Пусть летят в тайгу. Мне сейчас надо в КБ. Там у ребят затык с новыми снарядами. Экспериментируют с начинкой, формой, материалами бронебойных снарядов. Баллистические, мягкие наконечники. Имени адмирала Макарова. Тяжёлые сплавы. Как обрабатывать вольфрам? Чем заменить этот чрезвычайно редкий металл? Есть задумка реализации порошковой металлургии. Изготовлять гранулы металлов, смешивать нужные составы, спекать. Как воплотить в реальность? Как сделать «крылатые» подкалиберы? Да, потребует гладкоствольной артиллерии. Но сначала всегда патрон, потом ствол. Сначала – промежуточный патрон, потом – СКС и АК.

Котин и К° возятся с подвеской КВ-85. Проклёвывается очень удачное решение. Появится новый танк. Качественно иной. Появится возможность повысить проходимость, сильно повысить нагрузку на ходовую. Можно будет создать 45–50-тонный танк с приемлемой подвижностью. Там и смежники испытывают перетрясённую трансмиссию. Если пойдёт, то и на средних танках реализуем.

Морозова надо проведать. У него тоже идея. Торсион не держит нужной нагрузки. Он пытается скрестить ежа и ужа – создать гибридную подвеску – торсион и пружинный амортизатор на катках большого диаметра Т-34. Если удастся – уйдём от шахт свечей, можно будет увеличить боевое отделение, поднять грузоподъемность ходовой до 30–35 тонн. А это лоб танка в 100 мм брони.

У группы «компрессорщиков», размещённых на заводе, где раньше производили компрессоры, а теперь тянущих «безоткатные системы» – реактивные гранатомёты, – испытания. Надо поглядеть.

Готова новая броня для штурмовой пехоты. Нагрудник и каска. Любопытно.

Надо проведать ковровцев, туляков, ижевцев, горьковчан, омичан, что продолжают опыты с самоходами. Надо заглянуть к Савину, когда буду в Горьком. Может, готовы новые орудия? Тогда уж и остальных пушкарей надо проведать. А буду в Горьком – как на ГАЗ не заглянуть, не залипнуть на пару суток в цехах, в бюро?

Как там дела у радиолюбителей? Что они смогли сделать? Когда носимые рации? Да и возимые, и летающие – позарез. Компактность, надёжность, вес, помехозащищённость – везде море проблем, везде надо океан решений, открытий, проб и ошибок. Локаторы, постановщики помех. Разве это менее важно, чем броня и ствол? Не менее.

Ребята отэсэмэсились, тьфу, телеграфировали, что готов способ перезаливки цифры в доцифровые носители – плёнку. Будет кино! Много и качественного! У нас на всех носителях – шикарная фильмотека. «Аватар» в 1943-м не хотите? Я хочу. Там лежит новая серия мульта про богатырей, всё никак не посмотрю. Есть идея – заслать Лёлика и Болика с цифровой камерой по местам боёв. Хронику создавать. Битых немцев увековечивать. И стране показывать – смотри, народ, не зря ты впроголодь по 18–20 часов вкалываешь! Вот как ваш труд немца ломает!

Так много задумок! Так много работы! Жизнь моя превратилась в бесконечный производственный роман – заводы, цеха, КБ. Цеха, собрания, КБ, заводы. Проблемы, проблемы, проблемы…

Самый значимый успех – Бася «согласился» сотрудничать. Обманом. Он, как всегда, категорически отказывается помогать. Но, когда я смотрю на чертёж, например, или расчёт какой, Бася может найти ошибку или просчёт. Для этого нам с ним пришлось «прочесть» всю имеющуюся техническую литературу, сопромат, математические труды. Чтобы тупо, Бася, да и я – «научился» языку, на котором общаются технари нашего времени. Найти ошибку ещё на бумаге, ещё в расчёте, иногда это миллионы рублей, миллионы человеко-часов, тысячи жизней. Бася никогда не даст решения, но отвергнет неверное. Это дольше, но тоже польза. Причем очень и очень существенная!

А я укреплял свою легенду ёжнутого гения – бросил взгляд на расчёт или кульман и ору: «Дебилы, придурки, так это не работает! Давай переделывайте всё, на хрен!» А как работает? А хрен его знает! Я, с Басей, знаю только, как не работает, а как работает – не знаю. Но ору: «Я что, за вас должен делать? У меня таких как вы, знаешь, сколько?» Самодур, тиран и деспот меднолобый! Да-да!

Жизнь моя стала плотной, забитой и тяжёлой, как справочник сопромата. И такой же скучной. Рассказать – уснёшь.

Ну что может быть интересного в сотне вариантов разных земляных смесей, сотне вариантов формовки земляной формы, перебирании заливочных отверстий, выпоров, вытяжек, отводов, питателей? Перебирание состояния стального сплава для заливки, температуры, присадок, жидкотекучести. Пока получишь один способ, что даст тебе наконец-то годную отливку башни нового тяжелого танка? Ну, будешь ты рад, что у тебя получилось. Пока Бася, сука, не просветит изотопом, не покажет тебе газовую полость в толще отливки. Брак! Всё по новой! Как отвести этот газ? Почему там газ «встал», почему его не выдавило сталью?

Или что может быть интересного в тысячах бесед с десятками тысяч людей. Все они – разные. Колоритные. Поначалу. Но со временем стираются лица. Замыливаются характеры. А это недопустимо! У каждого – характер. У каждого – душа. Надо в душу ему влезть, характер – учесть, амбиции – запрячь, направить в нужное русло. Чтобы человек дал тебе тот результат, что вам обоим и всей стране нужен позарез. Первые раз сто – интересно. Потом – рутина, как бритьё по утрам.

Редко-редко, когда мои командиры вырвут меня из этого замкнутого круга. И позволят отвлечься. Например, как мы с Кельшем летали на Волховский фронт, ведущий наступление по прорыву блокады. Жуткие потери без результата. При этом мне строго-настрого запретили воевать. Категорически! Нам навесили ярлык представителей Ставки. Ну, ни хо-хо! – воскликнул бы я ещё год назад. Сегодня – параллельно и фиолетово.

Прилетели в штаб. Что, саблей головы рубить? И если нужно – ни секунды не буду медлить. Сам шлёпну, чтоб быстрее. Хотя есть много желающих своих же валить и к стенке. Это всегда успеем. И к стенке, и в штрафники. Если это даст результат – прорыв блокады. А если это не помогает успеху наступления? А в чём причина неудачи? Что «не пошло»? Что помешало наступлению? Кроме противника, само собой. Надо найти тот рычаг стояночного тормоза, что не даёт сдвинуть с места машину ударной мощи РККА.

Ищу. Лезу в дебри. Как писал Козьма: «Зри в корень!» Зрю. Лезу не то что в корень – в самые болота. Да по уши! И начхать на приказ не приближаться к передку!

Потери. Болота. Жижа, грязь. Снабжения нет, дорог нет. Санитария – швах! Разведки – нет. Координации родов войск – нет. Снаряды – выпущены в грязь и кончились. Станции железнодорожные – разбиты, забиты составами, что не могут разгрузиться. По грязи, боепитание – никакое.

Командующий, его штаб не злодеи оказались. Боятся нас, представителей Ставки, как демонов, до икоты, бледности, трясущихся губ и непроизвольного газоиспускания. Но они как загнанные лошади. Не лентяи, не дураки, не зарвавшиеся, не карьеристы, не подхалимы. Может, и есть их вина, но не только их тут вина! За что их – в расход? А вместо этих кого?

Будем разбираться.

Всё пошло не по плану. Бывает! Так всегда и бывает. Никакой план не выдерживает первого же боевого столкновения. Разведка ошиблась. Как говорится, военная разведка – противоречивое словосочетание. Погода не задалась. Так на войне погода и не бывает нейтральной. И как всегда – штуки, которые должны работать вместе, оказались в разных местах, запчасти – в разных складах, то, что тебе необходимо, отсутствует. Что на хрен не надо – под ногами валяется, мешает. Лёгкий путь всегда заминирован. Проходимые, по карте, дороги – оказались болотами. Болота оказались позициями немцев, а там, где должен был быть немец – ложные позиции. Война! Путь обмана. Игра – «бэ-бэ», кто кого наебэ!

Вечером звонит Сам. И просит меня. Я расстроен. Мне бы подальше от начальства, туда, к кухне. Но докладываю. Виновных не вижу. Возможности продолжать наступление не вижу. Наращивать силу удара – не вижу возможности и необходимости. Надо переходить к обороне, проводить ротацию войск и готовиться. В чём причина? Недостаток опыта. Местные «воеводы» ещё так круто не воевали. Не умеют оперировать такими масштабами. И настолько самостоятельно. Получил разгуляй от Сталина. Стою, краснею, бледнею, потею. Вместо них. Советы посмел давать! Злюсь! Возразил: для этого меня сюда и прислали. Попросил больше не присылать. Головы рубить – других полно. Попросил вернуть меня на место или прислать мой техноспецназ. Сталин молчал минуту, попрощался. Связь прервалась.

Все смотрят на меня. Одобряюще улыбаюсь им:

– Работайте, мужики! Других команд не поступало. Трибунал тоже не собирают. Выполняйте свой долг. Не думайте о другом. Делай, что должен, и будет тебе, что заслужил. Прекратите гнать людей на убой. За отсутствие успеха наступления – вас выстирают, высушат да снова погладят, а за неоправданные потери – шлёпнут. Если атака не готова – не начинай. Готовься. Что вы как маленькие? Первый день на войне?

Махнул рукой, пошёл. Надо поспать. Хоть часа четыре бы! Как раз стихать стала канонада.

Потом прибыла большая группа офицеров Генштаба. И мой техноспецназ. Офицеры-штабисты стали налаживать работу штаба фронта и штабов соединений фронта, мои люди – разгребать проблемы тыла. Налаживать снабжение. Целый месяц мне присылали и присылали людей. Сначала сотнями – стройбаты, потом – тысячами – инженерные бригады. У меня, за месяц, образовалась целая трудовая армия. Тысяч на двадцать человек. Не считая инженерных подразделений самого фронта, что и делали основную работу. Я фактически был командующим всеми сапёрами фронта, мои люди – штабом. Мы строили дороги, базы снабжения, учебные полосы, ВПП, огневые. Работали по двадцать часов в сутки. Строили инфраструктуру войны.

Довоевался! Я – стройбат. Запустил шутку, что «стройбат такие звери, что им оружие не дают!» Разлетелась по округе, потом – дальше. Что показательно – через особые отделы происходит инфицирование пандемии моими мемовирусами. Гэбня продолжает меня пиарить.

Через этот месяц я доложил в Ставку, что фронт готов принять средства усиления. А средства усиления прибывали, по мере готовности площадок, и до этого доклада. Прибыли арткорпуса РГК. Два мехкорпуса. Чуть меньше 250 танков. Больше – некуда. Тут танкам нет раздолья. А вот три кавкорпуса – самое то! Бронепоезда – ж/д пути мы тут знатно поправили. Четыре дополнительные авиадивизии прятались по лесным аэродромам. Мы тут массово применяли сборно-разборный профнастил на ВПП. Всё прибывало ночами. А днём – уходили на пересмену стрелковые батальоны.

Ещё через месяц как раз подсохло, тепло стало – новое наступление. Не стал я ждать результата. Как только загрохотали артполки особой мощности РГК, выпросил разрешения вернуться в Москву. Кельш остался. Пусть. Контролирует. А мне не надо дожидаться результата. Меня ордена и почести не прельщают. Переболел. Перегорел, наверное. Как лампочка Ильича.

Но не в Москву прилетел, а в войска, что получили по сусалам под Харьковом. Опять. Катуков ранен. Потерял все танки. Срочно увезён в госпиталь. Потому не удалось повидаться. У нас опять не осталось танков. Нарвались на грамотно организованную противотанковую оборону немцев, что опиралась на мощный транспортный узел Харькова. А у нас – измотанные войска, растянутые линии снабжения. Накопившаяся усталость вылилась в тупые ошибки – танки ломились через немцев с недостаточными средствами поддержки, прикрытия и усиления. Пехота – сильно прорежена, артиллерия – отстала, испытывает трудности с боепитанием, связь, координация – рассыпались, авиаприкрытие – растаяло в облаках дымом от догоревших самолётов. Вся ударная мощь, что под Новый год обрушилась на немцев, иссякла.

Перешли к обороне. И тут не нашёл необходимости в снятии голов. Надо тщательно собирать данные, анализировать результаты боёв и полученный опыт, систематизировать, ловить тараканов ошибок и дальше учиться воевать. Ватутина, Тимошенко, Рокоссовского, Конева – мне научить нечему. Сам у них учусь!

Так и доложил, что местные командиры такие зубры, что я против них – щенок. И «особого мнения» в этот раз не имею. Получил приказ вернуться в Москву.

А конфигурация фронта обрела форму выгнутой к немцам дуги. Курской, Огненной дуги. Опять. Судьба!

Война замерла в грязи наступившей весны. Война на западном направлении встала.

На юге – всё только разгоралось. Там шла наша, национальная русская забава – русско-турецкая война. На стороне турок выступили самые отмороженные горские националисты. Когда я услышал о роли в этом «бунте» НКВД, не знал – плакать или смеяться. Сколько турки режут-режут гордых кавказцев – всё им не в науку. Опять против «старшего брата» с оружием пошли. Южный фронт получил приказ: изменников в плен не брать. А через месяц – остальные фронты. Просто появились власовцы.