Тут Гарсиваз вперил глаза в Гуруя.
Тот отвернулся, в сердце гнев почуя,
Пошел он, к Сиявушу подошел,
Забыл он стыд и честь, жесток и зол,
За бороду царевича рванул он,—
О, грех какой! — к земле его пригнул он.
Из сердца Сиявуш исторгнул стон:
«О бог, ты выше, чем круги времен!
Из семени явиться дай дитяти,
Исполненному царской благодати!
Я месть свою младенцу передам,—
Пусть отомстит мой сын моим врагам!»
Сквозь город, мимо войска, в гуще пыли,
С позором Сиявуша потащили.
В степи Гуруй у Гарсиваза взял
Блестящий, смертью дышащий кинжал.
Бесчестный бросил наземь полководца,
Не трепетал, что кровь его прольется.
Он таз поставил золотой и льву
Назад откинул, как овце, главу.
Он обезглавил витязя кинжалом,
Кровь побежала в таз потоком алым.
Исполнив повелителя приказ,
Он опрокинул с теплой кровью таз.
Кровь потекла бестравною равниной,—
Взошел цветок из крови той невинной…
Поднялся вихрь, взметнулся черный прах,
Затмив луну и солнце в небесах.
Во мраке люди плакали, горюя,
Посыпались проклятья на Гуруя.
Чертоги Сиявуша крик потряс,
Был проклят всей землею Гарсиваз.
Все слуги плакали, тоской убиты,
Ногтями Фарангис впилась в ланиты,
Она косою обвила свой стан;
Отрезав косу — мускусный аркан,—
Затворница рыдала молодая,
Афрасиаба громко проклиная.
Проклятья, вопли, стоны Фарангис
До слуха властелина донеслись.
Он Гарсивазу приказал и страже;
«Вам надо вывести ее сейчас же,
За волосы схватить и потащить,
Сорвать одежды, тело обнажить,
Бить палками негодную все время,
Пока не выпадет из чрева семя».
Славнейшие вельможи той земли
Проклятья на владыку изрекли:
Где слыхано, чтоб казни столь греховной
Желали воин, царь иль маг верховный?
Тогда сказал рыдающий Пилсам
Лаххаку, Фаршидварду — двум друзьям:
«Афрасиаб черней, чем силы ада.
При шахе оставаться нам не надо.
К Пирану двинемся, ища пути,
Как Фарангис от гибели спасти».
Три всадника к Пирану поскакали,
В крови лицо, душа в шипах печали.
Поведали о ярости слепой,
О бедствии, содеянном судьбой.