Несмотря на то что мой отец пришел в себя после операции, окончательно он не выздоровел, и я не понимала, долго ли он протянет. Отчасти мы торопились со свадьбой потому, что мне хотелось, чтобы он успел отвести меня к алтарю. Свадьба была скромной. Мой отец настоял на том, чтобы все оплатил он, и невзирая на уговоры Джексона, категорически отказался от его попыток дать денег. Джексону хотелось устроить пышное торжество в Бишопс-Арборе и пригласить всех своих коллег по бизнесу. Я ему пообещала, что, как только мы вернемся из свадебного путешествия, мы сможем устроить вечеринку, и он согласился.

Мы поженились в феврале в пресвитерианской церкви, которую посещали мои родители, а потом было застолье в гостинице. На свадьбу должен был прибыть отец Джексона. Я ужасно волновалась перед встречей с ним. Он вез с собой подругу, и Джексон был этим не очень доволен. Он послал за ними свой личный самолет и водителя в аэропорт.

– Не могу поверить, что он тащит с собой эту набитую дуру По идее, ему еще не следовало ни с кем встречаться.

– Джексон, ты не слишком суров к нему?

– Она – пустое место. Это оскорбление памяти о моей матери. Она – официантка!

Я представила себе всех миловидных женщин, работавших в ресторане при гостинице, и обиделась за них.

– Что такого ужасного в профессии официантки?

Он вздохнул.

– Ничего, если при этом ты учишься в университете. А ей за шестьдесят. А у моего отца – куча денег. И она, похоже, рассчитывает, что он ей обеспечит безбедную жизнь.

Мне стало не по себе.

– А ты ее хорошо знаешь?

Джексон пожал плечами.

– Видел один раз. Несколько месяцев назад, когда летал в Чикаго по делам, и мы вместе ужинали. Громкоголосая, умом не блещет. Но ему в рот смотрит. А вот у моей матери обо всем было собственное мнение.

– А ты не думаешь, что тебе пока просто тяжело его видеть с другой женщиной? Ты мне рассказывал, как вы с ней были близки. Уверена, нелегко видеть, что отец нашел ей замену.

Джексон побагровел.

– Мою мать никем заменить невозможно. Эта женщина с ней близко не стояла.

– Прости. Я не то хотела сказать.

Он мне не так много рассказывал о родителях, кроме того, что его отец – трудоголик, у которого никогда не было свободного времени для сына в детстве. Наверное, будучи единственным ребенком, Джексон был еще ближе к матери. Ее смерть годом ранее стала для него сильным ударом, и, насколько я могла судить, рана еще не затянулась. Мне совсем не хотелось поддаваться неприятной мысли, которая то и дело лезла в голову. Мысли о том, что Джексон – сноб. Я приписала его слова тому, что он все еще горюет о матери, и постаралась больше об этом не думать.

Когда мы встретились с Флорой, она мне показалась довольно милой, а отец Джексона, похоже, был с ней счастлив. Они очень тепло общались с моими родителями, и все шло хорошо. На следующий день, когда отец повел меня к алтарю, я думала только об одном – как мне повезло, что я нашла любовь моей жизни и что я начинаю совсем новую жизнь с Джексоном.

– Как думаешь, не пора ли мне раскрыть тебе большой секрет? – спросила я, когда мы взошли на борт личного самолета Джексона, чтобы отправиться в свадебное путешествие. – Я даже не знаю, правильную ли взяла одежду.

Он наклонился и поцеловал меня.

– Глупышка. На борту несколько чемоданов одежды, которую я для тебя купил. Предоставь все мне.

Он накупил мне новой одежды?

– Когда ты нашел время для этого?

– Не переживай об этом, милая. Ты скоро поймешь, что я большой мастер все планировать заранее.

Как только мы уселись на диван и я сделала глоток шампанского, я предприняла еще одну попытку.

– Так когда же я узнаю?

Джексон опустил шторку иллюминатора с моей стороны.

– Когда приземлимся. А сейчас полежим, расслабимся. Может быть, даже поспим. А когда проснешься, мы немного позабавимся в небесах.

Его рука, пока он говорил, скользила по моему бедру Желание разлилось по мне, словно горячая жидкость.

– А почему бы нам прямо сейчас не порезвиться? – прошептала я, прижав губы к уху Джексона.

Он улыбнулся. Глянув ему в глаза, я увидела в них ту же страсть, какую испытывала сама. Он встал и поднял меня сильными руками, и отнес в спальню, где мы упали на кровать, и наши тела переплелись. Потом мы спали – как долго, не знаю, но вскоре после того, как мы проснулись и вновь предались любви, пилот позвонил Джексону и сообщил, что через несколько минут самолет совершит посадку. Он ни словом не упомянул о том, где именно самолет приземлится, но, когда я выглянула в иллюминатор, я увидела под нами синюю воду, простиравшуюся на многие и многие мили. Куда бы мы ни прилетели, это было похоже на рай. Джексон отбросил в сторону простыни и встал у иллюминатора рядом со мной, обняв меня за талию.

– Видишь?

Он указал на величественную гору, которая вырастала словно прямо из моря.

– Это гора Отеману. Красивее вряд ли найдется пейзаж на всей планете. А скоро я тебе покажу все красоты Бора-Бора.

«Полинезия», – подумала я, повернула голову и посмотрела на него.

– Ты тут уже бывал?

Он поцеловал меня в щеку.

– Бывал, дорогая моя девочка. Но с тобой – ни разу.

Я была немного разочарована, но не знала, что сказать. Предприняла не самую ловкую попытку.

– Я думала, мы полетим в такое место, где мы оба не бывали, чтобы все пережить вместе.

Джексон усадил меня на кровать и ласково взъерошил мои волосы.

– Я много путешествовал. Любое место, куда стоило бы съездить, – это то место, где я побывал. А ты бы, к примеру, предпочла Дэвенпорт, штат Айова? Вот там я ни разу не был. Пойми, до тебя у меня тоже была жизнь.

– Конечно, – кивнула я. – Просто мне хотелось, чтобы на этот раз все было новым для нас обоих – чтобы мы что-то познали впервые. – Мне хотелось спросить у него, бывал ли он тут один или с другой женщиной, но я боялась еще сильнее нарушить очарование этого райского уголка. – Бора-Бора, – протянула я. – Никогда не думала, что окажусь здесь.

– Я арендовал бунгало на берегу. Тебе понравится, любовь моя.

И он снова крепко обнял меня.

Когда колеса шасси коснулись земли, мы сидели на своих местах. Самолет совершил посадку в аэропорту крошечного островка Моту Муте. Открылась дверь, и мы сошли по трапу. Нас встретили улыбающиеся островитяне, которые сразу же надели на нас «леи» – гирлянды из цветов. Я протянула руку и прикоснулась к цветам на груди Джексона.

– Мне твои «леи» больше нравятся. Голубой – мой любимый цвет.

Джексон мгновенно снял с себя гирлянду и повесил на меня.

– Тебе, в любом случае, больше идет. Кстати, на Бора-Бора эти штуки называют «сеи».

Теплый, напоенный ароматами цветов воздух кружил голову. На быстром катере нас доставили к нашему бунгало, больше похожему на роскошную плавучую виллу Через стеклянный пол можно было наблюдать за жизнью в лагуне.

Прибыл наш багаж, и я переоделась в легкое летнее платье, а Джексон надел темно-синие брюки и белую льняную рубашку. Загорелая кожа на фоне белой рубашки выглядела потрясающе, он стал еще красивее – если такое вообще было возможно. Только мы устроились на открытой веранде, как к нашему бунгало подплыло каноэ. Нам привезли шампанское и черную икру. Я удивленно посмотрела на Джексона.

– Это ты заказал?

Он посмотрел на меня, как на наивную провинциалку.

– Это часть обслуживания, дорогая. Они нам привезут все, что мы только пожелаем. Если мы захотим поужинать здесь, нам доставят ужин. Захотим пообедать – привезут обед. Будет все, что душе угодно. – Он подцепил ложечкой икру и уложил на маленький круглый крекер. – Для моей девочки – только все самое лучшее.

Правду сказать, черную икру и шампанское я просто обожала.

Джексон сделал большой глоток шампанского. Мы сидели на веранде, и теплый воздух обтекал наши лица. Лазурная вода зачаровывала взгляд. Я откинулась на спинку шезлонга и закрыла глаза, слушая, как плещутся легкие волны, налетая на сваи.

– На восемь часов вечера у нас заказан ужин в «Ла Вилла Махана», – сообщил Джексон.

Я открыла глаза и посмотрела на него:

– Да?

– Это маленькая жемчужина, там всего несколько столиков. Тебе понравится.

И снова меня посетило чувство легкого разочарования. Он уже бывал в этом ресторане.

– Думаю, ты должен мне подсказать, что именно заказать и что тут самое вкусное, – с деланой небрежностью проговорила я.

Джексон холодно посмотрел на меня.

– Если ты идти не хочешь, я отменю заказ. Не сомневаюсь: толпы пар стоят в очереди, только чтобы попасть туда.

Я почувствовала себя неблагодарной дурой.

– Прости. Не знаю, что на меня нашло. Конечно, мы пойдем туда.

Джексон уже распаковал чемоданы и аккуратно развесил всю одежду, купленную им для меня. Одежда была подобрана не только по виду, но и по цвету. Над штангой с вещами, на полке, находилась обувь – плоские сандалии, туфли на «шпильках» – все разных цветов и моделей. Джексон взял вешалку с длинным белым платьем на тонких бретельках, с облегающим корсажем. А одежды было куда больше, чем число дней, которые мы собирались тут провести – вечерние туфли, сандалии, купальники, парео, простые дневные вещи, струящиеся облегающие платья для выхода в свет. А еще – украшения.

– Вот, – сказал Джексон. – Это платье идеально подойдет для сегодняшнего вечера, моя красавица.

Это было так странно – то, что кто-то выбирает для меня одежду, но я была вынуждена признаться: платье было великолепно. Оно прекрасно на мне сидело, а бирюзовые серьги – подарок Джексона – прекрасно смотрелись в сочетании с ослепительной белизной платья.

На второй вечер мы остались в бунгало и заказали ужин на дом. Мы сидели на веранде и наслаждались вкусом еды и красотой заката. Заходящее солнце раскрасило горизонт розовыми и голубыми полосами. Это было чудесно.

А дальше так и пошло – мы то оставались в бунгало, то отправлялись в ресторан вроде «Кровавой Мэри», «Маи Каи» или «Сейнт Джеймс». Каждый из них был хорош собственным очаровательным уютом, но мне особенно понравилось ощущение пребывания на острове, которое возникало в «Кровавой Мэри». Там был песчаный пол и подавали восхитительный ромовый кекс. Даже в туалете там были песчаные полы. Когда мы ужинали не у себя в бунгало, мы бродили по пляжу, а возвращаясь домой, предавались любви. Если же мы оставались ужинать дома, то наши любовные утехи начинались раньше и длились дольше. Моя кожа покрылась легким загаром и казалась чистой и подтянутой – еще бы, столько дней в воде и под солнцем. Никогда прежде я так не ощущала собственное тело, никогда так остро не воспринимала чужих прикосновений. Как прекрасно было наше слияние, ощущение единства.

У Джексона был продуман каждый момент – от купаний и плавания с маской и трубкой до приватных экскурсий и романтических ужинов. Мы занимались любовью на песке приватного пляжа, и конечно, внутри нашего гнездышка – бунгало. Джексон позаботился обо всем, до малейших мелочей. И хотя порой мне было немножко не по себе, я еще совершенно не осознавала, до какой степени его потребность в порядке и управлении всем вокруг себя сделает мою жизнь подвластной ему.