Эмбер вдыхала пьянящий запах океана. Было совершенно чудесное воскресное утро, и они уже целый час находились с Дафной на воде. Джексон улетел по делам в Брюссель, и Дафна пригласила Эмбер к себе на выходные. Эмбер немного засомневалась, когда Дафна предложила ей выйти в море на байдарках, поскольку она ни разу в жизни этим не занималась и не была уверена, что стоит делать это впервые в глубоких водах пролива Лонг-Айленд. Но опасалась она, как выяснилось, совершенно напрасно. Когда они отплыли от причала, вода была неподвижна, как стекло, и через полчаса Эмбер уже чувствовала себя спокойно и уверенно.

Сначала они держались вблизи от берега, и Эмбер наслаждалась безмятежностью тишины раннего утра, нарушаемой только птичьим пением и плеском воды, которой касались весла. Все было спокойно и чудесным образом лишено гомона и шума будней. Байдарки скользили по поверхности моря, Дафна и Эмбер молчали, радуясь тишине.

– Хочешь поплыть дальше от берега? – нарушила безмолвие Дафна.

– Пожалуй. А это безопасно?

– Абсолютно.

Эмбер пришлось постараться, чтобы не отставать от Дафны, которая гребла ровно и уверенно, глубоко дыша. Эмбер восхищалась ее тренированностью. По мере удаления от берега вода приобрела совершенно иной характер. В первый раз, когда мимо них прошла парусная лодка, Эмбер испугалась не на шутку. Она была уверена, что ее захлестнет кильватерной волной. Но когда это случилось во второй раз, она испытала радость, когда ее байдарка закачалась на небольших волнах.

– Мне так нравится, Даф. Спасибо за то, что ты уговорила меня попробовать сесть на весла.

– Я знала, что тебе понравится. Я очень рада. Теперь у меня будет партнер для байдарочных прогулок. Джексон не большой любитель байдарок. Он предпочитает свою моторную лодку. В смысле, яхту.

«Что ж, – подумала Эмбер, – на яхте тоже будет неплохо». Пока что она еще не ступала на борт «Гаттераса» Джексона, но знала, что приглашения осталось ждать недолго.

– А ты на яхте ходить не любишь? – спросила Эмбер.

– О нет, люблю, но там все совершенно иначе. К тому же яхта нуждается в подготовке до спуска на воду. Ближе к концу июня обязательно выйдем в море вместе. Вот тогда и скажешь, что тебе больше по душе.

– А как она называется?

– «Беллатада», – ответила Дафна, пряча смущение за улыбкой.

Эмбер на минуту задумалась.

– О, я поняла! Это начальные буквы ваших имен. Три девочки Джексона.

– На мой взгляд, немного глупо.

– Вовсе нет. По-моему, очень мило.

На самом деле, она едва не поперхнулась своими словами.

– Может быть, вернемся? – предложила Дафна. – Уже почти десять.

Дафна посмотрела на часы и поправила прозрачный козырек.

Очень скоро они подплыли к пляжу перед домом и вытащили из воды байдарки. Когда они шли по тропинке к дому, до них долетели звуки смеха и детского визга. Белла и Таллула плескались в бассейне с отцом.

Эмбер повернулась к Дафне.

– А я думала, Джексон возвращается вечером.

– И я так думала, – отозвалась Дафна и зашагала быстрее.

Джексон обернулся и прочесал мокрые волосы пятерней.

– Привет! На байдарках ходили?

– Да, – ответила Дафна. – А ты когда приехал? Жаль, что меня не было дома, но я думала, что ты вернешься вечером.

– Мы все дела завершили вчера вечером, вот я и решил вылететь домой утром.

Белла, обхватив шею отца, била ногами по воде. Джексон обернулся, взял дочку под мышки и бросил в воду. Белла завизжала от радости. Барахтаясь в воде, она подплыла к Джексону.

– Еще, папочка!

Но Джексон пошел по дну к мелководному краю бассейна, утирая воду с лица.

– Все, детка. Пора сделать перерыв.

Удивительно – в кои-то веки Белла не стала капризничать. Может быть, в первый раз.

Джексон протянул дочерям полотенца и сам стал вытираться. Невозможно было оторвать взгляд от его тела, мокрого и блестящего. Он подошел к Дафне и поцеловал ее.

– Как хорошо дома, – сказал он.

Дафна изначально пригласила Эмбер на весь день, но теперь, когда Джексон вернулся домой, Эмбер понимала, что ей нужно произнести обязательную формулу типа «не буду вам мешать».

– Байдарки – это было великолепно, Даф. Громадное спасибо. Я поеду, чтобы не мешать вам.

– Что ты такое говоришь? Нет, ты не можешь уехать сейчас.

– Нет, мне действительно лучше уехать. Наверняка Джексон хочет остаться без посторонних, только с тобой и девочками.

– Глупости. Ты же знаешь, как он к тебе относится. Ты для нас как родственница. Оставайся. Будет весело.

– Без вопросов, – подхватил Джексон. – Обязательно оставайтесь.

– Вы уверены? – с сомнением спросила Эмбер.

– Конечно, – кивнула Дафна. – Пойдем в дом, приготовим ланч. У Маргариты выходные, так что кухарками будем мы с тобой.

Они вместе потрудились в кухне, но, когда закончили укладывать на лепешки-тортильи пережаренные бобы, овощи и сыр, бурито у них получились не такие аккуратные и красивые, как у Маргариты.

– Печальное зрелище, да? – рассмеялась Дафна.

– Да какая разница? Главное – вкусные.

Эмбер вымыла руки и вытерла бумажным полотенцем, а Дафна вытащила из шкафчика два подноса.

– Вот так. Думаю, все будет хорошо. Поедим около бассейна.

– Ой, вкуснятина! – воскликнула Белла, когда Дафна и Эмбер принесли еду.

Они впятером разместились под большим зонтом. Бирюзовая вода в бассейне мерцала треугольными и шестигранными солнечными бликами. Легчайший ветерок шевелил теплый воздух – был просто идеальный день для конца весны. Эмбер зажмурилась и на несколько секунд представила себе, что все это принадлежит ей. Если что и показали последние несколько недель, так это то, что Дафна теперь стала считать Эмбер ближайшей подругой, с которой можно было пооткровенничать. Вчера вечером, когда девочки легли спать, они с Дафной долго сидели за столом в кухне и проговорили до поздней ночи. Дафна рассказала Эмбер все о своем детстве – о том, как родители старались, чтобы их жизнь выглядела абсолютно нормально, несмотря на болезнь, притаившуюся на дальнем плане и готовую в любой момент атаковать без предупреждения.

«Мама и папа старались, чтобы Джулия занималась всем, чем занимаются здоровые дети. Они давали ей свободу – чтобы она жила так, как ей хочется, чтобы все попробовала, что пожелает».

Поначалу, когда Дафна рассказывала о том, как Джулию забирали в больницу, о жутком кашле с мокротой, расстройствах кишечника и проблемах с пищеварением, Эмбер начала испытывать сочувствие. Но когда она сравнивала собственное детство с детством Дафны, и даже с детством Джулии, к ней возвращались зависть и обида. Джулия хотя бы выросла в красивом доме, где водились деньги и где родители о ней заботились. Ну да, она была тяжело больна и умерла. Ну и что? Многие болеют. Многие умирают. Разве из-за этого их надо превращать в святых? А как быть с ней, с Эмбер, с тем, через что ей пришлось пройти? Разве она тоже не заслужила хоть немного сострадания?

Она открыла глаза и обвела взглядом Пэрришей. Белла откинулась на спинку стула и болтала ногами. Она рассеянно кусала бурито, и ей явно было плевать на весь мир – избалованной, изнеженной девчонке из богатой семьи. Таллула сидела прямо и спокойно ела. Дафна, слегка загорелая и красивая, как обычно, заботилась о том, чтобы у девочек была добавка и салфетки, и все прочее, что им только было нужно. А Джексон, хозяин всего этого, восседал словно рыцарь, владыка своего царства и безупречного семейства. Внезапно внутри Эмбер возникла жуткая пустота. У нее до боли засосало под ложечкой. Чувство было такое, словно из нее выдавливают жизнь. Но не время было давать слабину. На этот раз она победит.