Операции в сентябре 1939 года для молодых, в ошеломляюще короткие сроки созданных танковых сил представляли собой их практическое испытание в боевых действиях и доказательство их высокой эффективности, что и отметил соответствующими словами генерал Альфред Йодль, сказав 7 ноября 1943 года, что тогда «весь мир навострил уши».

Оперативный план всей кампании был разработан главным командованием сухопутных войск (генерал-полковник фон Браухич, начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал артиллерии Гальдер) без существенного вмешательства Гитлера. Он основывался на предшествующем изучении театра военных действий и впервые предусматривал использование танковых сил для нанесения решающего удара.

Характерной особенностью германского оперативного плана был прорыв центра вражеского фронта сильными танковыми силами из Силезии по направлению к среднему течению Вислы, вдоль которой вверх по течению выдвигались польские пехотные части. В дальнейшем мобильные германские силы должны были атаковать польские фланги из Словакии и из Польского коридора, также прорвать их и развивать удары в глубь польской территории, сближаясь с юга и севера для полного окружения этих сил. Благодаря этому плану военный поход против Польши завершился в неожиданно короткий срок, но также благодаря тому, что польская армия не располагала достаточным количеством танков и средств противотанковой обороны.

Германское руководство со своими смелыми, но тщательно продуманными планами пошло на изрядный риск, поскольку французская армия с ее впечатляющим перевесом в силе стояла, готовая перейти в наступление, на Западном фронте — там, где ей могли оказать сопротивление лишь слабые германские силы.

На семнадцатый день боев с Востока на Польшу двинулись походным маршем крупные советские силы. Тем самым судьба Республики Польши была на некоторое время решена. Советский Союз и Германия в соответствии с демаркационной линией от сентября 1939 года вновь обрели общую границу, как это имело место и перед Первой мировой войной, хотя и, в соответствии с желанием Сталина, в несколько иной конфигурации.

22 сентября после совместно проведенного советско-германского парада генерал Гудериан передал город и крепость Брест-Литовск (Брест) командиру советской танковой бри гады генералу Кривошеину. Это была первая встреча германских и советских танковых частей, за которой после 22 июня 1941 года последовало множество других, но совершенно иного рода…

Во время сражений в Польше Гитлер не вмешивался в военное руководство, но был в значительной мере впечатлен успехами танковых войск и люфтваффе, масштаб которых он, будучи в военном отношении дилетантом, значительно преувеличивал благодаря планомерному осуществлению полевой кампании, тогда как руководство войсками ее в определенной мере недооценивало.

Гудериан охарактеризовал военный поход против Польши как «испытание огнем своих танкистов». Он был убежден в том, «что вложенные в создание этих войск труды стоили того».

Операции против союзников Польши, согласно воле Гитлера, должны были быть проведены сразу же после победы над Польшей. Он не думал о значительных трудностях и сроках, которые возникали в ходе столь масштабной в пространственном отношении задачи, как переброска миллионной армии из восточных областей Польши на западную границу Германии и ее пополнение, равно как и о том, что для предстоящей операции необходимо создать удовлетворительную базу снабжения, в особенности для покрытия потребностей моторизованных войск.

Гитлер, будучи Верховным главнокомандующим вермахта, был, в отличие от главного командования сухопутных сил, совершенно уверен в успехе новой операции. Главное же командование сухопутных войск оценивало возможную мощь сопротивления Франции и ее британских союзников слишком высоко; при этом оно также желало избежать перерастания этой локальной войны во Вторую мировую. Эта противоположность мнений политического и военного руководства Германии породила до и в ходе боевых действий во Франции многочисленные трудности.

5 ноября 1939 года Гитлер определил в качестве даты вторжения во Францию 12 ноября, каковая была им же из-за неблагоприятной погоды для люфтваффе передвинута сначала на 7-е, а потом и на 15 ноября. Эту изматывающую нервы процедуру Гитлер повторил 29 раз, пока наконец днем начала боевых действий не оказалось 10 мая 1940 года. Эти переносы крайне затрудняли всяческое планирование операций, в особенности же они мешали необходимой боевой подготовке наспех сформированных пехотных соединений. Но сыграли они и положительную роль, дав возможность значительно лучше вооружить в предоставленное время «быстрые войска» и начать боевые действия в более благоприятное время года. Удивительным образом это ошеломило и обороняющихся, поскольку они воспринимали передаваемые им разведкой постоянно переносимые сроки вторжения исключительно как войну нервов.

Идея операции для кампании на Западе 1940 года исходила от начальника штаба группы армий «А» генерал-лейтенанта фон Манштейна.

Прорыв должен был быть осуществлен почти всеми мобильными бронетанковыми силами сквозь представляющуюся танкопроходимой, поросшую лесом местность (на северном фланге линии Мажино через бездорожные Арденны и через рубеж Мааса в западном направлении) с целью достигнуть районов Амьена и Абвиля, чтобы, выйдя на побережье Ла-Манша, разрезать войска союзников по антигерманской коалиции, а затем по отдельности их уничтожить.

Прорыв этот к берегу Ла-Манша оказался вполне успешным. Тем не менее примерно в 15 километрах южнее Дюнкерка наступавшие на северо-запад мобильные соединения группы армий «А» были вынуждены 24 мая остановиться в результате личного вмешательства Гитлера. Из-за этого распоряжения Верховного главнокомандующего вермахта, как позднее лаконично заметил Лиддел Гарт, «германские танковые соединения были вынуждены замереть на подступах к Дюнкерку — последнему порту для эвакуации армий союзников, который еще имелся в распоряжении британцев». Вмешательство Гитлера позволило основной массе солдат британского экспедиционного корпуса и поредевшим в боях частям союзных сил использовать еще едва существующую возможность спастись бегством через море в британские порты Ла-Манша.

Двигавшиеся к Дюнкерку танковые корпуса никак не участвовали в этом фатальном решении фюрера от 24 мая 1940 года. Никаких чувств по этому поводу нельзя найти ни в журналах боевых действий «быстрых войск», где отмечено лишь «повышенное проскальзывание транспорта на низинах Фландрии», ни в нескольких сохранившихся донесениях, помеченных соответствующими датами, в которых говорится лишь «о несколько снизившейся боевой мощи», — из чего следует, что они были готовы идти на сближение с неприятелем.

Но что еще вызвал Гитлер своим вмешательством в дела группы армий «А», так это то, что теперь стоявшие на направлении главного удара вражеские войска под Дюнкерком были изолированы и не участвовали в боевых действиях, а наступавшие соединения германских войск могли не опасаться удара в тыл в ходе предстоящего решающего сражения за Францию в направлении на юг. Это наступление началось 5 июня 1940 года.

Наступление началось сначала атакой дивизий танковых войск на всем фронте на правый фланг неприятеля, но развивалось с переменным успехом. 11 июня главное командование сухопутных сил ввело в наступление две танковые группы под командованием фон Клейста и Гудериана, наступавших рядом друг с другом по обе стороны от Реймса в южном направлении. Этот мощный танковый клин, как и на севере, стал решающим. Уже 17 июня эти танки подошли к швейцарской границе, в результате чего французская армия снова оказалась рассеченной на две части. 18 июня 1940 года французское правительство запросило перемирия, которое по отношению к Германии вступило в силу с 25 июня 1940 года.

Снова за весьма краткое время — практически за шесть недель — был достигнут военный успех, «подобный которому едва ли можно найти в мировой истории войн». И в его достижении танковые войска, ценность которых еще в начале кампании многими руководящими штабами ставилась под сомнение, снова сыграли решающую роль. Смелость и решительность командиров танковых войск — и прежде всего находившегося на решающем посту ведущего создателя этого нового рода вооруженных сил, Гудериана, и первые оперативные ошибки Гитлера в применении танковых войск стали заметны всем.

Самоуверенность Гитлера и в военной области неимоверно выросла на основании его интуитивной оценки Франции и влияния его вмешательства на проведение в жизнь плана Манштейна. У него были намерения из стратегически-политического заднего плана выйти на оперативный передний план, хотя для этой роли у него не было ни достаточной подготовки, ни соответствующих знаний, а прежде всего деловой рассудительности. Теперь, после успеха этой кампании, который он приписал исключительно себе, фюрер утратил какое-либо представление о всяком масштабе возможного военного предприятия. Свою непогрешимость Гитлер стал воспринимать как догму; он стал заносчивым, а по отношению ко всем предостережениям — слепым и недоброжелательным. Опасным стало прежде всего то, что теперь все больше его самых близких советников также проникались его непогрешимостью и часто начинали сомневаться в правильности своего собственного мнения и в своих в деловом отношении вполне обоснованных возражениях.

Еще в период операции во Франции Гитлер принял решение о проведении наступления на СССР, превосходя его, как он интуитивно чувствовал, в любом отношении. Для осуществления этой идеи он отдал приказ в конце лета и осенью 1940 года удвоить количество танковых дивизий, доведя их число с 10 до 20; эти новые дивизии должны были получить номера с 11 по 20. Из-за недостатка танков их штатная численность должна была быть сокращена наполовину. Теперь в каждой танковой дивизии должен был остаться только один танковый полк, состоящий из двух или трех танковых батальонов. По мнению автора данной книги, такое количественное уменьшение не являлось недостатком, поскольку танковая дивизия становилась более мобильной и гибкой в управлении.

Германо-итальянская операция в Ливии, в ходе которой в действие был введен германский Африканский корпус с весьма скромной задачей отсечки части вражеских сил в рамках действий итальянской «африканской армии», наполнившись энергией и активностью Гудериана, уже в течение первого года боевых действий переросла в стратегическое наступление на чужом континенте с целью продвинуться как можно дальше на восток.

Первым успехам Роммеля в Африке благоприятствовали идеальная для действий «быстрых частей» территория, неудовлетворительное британское командование среднего уровня, а также преждевременный отвод британских войск в Грецию в апреле 1941 года.

Эти успехи скрывали истинное положение дел. Командование военными действиями в Северной Африке зависело от снабжения в куда большей степени, чем в Европе, поскольку в пустыне никак нельзя было рассчитывать на самообеспечение. Снабжение же, в свою очередь, зависело от решения проблем транспортировки по морю или самолетами. Для решения этих проблем было необходимо завоевать господство на море и в воздухе. Эти предпосылки выполнены не были, разве что только частично в апреле 1942 года, когда Мальта силами люфтваффе была изолирована.

В такой ситуации командованию боевыми действиями в Северной Африке оставалось только импровизировать. Естественно, это было тем труднее делать, чем больше войск прибывало из Европы. Тем удивительнее результаты, которых добились германские войска на этом континенте, сражавшиеся здесь без какого-либо колониального опыта и без соответствующего вооружения и оснащения. Они сделали свое дело — связали сильные британские войска, которые должны были прикрывать подступы к Суэцкому каналу. С другой стороны, англичанам здесь была, по существу, предоставлена возможность значительно повысить свою боевую подготовку и обрести боевой опыт в реальных сражениях, чего до сих пор, за исключением краткого периода 1940 года под Дюнкерком, у них не было возможности осуществить. Британские генералы многому научились в Северной Африке. Именно там был для англичан главный театр военных действий; для Германии же это был второстепенный театр военных действий, на котором ее солдаты должны были много сражаться, но при этом получали лишь незначительную поддержку.

Темперамент Роммеля страдал от осторожности итальянского высшего командования, которому он был подчинен. Порой между ними случались трения, поскольку генерал зачастую неожиданно и без всякого согласования с итальянцами проводил операции, которые чаще всего оказывались успешными. О нем слагались легенды как среди собственных солдат, так и среди врагов.

Германские части гордились своей принадлежностью к германскому Африканскому корпусу (DAK — Deutsche Afrikakorps), поскольку он, будучи танковой группировкой, проявил здесь особую доблесть, как, впрочем, танковые войска и на других германских театрах военных действий. Танки, разведывательные бронеавтомобили, 88-мм зенитные орудия и дальнобойная артиллерия были идеальным оружием для боев в пустыне.

Балканская кампания весной 1941 года стала примером образцовой, мастерски осуществленной подготовки и работы германского Генерального штаба, в кратчайший срок спланировавшего развертывание здесь вооруженных сил.

Оперативный план был разработан начальником Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковником Гальдером. Он планировал совершить в ходе кампании прорыв и окружение вражеских сил. Искусное применение в операции «быстрых войск» обеспечило неожиданность и быстроту военных действий.

Обороняющиеся уступали германским войскам и в боевой подготовке, и в вооружении, равно как и в опыте ведения боевых действий.

Успех Балканской кампании, продолжавшейся считаные недели, по времени и величине был исключительно огромен, потери наступавших крайне незначительны — особенно по сравнению с продолжительностью и потерями в период следующей кампании. Но в стратегическом плане эта кампания в целом отрицательно повлияла на планы Гитлера. Югославия отнюдь не напрасно пожертвовала собой.

Танковые войска отлично показали себя и в этой весьма трудной, легко перекрываемой гористой местности.

Военные действия в Русской кампании вопреки всяким ожиданиям Гитлера обернулись ожесточенной четырехлетней борьбой обеих великих держав.

Решение Гитлера о нападении на Советский Союз основывалось на крупнейшей недооценке величайших активных и пассивных сил советской империи, раскинувшейся в двух частях света, которая после первоначальных поражений смогла организовать совершенно неожиданное сопротивление всего населения страны.

Насколько правильной была оценка Гитлера политической и военной ситуации во Франции 1940 года, столь же в корне ошибался он в оценке возможностей СССР. Он отметал все предостережения, которые высказывали ему немногие отважившиеся на это государственные деятели Германии, такие как гросс-адмирал Редер, германские дипломаты и военные представители в Москве, а также статс-секретарь министерства иностранных дел фон Вайцзеккер. Насколько это известно в настоящее время, решение Гитлера осталось тогда неизменным.

Оперативный план военной кампании против Советского Союза основывался на указаниях, высказанных Гитлером. В его представлении вторжение осуществлялось тремя мощными танковыми клиньями, которые по мере углубления в территорию противника все дальше расходились друг от друга. В то время как южная, 1-я танковая группа фон Клейста (группа армий «Юг») должна была наступать на Киев, два других танковых клина групп армий «Центр» и «Север» — танковые группы Гудериана (2-я), Гота (3-я), Гёпнера (4-я) должны были занять Прибалтику с Ленинградом, чтобы только оттуда, с севера, продолжить наступление на Москву.

Главное командование сухопутных сил было другого мнения. Оно считало Москву самой важной, быстро достижимой целью, что и обосновывало весомыми аргументами. Из-за этих различных устремлений Гитлера и главного командования сухопутных сил через непродолжительное время стали возникать непрерывные конфликты оперативного и личного характера, которые в конце концов разрушили их взаимное доверие, и так уже пошатнувшееся со времени Дюнкерка. К этому же присовокупились управленческие ошибки Гитлера, который хотел достичь военно-экономических целей до того, как удастся окончательно разбить нового врага в военном отношении. Образованное в центре фронта направление главного удара «быстрых частей» теряло актуальность. Группа армий «Юг» южнее Припяти вела нечто вроде своего рода особого военного похода, правда довольно успешного, но осуществлявшегося весьма своеобразно.

Неожиданная стойкость Советов, великолепные советские танки Т-34, а также значительный отрыв брошенных далеко вперед танковых соединений от следовавшей за ними пехоты, которая лишь к концу июля смогла начать оказывать им поддержку, в значительной степени измотали «быстрые части». Большая протяженность коммуникаций, едва действующая транспортная сеть, осенняя распутица, проблемы снабжения армии, завышенные требования войсковых частей, а также советское контрнаступление зимой 1941 года силами новых, собранных под Москвой и подтянутых из Сибири дивизий, стали причиной кризиса в ходе германского наступления, который был ликвидирован лишь ценой значительных усилий. Боевая мощь танковых соединений в постоянных боевых действиях была преждевременно растрачена.

Ход военной кампании 1942 года прежде всего начался с продолжения советского зимнего наступления, в результате которого обе стороны понесли значительные потери. Несмотря на бесчисленные вклинения и прорывы неприятеля, германский фронт удалось удержать благодаря всегдашней боеготовности армейских частей. Группе армий «Центр» силами 18-й танковой дивизии под командованием автора книги даже удалось 24 января 1942 года в ходе контрнаступления восстановить связь с пребывавшими в окружении с 3 января на глубине 60 километров во вражеской территории германскими частями и освободить их. При этом в составе дивизии осталось чуть больше дюжины боеспособных танков.

Незадолго до этого русские силами двух армий совершили глубокий прорыв германского фронта под Изюмом, южнее Харькова. Лишь с 17 мая 1942 года германская 1-я танковая армия смогла перейти в этом районе в контрнаступление с юга. К 28 мая ей удалось во взаимодействии с 6-й армией, наносившей удар с севера, окружить советские силы, которыми командовал генерал-полковник Ватутин, и почти полностью уничтожить три вражеские армии. Результатом этого сражения стали более 200 000 пленных, более 1200 уничтоженных танков и более 2000 трофейных орудий. Этот выдающийся успех продемонстрировал, что германские фронтовые части снова полностью восстановили свою боевую мощь.

Уже 15 марта, в День памяти павших героев, Гитлер публично провозгласил грядущее уничтожение советской армии уже летом этого года. 5 апреля он издал свой «Приказ 45» о подготовке сокрушительного наступления, которое получило кодовое наименование «Операция Блау», а с 30 июня 1942 года было переименовано в «Операцию Брауншвайг».

Целью этой операции был прорыв на Кавказ, захват нефтяных месторождений и перевалов через Большой Кавказский хребет. На выделенные для этого ограниченные танковые силы вновь возлагались слишком масштабные задачи.

Операция «Блау» началась 28 июня, но с самого начала развивалась при несогласованности командования войск и в ситуации крайнего дефицита горючего для техники. Все это осложнялось полководческими ошибками Гитлера, тогда как русские действовали весьма умело и впервые пожертвовали пространством, отступив, чтобы сохранить свои боевые соединения. Гитлер неверно интерпретировал их действия и 23 июля принял решение разделить свои силы между Кавказом и Сталинградом, следуя своим затаенным мечтам.

Такое разделение привело к катастрофе под Сталинградом, тогда как на Кавказе не было достигнуто сколь-нибудь стоящих успехов.

Русские, в свою очередь, в ноябре 1942 года начали крупное зимнее наступление, подвергнув опасности весь южный фланг германских войск и угрожая их разделением и уничтожением.

Благодаря энергичным действиям фельдмаршала фон Манштейна удалось устранить эту опасность введением в бой немногих танковых дивизий севернее Дона, а также в феврале — марте 1943 года силами 4-й танковой армии провести контрнаступление в междуречье Днепра и Северского Донца.

Танковые части в 1942 году снова выдержали самые суровые испытания и подтвердили свою репутацию.

В середине этого года исход операции «Цитадель» ознаменовал собой кульминацию всей войны.

Развитие ситуации в Советском Союзе и в Северной Африке к весне 1943 года, а также ожидавшееся вторжение союзников по антигерманской коалиции из Африки и из Англии вынудило Гитлера осознать, что теперь он, будучи в состоянии войны на несколько фронтов, должен переходить к стратегической обороне. Одновременно с этим достигли максимальной интенсивности бомбардировки городов Германии самолетами коалиции.

Если к концу марта 1943 года южнее Харькова удалось все же восстановить исходное положение на 28 июня 1942 года, севернее того же Харькова в германский фронт русские войска вдавались широкой дугой. Из политических и оперативных соображений Гитлер хотел этот выступ под Курском после периода весенней распутицы устранить локальным двойным охватывающим ударом танковых частей с севера и с юга, одновременно упредив ожидавшийся в этом районе удар русских и смешав планы их военного ру ководства. Его военные советники и даже войсковые командиры всячески выступали за то, чтобы провести операцию «Цитадель» возможно раньше, после краткого отдыха и пополнения фронтовых частей, то есть прежде, чем русские оправятся после перенапряжения и потерь, понесенных в ходе своего зимнего наступления, вновь обретут прежнюю боеспособность и смогут накопить большой численный и материально-технический перевес.

Учитывая все это, Гитлер первоначально определил сроком начала наступления 3 мая, но затем, несмотря на постоянные предупреждения генералов, несколько раз переносил его, сдвинув окончательно на 5 июля, чтобы иметь возможность применить в ходе этой операции танки нового типа Pz I «Пантера», которые, как он считал, должны были сотворить буквально чудо.

Этот двухмесячный сдвиг если не свел на нет, то, по крайней мере, значительно уменьшил все имевшиеся ранее возможности добиться успеха в ходе наступления. Если в начале мая еще можно было осуществить быстрый бросок танковых дивизий на врага, то теперь, после подтягивания русскими к фронту примерно 4000 танков и создания неприятелем глубоко эшелонированной оборонительной системы, это становилось весьма сомнительным.

К тому же явно недоставало наших собственных пехотных дивизий, которые были необходимы, чтобы сделать прорыв танковых дивизий возможным или хотя бы облегчить его, чтобы затем наши танковые соединения с неизрасходованной энергией могли бы развить прорыв в глубь советских позиций.

В результате все сложилось так, что оперативные танковые силы должны были практически в одиночестве выполнять оперативные задачи, для которых они не были созданы. В этом лежали глубинные причины неудачи этого крупнейшего сосредоточения танков, во время которого с обеих сторон в бой было брошено несколько тысяч боевых машин, чего никогда больше не случалось в течение всей войны.

Результат операции висел на волоске. Однако Ставка решила атаковать германскую дугу фронта под Орлом свежими и готовыми к удару войсковыми соединениями, что создавало отчетливую угрозу выхода в тыл наступавшим со единениям группы армий «Центр», что ставило под вопрос исход всей операции «Цитадель». Поэтому дальнейшее наступление ударной группировки на Курск было отменено.

10 июля войска коалиции высадились на Сицилии, переправившись туда из Туниса. Гитлер в связи с этими событиями 13 июля решил прекратить операцию «Цитадель». Слишком долго планировавшаяся Курская битва завершилась ничьей. Практически по своим последствиям она оказалась проигранной.

Эта битва стала подведением итогов двухлетнего развития событий после решения Гитлера о единоличном командовании, к которому он не был пригоден в профессиональном отношении, да и ко всему прочему совершенно не соответствовал в деловом отношении.

Выражением сути дела стало более позднее высказывание Гитлера, в котором он имел в виду Гудериана: «Я не знаю, почему уже два года нас преследуют неудачи».

Из-за всех этих неудач битва под Курском продолжалась с 3 августа как второстепенная оборонительная операция в ходе большого летнего наступления Советов. Оно вынудило Гитлера перейти к системе «эластичной обороны», как это было тактично названо в сводке Верховного главнокомандования вермахта от 29 июля; но 27 августа Гитлер в разговоре с фельдмаршалом фон Манштейном настаивал на том, чтобы войска последнего не отходили по всему фронту, «пока враг не убедится в бесполезности своих атак», но позднее, 15 сентября, он все же дал согласие на отвод войск за линию Днепра.

Манштейн характеризовал образ действий Гитлера как Верховного главнокомандующего в эти тяжелые месяцы 1943–1944 годов. Это была постоянная «борьба за то, чтобы [Гитлеру] своевременно признать оперативную необходимость… (и чтобы) неизбежное решение не всегда принималось слишком поздно…».

0 танковых войсках фон Манштейн пишет, что «все снова пришло к тому, чтобы (с ними) ликвидировать прорывы противника… и использовать моменты… для нанесения контрударов». Этот метод уже успешно применялся в конце 1942 — начале 1943 года в междуречье Дона и Северского Донца. Возможностей для проведения по-настоящему масштабных операций крупными танковыми соединениями уже не представлялось. Эта страница была перевернута. «Быстрые войска» после операции «Цитадель» теперь выполняли новые задачи — служили мощным и быстрым резервом в рамках тактических или оперативных действий общевойсковых соединений. Возникло даже понятие боевые действия типа «пожарной команды», под которыми понималась быстрая реакция на прорывы неприятеля, их остановка и уничтожение прорвавшихся войск.

Советское военное командование, в свою очередь, быстро усвоило, причем с изрядным успехом, существовавшие взгляды германского руководства на боевое применение крупных танковых соединений. Теперь оно было в состоянии, имея невероятное численное превосходство, проводить подобные операции; а наряду со значительным превосходством в танках располагало и способными руководить ими командирами.

Оно переняло у Гитлера использовавшуюся им терминологию. Сталин уже выиграл борьбу за существование своего социалистического государства. Теперь он приступил ко второму акту Отечественной войны: за освобождение Родины.

Согласно материалам швейцарского историка Эдди Бауэра, за период с 5 июля 1943 года по 24 апреля 1944 года русские провели в наступлении 250 дней, тогда как германская армия была в состоянии наступать только 46 дней.

6 ноября русские, ранее форсировавшие Днепр, взяли Киев и силами своих танковых соединений стали быстро развивать наступление на запад и юго-запад в направлении на Фастов (взят 7 ноября) и Житомир (13 ноября). Подтянутые к этому району германские танковые дивизии из состава 4-й танковой армии генерал-полковника Гота и из резервов группы армий нанесли удар в южный фланг наступавших войск, отбили 20 ноября занятый было советскими войсками Житомир и на переломе 1943–1944 годов остановили советское наступление в районе Винницы.

В феврале 1944 года 1-й танковой армии и 3-му танковому корпусу во взаимодействии с танковыми дивизиями 8-й армии в ходе тяжелейшей операции по деблокаде котла под Черкассами удалось освободить 55 000 окруженных солдат вермахта из состава 11-го и 42-го армейских корпусов, принять их и вывести за линию германского фронта. В конце марта того же года 1-я танковая армия оказалась окруженной русскими под Каменец-Подольским в подвижном сражающемся так называемом котле Хубе, который образовался, когда слабо защищенные фланги армии оказались прорванными после ожесточенного сражения. Благодаря целенаправленному командованию руководства группы армий «Юг» (фон Манштейн) и искусному ведению боев ее танковыми дивизиями, а также высокому боевому духу ее пехот ных дивизий 1-я танковая армия под командованием генерал-полковника Хубе 8 апреля пробилась в Восточную Галицию и тем самым предотвратила образование бреши в германском фронте (до 5 апреля группа армий «Юг», с 5 апреля группа армий «Северная Украина»).

Однако в то же самое время фельдмаршал фон Манштейн был отстранен от должности Гитлером и отправлен в резерв фюрера за невыполнение приказа последнего.

Вторжение западных союзников на территорию Франции началось 6 июня 1944 года, при этом побережье подверглось обстрелу корабельной артиллерией флота вторжения, а в воздухе над более удаленными районами господствовала авиация союзников. Немногие находившиеся в глубине за фронтом вторжения боеготовые танковые дивизии могли быть задействованы только по приказу Гитлера, что стало чревато значительным промедлением. Их запоздалое контрнаступление 8 июня ни к чему не привело, фронт наступавших прорван не был. Такая же судьба постигла и брошенную 6–7 августа в контрнаступление танковую группу Эбербаха в составе четырех танковых дивизий, которой Гитлер приказал нанести удар во фланг прорвавшимся у Авранша американским соединениям. Решающую роль в неудаче группы Эбербаха сыграла воздушная атака западных союзников, чего опасался фельдмаршал Роммель на основании опыта, полученного им в Северной Африке осенью 1942 года.

16 декабря 1944 года Гитлер, вопреки совету своих фронтовых командиров, начал широко задуманное «арденнское наступление» силами 5-й танковой армии СС, 5-й танковой армии и 7-й армии. Наряду с 14 пехотными дивизиями в нем были задействованы 7 танковых дивизий, за которыми следовали 2 дивизии и одна моторизованная дивизия, а также 4 пехотные дивизии из резерва главного командования сухопутных сил. Но уже 18 декабря на многих участках фронта наступление захлебнулось и остановилось, прежде всего на правом фланге. 23 декабря 5-я танковая армия подошла к восточным окрестностям бельгийского города Динан, чтобы и здесь на следующий день, 24 декабря, тоже остановиться.

Тем самым вновь потерпела неудачу сокровенная мечта Гитлера, которая, обсуди он свою идею со специалистами Генерального штаба, заранее была обречена на провал. В оперативном отношении куда более целесообразно было бы задействовать эти относительно мощные танковые силы в сражениях на Востоке, как это и предлагал Гудериан. С таким подкреплением Восточного фронта советское зимнее наступление в январе 1945 года можно было если не остановить, то, по крайней мере, значительно замедлить.

В октябре 1944 года группой армий «Юг» на территории Венгрии были брошены в бой пять танковых и моторизованных дивизий сухопутных войск и две моторизованные дивизии войск СС, которых как раз не хватало для обороны Восточной Германии. Эти соединения сражались в районе под Дебреценом и под Будапештом, где в тяжелых многомесячных боях вплоть до середины марта 1945 года пытались предотвратить прорыв Красной армии к Вене.

В начале января в районе действий группы армий «Юг» на подступах к Будапешту сражались целых 7 танковых и моторизованных дивизий сухопутных сил и 3 танковые дивизии войск СС, хотя советское зимнее наступление против центральных районов рейха уже обозначилось совершенно отчетливо. Это были следующие крупные соединения:

I. 2-я танковая армия без мобильных соединений, кроме 92-й (моторизованной) бригады и подразделений штурмовых орудий;

II. 1-й кавалерийский корпус (генерала Хартенека) с 1-й и 23-й танковыми дивизиями и 3-й кавалерийской бригадой.

3-й танковый корпус (генерала Брайта) с «моторизованной группой Папе» и 3-й танковой дивизией, а также 4-й кавалерийской бригадой.

4-й танковый корпус СС (генерала войск СС Гилле) с 6-й танковой дивизией, 5-й танковой дивизией СС «Викинг» и 3-й танковой дивизией СС «Мертвая голова».

57-й танковый корпус (генерала Кирхнера) с 8-й танковой дивизией.

4-й танковый корпус (генерала Клееманна) с 24-й танковой дивизией и 4-й моторизованной дивизией СС, а также остатками 18-й моторизованной дивизии СС.

Кроме указанных соединений, в Будапеште сражались 13-я танковая дивизия и моторизованная дивизия «Фельдхернхалле». Корпуса были подчинены германо-венгерской группе армий (6-я германская и 3-я венгерская армии), а также 8-й германской армии.

Советское наступление против войск групп армий «Центр» и «Север» началось 12 января 1945 года на всем фронте от Баранува на севере и вскоре прорвало германский фронт. Численный перевес наступающих в личном составе и вооружении был многократным. Немногочисленные германские танковые дивизии сражались в тактических рамках как резерв обороняющихся, но не могли сдержать превосходящие силы наступающих, которые, обходя германские узлы сопротивления, рвались на запад в глубину восточных областей рейха. Но были и такие танковые соединения, как 24-й танковый корпус, которым командовал автор книги, которые, по отданному Гитлером приказу, располагались сразу же за пехотными дивизиями, занимавшими передовые линии, благодаря чему они смогли спутать планы противника на этих участках фронта уже в ходе первых его прорывов. Именно таким образом 24-му танковому корпусу и удалось, во взаимодействии с подошедшим танковым корпусом «Великая Германия» под командованием генерала Дитриха фон Заукена, значительно застопорить оперативное продвижение советских войск по направлению к Одеру.

В начале февраля 1945 года остававшиеся танковые и моторизованные дивизии, по данным Гудериана, располагались следующим образом: 2 дивизии в группе армий «Курляндия»; 5 в группе армий «Север» в Восточной Пруссии; 8 танковых дивизий в группе армий «Висла»; 8 с половиной в группе армий «Центр» в Силезии и 8 в группе армий «Юг», кроме того, на западе и юго-западе 12 мобильных (танковых и моторизованных) дивизий.

В начале марта последнее успешное наступление немецких танковых частей в этом регионе было проведено под Лаубаном войсками недавно созданной танковой группы «Неринг» — из 57-го танкового (генерал Кирхнер) и 39-го танкового (генерал Декер) корпусов — во взаимодействии с авиацией и сильными зенитными частями. В результате этого наступления был снова отбит город Лаубан и освобождена от противника весьма важная в оперативном отношении железнодорожная линия, ведущая в Верхнюю Силезию.

С 6 марта 1945 года началась новая крупная германская наступательная операция силами 6-й танковой армии СС и 6-й армии во взаимодействии с войсками 2-й танковой армии и соединениями группы армий «Ф». Их наступление имело своей целью обеспечить защиту важного в военно-хозяйственном отношении нефтяного месторождения Надьканижа и освободить дорогу на Одерский фронт путем выравнивания линии фронта на Дунае. Это наступление, в котором было задействовано более 10 танковых и моторизованных дивизий и сильных армейских группировок, уже 15 марта было безрезультатно остановлено, поскольку Советы несколько севернее, в районе Баконь, перешли в контрнаступление превосходящими силами и прорвались в Венгрию. Тем временем Красная армия подошла уже к центральным областям рейха, к Одерскому фронту, ежедневно продвигаясь все дальше и дальше, поскольку ей там противостояли лишь немногие бронетанковые соединения.

В Италии уже с 10 июля 1943 года некоторое число мобильных (танковых и моторизованных) дивизий было связано в оборонительных действиях либо в тактических контратаках с ограниченными пространственными целями. Масштабные танковые операции с самого начала здесь были более невозможны. До конца войны в Италии сражались 26-я танковая дивизия, а также 15-я и 90-я моторизованные дивизии.

На Западе с февраля 1945 года началось заключительное наступление союзников. Здесь также германские танковые войска выполняли лишь ограниченные тактические задачи, поскольку ничего другого они предпринять вообще не могли из-за постоянных боевых действий авиации западных союзников.

В остальном же танковые войска в рамках тактических операций сражались, жертвуя собой, на Восточном фронте до самого конца, наступившего 8 мая 1945 года. Особо в этом отношении необходимо отметить, наряду с обороной Австрии танковыми дивизиями из центральной и западной части Германии (1, 3 и 6-я танковые дивизии), также оборону краеугольного камня Западной Пруссии — Данцига (7-я танковая дивизия), Восточной Пруссии (5-я танковая дивизия; 24-я танковая дивизия; части моторизованной дивизии «Великая Германия») и Курляндии (12-я и 14-я танковые дивизии) и стойкость 1-й танковой армии в районе по обе стороны от города Брно. Фронт на этом участке благодаря гибко проводимой обороне так и не был прорван противником. Здесь в последний раз образцово показали себя сражавшиеся плечом к плечу с танкистами пехота и мотопехотинцы.