Часть 3. Плоды победы

Хочешь стать русским? Будь им!

(Император Александр III)

Все наши дела с Лиут закончены и «Несокрушимый» снова разгоняется в направлении вектора прыжка. Лиут при этом едет на линкоре, пришвартованная силовыми захватами к его брюху и говорит, что это ей очень нравится. Впервые в своей корабельной жизни она готовится совершить прыжок к качестве пассажира. Наш Навигатор кап-раз Карандышев говорит что ему даже почти не пришлось корректировать расчеты. Просто массы двух кораблей несопоставимы, особенно после того как к нам был переведен весь груз Лиут и перекачаны или выброшены в космос все сопутствующие расходники для его содержания. Перекачана была вода, которая никогда не бывает лишней, а выброшены за борт запасы сублимированной углеводно-протеиновой смеси, которые были признаны такой ужасной гадостью, что просто нет слов. Зачем нам такая дрянь, если синтезаторы «Несокрушимого» способны снабжать нас куда лучшей едой буквально в неограниченном количестве.

Короче, выполнение нашей миссии продолжается, как продолжается и разбор того, что мы захватили на борту у Лиут. Что касается темных эйджел, которые одновременно и офицерский состав команды и владельцы, то с ними вопрос крайне затруднительный. Пережив резкую смену статуса, они как правило замкнулись в себе и вывести их из этого состояния можно только электрошоком, но такие излишества пока что преждевременны. Дело в том, что мы, не модифицированные люди считались у них самой низкой разновидностью живых существ, чуть лучше дождевых червей, и то что они теперь наши пленники вызывает у темных эйджел такое отделение желчи, что я начинаю опасаться, как бы они ею не захлебнулись, бедняжки.

Вика, кстати, назвала это состояние уязвленного высокомерия эльфийским синдромом и сказала, что между эйджел и нашими книжно-киношными эльфами существует такое явное сходство, что волей неволей начинаешь задумываться о том, нет ли здесь какой-нибудь более прямой связи. Могли же они хоть раз или два проколоться во время своих многочисленных визитов и остаться в людской памяти, после чего профессору Толкиену осталось только художественно обработать эти остатки. И нечего потом пенять на зеркало коли рожа крива. В добрых светлых я сейчас не поверю ни при каких обстоятельствах, а все остальные особенности психики эйджел у Толкиена описаны достаточно точно. По крайней мере об этом говорит сама Вика, и на ее оценку я могу полагаться полностью, ибо она была одной из фанаток этой книги и изучила вопрос досконально.

Кроме всего прочего, с их матроной по имени Зейнал уже успел побеседовать искин Кандид. С одной стороны он наговорил ей разных гадостей в своем стиле, ибо ему ненавидеть эйджел в любой их форме положено по должности. А с другой стороны он ткнул и саму матрону и всех остальных темных эйджел ее клана носом в то, чего они не могли не заметить когда их под конвоем вели сначала на санацию и медосмотр, а потом на допрос. Видно же, что этот корабль построен людьми и для людей, так как все на нем сделано так чтобы было удобно именно базовой разновидности рода Хомо. Эйджел строят свои корабли совсем по-другому и насколько знает Кандид, корабли Древних по своей конструкции и особенностям дизайна тоже ничуть не походили на «Несокрушимый». На фоне разницы в менталитете, имеющейся между усредненными сообществами эйджел и людей, мы с неоримлянами почти что близнецы-братья.

Вследствие этого совсем неважно, что наш линкор происходит из другой реальности, опережающей нынешнее время на несколько тысяч лет. Сам факт того, что варвары-люди смогли создать нечто такое, что оказалось не по силам самим эйджел, которые на протяжении всей своей истории копировали одни и те же образцы, заданные Древними, привел членов клана «Багряных листьев» в состояние взбешенного скунса. К тому же о эйджел очень много говорит то, что несмотря на свой «галактический» уровень развития их социум до сих пор находится на родоплеменной ступени развития. Аморфное сообщество торгующих, воюющих, интригующих и шпионящих друг за другом кланов не способных объединиться в сколь-нибудь стройную организационную структуру совсем не выглядит как эволюционная вершина развития человечества.

Кстати, Кандид наговорил бы гадостей и Лиут, но кроме того что по генетике она светлая эйджел, а по должности корабль, она еще и имперская маркграфиня и моя личная яхта, а к этому делу пиетет у Кандида просто образцовый. Поговорив с Кандидом, я узнал, что Кораблей на службе неоримской империи не водилось. Римская Католическая Церковь считала их сатанинской мерзостью, подвергала анафеме, и предписывала немедленно уничтожать сразу после обнаружения. Зато светлые эйджел на службе у неоримских императоров встречались, потому что к ним церковники относились значительно мягче чем к темным и после определенных обрядов покаяния даже допускали их обращение в христианство. Мои взгляды в данном случае гораздо шире, но и светлые эйджел, которых мы обнаружили в маленьких одиночных конурках грузовых трюмов мне тоже не глянулись. Такие же снобы, точнее снобки, как и темные, только вид сбоку.

Правда, Лиут посоветовала мне не гнать пока волну, мол, пусть пройдет немного времени, а потом она сама на личном примере объяснит светлым эйджел выгоду сотрудничества с нашей империей. Несмотря на то кошмарное положение в которое попали эти шестеро, все они должны быть высококвалифицированными специалистами в областях различных гуманитарных наук, биологии и медицины. При этом надо понимать, что тому, чему учили этих светлых эйджел, на земле не научат ни в одном университете. Так что мы можем и подождать, шестеро высоких, худощавых до анорексичности, белобрысых ботанок нас не объедят. Если они и в самом деле полностью безопасны, то думаю, что после истечения срока карантинных мероприятий, даже при отсутствии формального сотрудничества им можно будет разрешить ограниченно свободное перемещение по кораблю. Пусть народ привыкает к тому, что некоторые эйджел совсем не страшны, а даже наоборот.

Что касается прочего груза изъятого на борту Лиут, то в подавляющем большинстве это были представители какой-то индокитайской народности, в которых я честно говоря не разбираюсь. Наловили их в таких краях, где уже тысячу лет не ступала нога белого человека, и даже сами местные жители не знают сколько их там живет, потому что повально не знают никаких языков, кроме своего местного, и не умеют ни читать, ни писать. Исключением из этого подавляющего большинства являлась небольшая группа из четырех с половиной десятков лиц вполне европейской внешности. Все подтянутые, откормленные и загорелые (некоторые даже слишком), в возрасте примерно от двадцати пяти до сорока лет, с короткими армейскими стрижками. Есть, знаете ли, такое особо наглое выражение лица, по которому пиндосовских джи-ай можно отличить от всех остальных людей на планете.

Сейчас у большей части этих персонажей на морде была надета вариация маски «джи-ай в плену». Именно с такой мордой эти мужики и бабы, ждали, что их сейчас вот-вот начнут вызволять из неволи всей мощью американской государственной машины, начиная от ЦРУ и АНБ и заканчивая Госдепом и частными усилиями различных шишек, включая Президента. А вот фиг, вся американская государственная машина осталась для сильно побоку. Мадам Хиллари может сколько угодно брызгать слюной в своем Госдепе, положение конкретно этих америкосов от тех брызг ничуть не изменится. И вообще пусть скажет спасибо, что существует этот дурацкий запрет на вмешательство, а то я гарантировал бы полное и окончательное уничтожение военной и государственной машины Пиндосии. Мощи у «Несокрушимого» на это хватит и еще останется на нехороших людей в Европе и Азии. Но все это только мечты, запрет существует, и мы с каждой секундой все больше и больше отдаляемся от Земли и ее внутренних проблем. Если что, то бомбить Вашингтон придется уже не нам.

Кстати женского элемента в этой компании было аж шестнадцать голов (технический и вспомогательный персонал), причем типа «я столько не выпью». Правда, Лиут была в полете уже около полутора месяцев, поэтому вся эта публика изрядно поистрепалась, потеряла лоск и остатки воинской дисциплины. По бабам было видно, что их неоднократно насиловали, впрочем это касалось не только их. Пострадавшие от сексуального насилия имелись и среди лиц мужского пола, а ухмыляющиеся сальные «очень загорелые» рожи «неформальных лидеров» бросались в глаза сразу. Эти люди сами назначили себя главными как только исчезли все законы и единственным правом стало право силы. Они попробовали качать права и перед моими ребятами, но были тут же жестоко биты без всяких демократических процедур и тут же сдулись до своих обычных размеров ноля без палочки.

Впрочем на тот момент меня это интересовало мало. Пиндосы они и есть пиндосы. Только некое чувство брезгливости по отношению к таким поступкам помешало мне в первый момент отдать приказ повыкидывать всю эту компанию в пространство, не разделяя ее на правых и виноватых. Мол, Господь сам определит кого в ад, кого в рай. Нет, сказал я себе, Владимир Владимирович, это совсем не наш метод. Пришлось идти путем обычного дознания и путем психо и гипносканирования определять кто и насколько совместим с нашим коллективом безотносительно совершения им уголовных преступлений. Совершившие такие преступления в любом случае окажутся несовместимыми с нашими целями и задачами и от них придется радикально избавляться. Ну нет тут необитаемых островов, то есть планет, на которые можно было бы высадить смутьяна и готовой каторги для наказания негодяев тоже нет, а поэтому на семь бед один ответ, тот самый, который пришел мне в голову в самом начале. Прогулка в один конец к шлюзу или к приемному люку конвертера в который обычно кидают мусор и все дела. Башку с плеч и дело в архив.

В итоге при первом прогоне с применением технических средств компания американских военных распалась на три группы. Первую группу, натуральную банду в тринадцать наглых и уже битых рыл, которую я окрестил «гиенами» и «шакалами», с минимальными формальностями по моему приказу сразу отправили в конвертер. Вот и все об этих людях, ибо здесь вам не демократия и пеницитарной системы тут нет. Вторую группу, численностью в двадцать одну персону, включающей в себя почти всех женщин, под кодовым наименованием «жертвы», я приказал временно поместить в карантин. Хрен, его знает, при исчезновении с горизонта более сильных и наглых бандитов, свои «гиены» и «шакалы» могут вылезти и в этой компании.

Третью группу, а на самом две команды, группирующиеся вокруг некоего майора Ричарда Харриса и первого лейтенанта Карен Уилсон, я назвал «стойкими солдатиками» и счел пригодными для дальнейшей разработки. Люди, которые даже в таких скотских условиях сохранили человеческий облик, а также в определенных пределах остатки воинской дисциплины и субординацию, волей неволей вызывают уважение. Вот только у нас в аналогичном случае сломались и ушли в «отходы» два процента личного состава, то есть всего один человек, а у американцев такого «мусора» оказалось семьдесят пять процентов. Может быть, все дело в том, что в нашу армию люди идут защищать Родину, а в их – зарабатывать деньги, обучение в университете, и прочие материальные блага. Разные, как говорит Вика, целевые аудитории и разные результаты.

Единственная проблема состоит в том, как объяснить этим американцам, что никакой Америки, Президента и прочего бла-бла-бла для них больше не существует и что их статус на Земле точно такой же как и у нас, то есть «покойники». Если лейтенант Уилсон уже понимает, что с ними произошло что экстраординарное, выходящее за рамки привычного, то майор Харрис и его люди не верят ни во что и в первую очередь в эйджел, отлет с Земли, космос и все прочее что произошло за последние сутки. В ограниченном сознании майора и его подчиненных мы все еще находимся в горных джунглях так называемого «золотого треугольника». Ведь именно там и был подбит вертолет Чинук, на котором эта веселая гоп-компания перелетала на тайную американскую базу в горах. Свое перемещение на «Несокрушимый» майор Харрис и его подчиненные воспринимают не как освобождение, а, как передачу захваченных от исполнителей к заказчикам и как его переубедить я не знаю, ибо такие люди любое доказательство готовы объявить поддельным. Ведь «этого» не может быть, потому что не может быть никогда.

А вот кстати и сама Вика, легка на помине, вбежала легкая как девочка в своем черном корабельном комбинезоне и с любопытством смотрит на сбившихся в середке помещения американов, причем две женщины и двое мужчин группирующиеся вокруг лейтенанта Уилсон, явно сторонятся людей майора Харриса.

– Привет, Шевцов, – говорит Вика, – а что это еще за клоуны?

Больше ничего она сказать не успела, потому что тот, кого американцы называли майором Харрисом, стремительно сделал шаг вперед и взял Вику на удушающий прием сзади.

– Эй русский, как там тебя, Шевцов, – выкрикнул он на довольно неплохом русском языке, – я сверну этой девке шею, если ты немедленно не…

Впрочем договорить до конца мы ему не дали. Программы контртеррористической подготовки имперской СБ, которыми мы пользуемся, подразумевают в такие моменты тактику мгновенного ответа террористу. Я сам и двое из моих людей, присутствующих в допросной, мгновенно выхватили из плечевых кобур табельные импульсники, и ни на секунду не задумываясь, с трех направлений почти одновременно прострелили этому майору Харрису голову. Бело-голубые лучи, шипение и треск как от вольтовой дуги, резкий запах озона смешавшийся с вонью паленого мяса. Майор Харрис падает на палубу с дымящимся огарком вместо головы, я оттаскиваю ошарашенную Вику в сторону, а в допросную уже врываются парни из дежурного взвода и резкими ударами по почкам и другим местам укладывают оставшихся пиндосов мордами в палубу, притаптывая сверху бронированными ботинками. Я взбешен и теперь со всеми ими будет только так. Не хотят по хорошему, получат «день гнева» по полной программе.

– Пощадите! – придушено орет оттуда-то снизу лейтенант Уилсон, – я и мои люди ни в чем не виноваты. Этот майор Харрис он был из ЦРУ…

И в самом деле. Зачем обычному армейскому майору русский язык на достаточно высоком уровне. С другой стороны, зачем мне здесь, на «Несокрушимом» хоть какие-то живые американы, особенно после такой подлянки. Этот майор Харрис еще легко отделался, потому что его смерть оказалась незаслуженно легкой и быстрой. А что делать с остальными? Никаких игр с ЦРУ я вести не собираюсь, так что подчиненные майора Харриса однозначно должны последовать за своим шефом прямо в ад. Наверняка, у каждого из них руки по локоть в человеческой крови, даже если сами лично они никого не убивали. Короткая команда и вот подчиненных Харриса выводят с заломленными за спину руками в их последний путь. Ну не верю я в их перевоспитание и все тут!

Лейтенант Уилсон и ее люди это другой вопрос. Вроде психосканер говорит о чистосердечном раскаянии и готовности к сотрудничеству. Но сейчас я не в духе, хотя и желание рубить с плеча именно этих людей куда-то пропало. Ладно отправлю пока всех пятерых в отдельную камеру корабельной тюрьмы (есть тут и такая и карантинный блок по сравнению с минимализмом ее камер покажется номером-люкс). Поговорю с ними завтра, на свежую голову. А пока надо уйти в наши императорские апартаменты и как следует утешить плачущую Вику. А американцы (и американки) пока подождут.

Когда чужие жесткие руки схватили меня за шею и принялись душить, я так испугалась, что на какое-то время просто потеряла дар речи и могла только плакать. Еще я помню совершенно безумные глаза испугавшегося за меня Шевцова, который выхватил из плечевой кобуры импульсник и целился, казалось, прямо мне в лицо. Бело-голубая вспышка выстрела, жар от которого затрещали волосы, чужие руки отпускают мое горло и я, задыхаясь, падаю на колени и уже через мгновение оказываюсь подхваченной Шевцовым на руки.

– Моя маленькая девочка, – шепчет он мне на ухо, – спокойно, все уже кончилось. Негодяй мертв, мы победили.

И тут, находясь в таких сильных надежных объятиях моего любимого, я начала истерически смеяться. Я представила, как изменилась бы жизнь на Земле, если бы также молниеносно расправлялись с террористами, берущими заложников в различных общественных местах. Полиция, стреляющая в бандитов без предупреждения – это же ужас разного рода демократов, либералов и правозащитников. Мой папенька, не самый законопослушный человек, говаривал, что иногда кажется, будто у наших ментов в штанах яйца вареные и в скорлупе, а в кобуре вместо штатного шпалера с патронами детская игрушка с пистонами. Вот если бы ему дали власть, то он показал бы всем настоящий порядок… И дальше следовали рассуждения в стиле незабвенного Владимира Вольфовича.

Пока я так истерически ржала, вбежавшие в помещение парни из штурмовой роты без всяких церемоний разбирались с пиндосами, уложив их на палубу и пиная ногами, чтоб от них не исходило не малейшего сопротивления. Кстати, от того типа, который на меня напал, осталась только безголовая тушка с обугленной шеей      и висящей на лоскуте кожи нижней челюстью. Три выстрела в голову из импульсника и три точных попадания. Мой любимый оказался настоящим Вильгельмом Теллем, да и остальные парни, присутствующие в тот момент на месте происшествия, тоже не подкачали. Надо бы наградить их по-царски за спасение мой драгоценной персоны, а то Шевцов в суете может и позабыть. Придумать, например, «Орден недрогнувшей руки» и вручать по таким вот случаям. Чтоб его кавалеру сразу личное дворянство, миллион рублей золотом и внеочередное звание.

Но долго любоваться на эту картину мне не дали. Любимый унес меня оттуда на руках в нашу спальню, только отдав короткое распоряжение насчет того, кого сразу кинуть в конвертер, а кто еще может пожить, по крайней мере, до дальнейшего разбора полетов, уже на холодную голову. Там еще одна баба громко орала, что она не виновата, что это тип был сам по себе – вот Шевцов и размяк. А может, это и правильно. Одно дело – прибить на месте преступления главаря банды и грохнуть под горячую руку его прямых подельников, и совсем другое – приказать казнить всех, кто оказался рядом с местом происшествия.

В общем, остаток вечера мне было не до америкосов, ибо в тот момент, когда

Шевцов меня «любит», времени ни на что не остается. Он у меня крайне изощренный и темпераментный. И я его тоже очень люблю, наверное – вот такого сильного, умного и доброго, обладающего всеми достоинствами моего папы и при этом лишенного его недостатков; такого я и ждала всю свою жизнь. Представьте себе два часа феерических головокружительных ощущений, когда думаешь, что уже все, большее уже невозможно, но тут открываются еще одни врата рая, и ты снова улетаешь на волнах блаженства. Потом Лаура мне сказала, что такое обостренное восприятие у людей очень часто бывает после опасных ситуаций с пережитым страхом смерти.

Какие-то мерзавцы или мерзавец (я так и не разобрала) попытались покуситься на любимую самку моего Предводителя милейшую Вику. Какая жалость, что меня не было рядом, уж я-то со своими возможностями заранее бы вычислила намерения злоумышленника и предупредила бы о них Предводителя. Правда, в этом есть одно большое НО. Начать отличать одного конкретного хуманса от другого я могу, только увидев его своими глазами-видеорецепторами, и никак иначе. В противном случае все они для меня на одно лицо. А видеорецепторы у меня имеются только в рубке управления поблизости от моей сферы обеспечения. Конечно, можно было бы смотреть газами Предводителя или самки Вики, но для этого надо брать их под полный ментальный контроль, что без специального вшитого в мозг контроллера очень утомительно, и к тому же ужасно нелояльно. Нет. этот путь не годится.

Вот если бы рядом с Предводителем был бы мой аватар, то есть контролируемое мною тело, то тогда вопрос с наблюдением можно было бы решить достаточно легко. Например, это могла быть сибха, которую при хорошем гриме вполне можно принять за девочку хуманса. Но дело в том, что Предводитель никогда не будет водить с собой сибху, потому что везде и всюду его сопровождает только самка Вика. К тому же сибхи не очень умны, и любой сможет догадаться, что эта сибха, которая в окружении предводителя не ровня никому – не просто сибха, а нечто большее. Иначе зачем Предводитель водит ее все время с собой? Аватара лучше делать из кого-то, кто не будет так сильно бросаться в глаза – например, из еще одной самки хуманса, которую можно было бы выдать за подругу самки Вики.

Но кто же мне разрешит мне брать под контроль самку хуманса, да еще с вживлением в мозг контроллера? Кроме всего прочего, такая операция, проведенная в зрелом возрасте, будет грозить этой самки тяжелым расстройством личности, иначе именуемым сумасшествием. Подобную операцию лучше всего проводить либо на маленьком ребенке, личность которого еще только развивается, либо на ком-то, у кого и во взрослом возрасте сознание остается совершенно неразвитым, как у того же маленького ребенка. В первом случае собственная личность аватара будет развиваться как слепок с моей личности, а во втором случае моя личность заместит отсутствующее сознание, заполнив собой имеющуюся пустоту.

Имея такой аватар на базе взрослой самки хуманса, я могла бы позволить себе множество различных удовольствий. Например, разговоры с самыми разными хумансами – не из мозга в мозг, а с помощью языка и ушей; это могло бы сильно расширить мой кругозор. Некоторые из моих знакомых Кораблей могли бы сказать: «Лиут совсем сошла с ума, она хочет разговаривать с глупыми хумансами. Быть может, теперь она захочет лечь в постель с одним из их самцов? Ха-ха-ха!». А ведь я и в самом деле хочу, чтобы Повелитель проделал со мной все то, что он проделывает со своей любимой самкой Викой. Тут так получилось, что когда самка Вика испугалась, я подключилась к ней, как подключалась к матронам эйджел, чтобы передать ей свою уверенность, спокойствие и поддержку. Ведь с тех пор, как мы договорились о том, что я становлюсь личной яхтой Предводителя, самка Вика тоже становилась как бы частью меня, и ее следовало холить и беречь от разных потрясений. Но, как оказалось, Предводитель умеет передавать спокойствие и уверенность ничуть не хуже меня, а может даже, и лучше. Когда он поцеловал самку Вику, то меня пронзила игла невиданного блаженства, а потом я, утратив чувство времени, плавала по поверхности сознания самки Вики, пила ее эмоциональное блаженство, стараясь не погружаться в него слишком глубоко, чтобы не затронуть глубины ее личности. Фактически в тот момент мы были в одной постели втроем – я, Вика и Предводитель; и я очень хочу, чтобы он проделал то же самое с телом моего аватара, чтобы я напрямую могла ощутить все прелести секса хумансов. Раньше я в такие моменты пробовала подключаться к самкам сибхов или горхов, но это совсем не то.

Зейнал постоянно пребывала в ужасе и отчаянье с того самого момента, когда Лиут предала клан «Багряных листьев» и тот оказался в плену у хумансов. Это были не просто хумансы, а дикие хумансы, не служащие ни одному клану эйджел. Но это было бы не так плохо, если бы в их распоряжении не находился корабль-монстр, с которым, как подозревала Зейнал, не справится и целая эскадра кораблей эйджел. Даже «Длинный Меч», хорошо защищенный дальний тяжелый рейдер клана «Звездных Огней», выглядел рядом с этим ужасом вселенной как-то субтильно и несолидно. Зейнал почти по-человечески вздохнула. Сказать честно, у них не было ни единого шанса ни в схватке, ни в бегстве, и только вывод конвертеров в режим неуправляемой реакции и последующий взрыв их Корабля мог бы спасти их все от плена и позора рабства у диких хумансов…

Самое плохое было даже не в том, что хумансы владели этим кораблем. Самое плохое было в том, что они были уверены, что это они являются высшими существами, владыками Вселенной. А такие, как она, Зейнал, как и другие темные эйджел, в лучшем случае всего лишь равны им, а в худшем являются грязью под их ногами – как сами эйджел на протяжении сотен поколений сами считали хумансов грязью под своими ногами. Вот это ощущение низвергнутой королевы и было хуже всего. Тем более что взявшие их в плен хумансы обращались с темными эйджел без особой грубости, но и без того надлежащего пиетета, который следовало бы проявлять по отношению к представительницам высшей расы пусть даже и попавшим в неволю по недоразумению, по воле слепой судьбы.

Их равнодушно вывели с их корабля, равнодушно отделили от них четырех маленьких девочек и одну беременную самку, равнодушно подвергли санитарной обработке, вымыв с ног до головы в специальном помещении, где с подволока лилась теплая и горячая вода. Обнаженные молодые самки хумансов, которые занимались этим делом*, едва доставали до сосков Зейнал своими макушками. Но бывшая матрона клана «Багряных листьев», знала (или догадывалась) что зубы и когти, которые она сможет пустить в ход, ничем не помогут ей в драке с этими молодыми самками. А потому она терпела, пока ее без всяких церемоний терли жесткой намыленной мочалкой, взбивали пену на длинных черных волосах, а потом обливали льющейся сверху горячей водой. Самой последней из пыток в этой череде была маленькая комната, в которой из дыр в полу шел поток сухого горячего воздуха, мгновенно высушившего и тело и волосы матроны. Если бы в этот момент она смогла понять комментарий самок хумансов, производивших помывку: «Ну вот, на человека похожа стала» – то, наверное, кинулась бы на обидчицу с одними зубами и когтями, попытавшись загрызть ее насмерть, но, к счастью для Зейнал, все разговоры хумансов оставались для нее всего лишь белым шумом – бессмысленным, как рычание животных.

Примечание авторов: * Зейнал еще не знала, что среди еще не задействованных на постоянной службе девиц на «Несокрушимом» разовый контракт «Помывка инопланетянок» вызвал настоящий ажиотаж и конкурс в десять человек на место.

После санитарной обработки был медицинский осмотр, который проводила высокая худая самка хумансов с морщинами на коже лица и длинными белыми волосами на голове. Если не присматриваться, то можно было предположить, что перед Зейнал стоит очень пожилая светлая эйджел, предательница своей расы – но некоторые признаки строго указывали на то, что это все же самка хумансов, только очень похожая на эйджел. Эта самка очень умело манипулировала различными аппаратами, назначение которых не было известно Зейнал, в результате чего та была измерена, взвешена и просвечена во всех направлениях; она сдала на анализ образцы своей крови, лимфы, мочи, слюны, кала, частичку кожи, клок волос, а также заполучила меж лопаток вживленный под кожу микрочип, который сообщал искину Кандиду о всех конкретных перемещениях этой конкретной черной твари.

Хотя куда ей было перемещаться. Одиночная камера, в которую ее поместили, имела размеры в два ее шага в ширину, три в длину, имело откидную койку на цепях, гигиенический прибор для испражнений и прибор для умывания с питьевым фонтанчиком. При этом Зейнал отметила, что если в остальной части корабля все было приспособлено для хумансов, то эта тюремная камера была явно спроектирована в лучших стандартах эйджел. Эти хумансы явно несли во Вселенную свой порядок, в котором эйджел будет место только в тюремных камерах, а хумансы широко расселятся по планетам, а не так, как сейчас – несколько диких почти первобытных колоний, каждая из которых находится под контролем одного крупного клана или консорциума мелких кланов эйджел. Зейнал потому и решилась на этот ставший роковым полет в запретную зону, что доступа к биоматериалам хумансов, специально для этого расселенных по планетам, у матроны «Багряных листьев» не было, а подзаработать хотелось. Тем более что свежий биоматериал (а не из планеты-питомника) стоит чуть ли не в два раз дороже. Правда, она позабыла, что очень часто платить за такие авантюры приходится своей собственной жизнью и свободой.

Отвернувшись к стене из негорючего бронепластика (экономия массы, тепло и звукоизоляция), Зейнал переживала свое унизительное положение, когда за спиной у нее раздалось вежливое покашливание. Обнаженная* Зейнал развернулась как пантера, только веером взметнулись в воздухе длинные волосы, пышные и легкие после санобработки. За ее спиной, у самого входного люка, стоял невысокий хуманс в военном мундире и, скрестив на груди руки, скептически смотрел на Зейнал. Что-то в нем было такое неестественное, что она вынужденно присмотрелась к этому хумансу повнимательней. И точно – это был не сам хуманс, а всего лишь его изображение, то есть голограмма…

Примечание авторов: * Если обстоятельства не диктовали необходимость защищать тело от неблагоприятных погодных условий, то темные эйджел предпочитали игнорировать одежду и расхаживать голышом, как их дикие африканские предки.

– Привет тебе, Старшая, – наклонив голову, произнесла голограмма на торговом языке, – должен извиниться за столь скромное гостеприимство, но на войне как на войне.

После этих слов Зейнал прямо в сердце кольнула тупая игла. Хумансы на этом корабле знали как минимум торговый язык. А она, матрона клана, не в состоянии отличить одно их рычание от другого…

– Кто ты и по какому праву взял нас в плен? – довольно резко спросила она у изображения хуманса. – Мы обязательно будем жаловаться совету кланов…

– Меня зовут Кандид, – галантно представилось изображение, – я тут работаю искусственным интеллектом, то есть непосредственно управляю кораблем. А по поводу жалоб ответственно могу заявить, что вы можете жаловаться куда угодно, хоть в Совет Кланов, хоть в Спортлото. Шевцов все равно забил на всех болт и делает что хочет, потому что таковы правила абсолютной монархии. Остановить его вы можете только силой, но и сила сейчас не на вашей стороне.

– Изыди, противный! – взвизгнула Зейнал, – это все из-за тебя! Почему ты дал в руки варваров такую мощь, ведь они же не твои родные дети, и я это вижу!

– По сравнению с тобой, – парировал Кандид, – эти хумансы мне родней родной родни. Те, кто меня создали, считали тебя, Старшая, и весь твой род абсолютным злом, подлежащим безусловному уничтожению, но Шевцов своей императорской властью отменил эту директиву и приказал мне присмотреться ко всем разновидностям эйджел и их слуг. Вот я и присматриваюсь, так что веди себя прилично, не отягощай мое восприятие и не порти карму себе и своему народу сверх того, что вы уже сотворили…

Сказать честно, от плена у диких хумансов (то есть не подчиненных ни одному клану эйджел) Настаз ожидала значительно худшего. А получила… по сравнению с условиями содержания у темных эйджел это был настоящий курорт. Комната, в которую поместили Настаз, была достаточно большой, чтобы не вызывать приступов клаустрофобии, светлой, и была оборудована мягкой лежанкой-диваном, столиком с табуретом и гигиеническим прибором в отдельной маленькой кабинке. Кроме того, в этой комнате имел место кран, из которого текла пригодная для питья вода, с зеркалом над ним и маленькой раковиной под ним. Совсем не то, что маленькая полутемная клетушка на корабле у темных эйджел, в которой спать надо было голышом прямо на пластиковом полу рядом с дыркой для испражнений.

Но самое главное, что в первую очередь сделали хумансы, когда приняли ее на свой корабль – это позволили вымыться с головы до кончиков пальцев ног с применением большого количества горячей воды и пенящегося моющего средства. Помогавшие ей обнаженные самки хумансов – видимо, настоящие фанатки купания – были так любезны, что даже сами намылили ей спину. В ответ Настаз продемонстрировала этим самкам стандартные для хумансов знаки приязни и благодарности – то есть, приотрыв губы, показала кончики зубов и благосклонно кивнула. Самки переглянулись и ответили ей тем же самым жестом*.

Примечание авторов: * То, что темные эйджел воспринимали как насилие над своими личностями, более социализированные светлые считали оказанием услуги и соответственно по результату анализа их поведения одни оказались в тюрьме, а другие – в медицинском карантине первого класса.

После купания, сбросив с себя ощущение нечистоты, которое постоянно преследовало ее на корабле темных эйджел, Настаз буквально почувствовала себя родившейся заново, и самое главное, ей выдали хоть какаю-то, но одежду – мешковатые штаны на самоподтягивающейся резинке и такую же свободную блузу желтого цвета с серой отделкой. Дело в том, что светлые эйджел, в отличие от темных, подобно большинству хумансов, стесняются полной наготы и в обществе посторонних предпочитают прикрывать свои гениталии. Настроение Настаз не портило даже то, что одежда была ей не по размеру и болталась будто на пугале, а все предметы в комнате были рассчитаны на среднего хуманса, и поэтому лежанка для нее была коротка, столик висел слишком низко, а если сесть на гигиенический прибор, то торчащие вперед колени не давали закрыться дверце кабинки.

Но прошло совсем немного времени, и в комнату к Настаз пришли несколько самцов хумансов. Один был в черно-синей форменной одежде, а четверо носили темно-синие робы – они принесли с собой ящики с инструментами и различные материалы. Эти самцы в темно-синем быстро удлинили лежанку, добавив в ней еще одну секцию, подняли повыше столик, попутно отрегулировав табурет, а потом расширили и гигиеническую кабинку, чтобы ей было удобно справлять свои дела. Потом самцы в синем ушли, в дверях столкнувшись с двумя самками в светло-зеленом. А те, выгнав из комнаты самца в черном, жестами попросили ее раздеться, и после того она это сделала, измерили ее тело специальной мерной тесьмой.

Потом одна самка ушла, а вторая, усадив Настаз на табурет, принялась расчесывать ее длинные льняные волосы частым гребнем и сплетать их в несколько косичек, которые потом были уложены в замысловатую прическу вокруг головы. Впрочем, первая самка тоже довольно быстро вернулась и принесла с собой пакет с одеждой, уже подходящей Настаз по мерке. И еще там было что-то вроде домашних тапочек без задников, которые пришлись ей впору. Длинные вытянутые ступни эйджел с такими же удлиненными пальцами требовали ношения несколько иной обуви, чем широкая и короткая обувь хумансов.

Самым последним жестом было то, что одна из самок сделала что-то с ее губами, а потом подвела Настаз к зеркалу, чтобы та смогла на себя посмотреть. Результат был сногсшибательным, потому что Настаз себя не узнала. Вообще. Из зеркала на нее смотрела незнакомая ей самка хумансов, имеющая только отдельные черты светлых эйджел. Зато заглянувший в дверь, самец в черном показал самкам в светло-зеленом большой оттопыренный палец, что у некоторых разновидностей хумансов означало знак высшего одобрения.

Впрочем, и самки, и самец после этого собрались и ушли, закрыв за собой дверь, а Настаз скинула тапочки-чипсы и блаженно вытянулась на лежанке, после чего принялась размышлять. А поразмышлять ей было о чем. Дело в том, что Настаз, до того как попала в неприятную ситуацию с пленом у захолустного полуразбойного клана темных эйджел, была специалистом как раз по хумансам и их контактам между собой и с другими расами. В последнее время эта раса играет в Галактике все более важную роль, и это несмотря на своё подчиненное положение и контроль кланов эйджел, не позволяющих сообществам хумансов на планетах-питомниках развиваться по технологическому пути.

Уже нет такого клана светлых эйджел, которому не служили бы лично свободные наемники с Тардана, Фахри, Склавении или Франкии. Обладая особым складом ума, командиры этих наемных отрядов добиваются высокого положения в клановой иерархии, получая приказание непосредственно от матрон своих кланов. У себя на планетах технологическое развитие хумансам было запрещено, но выходящие в Галактику отряды наемников сами же наниматели-эйджел были вынуждены обучать всем необходимым для службы высокотехнологическим премудростям. Надо ли говорить, что такие отряды состояли только из самцов и что контракт предусматривал только пожизненный наем – то есть возвращение наемников на свои планеты не предусматривалось.

Но этого было мало – ситуацию на планетах-питомниках хумансов требовалось контролировать изнутри, подталкивая вождей кочевых сообществ к нападению на оседлые народы. В кочевниках – которые, подобно эйджел, тоже дробились на мелкие кланы – и светлые, и темные эйджел видели классово близкую разновидность хумансов. С одним из таких кочевых кланов на Склавении и работали Настаз вместе с другими Мастерами из клана «Шепот тьмы», одновременно изучая и подготавливая нашествие орды диких кочевников на мирные земледельческие народы, которые с точки зрения эйджел достигли слишком высокого уровня развития. Для подготовки нашествия требовалось взять очень много отдельных кочевых кланов и сбить их в огненный ком орды под предводительством дикого и необузданного вождя. Потом Мастерам эйджел, которые готовили это нашествие, оставалось только наблюдать, как этот пылающий ком катится по землям набравших чрезмерную мощь оседлых народов до самого последнего моря, и радоваться, что развитие этих народов оказалось отброшенным назад на несколько сотен циклов назад. И все из-за того, что на своем Совете так решили контролирующие этот мир кланы светлых эйджел.

Миссия, в которой принимала участие Настаз, была в самом начале сорвана набегом «Багряных листьев», предпринятым исключительно ради того, чтобы захватить в плен светлых эйджел, которые потом будут превращены в сосуды по выращиванию Кораблей… Как понимала Настаз, сразу после своего разбоя темный клан кинулся в бегство, сумел оторваться от погони и даже нахватал где-то еще несколько тысяч голов полона диких хумансов. Но сразу же после этого «Багряные листья» нарвались на еще одну довольно странную группу хумансов, владеющую всеми галактическими технологиями и имеющую корабль превосходящей мощи, который темный клан не смог победить, потерпел поражение, отчего и прекратил свое бесцельное существование. Аминь.

Примечание авторов: В отличие от матроны темных Зейнал, Настаз никогда не была в рубке и даже близко не представляла, что именно село на хвост «Багряным листьям», а то бы она так не рассуждала.

На этом для Настаз, история «Багряных листьев» закончилась и началась история группы цивилизованных хумансов, владеющих кораблем неизвестной, но предположительно очень большой мощи. Концепция существования цивилизованных хумансов, ни в чем не уступающих эйджел по уровню развития, сама по тебе приводила Настаз в оторопь, но в еще большую оторопь ее приводили предполагаемые размеры корабля хумансов, его возможная боевая мощь, а также численность этой группы, фактически бросившей вызов всем эйджел сразу. Внешне местные хумансы были немного похожи на оседлых обитателей Склавении, но это еще ни о чем не говорило, по крайней мере, их язык только приблизительно походил на один из склавенских диалектов. В любом случае этот феномен нуждался в изучении, и Настаз предстояло эти заняться хотя бы потому, что она уже находилась здесь, на месте, и была готова к работе.

А что касается серого эмбриона (гибрид между светлыми и темными), который развивается сейчас в ее чреве, то либо хумансы сделают ей аборт, либо она все же родит, но Кораблем эта малышка не станет уже никогда. Если аборт, то пусть хумансы делают его поскорее, пока еще не включился неодолимый для эйджел материнский инстинкт, заставляющий эйджел любить своих детей больше самой жизни, потому что они является частью их клана. Именно это чувство, родственный инстинкт неодолимой силы, как правило, и является тем цементом, который скрепляет кланы эйджел в несокрушимый монолит. Ну, так это эйджел, кланы которых невелики и плотно спаяны, но хумансы не имеют ничего подобного, и их крупноформатные социальные структуры формируются, как правило, уже не по семейному принципу.

Настаз, как ученому, отчаянно хотелось достоверно узнать, какое же именно чувство соединяет хумансов в такую структуру, которая именуется у них государством. А то, что те хумансы, в руках которых она сейчас находится, организационно представляют собой именно государство, Настаз была уверена на все сто процентов. Над этой тайной веками билось множество ученых эйджел, и будет просто замечательно, если раскрыть эту загадку удастся раскрыть именно ей. В этот момент Настаз, засыпающей на мягкой лежанке, даже не пришло в голову то, что пока она раскрывает тайну того чувства, которое заставляет большинство хумансов быть лояльными к своему государству, в трубу может вылететь сама основанная Древними цивилизация Кланов эйджел.

К интересной для нас представительнице вида «светлые эйджел» мы пошли вдвоем с Кандидом. То есть пошел я, а Кандид – он и так сам по себе, одновременно и везде, и нигде. Вообще-то таких светлых эйджел у нас на борту шесть штук, но Кандид сказал, что эта из них всех самая лояльная. Возраст средний – по-нашему, чуть за тридцать, зовут Настаз, профессия – социопсихолог, специализация – взаимоотношение сообществ людей между собой и с кланами эйджел.

Не знаю, зачем я пошел к ней, наверное, из простого человеческого любопытства и желания глянуть на самую настоящую инопланетянку, при этом осознавая, что ничего такого особенно инопланетного, кроме постороннего вмешательства в генетику, в происхождении этого подвида хомо сапиенс нет. Родня, блин, да еще и настолько близкая, что вполне способна давать плодовитые гибриды при скрещивании с человеком обыкновенным. Сама эта цивилизация, по словам Кандида, находится на грани вымирания из-за того, что самцов рождается на пару порядков меньше, чем самок, а при гибридизации с нами, людьми, все особые положительные «эйджеловские» качества образа мышления у потомства пропадают, остаются только отрицательные.

А подобных «инопланетян» с такими отрицательными качествами у нас полно – в Африке, где люди чуть что бросаются друг друга резать, а все государства организованы колонизаторами, там таких деятелей с родоплеменным сознанием фактически двое из трех. Есть такие люди (немного, но есть) и в Европе, и даже у нас, в России, а также в соседних недостранах, страдающих от комплекса предателя. А как еще понимать вопли «Хватит кормить Кавказ!» или «Украина по над усе!» или поведение маленьких, но гордых прибалтийских народов, которое не лучше, чем у некоторых африканских племен. Но по счастью, это уже не наши проблемы; мы взяли на Земле все, что нам требовалось, и устремились в будущее, отрезав себе дорогу назад. Ну да ладно – мы, то есть я, уже почти пришли, то есть пришел.

Дверь в карантинный бокс открывается – и я вижу лежащую на койке и посапывающую носом льняную блондинку, ну, я бы сказал, гулливеровского роста. При этом надо понимать, что гулливеровский у этой дамы только рост – чуть больше двух метров, а все остальное сухое и до предела астеничное, из-за чего мне кажется, что эту конкретную светлую эйджел долго и весьма старательно морили голодом. Со своей колокольни морского пехотинца пытаюсь понять, какие такие преимущества при жизни, так сказать, в дикой природе, могло дать именно такое телосложение.

Получается, что таковых преимуществ всего-то три. Первое – широкий шаг за счет длинных ног снижает энергозатраты при движении по равнине. Второе – из-за максимальной площади поверхности тела при минимальной массе тела облегчается рассеивание тепла в пространстве, что важно при чрезвычайно жарком климате. И третье – высокий рост увеличивает радиус наблюдаемой территории. На этом преимущества кончаются и начинаются недостатки вроде слабости мышечной конструкции и хрупкости удлиненных костей, которые при условии сохранения веса должны быть еще и более тонкими.

Кстати, в отчете нашего главного врача Ираиды Леонардовны, которая лично обследовала светлых и темных эйджел, обо всем этом сказано. По ее мнению, у нас на Земле в дикой природе подвид с таким телосложением существовать бы не смог и вымер бы от слишком частых переломов костей и проблем с добычей пропитания. Еще там было написано, что в ходе эволюции рода Хомо природа несколько раз шла подобным путем, когда для выживания требовались уже перечисленные мной преимущества, но так далеко никогда не заходила. В заключение Ираида Леонардовна сделала предположение, что предположительно это экстемально астеническое телосложение является адаптацией к существованию в условиях низкой гравитации. В таком случае это нормальное и оправданное телосложение.

Кстати, по данным, полученным от Лиут, темные предпочитают как раз пониженную гравитацию или полную невесомость, а вот светлые способны длительное время, не испытывая неудобств, проживать на планетах с нормальной силой тяжести. Или все-таки они испытывают эти самые неудобства, но тщательно это скрывают? Это тоже надо будет выяснить. Незначащих мелочей в таких делах не бывает и лишних, ненужных знаний тоже. Кстати, будем иметь в виду то, что бить эти создания не рекомендуется – можно поломать окончательно и бесповоротно. Кстати, это касается и темных тоже, причем, в первую очередь. Ведь это именно они, как правило, своей наглостью напрашиваются на трепку и могут стать предметом членовредительства.

Но вот, кажется, веки светлой эйджел дрожат – а значит, она уже почувствовала мое присутствие и просыпается. Ну что же – здравствуй, Настаз, приятно с тобой познакомиться. А теперь расскажи, мне как нам с вами сосуществовать, чтобы не пришлось поступать как неоримляне, в прошлый раз уничтожившие вас почти под корень, в том числе и путем тотальной ассимиляции. И ведь сами вы, эйджел, тоже хороши – наворотили такого, что не знаешь как и разгребать, и воевать с вами, по крайней мере в первое время, нам придется ни на жизнь, а на смерть.

Пробуждение было внезапным, как вылитая на голову холодная вода. Вот только Настаз смежила веки в сладкой дреме, и в этот момент перед ее взором никого не было; а вот она открывает глаза в страшной тревоге, а перед ее взором уже стоят двое хумансов в военных мундирах. Причем один из них имеет такой решительный и угрожающий вид, что Настаз как маленькой девочке хочется свернуться в форму эмбриона и спрятаться под лежанку. А второй… Настаз присмотрелась повнимательнее и обнаружила, что второй является просто голограммой – правда, воспроизведенной на очень дорогом и качественном оборудовании.

Голограмма подняла правую руку в стандартном для хумансов знаке приветствия и произнесла на торговом языке:

– Желаю тебе благополучия, ученая Настаз. Есть ли у тебя какие-нибудь жалобы и пожелания?

– Какое благополучие, жалобы и пожелание могут быть у невольницы… – на том же торговом языке с горечью ответила Настаз, опустившая ноги на палубу и севшая на лежанке и в то же время исподволь разглядывающая настоящего хуманса.

Какой-то он был не такой, но в тоже время в нем было очень много до боли знакомого. На протяжении своей достаточно длинной карьеры Настаз много раз встречала в разных мирах таких вот коротко стриженных, собранных, целеустремленных и волевых самцов, из которых получались великолепные Потрясатели Вселенной. Приведи такого к власти в небольшом клане, все остальное он сделает сам – и уничтожит соперников, и соберет орду, и пойдет с этой ордой в разрушительный поход до самого последнего моря.

И тут Настаз кое-что поняла. «Орда, – подумала она, растерянно моргая, – вторжение, и нашествие… Кто-то решил поработать по нашим политтехнологическим лекалам и послать варваров-хумансов в разрушительный поход на цивилизованный народ. На наш народ эйджел. Кто-то, кто превосходит нас так же, как мы превосходим якобы «цивилизованных» хумансов, собрал, вооружил и оснастил эту орду, дал ей вождя, после чего послал ее против нас. Мы смеялись на дикими хумансами с их концепциями одного единого и непостижимого Бога, или множества разных антропоморфных божков. Но теперь, перед лицом неодолимой силы, мы должны признать, что наш смех выглядел несколько преждевременным и несколько дурацким…»

Тем временем суровый хуманс посмотрел на изображение так, как будто рядом с ним был живой человек, и вполголоса сказал несколько слов.

«Варвар, точно варвар! – подумала Настаз. – Ни одна цивилизованная эйджел не обратила бы на голограмму никакого внимания. Мало ли кто там вещает из-за проектора. А у этого типа все мимические реакции говорят, что он полностью отождествляет голограмму с живым человеком, к которому относится со смешанными чувствами почтения и внутреннего превосходства.»

Тем временем голограмма снова подняла руку в знак внимания и произнесла:

– Твое благополучие, ученая Настаз, за последнее время значительно улучшилось. Император Шевцов говорит, что если ты будешь достаточно благоразумна, то сможешь выйти из этой запертой комнаты и стать одной из нас, равной среди равных. Но если ты хочешь, то можешь просидеть в этих четырех стенах весь остаток своей жизни, сколь бы длинной она ни была.»

Настаз почувствовала, как к голове ее прилила волна горячей крови, в глазах потемнело, а на губах появился солоноватый привкус ярости. Ей, высокородной светлой эйджел, предложили признать свое равенство с грязными дикими хумансами, по времени эйджел, только вчера слезших с дерева – а уже претендующих на главенство во Вселенной. Она даже не заметила, как, издавая горловое рычание, вскочила с лежанки и подобно кошке нацелилась в лицо хумансу остриями своих ногтей, больше напоминающих чуть притупленные когти. Еще мгновение – и случилось бы непоправимое, потому что ни Кандид, ни кто иной не сомневался в возможностях Шевцова не вспотев оторвать Настаз ее высокоученую голову и поиграть ею в футбол.

Но до таких крайностей не дошло. Всплеск ярости у Настаз прошел так же быстро, как и начался, и она с ужасов осознала, что чуть было не бросилась с одними когтями на профессионального хуманса-воина, очевидно, прошедшего полный курс боевой подготовки и обученного в том числе убийству эйджел, принадлежащих к враждебным кланам. Недаром же он ничуть не испугался ее демонстрации и смотрит на нее снизу вверх насмешливым взглядом серых глаз.

«Пустота меня побери! – подумала Настаз. – Я, конечно, выше его на три головы, но такое ощущение, что это именно он смотрит на меня сверху вниз! Причем смотрит как взрослый на неразумного детеныша, хотя должно быть наоборот. Неужто он не понимает, что сделал мне до предела оскорбительное предложение? Да, мы знаем, что мы и хумансы являемся близкой родней, настолько близкой, что у нас даже могут рождаться вполне жизнеспособные детеныши. Но это знание ранит нас сильнее отравленных одежд, потому что хумансы, оставшиеся на планете-праматери, все свое невеликое достояние добыли у природы сами, а мы получили дар, но так и не сумели его развить сверх того, что нам было дано. Из-за этого мы стоим на месте, а они идут, и вот-вот не только догонят, но и перегонят наш народ. На планету-праматерь еще Древними было наложено большое табу, но среди светлых эйджел уже идут разговоры, что, мол, было бы неплохо применить к живущим на ней хумансам технологии управляемого хаоса, уже хорошо отработанные на планетах-питомниках… А может, это уже не только разговоры и именно из-за этих воистину безумных идей на просторах Галактики и появился это корабль, битком набитый так называемыми «цивилизованными» хумансами, решившими разрушить древнюю цивилизацию эйджел.

Настаз опустила голову и вздохнула, из-за чего мизансцена в карантинном блоке стала внешне напоминать некую карикатуру на картину художника Решетникова «Опять двойка». Концепция «цивилизованности» хумансов – она ведь и пугала Настаз, но одновременно и манила. Много раз она задумывалась, до чего смогут дойти так называемые цивилизации хумансов, если перестать мешать их развитию, и каждый раз с ужасом осознавала, что полноценный выход хумансов в Галактику будет означать гибель всей цивилизации эйджел. С другой стороны, а какое ей дело до цивилизации, обычаи и технологии которой лично ее приговорили к мучительной и гарантированной смерти. И даже ее клан не стал бороться за ее жизнь и свободу, хотя она в нем была далеко не на последних ролях. Пусть гибнет вся цивилизация эйджел, но лично она, Настаз, будет жить и радоваться жизни среди так называемых цивилизованных хумансов. И, кстати, почему «так называемых» – ведь к ней, Настаз, они отнеслись вполне цивилизованно и, может, зря она оскорбилась тому предложению о сотрудничестве. Остается только вопрос с зачатой в ней темными эйджел дочерью. Ее надо либо срочно удалять, либо начинать воспитывать* в правильном ключе, а то потом будет поздно.

Примечание авторов: * мать у эйджел имеет возможность, изменяя эмоциональный фон, влиять на развитии у своей дочери тех или иных качеств характера. На последних неделях беременности это влияние начинает приобретать характер мысленных бесед матери и ее нерожденного ребенка. При близких контактах матери и дочери эта способность сохраняется и некоторое время после рождения, постепенно ослабевая после окончания периода грудного вскармливания.

Подняв глаза на начальствующего хуманса, именуемого «императором Шевцовым», и голограмму, Настаз тихо произнесла:

– Поскольку мой клан уже причислил меня к лику мертвых, а вы предлагаете мне почти равноценную замену, то я склонна согласиться, но должна предупредить, что в настоящий момент беременна ребенком темных. Если вы не планируете размножать в Галактике это абсолютное зло, то эмбрион желательно удалить как можно скорее, лучше всего прямо сейчас, пока я не почувствовала себя по отношению к нему матерью и он не стал мне дороже моей собственной жизни.

– Мы заранее знали о твоей беременности, – перевела голограмма ответ Шевцова, – и считаем, что ребенок ни в чем не виноват. Живи с ним, воспитывай его, рожай его и если ты все сделаешь правильно, то твоя дочь будет таким же полноправным членом нашего общества, как и ты сама. Это мы тебе обещаем.

Немного помолчав, голограмма продолжила:

– Меня зовут Кандид, и я тут работаю искином, то есть искусственным интеллектом и непосредственно управляю кораблем. Поскольку ты, ученая Настаз, в любом случае пробудешь еще какое-то время в карантине – лучше всего, если ты используешь его для узнавания и изучения нашего общества. Я лично буду приходить сюда и давать тебе уроки русского языка. Кроме того, тебе будет предоставлена возможность наблюдения со стороны за нашей общественной жизнью, а также возможность общения с другими твоими коллегами, светлыми эйджел, которые находятся у нас на борту. Это нужно для того, чтобы вы все смогли бы адаптироваться среди нас, людей, самым наилучшим способом, и как только вы будете к этому готовы, вы тут же выйдете отсюда, чтобы включиться в общую работу. Император лично встретится с вами и объяснит, чем светлые эйджел, являющиеся мастерами социоинженерии, могут быть полезны человеческому сообществу.

Настаз набрала в грудь большое количество воздуха и наконец решилась задать главный вопрос, который мучил ее с того момента, как она оказалась на борту этого странного корабля хумансов. Кроме того, когда император устами искина Кандида разрешил ее не рожденной дочери жить и развиваться, ее охватил приступ внешне беспричинной эйфории, что означало, что эмбрион уже укоренился и вступил с матерью в неразрывную эмоциональную связь. Настаз будто обняли изнутри бесплотные тоненькие ручонки, и она ощутила, что ради этого существа сделает все, чего бы ни потребовали от нее эти цивилизованные хумансы и странное создание по имени искин Кандид.

– Вы, наверное, хотите знать, – запинаясь спросила она, – каким образом можно наиболее надежно уничтожать таких, как мы, потому что вам нужно освободить место в Галактике для своего собственного потомства? Нет, можете не беспокоиться. Я дала слово и буду его выполнять, потому что хочу жить и хочу, чтобы жила моя дочь, но, несмотря на это, мне будет особенно горько стать могильщицей моей собственной расы.

– Нет, – отрицательно покачал головой император Шевцов, – мы не собираемся уничтожать твою расу, а хотим всего лишь найти способ ее сосуществования с нашей империей. Потому что если такой способ не будет найден, мы действительно будем вынуждены всех вас уничтожить, невзирая на все наши цивилизованность, доброту и гуманизм. И случится это не ради жизненного пространства, а потому что немыслимо все время жить на вулкане.

Сказав это, император развернулся и вышел, и вместе с ним исчезла голограмма искина Кандида. Немного постояв, Настаз опустилась на лежанку. Требовалось подумать, и подумать очень тщательно.

Кошмар, начавшийся в тот момент, когда транспортный «Чинук» с внезапно остановившимися двигателями стал падать в джунгли, продолжался. Карен тогда удалось в режиме авторотации более мягко посадить вертолет на дно заросшей лесом горной долины, при этом не напоровшись на крупное дерево. Вертолет, конечно, был разбит в хлам, но все оказались живы. Потом, сразу после падения, место катастрофы окружили вооруженные до зубов самки гориллообразных существ; и майор Харрис, как старший по званию, приказал сдаться, чтобы сберечь жизнь американских граждан. Мол, госдепартамент, Пентагон и лично президент Обама все равно их вытащат из любой жопы. Америка слишком могущественная страна, для того чтобы ее граждане долго оставались в плену. После захвата им надели на головы мешки и долго куда-то везли, похоже даже по воздуху, хотя шума моторов почти не было слышно, только тонкий свист, как от высокооборотной турбины.

В конце концов всех захваченных на упавшем «Чинуке» американцев, предварительно обыскав и изъяв все предметы, кроме одежды, поместили в каком-то в наглухо запертом помещении со стенами из металла и пластика и неярким красноватым источником света под потолком. Свет в этом помещении не гас ни на минуту и не менял своей яркости, отделяя условную ночь от условного дня, что привело к тому, что все они потеряли чувство времени. Кроме того, спать американцам приходилось прямо на пластиковом полу по соседству с дырками для испражнений, а корм (иначе эту зеленовато-желтую массу блевотного вида со вкусом ваты не назовешь), подавали в бадьях через окошко в стене, и есть его требовалось руками. Но самым плохим было даже не это, а то, что пленителей совершенно не интересовало, что творят их пленники в отношениях между собой, лишь бы никого не убили и не покалечили. В результате такого безразличия в толпе людей, где человек человеку волк, воцарилась власть черных братков из банды Сумасшедшего* Билла, называвшего себя мстителем за черную расу, но при этом афрроамериканок он и его шакалы насиловали так же исправно, как и белых женщин.

Примечание авторов: * По смыслу больше подходит другое русское слово с дословной расшифровкой – «человек, который сошел с ума после удара по голове пустым пыльным мешком из-за угла», но оно, к сожалению, считается нецензурным.

В принципе наше американское… э-э-э-э, сообщество состояло из трех четко очерченных групп. Во-первых, это был экипаж вертолета, в котором я была первым пилотом, совсем зеленый второй лейтенант Оуэн Ньюмен – вторым пилотом, моя ровесница афроамериканка сержант Лорен Хоукинс – борттехником. Еще двое были из наземной команды, которую планировалось оставить на секретной базе – афроамериканец сержант Пол Райан и мулатка с кожей цвета сильно разбавленного молоком кофе, рядовая Мэри Саммерс. Если бы не Пол, чемпион базы по боксу в тяжелом весе и просто очень хороший человек, то мы, как и другие, стали бы жертвами банды Безумного Билла. А так Пол всего один раз взял Билла за грудки и сказал, что заставит своего неуважаемого «брата» съесть свои ботинки, если поползновения в сторону нашей команды не прекратятся. Нет, был бы Пол один, шакалы наверняка попробовали навалиться на него толпой, но мы прикрывали его спину – и этого было достаточно, чтобы он начал действовать, а такой вариант «братков» не устраивал. Они же реально бандиты, а не борцы за абстрактно понятую справедливость.

Второй группой в нашей компании была плотно сколоченная команда зеленых беретов майора Харриса, они представлялись всем армейским спецподразделением по борьбе с террористами и наркоторговцами, но я слышала, что на самом деле все эти парни работают на ЦРУ. В пользу этой версии говорило и то, что люди майора ограничились только самообороной, даже не попытавшись навести порядок и восстановить воинскую дисциплину. Майор Харрис был уверен, что его и его банду «вытащат», а на остальных ему было просто наплевать. В конце концов, именно из-за этих ЦРУшников мы чуть было все не погибли, но об этом я расскажу немного позже.

Третью группу, самую многочисленную, составлял персонал будущей базы в джунглях, с которой должна была действовать команда майора Харриса. Именно эта группа почти сразу после катастрофы распалась на банду «братков» Придурковатого Билла и их жертв. Жалко ли мне этих жертв? Совсем немного. Посудите сами – если они не смогли сорганизоваться и дать отпор этому шакалью, то они сами виноваты в своих проблемах. На стороне «братков» была не столько сила, сколько наглость, ведь в их распоряжении не было даже банальных ножей; а в такой ситуации совсем не надо быть чемпионом базы по боксу, чтобы обиться от нападения. Просто Полу удалось разрулить все без единого удара, а другим людям пришлось бы слегка попотеть.

Одним словом, все продолжалось так, как оно продолжалось, пока не пришли русские и снова не перевернули все вверх дном. Но в тот момент, когда они объявились, мы ничего не поняли, ведь нам ничего не объяснили. Сначала пол под ногами слегка закачался, потом по стенам и полу прошел не очень сильный, но отвратительный скрежет и лязг, будто провели железом по стеклу. А потом, впервые за все время, пока мы находились в том странном помещении, открылась дверь и в сопровождении почти голых самок гориллообразных существ появились полностью экипированные и до зубов вооруженные русские солдаты. При этом гориллообразные самки вели себя по отношению к ним заискивающе, как к дорогим гостям своих хозяев или же к новым владельцам, осматривающим новоприобретенную собственность.

То есть мы поначалу не поняли, что это именно русские солдаты, потому что они были облачены в сверхсовременную экипировку. Мы же все знаем, что русский солдат обязательно одет в грязную мятую форму, засаленную шапку-ушанку, вооружен старым автоматом ППШ или в крайнем случае «калашниковым». Да-да, сами видели в фильмах про Рэмбо. Но на рукавах защитной экипировки у солдат были красные шевроны с золотым двуглавым орлом* и надписью латинским шрифтом вроде как по-испански «Russian Galactic Imperii». Уж слово «Russian» я пойму на любом языке. В придачу ко всему прочему, майор Харрис сказал, что между собой эти солдаты переговариваются именно на армейском диалекте** русского языка. Он даже решил, что это русские являлись заказчиками нашего похищения и теперь явились к террористам за оплаченным ими товаром. Эта его торопливость в выводах впоследствии стоила нам многих неприятностей, а майору и его людям так и вообще жизни.

* вообще-то золотой двуглавый орел на алом фоне – это флаг византийской империи, российский шеврон бело-сине-красный с надписью «RUSSIA», но малограмотные американцы, не отличающие Австрию от Австралии, этого не знают

** то есть солдаты говорили на так называемом русском матерном языке, он же русский командно-административный.

Посмотрев на нас недолгое время, русские приказали местным закрыть дверь, но довольно быстро вернулись и жестами приказали нам заложить руки за спину и выходить из так надоевшего нам узилища. Любые попытки разговоров или сопротивления пресекались конвоирами очень жестко. «Братки» попробовали было повозмущаться и покачать права, но тут же, ко всеобщему удовлетворению, были жестоко избиты, в том числе и ногами, а самому Биллу, который и был зачинщиком драки, за неповиновение просто и равнодушно свернули шею и за ноги утащили в какое-то другое место. После этого желающих спорить с вооруженными людьми, всяческим образом проявляющими свое недружелюбие, больше не нашлось. А потом… потом по длинному, чуть изгибающемуся, коридору мы перешли совсем в другое место… Должна сказать, что после небольшой камеры с двумя парами явно герметичных массивных сейфовых дверей изменилось все, начиная от запахов в воздухе и дизайна помещений, кончая силой тяжести.

В этом новом месте было некое подобии ангара, сплошь заставленного странными самолетами со сложенными крыльями. Там мы увидели огромное изображение все того же двуглавого орла на красном фоне и надписи латинским и кириллическим шрифтом, означающие: «Вооруженные силы Русской Галактической Империи». Майор Харрис как увидел эти надписи, аж перекривился. По его словам, все было специально сделано для того, чтобы мы поверили в какую-то там галактическую империю, а на самом деле нас на корабле или подводной лодке привезли на одну из секретных русских военных баз и теперь будут ставить над нами ужасно негуманные эксперименты. Взялись же откуда-то эти проклятые людьми и Богом гориллоиды.

Не знаю, до чего бы еще дошла бы мысль майора, но тут нас разделили. Мы пришли в санитарный блок – и «мальчики» пошли направо, а «девочки» налево. При входе командующие в душевой русские девицы, сами голенькие как пупсики, сказали нам раздеться догола и сложить свою одежду в специальные ящики. И хоть эти девицы не обладали сколь-нибудь значимой мускулатурой, возмущаться столь наглым попранием наших человеческих прав никто не стал. Во-первых – все помнили, что тут бывает за неповиновение, а во-вторых – горячий душ с одноразовыми мочалками и большими порциями жидкого мыла, щедро льющегося из дозаторов, сам по себе был достаточной компенсацией за небольшой стриптиз в чисто женском обществе.

И это к лучшему, потому что на выходе из санитарного блока вместе с комплектами одноразового нижнего белья мы получили свою одежду обратно – вычищенной, постиранной, высушенной и поглаженной в насколько это было возможно хорошем состоянии после месяца условий приравненных к проживанию в скотском хлеву. После душевой был медосмотр. Какой-то странный медосмотр, состоящий из последовательного прохождения через несколько типов аппаратов, при этом сами доктора к нам почти не прикасались. Когда мы вышли из этого санитарного блока, уже одетые и чистые, то узнали, что после осмотра всех «братков» отделили от основной массы и увели. Больше мы их не видели и не жалеем об этом.

Но все равно то, что случилось после этого, доказывает только то, что эти русские просто сумасшедшие. Майор Харрис всего лишь хотел поговорить с ними с позиции силы, взяв в заложники какую-то девчонку, а они при первом же намеке на недружественные действия, взяли и застрелили его быстрее, чем он успел договорить. Причем застрелили его из чего-то чертовски похожего на боевой лазер, от вспышки я чуть не ослепла. Потом эти русские еще и избили всех нас ногами, хотя насилие проявил только майор Харрис и даже его люди стояли при этом, опустив руки. Но это им не помогло, их после избиения сразу отправили вслед за Биллом с его «братками», а нашу команду, как самых невиноватых, бросили сюда, в тюрьму.

На пять человек у нас тут две трехъярусные койки, то есть шесть лежачих мест, причем тот, кто находится на самом верхнем уровне, садясь, должен пригнуть голову, чтобы не удариться ею о потолок. Еще у нас есть небольшой столик между койками, на который раздаточная система три раза в сутки выкидывает запечатанные одноразовые пайки. Именно в сутки, потому что тут есть время для бодрствования, когда горит полный свет, и время для сна, когда камера освещена только чуть тлеющей синей лампой. В углу рядом с входной дверью имеется достаточно вместительный одноместный клозет, дверь в который закрывается даже тогда, когда туда забирается громила Пол. И хоть расстояние между койками составляет чуть больше трех футов и в камере для пятерых человек очень тесно, но все говорит за то, что нас здесь считают людьми, а не животными, как в предыдущем варианте нашего бытия.

Но нам от этого не легче, потому что русские настолько безумны, что решили установить в своем обществе абсолютную монархию, и настолько непредсказуемы, что могут решить расправиться с нами в любой момент, как уже разделались с «братками» Придурочного Билла и с людьми майора Харриса. Кстати, я наблюдала все случившееся с майором Харрисом от начала и до конца. Сначала их молодой император казался мне вполне вменяемым человеком, с которым можно попробовать договориться «по-хорошему», но когда майор схватил тут девку за шею, вежливый молодой человек куда-то исчез и на его месте появился сжавшийся для прыжка хищный зверь. Я даже не заметила момента, когда в его руке появилось изготовленное к бою оружие, помню только совершенно холодные глаза целящегося убийцы и выстрел, быть может, два, но этого я точно утверждать не могу, так как после первого выстрела на короткое время ослепла. Когда зрение ко мне вернулось, наш дорогой майор Харрис был уже без своей глупой головы, болтающаяся на лоскуте кожи нижняя челюсть была не в счет.

Мой второй пилот Оуэн Ньюмен и борттехник Лорен Хоукинс, которые в этот момент смотрели не на главного русского, а в другую сторону, сказали, что едва та девка испуганно вскрикнула в руках майора Харриса, как те два солдата, которые стояли в противоположных концах комнаты, выхватили свое оружие и открыли стрельбу. И еще раз повторюсь – черт возьми, это не могут быть обычные русские, это какие-то чудовища -мутанты, а иначе откуда у них такая сверхсовременная техника и оружие, высочайшая дисциплина и подготовка, а также непробиваемое осознание своей собственной правоты? Наши политики столько сделали, чтобы остаток своей истории вымирающие русские потратили на покаяние за свои прошлые прегрешения, но эти ведут себя так, как будто даже гордятся тем, что они русские, а не, положим, культурные немцы или французы.

А вот Полу Райану понравились и русские, и их главарь-император, несмотря на некоторые особенности их горячего гостеприимства. Насколько я понимаю, это оттого, что эти русские не сделали никакой разницы между «афробратками» Придурочного Билла и чистокровными WASP* из группы майора Харриса. Мне кажется, что, попадись им президент Обама или Хиллари Клинтон, участь тех тоже ничем не отличалась бы от участи майора Харриса и прочих, которых русский главарь-император счел лишними для существования на этом свете.

Примечание авторов: * WASP – белые американцы протестантского вероисповедания, среди американских граждан до недавнего времени считались самым высшим сортом.

– Так этим педикам и надо, особенно майору Харрису, – сказал он, скрестив на груди свои могучие черные руки, – этот надутый индюк думал, что он тут самый крутой, но попал на тех, кто еще круче. Если бы я знал, что мы уже никогда не вернемся в Америку, я бы сам свернул его цыплячью шею. Ведь это именно из-за него мы попали в этот дурацкий плен и очутились здесь.

– Вот поставят нас вместе с тобой к стенке, будешь тогда знать, – проворчала болтающая ногами сидя на второй полке Мэри Саммерс, – и, кстати, если бы майор не отдал тот дурацкий, по твоему мнению. приказ, мы уже давно были мертвыми. Эти здоровенные вооруженные гориллы выглядели достаточно решительно и уверенно, чтобы перебить нас всех.

– Кхм, джентльмены и некоторые леди, – подал голос второй лейтенант Оуэн Ньюмен, – позволите ли вы мне заметить, что эти существа ни в коем случае не являются гориллами, а больше похожи на несколько облагороженных неандертальцев, то есть неандерталок? И некоторые из них были даже достаточно привлекательными, чтобы, если бы не обстоятельства встречи, подойти и спросить: «девушка, а что вы делаете сегодня вечером?»

– Ну ты, ловелас недоделанный, – фыркнула Лорен Хоукинс, – эти дамочки совсем не в твоей весовой категории. Вот Пол запросто мог бы подойти к ним и спросить: «Миз*, позвольте вам впендюрить?» и, может быть, даже не получил бы отказа, потому что Пол у нас парень хоть куда, вполне может сойти у них за своего.

Примечание авторов: * Миз – толерантное обращение к лицу женского пола без указания ее семейного статуса.

Я наблюдала за этой перепалкой как бы со стороны, понимая, что все может кончиться в любой момент. Самое главное, что от нас самих уже абсолютно ничего не зависело и оставалось только ждать, когда у русского главаря найдется время решить нашу судьбу. И это могло случиться в любой момент, причем с самыми непредсказуемыми последствиями. Мои люди именно потому вели между собой все эти незначащие разговоры, что понимали, что наше состояние в этой камере временное и что нас либо приспособят к какому-нибудь делу, либо отправят вслед за «братками» и людьми майора Харриса. И именно в тот момент, когда Мэри хотела добавить очередную колкость, дверь в нашу камеру неожиданно открылась и появившиеся на пороге солдаты на ломаном английском языке приказали нам всем выходить с вещами по одному, заложив руки за спину.

И мы пошли, чтобы через небольшое время снова оказаться в той самой комнате, где и случилась та история с майором Харрисом, или в очень похожей на нее. В двух противоположных концах комнаты опять стояли вооруженные до зубов солдаты, только нас на этот раз было только пятеро, а не двадцать один человек как раньше. Едва мы встали посреди комнаты, с заложенными за спину руками, как снова открылась та же дверь и вошли трое. Главарь с той самой девицей, одетые в черное с серебром, и представительный мужчина с аккуратной седоватой бородкой в старинном русском адмиральском мундире. По тому, что последний персонаж не отбрасывал за собой тени, можно было предположить, что это что-то вроде голограммы. Было понятно, что эти трое прямо сейчас будут решать нашу судьбу, и от этого понимания становилось так жутко, что холодело внизу живота. Да-да, от всей этой жути я чуть не обмочилась. У остальных, думаю, ощущения были не лучше. Один сержант Пол Райан ждал приговора спокойно, скрестив на груди руки.

Первой, как ни странно, на довольно неплохом английском языке заговорила голограмма.

– Итак, господа американцы, император Владимир Шевцов спрашивает, что ему с вами делать? Такой подарок, как вы, ему тут ни в каком виде не сдался. Едва очутившись на борту нашего корабля, один из вас тут же попробовал совершить нападение на члена нашей команды с целью политического шантажа. И хоть этот человек был за этот поступок уничтожен на месте, а все его сообщники казнены по приговору императора, лично вас, присутствующих здесь, убивать вроде не за что, но и держать невинных людей в тюрьме до бесконечности император Шевцов тоже не может.

– Ну, мистер голограмма, – набралась я наглости, – ваш император мог бы отпустить нас на свободу, принести извинения правительству Соединенных Штатов и сам сдаться для справедливого суда за убийство двух и более американских граждан…

– Ответ неверный, – равнодушно ответила голограмма. – Во-первых – меня зовут искин Кандид, и работаю я тут искусственным интеллектом, то есть являюсь электронным заместителем командира космического линкора планетарного подавления «Несокрушимый», на борту которого ты сейчас находишься, советником императора Шевцова – можно сказать, моего любимого ученика, и хранителем Директив и Установлений высшего уровня. Во-вторых – отпускать вас просто некуда, в настоящий момент наш межзвездный линкор разгоняется к точке подпространственного прыжка для того, чтобы покинуть вашу солнечную систему. Трепещи, неразумная – под нашим с императором контролем находится чудовищная мощь, способная уничтожить на вашей планете все живое и превратить ее поверхность в подобие гладкого биллиардного шара, прикрытого кипящим после яростной бомбардировки океаном.

Голос голограммы приобрел громыхающие оттенки, от которых у меня задрожали колени*. Казалось, этот голос отдается в каждой клеточке моего тела.

Примечание авторов: * это искин Кандид подключил аппаратуру для массового гипнотического внушения.

– В-третьих – для того чтобы выполнить ваши пожелания, нам потребовалось бы прекратить разгон и вернуться к вашей планете, что противоречит Основным Директивам, прямо запрещающим вмешиваться в вашу историю. Потому что если я разрешу нарушить Основные Директивы и повернуть корабль обратно, я также сниму запрет и на вмешательство в вашу политику, после чего император Шевцов в порядке самообороны разрушит вашу Америку, не оставив от нее и камня на камне. Вы знаете, я был бы даже рад такому исходу, потому что, изучая ваше общество, нашел его противоречащим всем возможным морально-этическим установкам нашей Империи, и к тому же еще чрезвычайно агрессивным, а потому подлежащим немедленному уничтожению. И лишь означенные Основные Директивы, прямо запрещающие такие действия, удерживали меня от приведения в исполнение приговора вашей нации. И то, как вы повели себя, оказавшись у меня на борту, только добавило мне уверенности в правильности первоначальных решений. Карфаген должен был быть разрушен, справедливость должна восторжествовать.

Сначала я мимоходом подумала, что если этот Кандид действительно искусственный интеллект космического линкора высокоразвитой космической цивилизации, то понятно, почему он предстает перед нами в виде голограммы. Но эта мысль проскочила у меня лишь мельком, на самой поверхности сознания. А самой главной мыслью, занявшей все мое сознание, было то, что я вдруг полностью и бесповоротно поверила в описанную картину. Поверила в то, что мы находимся в глубоком космосе за орбитой Сатурна (где бы это ни было) и мчимся с чудовищной скоростью к границам Солнечной системы. Поверила в линкор планетарного подавления, способный в одиночку уничтожить все живое на Земле. Поверила в то, во что так не хотел верить майор Харрис, и что предполагала, но во что до последнего момента не могла поверить и я сама. От этого понимания меня охватил чудовищный ужас, от которого вдруг захотелось встать на колени и зарыдать, причем прямо здесь, перед этим русскими и презрительно смотрящим на меня Чужим.

Оказывается, Русским в их восстановлении на самом деле помогали Чужие! Чужие, которые брезгливо ненавидят Америку – так же, как мусульмане копошащихся в хлеву хрюкающих свиней. Вот почему с началом двадцать первого века Россия начала быстро подниматься из состояния того ничтожества, в которое они привели себя, разумеется, с нашей помощью. При этом Чужие выглядят не как чудовища из голливудских фильмов, а как обыкновенные люди – они могут ходить между нами, жить среди нас, изучать нас со всех сторон, а потом выносить свое мнение о том, кто достоин делить с ними Галактику, а кто нет. Именно помощь Чужих помогла их Путину победить всех своих врагов и стать непререкаемым авторитетом в своей стране. А может, он и сам изначально был Чужим, надевшим маску обыкновенного русского, что было нетрудно, ведь русские и Чужие так похожи… И только какой-то древний запрет, дурацкое табу, которое Чужим так легко обойти, отделяет нашу американскую цивилизацию от всеобщего уничтожения.

– Но почему, мистер Кандид? – пораженно вскрикнула я, даже позабыв о том, где нахожусь. – Неужели мы такие плохие, что нас нельзя, ни простить, ни пожалеть? Хотя бы чисто по-христиански?

Русский главарь и его подруга что-то сказали на своем языке, после чего мистер Кандид произнес:

– Император Шевцов говорит, что вы, американцы, никогда никого не жалели ни ваших индейцев, у которых вы отобрали все, включая их жизни, ни ниггеров (нарочито неполиткорректно) на ваших полях, которые трудились от рассвета до заката, чтобы выстроить ваше благополучие. Не жалели вы и другие народы – например, японцев, на которых вы сбрасывали атомные бомбы или сербов, ливийцев и арабов, на земли которых ваши политики, уверенные в своем исключительном праве вершить судьбы мира, принесли рукотворный хаос. Почему в таком случае мы должны щадить вас? Но невеста императора, светлейшая графиня Виктория Полянская, сказала, что готова простить вас, но только если вы поклянетесь никогда – ни мыслью, ни словом, ни действием, ни бездействием – не причинять нашей Империи никакого вреда и станете ее преданными гражданами, приносящими пользу в меру своих сил.

– У империй не бывает граждан, мистер Кандид, – буркнул наш всезнайка Оуэн Ньюмен, – у империй бывают только подданные, то есть рабы. Передайте это невесте вашего императора…

– Это в том случае, мистер второй лейтенант, если вы собрались в пеоны, которые платят подати и больше ничем и никому не обязаны, – парировал искин Кандид, – если же вы хотите быть чем-то большим, то обязательно должны сдать экзамен на гражданство и вместе с гражданскими правами обрести также и гражданские обязанности. Такой экзамен может сдать любой пеон, если для этого у него есть определенные способности. Уже диплом о среднем образовании дает права гражданина третьего класса, приравненные к дворянскому состоянию, а диплом о высшем образовании дает гражданство второго класса и титул барона. Гражданство первого класса, сиречь графское достоинство, можно только заслужить подвигами на поле боя или верной и длительной службой на благо Империи. Но для вас, как для иностранцев, происходящих из недружественной страны, данные экзамены будут дополнены экзаменом по русскому языку и тестом на лояльность, который можно заменить чипированием.

Я подумала, что звучало это все, конечно, красиво, но, видимо, во всем этом есть какой-то подвох. Нет, если нет другого выхода, я готова смириться с неизбежным и даже поступить на службу. В свое время я сбежала из дома, не желая становиться женой фермера; а быть женой пеона в этой Империи, наверное, еще хуже. Я даже готова учить русский язык, но что такое, черт возьми, тест на лояльность, и что такое чипирование, которым его предлагается заменить? Но не успела я ничего сказать, как время, данное нам для осознания положения вещей, кончилось. Видимо, русскому диктатору и его подруге наскучило играть с нами в словесные кошки-мышки.

Русский диктатор сказал несколько слов и мистер Кандид произнес:

– Те, кто хотят стать гражданами, и намерены готовиться к экзамену на третий класс – два шага вперед. Желающие стать пеонами могут оставаться на месте. За ними придут, чтобы отвести к новому месту жительства. Время на размышление ровно одна минута.

Колебалась я не больше десяти секунд и шагнула вперед одной из первых, а следом за мной шагнули и остальные. Дольше всех колебался Пол Райан, но Мэри Саммерс и Оуэн Ньюмен схватили его за руки и потянули за собой. Пусть эти русские и их ручной Чужой видят, что мы одна команда!

Сказать честно, сразу после того покушения, когда меня всю еще трясло от ужаса, я была дико зла на всех пиндосов вместе взятых, а не только на того козла, который на меня напал. Но Шевцов (потому он и Император) – принял абсолютно верное решение, кого казнить сразу, а кого до поры помиловать. Потом я снова увидела пятерых американов, первоначально помилованных Шевцовым по причине того, что они не имели никакого отношения к профессиональным убийцам из ЦРУ (тех-то кинули в приемную воронку конвертера, даже не удосужившись свернуть для проформы шею). Во время нашей второй встречи я смотрела на этих пятерых уже совершенно иными глазами. Примерно как на вещь, которую не пришло еще время выбрасывать, потому что она почти новая, но и носить такое ужасный моветон – изменилась мода, сменилось время года или окружающее общество.

Так и эти американские граждане, вся их мощь и гордость которых остались в далекой Пиндосии, выглядели среди нас до предела жалко и нелепо. И пусть с того дня, когда мы должны были убиться в авиакатастрофе, а вместо того вознеслись к звездам, прошло всего-то два месяца, но наше общество уже успело радикально измениться, эволюционировав от советско-российского* исходного образца в нечто иное, не напоминающее ни неоримскую, ни старую Российскую империю. Ну не хочет Шевцов презрительно-уничижительного отношения к пеонам как к быдлу. Пеон – это личинка гражданина, постоянно повторяет он, людей второго сорта среди нас нет, все кто на земле прошел отборочные тесты – это потенциальные граждане. Точка!