Глава 31
Киниг
«Некоторые вещи невозможно предвидеть. Я всегда об этом думаю, вспоминая Адгара».
«Книга Брин»
Вожди пытались всячески показать Рэйту свое расположение, однако это лишь напоминало дьюрийцу о том, что жить ему осталось считаные часы. Последнюю ночь он провел в чертоге – Липит уступил свою кровать. На ужин ему достался сочный поросенок – тот самый, которого Харкон припас для пира. Круген угостил своим лучшим вином, но Рэйт пить не стал. Отец научил его, что перед битвой голова должна быть ясной. Выпить можно и потом.
Еще Липит предлагал ему женщин. От них Рэйт также отказался. Херкимер считал, что женщины вытягивают из мужчин жизненную силу. Разумеется, Рэйт знал, что большая часть его «отеческих наставлений» – полная чушь, особенно те, что касались семьи и того, что меч и репутация – превыше всего. Отказался он по иной причине: ему было неинтересно. Эти женщины ничего для него не значили; Рэйту хотелось, чтобы в последнюю ночь с ним была совсем другая…
Рэйт не имел ни малейших сомнений, что Адгар его убьет.
Один из столпов схватки – уверенность. Чтобы победить, воин должен верить в свою победу. Рэйт знал совершенно точно: ему ни за что не одолеть Адгара. Хотя по дьюрийским меркам он сам слыл неплохим воином, среди гулов Адгар считался великим бойцом, а ведь даже отец Рэйта признавал, что в бою гула-рхуны лучше дьюрийцев. Такими гулов сделала безнадежность их положения, ведь они были единственными на лике Элан, кому приходилось труднее, чем дьюрийцам. Сотни лет фрэи посылали на них войска, и война стала неотъемлемой частью жизни гулов.
– Ты собираешься его убить, да? – спросил Тэш, открывая окна и впуская утренний свет. Ночью мальчишка спал на подстилке возле кровати, пораженный роскошью комнаты.
– Конечно, – ответил Рэйт. – Я же Убийца Богов, верно? С гула-рхуном наверняка справиться легче, чем с фрэем.
– Ты станешь кинигом!
– Похоже на то.
– Твое слово будет законом для всех кланов, для тысяч и тысяч людей!
– По идее, да.
Мальчик дошел до окон, выходящих на море, и продолжил открывать ставни. Он все еще был худым как мешок с костями, зато у него появился здоровый румянец. Впервые Рэйт заметил на подбородке и верхней губе Тэша пробивающуюся щетину – и внезапно огорчился, что не увидит, каким мужчиной станет этот ребенок.
– Наверное, тебе понадобится новый Щит. У кинига должен быть настоящий Щит!
– Ты и есть настоящий Щит.
– Ну, ты понимаешь…
Через несколько часов Рэйт все равно умрет, так какая разница?
– Послушай, ты – единственный дьюриец со мной рядом. Конечно, тебе нужно немного подрасти, зато происхождение у тебя достойное. Вырастешь, обзаведешься мускулами, хорошенько потренируешься и в один прекрасный день станешь величайшим воином в мире, по большей части потому, что ты дьюриец. – Рэйт поднял башмак с пола и сунул в него ногу. – Только… – Он замялся и топнул, чтобы надеть его получше.
– Что – только?
– Я не смогу научить тебя тому, что ты хочешь знать. Ни один человек не сможет.
– Конечно, сможешь! Ведь ты – Убийца Богов. Ты…
– Говорю же, мне просто повезло. Я выжил по чистой случайности и благодаря тому, что Малькольм имеет странную привычку бить камнем по голове кого ни попадя. Дело в том, что ни один из живущих людей не в силах научить тебя драться так же, как они. Чтобы уметь убивать, ты должен учиться именно у фрэев. Ты увидишь, как они дерутся, заметишь их сильные и слабые стороны, откроешь их тайны и не дашь им узнать твои. Хочешь научиться убивать фрэев? Учись у фрэев! Да, они будут скрывать свои слабости, и тебе придется разгадать все их уловки.
Тэш открыл было рот, чтобы возразить, однако Рэйт его оборвал.
– Не вздумай говорить, что они тебе не нравятся! Тебе нравилась твоя деревня? Тебе нравились камни и змеи? Тебе нравилось мерзнуть зимой потому, что кизяков на растопку не хватает? Тебе нравилось целыми днями голодать? Тебе нравилось пить мутную воду с привкусом металла? Мне точно не нравилось. И ни одному дьюрийцу, которого я знал, это было не по нраву. И все же каждый день мы вставали, пили вонючую воду, рылись в камнях и жгли кизяки, потому что дьюрийцы привыкли выживать и не жаловаться. Значит, если хочешь научиться убивать эльфов, ты должен научиться этому у них. Тебе ведь уже было сказано: прислушивайся к ним, тогда ты сможешь их победить.
– Кто такие эльфы? – спросил Тэш.
– Те, кого ты хочешь убить.
Мальчик посмотрел на него с недоумением.
– Думаешь, они заслуживают, чтобы их называли богами?
Тэш улыбнулся.
– Я наблюдал за ними, ходил на тренировки, смотрел, что они умеют. У всех разные боевые стили, каждый – мастер в своем деле. Сэбек пользуется двумя короткими мечами и яростно бросается в атаку. Тэкчин предпочитает длинный легкий клинок и очень подвижен. Эрес любит швырять всякие снаряды, в основном обычные и метательные копья. Энвир применяет пращу, сеть и клив, который он тоже вращает. Нифрон дерется со щитом и мечом, вроде тебя. – Ребенок задумался. – Если я стану учиться у них, то придется освоить разные умения.
– Отличная затея.
Мальчик смотрел, как Рэйт надевает второй башмак.
– Ты правда его убьешь?
– Мы только что об этом говорили.
– Просто он такой… он очень большой.
– Ну да.
– Зато управляется со своим весом Адгар с легкостью. У него отличное чувство равновесия, и шныряет он шустро.
– Шныряет?
Мальчик пожал плечами.
– Так часто говорил отец.
– Что это значит?
– Это слово отец использовал, когда бросался к матери в кровать, едва вернувшись из долины Высокое Копье. Но наверняка есть и другие значения, потому что отец называл наших овец паршивыми шнырками, а Хэдена Вулмана – чокнутым шнырком. – Мальчик задумался. – Опять же, кто его знает.
Рэйт с удовольствием рассмеялся. Наверное, уже в последний раз. Парнишка продолжал его удивлять. Не своими познаниями в языке, а точными наблюдениями за Адгаром. Как ребенок способен столько разглядеть? У него талант. Вероятно, он станет великим воином – если, конечно, выживет.
Рэйт взял ли-мору.
– Где у нас… – начал он и увидел, что Тэш высунулся из окна. – Что ты там углядел?
– Отсюда виден порт. В него входит дхергский корабль!
* * *
Киниг гулов уже прибыл. Рэйт заметил Адгара с его соратниками во дворе. Там и должен был состояться поединок – удобное замкнутое пространство, где зрители могут рассесться по стенам и все увидеть. Хотя приступить к обмену ударами противники должны были не раньше полудня, парапеты уже почти заполнились. Великий день настал.
Такова неизбежная участь всех дьюрийцев. Миноган вечно жаждут крови. В отличие от отца, приносившего перед битвой жертвы, Рэйт к богам войны не обращался. Зато у богов на него были свои планы.
По крайней мере, ему суждено погибнуть при большом стечении народу. Немногие могут этим похвастаться, за исключением почетных гостей на повешении, обезглавливании или сожжении. Часто люди умирают самым незамысловатым образом: давятся едой за столом, замерзают в горах или тонут в реке. Когда они с отцом отправились на запад, Рэйт был уверен, что расстанется с жизнью из-за нелепой случайности. К примеру, сломает ногу в самой глуши и умрет с голоду. Смерть от руки Адгара куда лучше. Адгар – мастер своего дела. Он прикончит его мигом.
Рэйт снова вспомнил слова отца: худшее, что с тобой может случиться – ты умрешь. Для кого-то это даже шаг вперед. Умирают все. Рэйт уже пережил целый клан.
В отличие от отца и братьев, он не сделал убийство своей профессией, но гадал: дарует ли ему этот поединок право попасть в Элисин? С одной стороны, заманчиво, и все же чем провести вечность с типами вроде его братцев, лучше уж отправиться в Рэл. Именно там сейчас его мать и сестра, достойные и отважные, никому не причинившие зла. Что за неразбериха царит в загробной жизни, если злобных убийц за жестокость ждет вечная награда?
Не желая тянуть до полудня, Рэйт вышел из чертога. Он решил сразиться с Адгаром сразу, чтобы поскорее со всем покончить. Это было до того, как трое женщин вошли в ворота.
* * *
Роан и Мойя последовали за Персефоной во двор далля прямо с пристани. Брин, Сури и гномам вождь велела отнести Арион к Падере. Судя по скоплению народа, происходило что-то важное. Собрались все вожди, обрядившиеся в лучшие одежды: надели торки и парадные ли-моры, чтобы обозначить свое высокое положение. Галанты сгрудились на траве справа от ворот, и место вокруг них пустовало, словно там пролегал невидимый барьер, за который никто не отваживался переступить.
Среди моря лиц на стенах Персефона заметила Хита Косвела, сидевшего рядом с Хэнсоном Киллианом. Там же расположились старик Матиас Хэггер и семейство пекаря, болтая босыми ногами, словно гигантская многоножка. На земле возле пустого закрома стоял земледелец Уэдон, обнимая за плечи пастуха Гэлстона, который выглядел потерянным и бледным, словно не видел солнца долгие месяцы. Гиффорд опирался на костыль и на левое плечо Хэбета. При виде его синяков у Персефоны сердце защемило, однако Падера была права: Гиффорд способен переносить удары куда лучше любого.
«По крайней мере, все живы и невредимы».
Рэйт спускался по ступеням чертога. Увидев Персефону, он облегченно вздохнул, расплылся в улыбке и помчался ей навстречу. Подбежав, он немедля заключил ее в объятия и оторвал от земли.
– Я так соскучился! – прошептал он. – Боялся, что ты не вернешься!
Его черная борода царапала кожу, но Персефоне было только приятно.
– Конечно же, я вернулась!
Рэйт опустил Персефону на землю, и она с трудом встала на ноги. Встреча ее обрадовала, однако пора было заняться тем, ради чего она так рисковала. Рэйт раскружил ее словно невесту, а это вовсе не сочеталось с тем образом, которого ей следовало придерживаться.
Когда он наконец опустил ее на землю и разомкнул объятия, Персефона спросила:
– Что происходит? Кинига уже выбрали?
– Пока нет, – весело ответил Рэйт, глядя ей в глаза.
Она вздохнула.
– По-прежнему не согласен? Ты не возглавишь нас, потому что нет оружия?
– Видишь ли…
– Неважно. Я хочу сделать объявление. Думаю, тебе тоже будет интересно. – Персефона улыбнулась. – Послушайте все! – крикнула она толпе. – Я – Персефона из Дома Гэта, вождь клана Рэн.
Персефона уже привлекла к себе изрядное внимание благодаря теплой встрече, которую ей устроил Рэйт. Она заметила Тэгана, Харкона, Липита, Кругера и Элварда у колодца и посмотрела на них.
– До моего отъезда у некоторых из вас были сомнения в успехе противостояния с фрэями. Мы обладали численным превосходством, но не имели подходящего оружия. – Она повернулась и позвала: – Мойя! Роан!
Девушки выбежали вперед. Мойя несла лук, Роан – сверток.
– Я отправилась за море в землю дхергов, в старинный город Нэйт, и вернулась с надеждой на будущее для нас всех!
Двор затих, не считая оживления, возникшего при виде свертка. Персефона достала меч и подняла над головой. Все дружно разинули рты. Утреннее солнце засияло на зеркальной поверхности клинка. Персефона пошла по кругу, показывая оружие, и дошла до столба, куда Рэйт воткнул меч Шегона. Он все еще торчал там, словно ветка на дереве.
Персефона указала на бронзовое лезвие.
– Этот прекрасный фрэйский меч воткнул сюда Рэйт из Дьюрии, Убийца Богов. Он способен перерубить любое наше оружие. Считалось, что против фрэев нам не выстоять, потому что они владеют подобным оружием. Потому что их металл очень прочный.
Персефона бросила взгляд на Роан, стоявшую перед ней, стиснув руки, сделала глубокий вдох и прошептала молитву Мари. Взяв меч обеими руками, она подняла его над головой и изо всех сил рубанула по фрэйскому клинку. От удара меч едва не вырвался у нее из рук, но она справилась, и гномий клинок рассек фрэйский. Когда Персефона подняла взгляд, в колонне торчал лишь обломок бронзового меча. Эфес валялся на земле у ног Рэйта.
Толпа ахнула.
Как и остальные, Рэйт пораженно взирал на сверкающий меч.
– И сколько таких мечей вам дали дхерги?
– Всего один. – Она не смогла сдержать улыбки.
– Один? – Рэйт посмотрел на нее с недоумением. – Всего один меч? Одним мечом армию не вооружишь! – Его улыбка растаяла, плечи опустились. – Даже если бы они дали тебе тысячу, этого все равно не хватило бы.
– Вот именно! Поэтому я и не привезла с собой мечей. Расскажи ему, Роан!
Роан вертела в руках одеяло, в которое прежде был завернут меч. Услышав свое имя, она застыла.
– Расскажи ему, – настаивала Персефона.
Роан что-то пробормотала, но при опущенной голове и упавших на лицо волосах слов было не слышно.
– Громче, Роан, – велела Мойя.
Роан подняла голову.
– Я… я могу их сделать.
– Ты?! – удивился Рэйт.
Она робко кивнула.
Персефона прокричала, указывая на Роан:
– Эта женщина знает секрет изготовления таких мечей!
От крика Персефоны Роан съежилась и отступила на несколько шагов назад, слившись с толпой.
Персефона передала меч Рэйту. Он уставился на оружие, потом на Роан. Девушка втянула голову в плечи, словно черепаха в панцирь, однако нашла в себе мужество сказать:
– Я могу сделать меч и получше этого.
Рэйт бросил взгляд на отсеченное лезвие в столбе.
– Этот меч перерубил меч Шегона.
– Знаю, только я могу сделать еще лучше. Я… они… не следовали всем указаниям. Дхерги не знали, как прочесть знаки на камнях. Одна Брин умеет их читать. Вообще-то, они даже не знали про таблички, пока мы не вынесли их из горы. Поэтому ковали меч так, как привыкли. Способ Древнего намного лучше. Больше угля делает металл крепче, менее гибким и чуть более хрупким, зато его можно заточить острее, и клинок будет легче, гораздо легче. Я могу сделать меч в два раза длиннее и вполовину легче этого. Ну, может и не вполовину, но на треть точно. Не знаю. Надо попробовать.
Подошли остальные вожди.
– Это магия? – спросил Тэган, косясь на клинок в руках Рэйта, как на опасную змею.
– Нет, – ответила Персефона. – Роан и других научит, как делать клинки. – Она шагнула к Рэйту. – Я вернулась не с тысячей мечей, я вернулась с тысячей мечей в месяц!
– И даже больше… – Роан снова заговорила. Девушка держалась как мышка, если дело не касалось того, как что устроено. – Мы будем ковать мечи в несколько смен. Главная задача – найти нужный материал. – Она достала из кармана красноватый камешек. – Железо. Точнее, из этой породы можно выплавить железо. У дхергов таких много.
Вожди подошли ближе, рассматривая камень с серебристыми крапинками.
– И дхерги поделятся? – спросил Кругер.
– Разве что за большую цену, – критично заметил Липит. – Дхерги – жуткие скряги.
– Даже не надейтесь! – заверила Мойя. – Как бы ни была высока цена…
– Тогда какая нам польза…
Гиффорд протиснулся через толпу, орудуя костылем, как пастух посохом.
– Я такой камешек уже видел! – заявил он, расталкивая всех локтями.
– Гиффорд! – Роан подбежала к другу и остановилась, едва его не касаясь. – Ты в порядке! Тебе лучше!
– Фазве по мне не видно? – усмехнулся он.
– Я думала… я думала, что ты…
– Я пфо тебя думал то же самое.
– Где ты его видел? – вмешался Харкон.
Гиффорд глаз не мог отвести от Роан, и когда он говорил, то обращался к ней.
– Я копался в земле, искал, из чего изготовить глазуфь. Мы с Фоан нашли всякие металлы. Но с таким камешком я ничего не смог сделать, поэтому мы его не использовали.
Роан улыбнулась.
– Нужно нагреть, пока он не станет очень горячим. С помощью большого мешка, который подает воздух, – «кузнечные мехи» называется.
– И часто он попадается? – спросил Липит.
– Думаю, очень часто, – ответил Тэган. – В Уоррике мы добываем медь в горе возле реки Гэйлэннон. Меди маловато, зато таких камней полно.
– Если добудем железо, то сможем делать не только мечи, – сказала Персефона. – Мы сможем изготавливать доспехи, рубахи из металлических колец, как у дхергов. Хотя и легкие, они спасают от самых острых клинков. И еще мы сможем делать щиты, которые не раскалываются. Дайте только время, и мы превзойдем в вооружении армию фрэев!
Рэйт обнял Персефону за плечи и усмехнулся, глядя на нее так, как не смотрел никогда прежде.
– Ты справилась, – с благоговением проговорил он. – Тебе все удалось!
Персефона взяла его за руки.
– Значит, ты согласен? Ты станешь кинигом?
Он пристально посмотрел ей в глаза.
– Нет.
– Нет?! Но ты же понимаешь, как трудно было…
Рэйт повернулся к остальным вождям и не дал ей договорить.
– Я так и не успел выдвинуть свою кандидатуру.
Все посмотрели на него с недоумением.
– Да и зачем? – спросил Тэган. – Персефона ведь назвала тебя.
– А я предлагаю ее! Пусть нашим кинигом станет Персефона, вождь клана Рэн.
Персефона удивилась даже больше остальных.
– Рэйт! Нет, я…
– Согласна! – воскликнула Мойя, широко улыбаясь.
Рэйт снова обратился к вождям, которые вовсе не обрадовались его предложению.
– Целыми днями мы сидели тут и спорили, не в силах ничего решить. Пока мы говорили, пока мы сомневались, Персефона рисковала жизнью. Она отправилась за море и отыскала решение наших проблем. Разве она взяла с собой армию? Разве она сражалась мечом и копьем в битве? Нет. Она взяла наши лучшие умы и преуспела, используя мозги, а не мускулы. Ты смог бы это сделать, Тэган?
Вождь Уоррика покачал головой и посмотрел на Персефону уже другим взглядом, более серьезным.
– Как насчет тебя, Липит? Ты живешь у самого моря, прямо напротив дхергов, и торгуешь с ними каждый день. Почему ты не раздобыл секрет волшебного металла?
Липит промолчал, глядя то на Персефону, то на сверкающий меч в руках Рэйта.
– Правда в том, что никто из нас на такое не способен. Включая меня. – Голос Рэйта поднялся до крика. – А ты, Адгар? Ты смог бы сделать то, что сделала эта женщина?
Персефона повернулась к огромному уродливому мужчине, стоявшему в дальнем конце двора. У него не хватало части носа, и он весь порос густыми рыжими волосками.
– Персефона, вождь Далль-Рэна, – Рэйт жестом указал на гиганта, – познакомься с Адгаром, кинигом гула-рхунов.
– Так ты – вождь? – спросил Адгар глубоким зычным голосом.
– Да, – ответила она, глядя снизу вверх на громадного гула.
– И это ты позвала сюда нас? Гулов собрала ты?
– Все это целиком ее идея, – пояснил Рэйт. – Она первая осознала надвигающуюся угрозу, первая поверила, что мы сможем победить. Именно Персефона предложила назначить единого лидера. И когда нам понадобилось оружие лучше, чем у фрэев, она добыла оружие. Я никогда не верил в невозможное. Я не верил в то, что один человек в силах что-то изменить. Персефона доказала, что я не прав. Я мало во что верю, но… я верю в нее! Персефона постоянно совершает невозможное! Посмотрите на Адгара. Глава гула-рхунов стоит в Далль-Тирре и принимает участие в выборах кинига всех десяти кланов! Липит, разве ты думал, что такое возможно?
Вождь покачал головой.
– Я тоже, зато Персефона осознала такую необходимость и все устроила. Когда я понял, что оружие фрэев непобедимо, я сдался. Киниг не сдается. Персефона не сдалась! Посмотрите, что ей удалось совершить с помощью кучки женщин и пары девчонок! Представьте, что она сможет сделать, объединив мощь всех кланов! – Он покачал головой и посмотрел на женщину-вождя. – Персефона, я не могу быть кинигом. Потому что киниг – ты! – Рэйт перевел взгляд на Адгара. – И не просто киниг рхулин-рхунов. Она должна стать кинигом всех кланов!
– Ты шутишь! – Нифрон ворвался в круг, в котором стояли Персефона и Рэйт. Едва он заговорил, как стоящие рядом с ним попятились, включая Адгара, ожегшего фрэя яростным взглядом. С места не двинулись только Рэйт и Персефона, что не осталось без внимания толпы.
– Когда ты предложил себя на место кинига, – напомнил Рэйт Нифрону, – ты сказал, что кинигу вовсе не обязательно махать мечом. Ты сказал, что кинигу нет нужды находиться на поле битвы. Ты сказал, что требуется тот, кто видит цель и может составить план достижения цели. Чем не дхергский секрет получения металлов!.. Еще ты сказал, что нужен тот, кто верит в наше дело и готов пожертвовать ради него всем. Персефона потеряла мужа, сына, большую часть клана и свой далль. И ни одна из утрат ее не остановила. Она не сдается, никогда. И она не просто готова пожертвовать… она уже это сделала!
– Но что ей известно о сражениях? – спросил Нифрон. – Разве она сможет…
Мойя усмехнулась и вышла вперед, обращаясь к фрэю как всегда смело и дерзко.
– Знаешь ли, дхерги вовсе не горели желанием делиться своими самыми сокровенными тайнами! Если ты думаешь, что они вручили нам секрет оружия с улыбкой, то сильно ошибаешься! – Мойя стояла, опираясь на лук Роан; без натянутой бечевы он походил на тонкий посох. – Нам пришлось за него побороться.
– Вам? Побороться? – Адгар фыркнул. – И с кем же сражалась ты, девчушка? Разделалась с дхергскими котятами?
Мойя улыбнулась.
– Тот, кого убила я, счел бы тебя букашкой. Бэлгаргарат был в сто раз страшнее, чем твоя уродливая рожа.
Адгар усмехнулся.
– Ты не считаешь меня страшным?
Мойя непринужденно поправила выбившуюся прядку.
– После того, что нам довелось увидеть? Да ты просто вислоухий щенок!
Ухмылка Адгара исчезла.
– Довольно! Думаете, меня так легко обмануть? Вы все подстроили! Лживость южных кланов вошла в легенды, однако все ваши подлые замыслы я вижу насквозь. Пора биться! – Адгар ожег Рэйта яростным взглядом. – Сыну Медного Меча пора умереть!
– Что происходит? – спросила Персефона.
– Гула-рхуны выбрали своего кандидата в киниги. Теперь они хотят определить в поединке главу Десяти Кланов, – объяснил ей Рэйт.
– Почему все вопросы нужно решать непременно в драке? – вскричала Персефона.
– Чтобы узнать, кто сильнее! – заорал Адгар. – Чтобы узнать, кто достоин стать главным! Теперь прочь с дороги и дай мужчинам с этим покончить!
Адгар посовещался с гулами – крупными мужчинами, одетыми в меха с головы до ног. Один протянул ему меч и копье.
– Я сражусь с ним. – Рэйт посмотрел на вождей. – Только выступлю от имени Персефоны. Если я одержу верх, кинигом станет она. Согласны?
– Ты сможешь его одолеть? – тихо спросила Персефона.
Рэйт промолчал.
Зрители во дворе заметно оживились. Представление, ради которого они пришли, начиналось. Те, кто стояли рядом, попятились назад; те, кто сидели на стенах, подались вперед. Гул толпы нарастал.
– Рэйт?..
Он посмотрел на меч, потом взглянул ей в глаза.
– Не знаю. Раньше я думал, что это невозможно, теперь же… – Он снова посмотрел на меч. – Наверное, с его помощью смогу.
Когда Адгар повернулся, Рэйт встал между ним и Персефоной.
– Ну, и с кем мне биться? – спросил Адгар. – Выставишь вместо себя сына Медного Меча? Или сразишься со мной сама? Или отправишь ту красотку-хвастунью? – Он расхохотался. – Неважно. Кто бы ни вышел против меня, я убью его и стану кинигом. Кого выбираете? Кто пойдет?
– Я, – объявил Рэйт.
– Нет, не он! – быстро проговорила Персефона, выходя вперед.
Рэйт обернулся.
– Не сходи с ума! Он тебя убьет!
– Не убьет.
Рэйт отвел Персефону в сторону и яростно зашептал:
– Адгар – лучший воин во всех кланах! Во всех – и среди гулов, и среди рхулов.
– Лучше, чем ты?
Рэйт снова промолчал. Персефона сжала его руку.
– Ты тут ни при чем. У меня есть Щит.
– Что?!
Персефона отступила от Рэйта и без страха посмотрела на Адгара, который стоял, выпрямив плечи и задрав подбородок. На его жутком, покрытом шрамами лице играла самодовольная усмешка. Персефона обернулась к Мойе, та едва заметно кивнула.
– Если ты считаешь, что без поединка не обойтись, пускай за меня выступит Мойя. – Персефона указала на своего Щита.
– Эта хвастливая девчонка с большими глазами? – Адгар оглядел Мойю, не скрывая удивления. – Ага, ясно. Думаешь, у меня рука не поднимется на красотку. Надеешься, я откажусь от боя и сделаю кинигом тебя… Ни за что! Я убил немало красоток. Вызов принят!
– Да неужели? – воскликнула Мойя.
– Погоди! – Тэкчин кинулся к Мойе. Фрэй посмотрел на Адгара, словно голодная пума на брошенного младенца. – Вместо нее буду сражаться я!
Липит повернулся к Тэгану.
– Если бы я знал, что будет столько добровольцев, я боролся бы за место кинига упорнее.
– Фрэям тут не место! – объявил Адгар. – Мы выбираем своего кинига. Убивать фрэев мы будем позже.
– Мойя, не надо! – взмолился Тэкчин, но она на него даже не взглянула.
– Это безумие! – сказал Рэйт Персефоне. – Он убьет ее! Мойя погибнет!
– И тогда гула-рхуны будут править всеми, – напомнил Липит. – На кону не только ее жизнь!
Большую часть обратного пути, в Нэйте и на корабле, Персефона наблюдала, как Мойя тренируется с луком. На корабле она отточила свое мастерство, стреляя до тех пор, пока не научилась попадать в леерное ограждение много раз подряд, стоя в задней части трюма. Хотя для стрельбы на дальние расстояния кораблик был маловат, Адгар вряд ли будет далеко, к тому он слишком крупный, чтобы промахнуться. И все же деревянный столбик – не живой человек, и Персефона вопросительно посмотрела на девушку.
Мойя оперлась на лук и обезоруживающе улыбнулась. Потом она склонила голову набок и одними губами произнесла: «щенок».
Не будь Персефона так встревожена, она бы расхохоталась.
– Если ты действительно считаешь, что я должна стать кинигом… – Персефона посмотрела на Рэйта. – Если ты думаешь, что я смогу привести наш народ к победе над фрэями, ты должен верить и в то, что я смогу победить этого гула. Я знаю, тебе это кажется невозможным. Но ты сам говорил, что я доказала: невозможное вполне осуществимо. Прошу тебя, поверь: я знаю, что делаю. Ты веришь мне, Рэйт? Ты действительно веришь в то, о чем говорил так красноречиво? Ты веришь в меня?
– Разве Мойя… – начал Рэйт.
– Просто ответь на вопрос. Это несложно.
Рэйт долго молчал, потом ответил:
– Да.
Персефона не смогла сдержать легкой улыбки. Рэйт в нее влюблен. Он признался ей на берегу и в Далль-Рэне, когда попросил ее уйти с ним. Он готов на все, чтобы ее защитить. И одним словом он доказал больше, чем свою любовь – он доказал, что доверяет ей, даже если разум говорит, что доверять не стоит.
Она посмотрела на других вождей.
– Ну, согласны? Вы назначаете меня представлять рхулин-рхунов? Вы даете мне право выбрать того, кто выступит за меня? И если мой кандидат победит, примете ли вы меня в качестве главы всех кланов?
– Выиграй поединок и обретешь мою вечную преданность, – заявил Тэган.
– Вы с ним согласны? – спросила Персефона, и все кивнули. – Решено! В поединке с Адгаром за место кинига меня будет представлять Мойя.
Толпа оживилась. От маленькой, зато громкой группы в мехах раздались крики «Гула!» и «Адгар!», остальные завопили «Рхулин!». Имя Мойи не кричал никто.
Персефона подошла к девушке, согнувшей лук, чтобы натянуть тетиву.
– Ты боишься?
Мойя обернулась на Адгара, который разминал руки и хрустел шеей.
– Его, что ли? – с оскорбленным видом спросила она.
Персефона смотрела, как Мойя управляется с тетивой. Руки у нее не дрожали, движения были спокойными и плавными.
«Неужели она так уверена в себе?»
– Не волнуйся. На весах лишь будущее каждого рхулин-рхуна и, вероятно, всей нашей расы. Так что беспокоиться не о чем.
Мойя сверкнула глазами.
– Нет, серьезно… – Персефона замялась. – Он ведь не демон. Тебя это не тревожит? Я имею в виду убийство человека.
Мойя снова посмотрела на Адгара.
– Нет, если речь о нем.
Персефона кивнула.
– Тогда ладно.
Толпа раздалась, прижавшись к стенам и освобождая место. Рэйт подошел к Персефоне, и они встали с краю.
Персефона вознесла молитву Мари, а Мойя тем временем достала из поясной сумки пять оперенных стрел.
– Палочки?! Ты пойдешь на меня с палочками? – расхохотался Адгар. Он поднял копье и стукнул им о щит, прикрепленный к руке, издав глухой звон. – Ну же, иди сюда, малявка!
Мойя взяла все пять стрел, одну приложила к тетиве.
– Вот еще!
Адгар поднял копье и сделал шаг вперед. Мойя отпрянула, согнув лук, сама прямая и уверенная.
Девушка отпустила стрелу. Раздался звук, похожий на шорох крыльев вспорхнувшей птички, и на противоположном конце двора киниг гулов замер и рухнул на землю.
После его падения не раздалось ни звука. Двор хранил полное молчание. На всех лицах отразилось полнейшее изумление; толпа продолжала напирать в предвкушении поединка, который уже закончился.
Адгар корчился на земле, вцепившись в шею, под ним растекалась лужица крови. Его ноги дергались, изо рта доносился ужасный клокочущий звук, покидавший глотку вместе с ручейком крови.
– Что происходит? – спросил кто-то в толпе, пребывавшей в смятении.
Наконец Адгар перестал дергаться, хотя кровь еще текла, впитываясь в землю. Зрители качали головами, щурились и шептались.
Один из гула-рхунов подошел к распростертому телу и осмотрел. Все ждали объяснений. Воин поднялся, на его лице была полная растерянность.
– Адгар… Адгар мертв!
Толпа молчала. Такого ответа люди не ожидали. Если бы не кровь, они заподозрили бы, что Адгар притворяется. Хочет подманить противника и нанести удар. Они не верили собственным глазам, потому что такая маленькая женщина просто не в состоянии убить гиганта-гула. Вдобавок в течение одного вдоха.
Рэйт посмотрел на поверженного воина, потом на Мойю, снимавшую тетиву с лука.
– Ты смогла! – Он повернулся к Персефоне. – Она смогла! Она действительно справилась! Это было… это было невероятно!
– Мойя, ты в порядке? – спросила Персефона.
Мойя кивнула, но от улыбки и дерзкого ответа воздержалась. Вид у нее был мрачный и серьезный, как у настоящего воина.
– Да будет благословенна рука Мари, – пробормотал Липит и неуверенно шагнул вперед, пытаясь осознать произошедшее. Он бросил взгляд на лежащего ничком Адгара. Затем вождь Тирре с благоговением посмотрел на Персефону. – Ты действительно киниг!
Тэган кивнул.
– Ты – киниг! – Вождь клана Уоррик преклонил перед ней колени.
– Да, ты – киниг! – подтвердил Харкон, тоже опускаясь на колено.
Кругер с Элвардом последовали их примеру.
– Я положил бы к твоим ногам меч, – сказал Рэйт, – только оба моих клинка сломаны.
– Я сделаю тебе новый! – пообещала Роан. – Хороший. Такой, что не сломается никогда…
Тэкчин подбежал к Мойе.
– А мы-то думали, что ты не способна метать копье! Поразительно! Никогда не видел ничего подобного! Даже не заметил, как оно пролетело.
– Да ну? – взвилась Мойя. – Еще увидишь, если снова посмеешь обидеть тех, кого я люблю!
Тэкчин попятился, не понимая, в чем дело.
Мойя придвинулась. В ее глазах полыхала такая ярость, какой не досталось даже Адгару. Она указала на Гиффорда.
– Если ты еще хоть раз так сделаешь, клянусь Мари, моя рука не дрогнет…
Тэкчин поднял ладони, защищаясь.
– Я ничего не…
– Но ты его и не остановил. Тэкчин, серьезно, я прибью тебя, как гадюку! Тебя и любого галанта. – Она свирепо уставилась на Эреса. – И я вполне уверена, что смогу выстрелить гораздо дальше сотни ярдов!
– Мойя, – вмешался Гиффорд, – все в пофядке.
– Нет, не в порядке! – Мойя яростно взирала на Тэкчина. – Ты мог этому помешать, а ты лишь стоял и смотрел, как он… как его…
– Мне тоже не понравилось то, что происходило, – сказал Тэкчин.
– Но ты его не остановил! Почему? Ты слышал крики Гиффорда. И что же ты сделал? Ничего!
Она всхлипнула.
– Мойя, мне…
Она вскинула руку, утерла слезы и медленно пошла к Гиффорду. В глаза ему смотреть она не могла, поэтому смотрела в ноги.
– Гиффорд, я… прости! Мне очень, очень жаль!
Гиффорд отбросил костыль и крепко обнял девушку обеими руками.
– Да ладно!
Мойя покачала головой.
– Мойя, ты только что спасла нас от Адга Ужасного! Я тебе отпускаю.
– Отпускаю? – не поняла Мойя.
– Он имеет в виду – отпускаю вину, то есть прощаю. Ему трудно выговаривать букву «р», – пояснила Роан.
Гиффорд улыбнулся.
– Я согласился бы еще на пафу сломанных костей. Ты молодец!
Пока Мойя плакала в объятиях Гиффорда, Тэкчин опустил голову и направился прочь.
– Погоди! – окликнула его Мойя. Она поцеловала Гиффорда в лоб и прошептала: – Спасибо тебе! – Затем она повернулась к Тэкчину. – Красотой ты не блещешь, верно?
Тэкчин кивнул.
– Ты уже говорила это раз или два.
Мойя сложила руки на груди и нахмурилась.
– Ну, на случай, если ты забыл или думаешь, что сильно изменился, пока меня не было, хочу тебе сказать, что нет, ничуть. Ты все равно противнее, чем Тэтлинская ведьма, но…
– Но?.. – Тэкчин склонил голову набок, прищурился и чуть разомкнул губы, вопросительно глядя на девушку. – Но что?
– Но это вовсе не означает, что я хочу, чтобы ты ушел.
Фрэй улыбнулся.
– И не ухмыляйся мне тут! – предостерегла Мойя.
Внезапно гула-рхуны затеяли между собой потасовку.
– Таков закон! – раздался крик.
Один толкнул другого, тот дал сдачи. Взметнулся кулак. К драке присоединились еще двое. Кто-то бросил копье, и гул упал. Воин с копьем с ненавистью уставился на Персефону. Выдернув оружие из окровавленного тела, он помчался к ней через двор.
Рэйт, который после поединка пошел показывать Тэшу новый клинок, ринулся наперехват. Мойя тоже побежала, выхватывая на ходу меч. Гула-рхун опередил их обоих и остановился в футе от Персефоны. Он был помельче Адгара, однако не менее грозен: кривые желтые зубы, пустая глазница, на плече татуировка в виде змеи, огромные руки, сжимавшие копье, испачканы в крови.
Персефона застыла на месте. Парализованная ужасом, она даже моргнуть не могла, однако взяла себя в руки, склонила голову набок и посмотрела в его единственный глаз. «Циклоп. Я погибну от руки циклопа!»
– Я – Сигель, сын Сигмара, вождь клана Данн.
На большее, чем наклон головы, Персефона оказалась неспособна. Она стиснула зубы и не отводила взгляда. Гул удивился, потом отошел на шаг и осмотрел ее с головы до ног.
– На вид ничего особенного. – Он покивал, одобрительно выпятив нижнюю губу. – Зато храбрая.
«Не храбрая, а застывшая от страха», – подумала Персефона.
Циклоп, не замечавший ни Рэйта, ни Мойи, оглянулся на своих собратьев, потом снова посмотрел на Персефону.
– Ты покажешь нам, как это делается? – Он кивнул на Мойю. – Как убивать богов на расстоянии?
– Они не боги, – заверила его Персефона. – Всего лишь фрэи. Да, Мойя вас научит. Роан даст вам железные мечи, которые сломают бронзовое оружие. И щиты со знаками, что защитят вас от магии.
Сигель показал в ухмылке кривые зубы и повернулся к Рэйту.
– Сын Медного Меча, ты согласен? Ты веришь, что она приведет нас к победе?
– Адгар меня убил бы, – сказал Рэйт. – Мы оба это знаем.
– Да.
– И все же я готов был сражаться. Я умер бы, умер за нее. Ни за кого другого, только за нее.
Сигель обернулся к Персефоне.
– Значит, пригласила нас ты?
– Вы нужны нам, чтобы победить. Мы нужны вам, чтобы выжить. Вместе мы обретем свободу!
Он усмехнулся и громко объявил:
– Она убила Адгара!.. Боги сделали выбор. Персефона из клана Рэн – киниг! Киниг Рхулина и Гула.
Сигель взялся за наконечник копья и провел ладонью по острому краю, сделав длинный порез. Затем протянул окровавленную руку Персефоне.
Рэйт подошел ближе, вручил ей стальной клинок и кивнул.
Персефона посмотрела на свою нежную белую руку, стиснула зубы, поборов накатившую тошноту, и коснулась лезвия. Рэйт накрыл ее ладонь своей и быстро провел по острому краю. Боль обожгла как огонь.
Персефона не хотела смотреть. Она боялась увидеть, что за след оставил меч. Вместо этого она потянулась к Сигелю, он с ухмылкой взял ее руку и пожал. Было больно, но Персефона понимала, что если бы он захотел, то легко переломал бы ей все кости. Она продолжала сжимать зубы, Сигель продолжал улыбаться.
– Киниг – ты, – проговорил он. Схватив Персефону за запястье, вождь поднял ее руку, едва не вырвав из плеча, и заорал: – Киниг – она!
Персефона прижала пульсирующую от боли руку к груди, и Рэйт тут же обернул ее тряпицей. Персефона отвернулась от Сигеля, удаляющегося в сторону ворот вместе с остальными гулами, посмотрела на Мойю и одними губами прошептала: «Ой!»
– Роан, приведи Падеру, – распорядилась Мойя. – Скажи, чтобы захватила повязки и иголку. Рэйт, ты не обижайся, но киниг Десяти Кланов заслуживает самого лучшего.
– Острый, да? – широко улыбаясь спросила Роан.
– Очень, – процедила Персефона сквозь стиснутые зубы.
– Роан, сейчас же зови Падеру! Бегом! – рявкнула Мойя, и Роан помчалась прочь.
Вожди приказали вынести вино и насадить мясо на вертела в честь первого совместного рхулин-гулского праздника.
– Ну, как ты? – Мойя обняла Персефону.
– Рука болит, а так все хорошо.
Мойя прижала ее к себе.
– Знаешь, кто ты теперь?
Персефона медленно кивнула.
– Я – киниг.
