Организовать все не составило труда. Джексон с нетерпением ждал «Гамлета», и я знала, что он не пожелает терять дорогой второй билет. На самом деле, Белла вовсе не заболела, но я целенаправленно увернулась от похода в театр, надеясь, что мой супруг пригласит Эмбер. На меня он жутко разозлился. Мой телефон зазвонил в полночь.

– Не смей больше так делать, слышишь?

– Джексон, что случилось?

– Я хотел, чтобы сегодня со мной в театр пошла ты. У меня на тебя были планы после спектакля.

– Я была нужна Белле.

– Ты была нужна мне. В следующий раз, если ты нарушишь мои планы, будут серьезные последствия. Поняла?

Судя по всему, Эмбер плохое настроение Джексона не коснулось. Она позвонила мне на следующее утро и сказала слова, которые не могли меня не порадовать.

– Алло?

– Привет, Даф, это я.

– Привет. Ну, как спектакль?

Шуршание бумаг.

– Потрясающе. Первый раз побывала в театре на Бродвее. Наслаждалась каждой секундой.

А вот ее спектакль уже начал устаревать.

– Я рада. Что-то случилось?

– О… Ну, знаешь, я просто хотела тебе сказать, что, когда мы вышли из театра, было поздно, и мы остались ночевать в вашей квартире.

– Да?

Я придала голосу подобающую осторожность.

– Джексон меня уговорил остаться. Сказал, что глупо так поздно возвращаться домой, а потом утром рано вставать. Я в гостевой комнате постельное белье сняла и отнесла в хозяйственную комнату, чтобы ваша домработница знала, что белье надо сменить.

Какая умница. Не стала с ходу утверждать, что спала в гостевой комнате – тогда я могла бы подумать, что она все же переспала с моим мужем. Тем не менее этим разговором о постельном белье она давала мне понять, что ничего не произошло.

– Правильно, – сказала я. – Спасибо.

– И я позаимствовала твой красный костюм от «Армани» – ну этот, с золотыми пуговицами. Надеюсь, ты не против. Я ведь ничего не взяла с собой на утро.

Я лихорадочно соображала. Как бы я себя повела в такой ситуации, будь она по-прежнему моей подругой? Я была бы против?

– Конечно, я не против. Наверняка он на тебе отлично сидит. Оставь его себе.

Пусть видит, что для меня это пустяки, что у жены Джексона всего так много, поэтому я могу швыряться дорогими шмотками, как перчатками.

Я услышала глубокий, шумный вдох.

– Что ты! Я не могу его взять. Он же стоит две тысячи долларов.

Не прозвучал ли в ее голосе еле заметный укор?

Я заставила себя рассмеяться.

– Цену в Интернете посмотрела?

Довольно долгая пауза.

– Гм… Нет. Дафна, ты сердишься? Похоже, я тебя расстроила. Понимаю, не надо было мне ходить в театр. Я просто…

– Да ладно тебе, перестань. Я просто пошутила. Я очень рада, что ты пошла в театр. Сняла меня с крючка, как говорится. Ты только Джексону не говори, но Шекспир для меня – скука смертная.

На самом деле, это вовсе не было так, но я отлично понимала, что Эмбер обязательно воспользуется моей ложью себе на пользу.

– А про костюм – это совершенно серьезно. Пожалуйста, я очень хочу, чтобы ты оставила его себе. У меня вещей больше, чем я смогу хотя бы по разу надеть. Для чего на свете есть подруги?

– Ну ладно, если ты вправду так хочешь. Послушай, мне надо бежать. Джексон меня вызывает.

– Конечно. Но пока ты не убежала, скажи – ты в эту субботу свободна? Мы пригласили кое-кого из друзей на ужин, и мне бы очень хотелось, чтобы ты тоже пришла. Хочу тебя кое с кем познакомить.

– О? С кем?

– С одним парнем. Познакомились в клубе. Холостой. Тебе, на мой взгляд, подойдет идеально.

А пригласила я Грега Хиггинса, наследника главы трастового фонда. Ближе к тридцати, невероятно хорош собой – и ему крупно повезло. Большую карьеру он сделать вряд ли мог. Отец отказался от надежды на то, что Грег потянет семейный бизнес, но все же выделил ему большой офис и высокую должность. Пребывая на этом высоком посту, Грег только тем и занимался, что подолгу обедал с клиентами и всячески их развлекал. По моим расчетам, он должен был непременно втюриться в Эмбер, и я хотела, чтобы Джексон это увидел. Грег Джексону был не ровня ни по каким параметрам, поэтому меня не пугало то, что Эмбер может им всерьез увлечься. Но при всем том на какое-то время он мог ее занять, поскольку должен был стать для нее пропуском в клуб, на гламурные вечеринки. Он мог бы ублажать ее до тех пор, пока она не достигнет своей главной цели. Кроме того, я рассчитывала на ее сообразительность. Ее роман с Грегом мог подогреть интерес Джексона.

Голос Эмбер потеплел.

– Звучит интересно. К которому часу приехать?

– Начинаем в шесть, но буду рада, если ты приедешь пораньше. Может быть – к полудню? Тогда мы понежились бы в бассейне, а часа в два начали бы чистить перышки. Привези одежду на вечер. Сможешь принять душ и одеться тут. И почему бы тебе не остаться здесь ночевать?

– Просто фантастика, спасибо.

Мне хотелось, чтобы Джексон увидел Эмбер в бикини и заметил, как она похорошела в последнее время. Я прекрасно понимала, что она явится, как модель со страниц каталога «Секрет Виктории».

Закончив разговор, я взяла теннисную ракетку и ушла. Я встречалась с Мередит, чтобы поиграть в теннис. Наши отношения оставались несколько натянутыми после ее конфронтации с Эмбер. Я знала, что Мередит сердится на меня за то, что я поверила в рассказ Эмбер про бегство от отца-насильника, но, увидев, что я не собираюсь менять свою позицию, она в итоге перестала со мной об этом говорить. Мне, конечно, было очень неприятно, что наша дружба с Мередит становится помехой моему плану, но впервые за десять лет для меня забрезжила надежда. Я не могла позволить, чтобы что-то встало на моем пути.

Всю следующую неделю я тоннами поглощала углеводы. Печенье, крекеры, чипсы. Джексон отбыл в деловую поездку и не мог мне помешать. Девочки страшно радовались обилию фастфуда в доме. Обычно Джексон инспектировал холодильник и шкафчики ежедневно и выбрасывал все, что хотя бы отдаленно напоминало фастфуд. Мне пришлось взять с девочек честное слово, что они не проболтаются. Пришлось скрыть мой образ питания даже от Сабин, которая однажды побежала докладывать Джексону, что я разрешила Таллуле поздно вечером смотреть кино. Но днем раньше я настояла на том, чтобы она взяла пару выходных, и ее радость перевесила чувство долга.

Мне нужно было обязательно поправиться на несколько фунтов к субботе, чтобы Джексон обратил внимание на то, насколько Эмбер лучше смотрится в купальнике, чем я. Просто поразительно – как быстро возвращается вес после того, как сидишь на диете и привыкаешь не потреблять больше тысячи двухсот калорий в день. Я вела уже четырнадцатый по счету дневник питания. Джексон проверял мои записи каждый день, а заполненные дневники хранил у себя в шкафу. Специальные такие заначки – чтобы я помнила, что он мной управляет. Время от времени я вписывала в дневник что-то из того, что не значилось в перечне разрешенных продуктов. Джексон был слишком умен, чтобы верить, что я не позволяю себе никаких поблажек. И если такие промахи с моей стороны случались, он заставлял меня пробегать пять миль на тренажерной беговой дорожке в нашем домашнем спортзале, а сам сидел рядом с тренажером.

Я еще не решила, записать ли какие-то излишества в дневник или приписать набор лишнего веса началу климакса. Мысль о том, что моя детородность снижается, должна была сделать Эмбер, в сравнении со мной, весьма более привлекательной.

Я уже забыла, как прекрасен вкус сахара. К пятнице у меня появился животик, и все тело как бы слегка припухло. Все упаковки, коробки, пакеты от фастфуда я сложила в большой мусорный мешок, увезла подальше от дома и выбросила в мусорный контейнер. Когда в пятницу Джексон вернулся домой, в кухне царил образцовый порядок. В самом начале десятого я услышала, как его машина подъехала к гаражу. Я схватила пульт и поспешно выключила телевизор. Вытащила из духовки жареную утку и поставила блюдо с ней на кухонный островок.

Когда Джексон вошел в кухню, я наливала себе бокал пино нуар.

– Привет, Дафна. – Он кивком указал на утку. – Я поел в самолете. Можешь это убрать.

– Как долетел?

Он взял бокал с вином и сделал глоток.

– Хорошо. Без происшествий. – Он сдвинул брови. – Пока я не забыл. Я просмотрел твою историю просмотров на Netflix. Оказывается, ты смотрела низкопробные сериалы. Кажется, мы об этом уже говорили.

Забыла стереть историю просмотров. Проклятье.

– Наверное, это автоматически включилось после того, как мы с девочками смотрели биографию Линкольна. Наверное, я просто не выключила Netflix.

Джексон посмотрел на меня в упор и кашлянул.

– В следующий раз веди себя более ответственно. Не заставляй меня отменять подписку.

– Конечно.

Джексон присмотрелся к моему лицу, прижал ладонь к щеке и надавил.

– Аллергия, что ли?

Я покачала головой.

– Не думаю. А что?

– Лицо припухло. Ты не ела сладкое? – Он открыл шкафчик, где стояло мусорное ведро, и заглянул туда.

– Нет, конечно. Не ела.

– Принеси свой дневник.

Я сбегала наверх и принесла дневник. Когда я вошла в кухню, Джексон просматривал шкафчики.

– Вот.

Он выхватил у меня дневник, сел и стал его просматривать, водя пальцем по страницам.

– Ага! – торжествующе выкрикнул он. – Это что такое?

Он указал мне на вчерашнюю запись.

– «Одна запеченная картофелина», – прочитала я.

– Картофель сразу превращается в сахар. Тебе это известно. Если тебе хочется быть свиньей и жрать картошку хотя бы жри сладкий картофель. У него хоть какая-то питательная ценность есть. – Он смерил меня взглядом с головы до ног. – Мне противно на тебя смотреть. Жирная свинья.

– Папочка?

На пороге стояла Таллула. Она посмотрела на меня с испугом.

– Иди сюда, обними папочку. Я просто сказал твоей мамочке, что ей пора перестать объедаться. Тебе же не нужна жирная мамочка, правда?

– Мамочка не жирная, – проговорила Таллула надтреснутым голосом.

Джексон перевел взгляд на меня.

– Тупая хрюшка. Скажи своей дочери, что нужно следить за тем, что ты ешь.

– Папочка, перестань! – расплакалась Таллула.

Джексон сердито вскинул руки над головой.

– Обе хороши. Я ухожу в кабинет. Уложи эту плаксу спать и зайди ко мне. – Он наклонился и прошептал мне на ухо: – Если ты все время такая голодная, я тебя кое-чем подкормлю.