Глава 30
Натура гномов
«Я уже упоминала о своем отвращении к подлому созданию по имени Гронбах. При малейшей возможности он солжет и предаст, чтобы получить желаемое. Он – средоточие мирового зла, воплощенное в плюгавом коротышке».
«Книга Брин»
От рэйо не осталось и следа. Поскольку никто не видел, что именно произошло, все решили, что дракон его съел. Персефоне очень хотелось, чтобы так и было и чтобы дракон начал с лица рэйо.
Теперь дракон следовал за отрядом. Несмотря на свою величину, он вполне помещался: лестницы Нэйта были широкими, потолки – высокими, хотя город и строила низкорослая раса. Там могли пройти и великаны, о чем гномы после появления Бэлгаргарата сильно пожалели. Нападение рэйо придало отряду сил, и теперь они шли без остановок, взбираясь все выше и выше, пока не вернулись в свой первый лагерь. Щиты, одеяла и мешки с едой никуда не делись. Там же решили поесть и передохнуть, но говорить не хотелось никому. Мойя нашла в себе силы потренироваться в стрельбе из лука. В присутствии дракона об опасностях можно было не беспокоиться, и Персефона поняла, что девушке просто очень нравится новое оружие.
Когда все поели, Персефона призвала их продолжить путь. Никому не хотелось испытывать судьбу и снова спать в горе. Дойдя до последней лестницы, Сури с драконом замерли. Персефона остановила отряд и вернулась, чтобы выяснить причину.
– Что случилось?
– Не знаю, – ответила Сури, глядя на дракона, который сел на пол, как раньше делала Минна. – Дальше не идет… Ну же, моя умница, пойдем!
Дракон опустил голову.
Сури смотрела на него, ничего не понимая.
– Он не может идти дальше, – сказала Роан.
– Почему? – спросила Персефона.
Роан кивнула в сторону выхода.
– Мы почти выбрались. Он не может покинуть Нэйт. Сури использовала табличку Древнего. – Она посмотрела на мистика. – Ты там что-нибудь меняла?
Сури покачала головой.
– Только имя.
– Бэлгаргарат тоже не мог выйти.
– Так и есть, – кивнула Брин. – Бэлгаргарат должен был жить вечно, не давая гномам сюда входить. Древний позволил ему бродить по Нэйту и наказывать гномов, однако запретил выходить за пределы горы.
Мойя указала на Мороза, Потопа и Дождя.
– Тогда почему дракон их не съел? Разве он не должен на них накинуться? Ведь он подчиняется тем же правилам.
– Правила относятся к его сущности, а не к действиям. Или же он просто не стал этого делать из-за присутствия Сури, – предположила Брин.
Мороз с досадой потянул себя за бороду.
– Значит, мы уничтожили одно чудовище и тут же создали другое?
– Он не чудовище! – сердито крикнула Сури.
Мороз испуганно отступил.
Персефона напомнила себе, что Сури всего четырнадцать лет, может быть, пятнадцать. Иногда она об этом забывала: ей с трудом верилось, что Сури такая юная. Мистик не выросла ни на дюйм. Физически она оставалась все той же девочкой, которая пришла с ними в Нэйт. Однако во всех прочих отношениях она сильно изменилась. Ее глаза больше не сияли ярким светом. То же самое произошло с Брин. Обе утратили жизнерадостный ореол детской невинности. Перед Персефоной стояли две повзрослевшие девушки, знающие, что за мечты приходится платить. Выживание требует умения смиряться с неудачами, разочарованиями и потерями. Она нисколько не сомневалась, что при необходимости обе будут двигаться дальше, преодолевать трудности и помогать тем, кто рядом. Персефона смотрела на юных женщин и неимоверно ими гордилась.
Сури погладила дракона по носу.
– Он вовсе не чудовище и никогда никого не обидит!
– Он отлично расправился с рэйо, – напомнила Мойя. Заметив пристальный взгляд Сури, девушка добавила: – Я бы на его месте сделала то же самое! Ну, может, я бы его и не съела…
– И что теперь? – спросила Персефона. – Как он станет жить здесь без Сури? И станет ли нападать на гномов, если они попытаются вернуться в Нэйт? Мы ведь не знаем…
– Я знаю. – Сури провела по носу дракона костяшками пальцев. – Он убил рэйо, чтобы спасти меня. Так поступила бы Минна, а у нее никогда не возникало проблем с маленькими человечками.
– Может, лучше сказать ей, чтобы отправлялась вглубь горы? – предположила Персефона. – На всякий случай.
– Нет. – Сури покачала головой, и тут все заметили, что она плачет. – Я не могу оставить его одного… навсегда во тьме. Я с ним так не поступлю! Минна ненавидит одиночество. Я ее не брошу! Я не смогу, просто не смогу!
– Быть с ней ты тоже не сможешь, – со слезами в голосе сказала Брин. – Она-то будет жить вечно, а ты когда-нибудь умрешь. В конце концов, она останется одна.
Сури ее будто не слышала. Она громко всхлипывала.
* * *
Снаружи Нэйта их ждало больше дюжины хорошо вооруженных гномов. Они построились в три ряда; утреннее солнце ярко сияло на острых копьях и круглых шлемах. Персефоне стало интересно, получал ли Гронбах отчеты об их передвижениях так же, как узнавал о местонахождении Бэлгаргарата, или же просто поставил охрану в тот день, когда они ушли в Нэйт. Зная Гронбаха, она предположила, что он сделал и то, и другое.
Глава стражи обратился на родном языке прямо к Морозу. Тот ответил, и солдат явно оторопел.
– Он спросил, убили ли мы Бэлгаргарата, – с готовностью перевел Мороз, хотя Персефона уже и сама догадалась.
Солдат оглядел их, особенно заинтересовавшись Арион, которая лежала без сознания на носилках в руках Потопа и Дождя. Состояние фрэи не изменилось. Она продолжала дышать, однако глаз не открывала.
Солдат снова обратился к Морозу.
– Он говорит, что одного не хватает.
– Скажи ему, что он ошибается. Не хватает двоих.
Персефона оглянулась на темные ворота Нэйта. Сури еще не вышла. Они не смогли ее убедить – по крайней мере, пока не смогли. Персефона надеялась, что, немного поразмыслив, Сури смирится. Доложив Гронбаху, Персефона вернется и заберет мистика, пока гномы будут грузить оружие на корабль. За безопасность Сури она ничуть не беспокоилась. Вместо сторожевой собаки у девочки был дракон.
Мороз перевел слова Персефоны. Солдат кивнул. Вполне естественно было ожидать, что они понесут жертвы. Странно, что жертв всего две. Гораздо труднее было поверить в успех экспедиции. Это она тоже прочла на лице солдата, вместе с прятавшейся в усах улыбочкой. Он словно говорил: «Ага, как же».
Глава отряда настоял на том, чтобы они последовали за ним в Кэрик; облаченные в металл воины окружали их на протяжении пути со всех сторон. Вниз спустились мигом, или же так показалось Персефоне, которая всю дорогу дивилась теплому солнышку и приятному ветерку. Хотя они провели под землей лишь несколько дней, Персефона чувствовала себя так, словно вернулась из царства мертвых.
Гронбах принял их в огромном зале, называвшемся Роствелл. Сперва всех обыскали и забрали одолженное оружие. Мойя заспорила из-за бронзового меча, заявив, что он сделан фрэями. Тем не менее, ее попросили оставить меч снаружи. Арион унесли в комнату с кроватью, с ней вызвалась посидеть Роан, никогда не любившая больших сборищ.
В Роствелле столы и стульчики отодвинули к стенам, освободив место для прибывших. Мастер Ремесел и по совместительству мэр Кэрика занял единственный стул, который поставили на ящик, чтобы он мог смотреть на всех сверху вниз. Гронбах обрядился в полное боевое облачение, включая серебристый нагрудник и остроконечный шлем, явно ему великоватый. Его окружала дюжина солдат в латах, с пиками и щитами. Персефона надеялась, что гномы так вырядились и вооружились до зубов в честь их победоносного возвращения. Однако суровые взгляды из-под шлемов заставили ее в этом усомниться.
– Мне доложили, что вы уничтожили Бэлгаргарата, – проговорил Гронбах, подавшись вперед. – Это правда?
– Да, – ответила Персефона и почтительно кивнула.
– А фрэя? Что с ней?
– Ранена. Не знаю, насколько серьезно. Время покажет.
– Мне сообщили, что она без сознания и едва дышит.
– Так и есть.
Гронбах кивнул. Персефона не заметила в его суровых глазах ни тени сожаления, но, по крайней мере, он и не улыбался.
– Вы закончили делать мечи, о которых мы договорились? – спросила Персефона.
Гронбах откинулся на спинку стула, с досадой скривив губы, и она поняла, что ее ждут плохие новости. Не дождавшись ответа, она продолжила:
– Значит, вы даже не начинали? Сколько потребуется времени?
– Про какие мечи ты говоришь? – Гронбах сложил пальцы домиком. На лице у него появилось выражение деланой невинности.
– Какие мечи?! – потрясенно повторила Мойя, и Персефона поняла, что на этом она не остановится.
Она придержала Мойю, подняв руку.
– Мы заключили с тобой сделку. Тысяча мечей из серого металла в обмен на то, что мы убьем демона. Бэлгаргарата мы убили, так что…
– Вы принесли его голову? – Гронбах демонстративно приподнялся в кресле и вытянул шею. – Я ее не вижу.
– Он взорвался, оставив после себя лишь пыль.
Глава гномов устроился в кресле поудобнее и скептично поднял брови.
– Ну разве не удачный исход!..
– Ты обвиняешь меня во лжи?
Гронбах расплылся в жуткой презрительной ухмылке.
– Трое женщин-рхунов, две девочки-рхуны, фрэя и трое преступников отправляются в Нэйт… Начинается как анекдот, а? Вы идете на демона, который легко уничтожил целые армии хорошо обученных и вооруженных бэлгрейглангреанских героев. Потом вы болтаетесь неизвестно где несколько дней и приходите ко мне с этой историей – заявляете, что разделались с тем, кого одолеть невозможно. – Гронбах вытянул руки и сделал вид, что стряхивает с них пыль. – Чудище мертво, говорите вы. Бэлгаргарат уничтожен, дело сделано, никаких проблем! – Он подался вперед, снисходительно улыбаясь. – Неужели ты думаешь, что я вам поверю?
Персефона указала на Мороза, Потопа и Дождя.
– Мои слова могут подтвердить твои же люди!
– Еще бы. Преступники подтвердят что угодно, лишь бы остаться в живых. К тому же мы с тобой никакой сделки не заключали. Нет у меня привычки раздавать опасное оружие чужеземцам! Это запрещено законом!
– Каким законом? У вас ведь нет короля. В Кэрике ты сам закон!
– Ну да. – Гронбах усмехнулся. – И посему, – громко объявил он на весь зал, – властью, данной мне Ассоциацией ремесленников Кэрика и жителями города Кэрик, я постановляю, что эти рхуны с фрэей заодно, как и злодеи Мороз, Потоп и Дождь, за преступное вторжение в земли бэлгрейглангреан и осквернение священного города Нэйт подлежат смертной казни. Приговор привести в исполнение немедленно!
– Что?! Ты серьезно? – взвилась Мойя, надвигаясь на Гронбаха, который съежился в кресле. – Мы убили эту тварь. Лично я убила! Арион едва не погибла, она на грани жизни и смерти. Сури лишилась Минны. Мы можем отвести тебя прямо туда и показать… – Двое гномов схватили Мойю за руки и оттащили.
– Мойя, он лжет, – заявила Персефона, ощутив на себе гномью хватку. – Он знает, что мы убили Бэлгаргарата.
– Этот мерзавец просто не хочет выполнять свою часть сделки! – крикнула Мойя.
Персефона попыталась вырваться, однако хватка у гномов была столь же крепка, как и их металл.
– Ты и не собирался давать нам мечи! Теперь, когда Арион ранена и больше не представляет угрозы, ты думаешь, что мы беспомощны.
Гронбах улыбнулся.
– Я рад, что ты понимаешь свое положение. Отведите арестованных во двор. Пусть Кирн закует их в кандалы. Мы бросим чужестранцев в море, из которого они явились. Так будет лучше всего. Меньше возни, а если спросят, мы честно скажем, что они утонули.
Гномы потащили пленников к выходу. Мойя сопротивлялась изо всех сил: швырнула одного гнома на пол и почти освободилась от второго, прежде чем ее вновь схватили.
– Будут сопротивляться – сломайте им руки! – крикнул Гронбах, стоя на краю ящика.
– Ваши проблемы на этом не кончаются! – объявила Персефона. – Как насчет дракона?
Гронбах опешил.
– Что? Ты сказала – дракон?
– Да. – Персефону почти дотащили до двери. – В битве с Бэлгаргаратом Сури, ученица миралиита, создала дракона. Он по-прежнему в Нэйте и ничуть не менее грозен, чем Бэлгаргарат!
– Лжешь!
– Пошли кого-нибудь проверить. Дракон в полной боевой готовности вместе с девятым участником нашего отряда, Сури, и сделает все, что она прикажет. Неужели ты считаешь нас настолько глупыми и наивными, чтобы мы доверяли твоему племени? Если мы не вернемся, Сури явится с драконом сюда. Вряд ли тебе это понравится.
Гномы замерли. Персефона не думала, что дхерги знают рхунский, но, как выяснилось, в Кэрике – по крайней мере, в этом зале – его понимали многие, поскольку тащить ее к дверям перестали. Гном, державший Персефону за локти, не давал ей восстановить равновесие, зато никуда не волок.
Гронбах кивнул гному у двери, и тот выбежал.
Мастер Ремесел медленно сел в кресло и оглядел пленников, внимательно всматриваясь в их лица.
«Не можешь понять, блефую я или нет, жалкий червяк?» – подумала Персефона.
– Предположим, дракон действительно существует, – начал Гронбах. – Что вы предлагаете с ним делать?
– Мы избавим вас от него. Уничтожим.
– Каковы ваши требования?
– Во-первых… – Персефона рванулась в руках стражников и с яростью посмотрела на Гронбаха.
Мастер Ремесел кивнул, и ее отпустили.
– Во-первых, обращаться вы с нами будете хорошо. Вообще-то, в твоих же интересах предоставить нам лучшие комнаты, горячую ванну, еду и питье. Иначе дракон расстроится.
– И все?
– Нет. Нам нужно переправиться обратно в Тирре. Дай нам корабль с хорошей командой и прикажи доставить нас в целости.
Гронбах сжал губы и задумался.
– Хм, вроде бы «Колдер Нолл» скоро отбывает в Верн.
– Завтра после заката, – ответил гном, стоявший за Персефоной.
– Устраивает? – спросил Гронбах.
– Также мне нужны эти трое. – Персефона указала на Мороза, Потопа и Дождя, которых все еще крепко держали. Дождя скрутили сразу трое гномов – двое вцепились ему в руки, третий – в шею.
Такого Гронбах не ожидал. Он недоуменно переводил взгляд с Персефоны на троих гномов и обратно.
– Зачем они тебе?
– Какое твое дело? Если отдашь их мне… отправишь в изгнание… мы покинем твою страну, и все останутся довольны.
– Как насчет мечей, которые ты хотела получить? Их ты тоже потребуешь?
Персефона покачала головой.
– Нет. Ты все равно их не дашь, даже если я пригрожу опустошить весь Кэрик. Дело тут не в упрямстве, а в страхе. Я не смогу склонить тебя с помощью угроз, потому что альтернатива гораздо хуже. Ты боишься, что фрэи узнают, откуда у нас оружие. Они страшат тебя куда больше, чем дракон.
– Эльфы едва не стерли нас с лица земли, – вздохнул Гронбах. – Наша единственная надежда – не давать им повода.
Персефона кивнула.
– Этот аргумент мне уже доводилось слышать.
Дождь плюнул на пол и что-то сказал Гронбаху, заставив мэра насупиться.
– Ну, договорились? – спросила Персефона.
– Как вы разделаетесь с драконом? – спросил Гронбах.
– Так же, как и с Бэлгаргаратом. Если же ты опять решишь отказаться от своих обещаний, тебя ждет нечто похуже дракона. Посмей предать меня снова, и я сотру Кэрик с лица земли! Убьешь нас – подпишешь смертный приговор каждому жителю города. Ясно?
Гронбах кивнул.
– Чего уж тут неясного?
– Нам кое-что потребуется. Чтобы уничтожить дракона, нужен меч.
– Мне сказали, что у нее есть свой меч. – Гронбах указал на Мойю.
– Необходим особый клинок. Его следует изготовить по табличкам. Покажи ему, Брин.
Девочку еще держали, поэтому она не могла и с места двинуться.
– Отпустите всех, – приказал Гронбах с досадой.
Брин посмотрела на Персефону.
– Покажи ему, – велела вождь.
Брин воспользовалась своей брекен-морой, чтобы захватить с собой часть табличек Древнего. Она развернула ткань и выложила их перед Гронбахом.
– Мы нашли их в Агаве, – объяснила Персефона. – На этих камнях есть надписи, в которых рассказано, как изготовить меч, чтобы убить чудовище. Брин и Роан понадобится доступ к металлу и инструментам.
Брин изумленно подняла брови, но язык, к счастью, придержала.
Гронбах на нее не смотрел и поэтому ничего не заметил.
– Эти камни говорят, как выковать волшебный меч?
– Да, – ответила Персефона ровным тоном и с непроницаемым выражением лица.
– Как насчет клинка, которым вы уничтожили Бэлгаргарата? Где он?
К этому вопросу Персефона была готова.
– Он исчез вместе с демоном.
– Понятно. – Гронбах уставился на таблички в руках у Брин и облизнул нижнюю губу розовым язычком, взъерошив щетину. – Отлично. Отдайте камень, и наши кузнецы выкуют вам меч.
К этому Персефона тоже подготовилась.
– Ничего не выйдет. Вы не сможете прочесть таблички.
– Однако вряд ли эта ваша девочка, Бриин, и другая женщина владеют молотом в достаточной степени, чтобы выковать меч.
– Ее зовут Брин.
– Мне плевать, как ее зовут. Она всего лишь дитя и не может махать молотом!
Персефона заставила себя выдержать паузу, сделав вид, что размышляет. Гронбах уже заерзал от нетерпения, когда она наконец кивнула.
– Ты прав. Пусть Роан и Брин поработают над мечом вместе с твоими кузнецами.
– Это мы устроим.
– Вот и хорошо. Меч изготовим вечером, утром вернемся в Нэйт и уничтожим дракона. Потом все мы, включая Мороза, Потопа и Дождя, сядем на корабль и отплывем. Договорились?
Гронбах погрузился в размышления.
– Если что, Сури велит дракону стереть Кэрик с лица земли.
Гронбаха угроза особо не впечатлила, он продолжал пристально смотреть на Персефону. Она не отвела взгляда и даже не моргнула и не шевельнулась, чтобы не показывать слабость. Это была битва характеров. Торговля с дхергскими купцами в Верне всегда превращалась в битву между спросом и предложением, но на этот раз ставки взлетели слишком высоко.
– Ну? – спросила она немного погодя.
– Если дракон действительно существует, я соглашусь лишь при одном условии. – Гронбах посмотрел на Брин. – Ты должна вернуть таблички, которые украла.
– Что? Нет! – возмутилась Брин.
– Они из нашей горы и принадлежат нам.
– Но… но вы ведь даже не сможете их прочесть! – недоуменно воскликнула Брин. – Зачем они вам?
– Таблички – часть нашего наследия. И место им – здесь. Иначе никакой сделки.
– Ладно, – сказала Персефона.
– Сеф! – вскричала Брин.
– Я сказала «ладно»!
– Ты – подлый и мелочный гном!
– Сокровище принадлежит нам по праву! И я – бэлгрейглангреанин, не гном, не дхерг и ничуть не подлее любого другого.
– А вот и подлый, – повторила Брин, – и я сделаю так, что об этом узнают все!
Вид у Гронбаха стал озадаченный.
– Я – Хранитель Уклада Далль-Рэна, и весть о твоем предательстве я доведу до всех нынешних Хранителей и до тех, кто придет после меня. Будущие поколения станут поносить тебя как гнусного вруна!
Гронбах рассмеялся.
– Деточка, история бэлгрейглангреан куда длиннее, чем история рхунов. Она продолжится и после того, как фрэи сотрут вас с лика Элан. Никто и не вспомнит, что там обо мне рассказывала ты или еще кто.
– Ошибаешься! – воскликнула Брин. – Я собираюсь об этом написать.
* * *
– Что ты творишь, Сеф? – спросила Мойя, едва они остались одни.
Пленников отвели в комнату с тремя кроватями, где уже лежала Арион. Потом Роан и Брин отправились ковать меч. Роан выглядела скорее озадаченной, чем напуганной, и Брин обещала ей все объяснить. Едва они вышли, как Мойю и Персефону заперли. Персефона понятия не имела, где сейчас Мороз, Потоп и Дождь, и ее это особо не тревожило. Убивать их Гронбах не собирался, просто хотел как следует допросить, ища нестыковки. Персефона надеялась, что они ничего не сболтнут.
– Сеф, Брин и Роан не знают, как выковать волшебный меч!
– Потише! – Персефона оттащила Мойю от двери. – Пусть гномы остаются в неведении.
Мойя прищурилась.
– Ничего не понимаю!
– Послушай, я хочу, чтобы Роан присутствовала при изготовлении меча и увидела, как это делается. Брин запишет все подробности. Кузнецы даже не поймут, что она там рисует. Они решат, что это колдовство.
– Сеф, ты же пообещала уничтожить Минну!
– Это больше не Минна, ты и сама знаешь.
– Знаю, но убеждать тебе придется не меня…
Персефона вздохнула и оправила волосы.
– Мойя, будем решать проблемы по мере поступления. Ладно? Во имя любви Великой Праматери, я изо всех сил стараюсь сохранить нам жизнь!
Она упала на одну из свободных кроватей.
– Ненавижу этого мелкого бородатого паршивца! Так бы и придушила его! Мы ведь едва не погибли! – Персефона передразнила Гронбаха забавным голоском: – Про какие мечи ты говоришь? – Она швырнула подушку через всю комнату, закинув ее на свободную кровать. – Подлое отродье Тэтлинской ведьмы!
Мойя изумленно подняла брови и улыбнулась, глядя на упавшую подушку.
– Ну вот, совсем другое дело. Надеюсь видеть тебя такой почаще.
– Если будет, кого видеть!
Мойя озадаченно выпрямилась.
– Если нас всех не убьют, – пояснила Персефона и задумалась. – Утром я попрошу тебя остаться с Арион.
– Меня? Я твой Щит, я должна идти с тобой.
– Роан и Брин будут писать на мече имя, и я не могу рисковать жизнью Арион… Ее нельзя оставлять здесь одну! Поручаю тебе проследить, чтобы все попали на корабль и были готовы отплыть, как только мы вернемся. Я очень рассчитываю на тебя, Мойя. Не подведи!
Мойя кивнула.
– Не подведу, но кто же тогда… ну, ты понимаешь, кто убьет дракона?
– Ну, очевидно, я… – Персефона взяла с кровати одеяло и прижала к груди. – Мойя, мне страшно!
– Знаю.
– А тебе разве не страшно?
– Я слишком глупая, чтобы бояться.
– Ты не глупая!
– Умной меня тоже не назовешь. – Мойя села рядом с Персефоной и взяла ее за руки. – Я никогда бы не сделала то, что удалось тебе! Если бы не ты, мы сейчас лежали бы на дне моря.
– Я всего лишь солгала.
– Зато как! Вышло впечатляюще. Даже я тебе поверила. – Мойя положила голову Персефоне на плечо. – Ты – лучший вождь, который когда-либо был в Рэне!
– Если моя затея не сработает, я же стану и последним…
* * *
Следующее утро выдалось ясным и жарким. Персефона, Роан и Брин под конвоем поднимались по длинной извилистой дороге в Нэйт. На этот раз Гронбах пошел с ними, так и не сняв полного боевого облачения. Персефона с удовольствием наблюдала, как он потеет под палящим солнцем. Дойдя до входа, Мастер Ремесел совсем взмок.
У ворот остановились. Никто из гномов не хотел соваться туда вместе с убийцами дракона, что Персефону вполне устраивало.
Когда она, Брин и Роан вошли в прохладные глубины Нэйта, Персефона с еще большим удовольствием отметила, что Гронбах будет жариться до тех пор, пока она не решит вернуться. Спешить было некуда.
– Были трудности с изготовлением меча? – спросила Персефона, едва они зашли за украшенную стену, подальше от ушей Гронбаха. По известным только Роан причинам она завернула меч в одеяло, словно священный артефакт.
Брин покачала головой.
– Они спросили, что им делать. Я отыскала на табличке нужный текст и упомянула про то, что надо расплавить металл в печи, чтобы избавиться от примесей, которые должны осесть. Похоже, кузнецам это и так было известно. Потом я болтала про чередование слоев угля и железа. Понятия не имею, что это значит, но они мигом сообразили. Вряд ли я рассказала им то, чего они не знают. У них свой метод, и они просто делали все, как привыкли. Через некоторое время нас уже не замечали. Иногда я кивала и говорила «правильно» или «хорошо». Сомневаюсь, что они вообще меня слышали.
– Это было невероятно! – пробормотала Роан.
– Ты все приметила, Роан?
Она кивнула.
Ну еще бы, подумала Персефона. Отправить Роан в кузницу – все равно, что послать собаку в лавку мясника и спрашивать, заметила ли она мясо.
Вскоре они наткнулись на дракона. Тот лежал и смотрел на них, подняв голову.
– Сури?
Девочка устроилась на одеяле: положила голову дракону на бок, а подобие Минны обвило ее хвостом. Вместе они являли довольно странную картину: покрытая татуировками босая мистик в красном плаще прильнула к страшному исполину – сплошь когти и чешуя, крылья и зубы. Девочка и ее верный друг.
– Я гадала, вернешься ли ты.
– Я же сказала, что вернусь! Я никогда бы тебя не бросила!
Сури грустно улыбнулась.
– Сури, мне нужно поговорить с тобой о Минне… – начала Персефона, но мистик ее перебила.
– Вообще-то, он не Минна.
– Нет, конечно.
Сури положила руку дракону на шею.
– И все же где-то глубоко внутри него сидит частичка Минны. Я не могу ее бросить.
– Я тебя об этом и не прошу. – Персефона посмотрела на Роан и кивнула.
Роан шагнула вперед, положила сверток на землю и развернула, однако к мечу прикасаться не стала. Клинок вышел просто поразительным. Металл был ярким, как серебро, а по краям, где смыкались тени, отливал синим. Рукоятку сделали из того же металла, и складывалось впечатление, что весь меч выкован из цельного куска. Не такой парадный, как меч Рэйта, и не такой изысканный, как у галантов, он был совершенен в своей простоте… Часто музыкальное сопровождение лишь отвлекает внимание от голоса великого певца; вот и дхергское мастерство достигло таких вершин, что любое добавление было бы излишним.
Роан вытащила сверток поменьше и развернула. Внутри лежал крошечный молоток и полдюжины инструментов для гравировки.
– Мне нужно знать ее имя, – сказала Брин.
Сури кивнула.
– Напиши. – Хранительница вручила мистику кусок мела.
Сури начертила значки на полу.
Все трое принялись за гравировку, Персефона и дракон за ними наблюдали. Понимает ли он?.. Бэлгаргарат вроде бы понял, когда Мойя выстрелила в него в первый раз, а вот дракон то ли не понимал, то ли ему было все равно. В открытых глазах светилась пустота. Наверное, и Сури видела там лишь пустоту.
Когда они закончили, Сури опустилась на колени, посветила себе камнем и провела пальцами вдоль клинка, по выгравированной надписи.
– Это ее настоящее имя. Я называла ее Минна, потому что так пела птица, когда я нашла волчонка. Мне казалось, что птица сообщает мне имя. Только оно не было настоящим. – Девочка коснулась клинка. – Ее настоящее имя нашлось в плетении. – Она утерла лицо и задрожала, потом встала и посмотрела на дракона. – Просто не верю, что мне приходится снова это делать. Вы не могли бы оставить нас вдвоем?
– Сури, если хочешь, я…
Девочка-мистик покачала головой.
– Это должна сделать я.
Персефона кивнула.
Роан собрала инструменты в сумку, и все трое двинулись обратно к воротам. Уходя, Персефона оглянулась и увидела, как дракон смотрит на Сури, поднимающую меч. И тут женщине стало страшно. Вдруг он чует свою смерть? Вдруг он нападет?
Сури держала меч с таким видом, словно он тяжелее самой Элан. Дракон продолжал смотреть на мистика, и тогда Персефона кое-что увидела. Всего лишь проблеск, но он ей не почудился. В огромных глазах исполина, таких знакомых даже Персефоне, светилось прощение.
– Минна, – заговорила Сури ласковым, прерывистым голосом. – Минна… помнишь, как мы пришли домой и обнаружили Туру на земле в саду…
Персефона вывела Роан и Брин наружу, где ждал Гронбах с солдатами. Он посмотрел на них подозрительно.
– Готово?
– Почти, – ответила Персефона.
Выплеск силы отбросил огромные ворота Нэйта, распахнув их словно обычные двери в спальню. Облако пыли на миг затмило солнце. Все уставились на вход в ожидании. Прошло несколько минут, и Персефона уже начала волноваться за Сури, когда мистик вышла на свет. Девочка была вся в пыли, не считая блестящих дорожек на щеках, оставленных слезами, всхлипывала и обеими руками прижимала к груди меч.
Гронбах смотрел на мистика, не веря своим глазам. Он оглянулся на солдат, потом обратно на Сури, не в силах признать очевидное. Сури ничуть не походила на драконоборца. Он знаком велел солдату удостовериться, что дракона больше нет. Вскоре тот вернулся и кивнул.
И тогда Гронбах отдал приказ на дхергском языке, и Персефону вновь схватили гномы.
– Ты что, и правда такой болван? – вскричала она. – Мы убили и Бэлгаргарата, и дракона! А ты все еще не собираешься сдержать свое слово?
Гронбах хихикнул.
– Болваны – это вы. Если я лгал прежде, почему вы решили, что я не солгу снова? Лучше уж вам умереть, потому что таким дуракам жить ни к чему! – Заметив в руках Сури меч, он добавил: – Вижу, вы и сами солгали, что волшебный меч исчезает вместе с чудовищем.
Он уставился на клинок жадными глазками и протянул руку.
– Отдай его мне!
Сури посмотрела на Гронбаха так, словно впервые его видит.
– На нем ее имя. – Она подняла клинок, чтобы гном увидел знаки.
– Мне плевать, чье на нем имя, девчонка! Он мой.
– На нем ее имя, – повторила Сури уже громче.
Гронбах закатил глаза.
– Умом она не блещет, да? – Он покачал головой и схватил меч за рукоятку, Сури тоже вцепилась в него изо всех сил. Они тянули меч то туда, то сюда, и вдруг земля задрожала.
С ворот Нэйта сорвалась одна из двух огромных каменных плит, упала и разлетелась вдребезги. Башни Эсбол-Берг закачались. Камни срывались с мест крепления, вниз по склону с грохотом пронеслась громадная глыба размером с хижину.
Гронбах выпустил меч, и тряска прекратилась.
Он посмотрел, куда упал камень, потом оглядел башни.
– На мече ее имя, – повторила Сури, не заметив, что землетрясение едва не обрушило древний город Нэйт.
Гронбах перевел взгляд с величественного наследия дхергов на Сури. Он всмотрелся мистику в глаза, потом покачал головой.
– Быть того не может!
И снова потянулся к мечу.
– Гронбах, не смей! – крикнула Персефона. Она попыталась его остановить, однако не смогла вырваться из гномьей хватки.
На этот раз Гронбах был более настойчив и выхватил оружие из рук Сури, заодно отпихнув ее подальше.
Прогремел гром, темные тучи закрыли солнце.
Сури с яростью посмотрела на гнома и забормотала, шевеля пальцами. Тем, кто плохо ее знал, могло показаться, что она просто рассердилась и ругается вполголоса.
– Гронбах, верни ей меч! Сейчас же!
Он проигнорировал Персефону, рассматривая оружие.
Поднялся ветер. Заклубилась пыль.
– Сури, не надо… – начала Персефона.
Толчок был настолько резким, что Персефоне пришлось опереться на державших ее гномов.
– О, Великая Праматерь! – воскликнула она, когда из открытых ворот Нэйта донеслись удары, треск и грохот – болезненные стоны древнего города.
То, что пережило бремя тысячелетних войн, упадка и демона по имени Бэлгаргарат, не выдержало возмездия из рук девочки-подростка. За считаные минуты легендарный бэлгрейглангреанский город Нэйт пал. Расшатанные колонны не смогли больше поддерживать тяжесть камня, и гора обвалилась. Земля дрожала, пустоты под ногами рушились. Великие башни Эсбол-Берг закачались и упали. Одна – в сторону моря, верхушкой задев пристань и подняв гигантскую волну, которая подхватила корабли и разбила о причал. Другая башня сложилась внутрь и осыпалась, исчезнув в облаке пыли. Порыв ветра и дождь из осколков швырнули Персефону на землю, державшие ее гномы отпрянули.
Все исчезло во тьме. Персефона не видела ни Сури, ни Брин, ни Роан, которые стояли с ней рядом. Она прикрыла лицо рукавом, чтобы через него дышать.
– Сури! Прекрати! Сури! Сури!
Земля успокоилась. Тряска прекратилась, и наступила полная тишина. Ни голосов, ни пения птиц, ни жужжания пчел. Единственным звуком был приглушенный стук сыпавшихся дождем мелких камешков. Ветер отнес облако пыли к морю, проглянуло солнце.
Конвой гномов исчез. Персефона видела сверкающее на доспехах солнце – солдаты удирали вниз по склону. Ошеломленный Гронбах стоял на прежнем месте, крепко сжимая меч.
– На мече ее имя, – повторила Сури в четвертый раз. – Я не могу его отдать.
Мистик протянула руку.
– Ради всех богов и нашего спасения, верни ей меч! – велела Персефона.
Гронбах, вероятно, был слишком перепуган и не мог пошевелиться. Это Персефона могла понять. Она и сама пришла в ужас. Хотя теперь она хорошо изучила Гронбаха. «Он просто не хочет проигрывать».
– Отдавай меч! Мы сядем на корабль и отплывем. И помоги тебе Мари, если хоть что-нибудь случится с Мойей или Арион – их Сури любит еще больше, чем этот клинок!
Гронбах перевел взгляд на Персефону и кивнул. Он вручил меч Сури, и та прижала его к груди.
– В отличие от тебя, я – женщина слова. Мы уходим, – заявила Персефона и прошла мимо Гронбаха по дороге в Кэрик.
* * *
Пока отряд Персефоны поднимался на борт «Колдер Нолл», из домов высыпала до странного тихая толпа и заполонила порт. Гномы собирались на улицах и площадях, плача и стеная. Некоторые перешептывались на своем языке, и Персефона радовалась, что не понимает, о чем они говорят.
Ни капитан, ни его команда не промолвили ни слова. Персефона провела свой отряд в грузовой отсек в передней части корабля. Проследив, как отдали швартовы и кораблик отчалил, она бросила взгляд на Нэйт. Солнце освещало то, что осталось от горы. Огромные ворота и башни исчезли. Величие Нэйта пропало, и теперь извилистая дорога вела лишь к испорченному воспоминанию и разбитой мечте.
Во время пути команда «Колдер Нолл» держалась в стороне. Арион, бледная, завернутая в одеяла, все еще дышала. Персефона сочла это хорошим знаком. Если бы миралиит собиралась умереть, давно бы уже умерла.
Все сидели вокруг распростертой фрэи, укрывая ее от морских ветров и по очереди держа ее голову на коленях, – палубу сильно качало.
– Тебе не удалось захватить таблички? – спросила Брин у Мойи.
Та пожала плечами.
– Вы ушли, и к нам стали относиться как к узникам. Я уж думала, нам конец, когда явились дхерги и отвели нас в порт.
Мороз и Потоп согласно закивали.
– Мы живы, – сказала Персефона Брин, – и на пути домой. Этого достаточно, и хвала Мари!
– К сожалению, я мало что разобрала на тех табличках. Хотела изучить их вчера, но…
– Она уснула, – проговорила Роан.
Брин склонила голову набок.
– Разве ты сама не спала?
– Нет, я не сплю, если нужно над чем-то поработать, а вчера у меня было полно дел. – Роан улыбнулась. – Ладно тебе, все хорошо!
Брин кивнула.
– Знаю. Жаль только, что я не сумела…
– Ты не поняла: все и правда хорошо. Я обо всем позаботилась.
– То есть?
Роан открыла сумку и достала тонкую скрученную трубочку. Брин придвинулась ближе. Роан развязала веревочку и развернула свиток.
– Маленькие человечки называют это пергаментом, его делают из шкур овец. На пергаменте рисуют карты и чертежи. Материал очень тонкий и легкий. На нем можно писать тем, что называется чернилами. Увы, их-то у меня и не было под рукой.
Внутри пергамент покрывали значки, которые очень напоминали те, что были начертаны на каменных табличках.
Брин смотрела на них с изумлением.
– Как тебе это удалось?
– Приложила пергамент к табличкам и втерла уголь сверху. Получились значки.
Брин потянулась за свитком.
– Осторожно, – предупредила Роан, – не то смажешь.
Наблюдая, как они изучают свиток, Персефона улыбнулась. Затем она посмотрела на Сури, и улыбка исчезла. Мистик по-прежнему сжимала меч, глядя в никуда.
– Красивый меч, – похвалила Персефона. – Роан, теперь, когда ты наблюдала за гномами, ты сумеешь сделать такие же мечи?
Роан кивнула.
– Этот клинок прочный?
Роан снова кивнула.
– Думаю, следующий выйдет даже лучше. Если бы я могла…
– Погоди, а этот клинок прочный? Он не хуже бронзового?
– Даже лучше.
– Уверена?
Роан снова кивнула.
– Вот и прекрасно. – Персефона прищурилась, разглядывая значки на лезвии. Они отличались от тех, что она видела на табличках. – Что здесь говорится? – спросила она у Сури. – Какое у нее настоящее имя?
Мистик промолчала.
Брин посмотрела на Сури с опаской.
– Его… его трудно произнести.
Корабль качало на волнах, и Персефона порадовалась, что Арион теперь не будет страдать от морской болезни, которая поразила ее на пути в Кэрик.
Много часов они молчали. Наконец Сури заговорила – впервые с тех пор, как они покинули Бэлгрейг.
– По-настоящему ее звали Гиларэбривн.
Персефона чуть улыбнулась.
– Минна мне нравится больше.
– Мне тоже, – сказала Брин.
– И мне, – согласилась Сури. Она посмотрела на меч и подняла его над головой.
– Не надо! – вскрикнула Персефона. – Что ты делаешь?
– Мне кажется, он тоже должен остаться в прошлом, – заявила Сури.
– Если он тебе не нужен, можно я сперва им воспользуюсь?
– Зачем?
– Изменю мир!
Сури с недоумением посмотрела на клинок.
– Клинок волшебный, Сури. Таким его сделала Минна.
– Ты ведь знаешь, что настоящей силы в нем нет. – Сури протянула меч Персефоне.
– Поверь мне, Сури, – проговорила Персефона, ощущая в руках тяжесть клинка, – этот меч изменит все!
