой экспедиции, русские и американцы, поэтому они были абсолютно пусты.

Единственная вещь, которую можно было условно отнести к ценным артефактам, представляла собой необычную конструкцию, напоминающую земной унитаз, нашли ее в небольшом закутке станции, опять-таки похожем на земной туалет. Возможно, этот объект и в самом деле выполнял у морлоков, которым тоже требовалось отправлять физиологические потребности, те же функции.

Сначала брать его не хотели, в основном из-за размеров, потом экспресс-анализ показал, что «унитаз» сделан из очень редкого на Земле металла – рения, намного дороже золота, и морлокское изделие всё же переправили на борт «Ынхи».

Отдохнули от напряга: всё-таки крейсер имел кое-какую полевую защиту, и гравитация «Бича» внутри корабля действовала на космонавтов слабее.

Мозес связался с Зеррином, который безостановочно, с упорством маньяка возился в кратере на глубине сотни метров, командуя своими бойцами.

– Что-нибудь получается, оберст?

– Получается, – буркнул турок. – Здесь три кабины и антенный комплекс… надо разъединить… скоро начнём вытаскивать на поверхность.

– Помочь?

– Занимайтесь своими делами. – Зеррин отключил связь.

– Ублюдок безмозглый! – пробормотал Мозес злобно, потом расслабился. – И чёрт с тобой! Не успеете до визита американцев или русских – ваша проблема.

Через час он принял решение сделать пару челночных походов на катере вдоль «Бича». Воображение рисовало развалины древних сооружений, полные раритетов, и разбитые остовы чужих космических кораблей, также таящие в себе неведомые клады. На Земле они могли стоить миллионы и даже десятки миллионов руаней – золотых стандартов, заменивших лопнувший доллар.

Катер поднялся «над» округлой горой ледяных и каменных глыб, осевших на струну и похоронивших морлокскую станцию, и двинулся на высоте трёх километров над «Бичом» в сторону его «носового» торца. Вёл катер Якобс, бывший спецназовец, член одной из частных военных компаний Нидерландов, нашедший своё призвание в нелегальном бизнесе с продажей старинных изделий.

Всматривались в бугристую трубу под аппаратом, то сужавшуюся, то расширявшуюся, до рези в глазах. Сильно мешали струи испарений, поднимавшиеся над ледяными буграми. Но особенно смотреть было не на что. «Бич» за миллиарды лет блуждания между галактиками насобирал в основном пыль и снег, а также остатки разбитых планет и астероидов, поэтому глаза уставали от унылого пейзажа, тянувшегося, казалось, бесконечно. К тому же изрядно доставала тошнота, вызванная колебаниями силы тяжести, и спутникам Мозеса, да и ему самому, было несладко.

Наконец на сто первом километре от разбитой морлокской станции внизу на округлом ледяном волдыре диаметром в несколько километров показались какие-то шипастые структуры серо-жёлтого цвета, контрастирующие со снегами вокруг, и Мозес дал команду снижаться.

С высоты в сто метров шипастые структуры обнаружили сходство с земными кактусами, известными под названием «голова старика», проросшими сквозь толстые слои снега и льда.

– Будем садиться? – жадно спросил Сёма Млынник.

Мозес ответил не сразу. «Кактусы» ему не понравились, словно и вправду были головами усопших великанов, туловища которых утонули в снегах.

– Не вижу смысла, это не развалины.

– Что-то живое.

– Было когда-то живое, да замёрзло насмерть.

– Неужели на «Биче» когда-то была жизнь?

– С какого бодуна тебя это интересует? – полюбопытствовал Якобс.

– Про жизнь всегда интересно, – бесхитростно и не слишком вразумительно пояснил Млынник. – Говорят, в космосе тучи всяких монстров ошиваются. Может, на «Бич» какие-то семена выпали да проросли?

– Мне по барабану.

– Летим дальше, – прервал «учёный» разговор Мозес, глянув на Солнце, появившееся на передней полусфере блистера.

Фильтры погасили его пламенный огонь, но земная звезда уже приблизилась настолько, что увеличилась вдвое по сравнению с тем, что было видно с поверхности Земли, и поляризационная оптика катера не справлялась с потоком света.

Мозес пожалел, что направил аппарат к переднему концу «Бича». Теперь им всё время надо было лавировать, чтобы лучи Солнца не кололи глаза. Но поворачивать назад, преодолев больше сотни километров, не хотелось.

– Смотрите в оба! Ещё полчаса покружим и назад.

Однако им неожиданно улыбнулась удача.

Не прошло и пяти минут, как под катером вырос очередной снежно-каменно-ледяной пузырь, из которого торчали чуть погнутые девять мачт в ряд, словно венчавшие палубу какого-то древнего парусного корабля.

– Вот это другое дело! – сказал Мозес, выслушав ликующие вопли «археологов». – Надеюсь, здесь нам повезёт. Аксель, ищите место для посадки.

Катер сманеврировал и опустился рядом с крайней «мачтой», облизанной тонким слоем льда. Сквозь эту прозрачную плёнку было видно, что цвет мачт вишнёво-красный, словно они были раскалены до высокой температуры.

Мозес на всякий случай проверил, не излучают ли «мачты» радиацию, но датчики катера и скафандра молчали. Полевая обстановка вблизи необычной конструкции была близка к почти нулевому фону космического пространства.

Выбрались на губчатый грязно-серый бугор, состоящий из смеси льда и пылевых пластов. Задрали головы, разглядывая слегка изогнутую вверху полую, как оказалось, трубу высотой в сто и диаметром у основания в десять метров.

– Ну, и что это за фигня? – осведомился Сёма Млынник.

– Мачта, – сказал Якобс. – Плюс ещё восемь штук.

– Если это мачты – где корабль?

– Подо льдом.

– Что-то я сомневаюсь, было бы видно.

– Осмотрите всё, – приказал Мозес. – Аксель, запиши ландшафт на камеру.

Разбрелись вдоль шеренги «мачт», ничем не отличающихся друг от друга. Они стояли ровно, с шагом в полсотни метров, и было понятно, что у них действительно должна быть одна платформа. Однако никакой платформы видно не было, «мачты» уходили в завалы льда и застывшей грязи глубоко, и для того, чтобы убедиться в их принадлежности кораблю, требовалось пробить колодец до платформы-палубы, на которой они были установлены.

– Дырка! – заорал Сёма, осматривающий третью от начала шеренги «мачту».

Доползли до неё, стараясь делать как можно меньше движений руками и головой. Сила тяжести «Бича» на каждом метре его длины была чуть больше земной, но это ещё можно было терпеть, но вот растягивание рук-ног и мышц в разные стороны, да ещё эффекты пароксизма скручивания тела, мешали ориентироваться, и простая прогулка по ледяным торосам становилась сродни преодолению полосы препятствий.

Мозес мимолётно пожалел команду Зеррина, вынужденную тратить много энергии на работу, требующую и на Земле серьёзных усилий.

Корпус «мачты» и в самом деле имел дыру в основании на высоте человеческого роста. Она была овальной, ровной, оцепленной какими-то гребнями и наводила на мысль, что здесь когда-то был люк. Размеры дыры – метр на два – вполне позволяли пролезть в неё космонавту небольших габаритов.

Мозес велел спутникам сделать «помост» и влез на плечи Ривера и Сёмы Млынника, заглянул внутрь.

Предположение Якобса оправдывалось глубиной открывшегося колодца. Труба «мачты» была полой и уходила вниз не менее чем на сотню метров. А там, в бликующей льдом пустоте, можно было разглядеть решетчатую поверхность красного цвета. Вероятно, она и представляла собой «палубу корабля», неведомо как оказавшегося на «Биче».

Мозес пошарил по стенам трубы лучом фонаря, с разочарованием убедился, что лесенки или скоб не видно, слез с плеч спутников.

– Облом, парни.

– Что там?! – обступили его «археологи».

– Труба опускается метров на сто, дальше решётка. Но никаких скоб не предусмотрено, так что для спуска понадобится альпинистское снаряжение.

– У нас же эграны, – ткнул себя в живот Сёма, имея в виду пояса антигравитационных генераторов.

– Они маломощные, могут не вытащить нас оттуда, нет смысла рисковать. Давайте осмотрим остальные «мачты» и вернёмся на корабль. Сюда надо идти, предварительно хорошо подготовившись.

Обошли шеренгу башен, обнаружив на одной из них ещё одну дыру – такого же размера, что и первая, а также нечто вроде заплаты эллипсоидальной формы на соседней трубе, подтвердившей, что она закрывает отверстие и представляет собой крышку люка.

Сёма бросился искать крышку и действительно нашёл недалеко от «мачты», выглядывающую из грязевого бархана. Её вытащили на свет божий, но она оказалась очень тяжёлой, и Мозес отказался совать её в катер.

– Подгоним «Ынху» и погрузим, – пообещал он.

Ему не возразили. Пыл «археологов» подугас, они разочаровались в «погребах и сундуках с сокровищами погибшего корабля» и с трудом держались на ногах. У всех было только одно желание – добраться до корабля и отдохнуть.

Мозес связался с капитаном:

– Пак, что у вас?

– Пока всё тихо, господин начальник, – ответил Пак Сонсэнним. – Ваши коллеги вытащили из кратера какой-то ржавый бак, облепленный трубами.

– Наверно, одну из кабин деструктора. Что ещё?

Пак помялся.

– «Бич» приближается к Солнцу…

– Это не новость.

– Судя по расчётам траектории, он совсем скоро врежется в Меркурий.

– Мы это учитывали. Сколько у нас времени?

– Максимум двое суток.

– Успеем что-либо снять до этого события. Потом обсудим дальнейшие действия. «Бич» спокойно развалил Каллисто, а этот спутник Юпитера не намного меньше Меркурия. Возможно, он разлетится на куски и не помешает нам работать. У тебя всё?

– К нам приближается корабль…

Перехватило дыхание. Мозес не сразу нашёлся, что сказать.

– Ч-чёрт! Какой корабль?!

– Скорее не корабль, а платформа геологоразведки… очень большая…

От сердца отлегло.

– Выражайтесь точнее, капитан, так можно инфаркт схватить. Хотя, если это платформа… непонятно, что здесь делают геологи… ладно, разберёмся, через час будем на борту.

Катер взмыл в «небо» «Бича».