Оставшись в одиночестве, Чарльз принялся бродить по комнате, изучая собранную комиссаром коллекцию редкостей. Поскольку сейчас любое сочетание из пяти или шести более-менее необычных, зачастую плохо сочетающихся предметов (каким-либо образом связанных с неким знаменитым именем) автоматически получает гордое наименование музея, он чувствовал себя виноватым из-за того, что никто не продал ему билет. Не было и коробки для пожертвований, где он мог бы великодушно оставить несколько монет. Направившись к стене у входа, он чуть не споткнулся о нечто, напоминающее ящерицу с двумя головами. Основание, на котором она покоилась, и так уже кто-то сломал. В передней части кабинета, который, по всей видимости, занимал всю восточную стену здания, Чарльз внимательно вгляделся в инсталляцию из оборудования, предназначенного для получения золота из ртути. Кроме того, здесь были самые разные бокалы и флаконы, наполненные разноцветными жидкостями, из-за чего кабинет вдруг стал напоминать ему химическую лабораторию какого-то университета. На полу виднелись следы пролитой кем-то фиолетовой жидкости. Судя по всему, сделано это было недавно, и Чарльз задумался, не пытается ли Ледвина изготавливать в своей маленькой лаборатории запрещенные препараты. Потом профессор заметил, что за всем этим химическим добром рядом стоят два черепа. Этикетка, наклеенная на первом, гласила: «Череп святого Яна Непомука в возрасте 10 лет». Этикетка на следующем вместилище мозга, чуть побольше предыдущего, сообщала о том, что это «череп святого Яна Непомука в возрасте 16 лет». Была там и еще одна подставка с этикеткой, вот только, к сожалению, она пустовала. Чарльз прочел: «Череп святого Яна Непомука в возрасте 45 лет», то есть за три года до смерти почитаемого здесь святого. Этот череп, к сожалению, отсутствовал, и Чарльз подумал, что, возможно, его кто-то украл.

Над столом, справа и слева от него, висели полки, заполненные дюжинами (если не сотнями) объектов, в своем разнообразии не поддающихся описанию. Здесь было все, начиная от старинных часов и заканчивая механизмами непонятного Чарльзу предназначения, не говоря уже о самых разных кубах и брусках. Здесь были хрустальные шары, дюжины колод карт Таро и плащ, принадлежавший некогда рыцарю Христиану Розенкрейцу. Некоторые предметы имели таблички или этикетки с описаниями. Так, например, Чарльзу посчастливилось обнаружить секстант Христофора Колумба, а также шлем Верцингерторикса и цепи, которыми он был прикован к клетке, в которой его волокли по улицам Рима. Он увидел (а как было не заметить его?) гвоздь из Истинного Креста; кусок Берлинской стены; кинжал, которым, если верить примечанию под ним, зарезали первую свинью после того, как Готфрид Бульонский захватил Иерусалим; железную маску и ключ от камеры в замке Иф, где томился в заточении граф Монте-Кристо. Был здесь, конечно же, обломок копья, пронзившего бок Иисуса; кусок ткани с этикеткой, сообщавшей о том, что это «истинная Туринская плащаница», в отличие от ложной, находившейся собственно в Турине; гнезда с чучелами птиц, самые разные животные, некоторые — в баночках с формальдегидом; маленький фаллоимитатор, «принадлежавший, по слухам, Клеопатре, царице Египта». Еще Чарльз обнаружил обломок камня, который, если верить надписи, был извлечен из стены крепости Монсегюр, и трубку, возможно, принадлежавшую Францу Кафке, который вообще-то не курил.

Пока он разглядывал эту невероятную коллекцию, затмившую все виденные им до сих пор, его настроение все улучшалось, в особенности потому, что это был живой реликварий, который постоянно расширялся. В стоявшем неподалеку сундуке лежали дюжины других предметов, дожидавшихся, когда их извлекут на свет, поставят на полку и подпишут. Он покопался в нем и нашел коробку в которой, если верить надписи, лежала пуля, убившая эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево. Вот так, ни больше и ни меньше.

И, несмотря на то что она была задвинута в самый дальний угол одной из полок, его внимание, конечно же, привлекла статуэтка дьявола в зеленом подгузнике, такого же, какой был изображен в «Гигантском кодексе». Чарльз задумался, нет ли связи между Ледвиной и всем, что произошло за последние несколько дней. А потом он решил, что такие статуэтки наверняка продаются в сувенирных лавках, чтобы привлечь еще большее внимание к истории Праги, и без того богатой загадками и легендами.

Чарльзу показалось, что в коридоре раздался голос Ледвины, поэтому он отошел от собрания редкостей и двинулся в сторону библиотеки. Особенно ему хотелось посмотреть на верхние полки. Он пересек комнату, оказался за креслом, стоявшим возле библиотечной лестницы, легко скользившей по металлическим рейкам, проложенным вдоль всего помещения, и стал подниматься по ней.

Когда он забрался наверх, первая книга, которая попалась ему на глаза, оказалась теологическим трактатом бенедиктинца дома Кальме «Трактат о явлениях ангелов, демонов и духов, а также о привидениях и вампирах», опубликованным на французском языке в 1746 году. Чарльз огляделся в надежде найти еще что-нибудь интересное. И так, стоя на лестнице и держась за рейку, он объехал всю библиотеку. Чувствуя себя, как ребенок в парке развлечений, он время от времени останавливался, читал надписи на корешках, вынимал книги, перелистывал страницы и ставил на место, чтобы отправиться на поиски следующей. Он нашел «Посмертное человечество» (Бордо, 1887), книгу, написанную математиком Адольфом Дасье, в которой речь шла об астральных телах вампиров. Затем он наткнулся на трактат «Разоблаченная Изида», принадлежавший перу основательницы теософского общества Елены Блаватской, который стал основой всего оккультного безумия двадцатого столетия. Нашел он также множество книг Алистера Кроули, родоначальника современной магии, члена «Золотой зари» (общества, функционирующего до сих пор), изобретателя физического вампиризма и духовного отца движения ведьм, обобщенно именуемого Викка. Постаравшись миновать труды оккультистов, он лишь нашел их в еще большем количестве. В частности, «Краткую апологию братства розенкрейцеров» (1616) и «Апологетический трактат в защиту целокупности общества Розы и Креста» (1617), обе книги авторства английского врача Роберта Фладда, и Arcana Arcanissima Михаэля Майера, родившегося в Богемии и принесшего розенкрейцерство в Англию.

Чарльз спустился на ступеньку ниже. Там на полке он увидел огромный двенадцатитомный труд Джамбаттисты делла Порта «Натуральная магия» (1589). Делла Порта был гением своего времени, основателем Академии тайн природы, могучим колдуном и алхимиком. Чарльз решил поискать заодно книгу Джона Уэбстера о герметизме «Академический экзамен» (1654), а обнаружил «Руководство по получению философского магического золота: его глубина и тонкая материя; две особенные настойки, в коих сплавляются Сатурн и Юпитер, и Юпитер дает быстро окупающийся результат. К коему добавлены: Пещера Зороастра, совместно со знаменитым католическим посланием Иоанна Понтана о минеральном огне» (издатель Хэмфри Моузли, типография «Герб принца» при соборе Св. Павла, Лондон, 1659).

Поэтому Чарльз ни капли не удивился, когда нашел и пространные труды о вампирах, возможно, самые известные в мире, написанные Иваном Гайдаром и Орханом Реджебом. Оба были напечатаны в именитом берлинском издательстве «Маунт Лос Эрдоган».

К этому моменту у Чарльза уже голова шла кругом. Все книги были редкими, старинными, по большей части невероятно ценными; его уже весьма и весьма интересовал вопрос, изучал ли Ледвина латынь и читал ли хоть что-нибудь из того, что стояло у него на полках. Он не хотел об этом спрашивать, боясь поставить комиссара в неловкое положение. Однако в конце концов библиотека утомила его, несмотря на то что он передвигался с помощью лестницы. Поэтому Чарльз решил спуститься вниз, и взгляд его наткнулся на полку у западной стены, где, в отличие от всей остальной библиотеки, царил беспорядок. Скорее всего, это означало, что Ледвина изучал эти книги недавно, пытаясь с чем-то разобраться.

Любопытствуя, что мог читать Ледвина, Чарльз взял в руки первую попавшуюся книгу. Оказалось, что это «Молот ведьм» Генриха Крамера, авторство которого иногда приписывают Якобу Шпренгеру, — самый знаменитый справочник инквизиции, когда-либо сходивший с печатного станка. Если первую часть можно назвать «Колдовство и его применение», то второй подошел бы заголовок «Охота на ведьм и как ею заниматься». Подразделы стоило бы назвать «Кто такие ведьмы?», «Как распознать ведьму» и «Как поймать ведьму», а далее следовали страницы, которым сгодилось бы название «Пытки, приводящие к признанию». Да и в целом в книге хватало инструкций о том, как казнить ведьм. Благодаря печатному станку книга Крамера разошлась в мгновение ока. Она выдержала сорок переизданий менее чем за сотню лет, хотя следует сказать, что спустя три года после выхода первого издания церковь книгу запретила. Следующей книгой, недавно вызвавшей интерес комиссара, оказался трактат «Об обманах демонов» Иоганна Вийера, в котором автор защищал ведьм и настаивал на том, что именно демоны представляют реальную опасность. Затем Чарльз нашел Disquisitionum Magicarum Libri Sex судьи Мартина Антонио дель Рио (1599) — руководство по ведению процессов над ведьмами, которое тоже было одним из бестселлеров того времени.

Еще одну стопку трактатов о колдовстве Чарльз отложил в сторону, поскольку краем глаза заметил целую гору книг, которые показались ему даже более интересными. Большую часть из них он опознал. Как бедный полицейский, почти пенсионер, сумел достать все эти редкости (причем в оригинальных обложках), которыми по праву могла бы гордиться любая библиотека мира? Ничего вразумительного в голову не приходило. Чарльз был уверен, что узнал Relation de ce qui s’est passé de plus remarquable à Sant-Erini isle de l’Archipel, depuis l’établissement des Pères de la Compagnie de Iesusen icelle Франсуа Ришара, одну из первых работ о «вриколаках», предполагаемых предках вампиров, с которыми впервые столкнулись в Греции около 1200 г. н. э. Следующий том был написан Левом Аллацием, доктором и магистром философии и теологии, — De templis Graecorum recentioribus, ad IoannemMorinum; denartheceecclesiaeveteris, ad Gasparem de Simeonibus; nec non de Graecorum hodie quorundam opinationibus, ad Paullum Zacchiam (ок. 1650 г.). Книга, представляющая собой бесконечное послание автора к знаменитому специалисту по судебной медицине Паоло Заккиасу, в основном посвящена разбору греческих суеверий и популярных средневековых верований: то был расширенный труд о вриколаках. Еще Чарльз заметил De Nugis Curialium Вальтера Мапа, уникальный трактат, созданный примерно в конце одиннадцатого столетия и посвященный происхождению различных видов вампиров. В нем подробно описывались характеристики «ревенантов», мертвецов, возвращающихся из могил, и их посмертные приключения. И стоило Чарльзу подумать, что не хватает одной-единственной книги, а именно Historia Rerum Anglicarum Уильяма Ньюберга (примерно того же периода), в которой также рассказывается о вере в ревенантов и об их возвращении из могил, как он увидел ее в самом низу стопки.

Он успел мельком увидеть еще три названия — Henrici Cornelii Agrippae ab Nettesheym De Occulta Philosophia Libri Tres (1551), Dissertations sur les apparitions des anges, des démons et des esprits, et sur les revenans et vampires de Hongrie, de Bohême, de Moravie et de Silésie (1746) и очень знаменитую книгу Relation d’un voyage fait au Levant dans laquelle il est curieusement traité des estats sujets au Grand Seigneur et des singularitez particulières de l’Archipel, Constantinople, Terre-Sainte, égypte, pyramides, mumies, déserts d’Arabie, la Meque, et de plusieurs autres lieux de l’Asie et de l’Affrique outre les choses mémorables arrivées au dernier siège de Bagdat, les cérémonies faites aux réceptions des ambassadeurs du Mogol et l’entretien de l’autheur avec celuy du Pretejan, où il est parlé des sources du Nil a lui Jean De Tavenot (1664), когда услышал голос комиссара за дверью. Чарльз поспешно вернулся на свое место, и Ледвина обнаружил его с чашкой кофе и сигарой в руке. Он взглядом спросил у комиссара, можно ли закурить.

Как и предполагалось, комиссар не возражал.