Глава 23
Гула-рхуны
«Прибытие гула-рхунов выглядело так, словно все звезды попадали с неба и разделились на три части; по крайней мере, так мне рассказывали».
«Книга Брин»
Дожди прекратились. Собрания вождей снова стали проводить снаружи, и Рэйт вернулся. Теперь за его креслом стоял Малькольм, старший советник, мальчик Тэш, Щит, и Нифрон, которого вождь объявил советником по внешнеполитическим вопросам.
Четверо представляют клан из двух человек. Или, точнее, из полутора – если справедливо оценить худенького мальчишку, одетого все в те же лохмотья.
Рэйт не хотел возвращаться на совет, потому что понятия не имел, как ему держаться после своего драматичного ухода. Он вроде как простился с миром политики, сказал окончательное слово по поводу выборов кинига. Впрочем, в основном, он обращался к Персефоне, теперь же ее здесь не было.
«Они отправились в Бэлгрейг, землю дхергов… С ними Арион, поэтому дхерги убьют их сразу».
Рэйт украдкой посмотрел на кресло, где должна была сидеть Персефона. Никто из вождей даже не спросил, куда она пропала.
Рэйт не знал, долго ли плыть через Синее море. Поход из Далль-Рэна в Тирре занял у беглецов почти неделю. Пересечь море – подвиг посерьезнее.
«По мнению Персефоны, ты отказался воевать, потому что у рухнов никудышнее оружие. Вот она и решила раздобыть у дхергов оружие получше».
Самая идея воевать с фрэями абсурдна. Ни один клан в Рхулине не воевал так много, как Дьюрия, от которой остался лишь он и Тэш. Разве этого недостаточно, чтобы убедить любого, кого влекут прелести войны? Если бы не упрямство отца, если бы в тот день у реки он отдал свой меч Шегону, Рэйта даже не было бы сейчас в Тирре. Они с отцом могли уйти, потом вернуться после того, как Шегон, Малькольм и второй раб уедут. Однако отец полез в драку и погиб, бросив Рэйта на произвол судьбы.
Он оглядел остальных мужчин, сидящих кругом. Все собрались драться, идти на войну. Гибельная авантюра! Самое разумное – исчезнуть, уйти. В суматохе начала боевых действий фрэи не станут охранять границу. Будет легко проскользнуть за реки Берн и Урум и затеряться в глуши, где земля плодородна, и дичи вдоволь. И все же…
Рэйт посмотрел на Тэша, потом на пустой стул, гадая, где сейчас Персефона.
– Я сокрушил воинов твоего отца в теснине возле Зеленого мыса! – Тэган на повышенных тонах обращался к раскрасневшемуся Харкону. Рэйт явно что-то пропустил.
– Тебя там даже не было! – крикнул Харкон. – Атаку возглавил Сайл-Молотобоец!
– Он действовал по моему приказу! – взвился Тэган. – Моя мудрость привела к успеху…
– Скорее, к гибели лучших воинов!
Липит поднялся, глядя на Рэйта.
– Что за глупости! И так ясно, кто будет лучшим кинигом.
– Только он отказывается, – напомнил Круген. – Ты ведь все еще против?
Рэйт кивнул.
– Видите! Вместо того чтобы спорить между собой, давайте лучше постараемся убедить его! Пусть послужит общему делу. – Липит с досадой топнул. – Кинигом должен стать Рэйт! Он единственный, кто подходит на это место!
– Ну почему же единственный? – возразил Нифрон из-за кресла Рэйта. С момента начала встреч он заговорил впервые. Фрэй снова вышел на середину круга. – Есть и другой, более подходящий и достойный кандидат, который умеет вести воинов в бой. Он посвящен в тайны фрэев, знает их силы и слабости и уже составил безупречный план военной кампании.
Заинтригованные вожди подались вперед.
– И кто же этот тайный спаситель? – поинтересовался Тэган.
– Я, – ответил Нифрон. – Уверяю вас, никого лучше для войны с мощью Эстрамнадона вам не найти! Я с рождения обучен возглавлять искусных воинов. Мой отец был главой Алон-Риста – самой значимой цитадели в Эврлине. Я вел битвы против великанов, гоблинов, ведьм и драконов. Обо мне и моих галантах складывают легенды. Я могу научить вас обращаться с копьями и щитами не хуже фрэев, сражаться строем, нападать и отступать. Я покажу, как использовать особенности местности, как заставить врага сражаться в нужном вам месте и в нужное вам время. Я покажу, как сбивать врага с толку, научу разделять и властвовать. Я знаю все лазейки, которыми можно воспользоваться.
Тэган открыл было рот, но Нифрон продолжил:
– Хотите понять, почему я на это иду, почему предаю свой народ? Вообще-то это не так. Сидящий в Эстрамнадоне фэйн и его приспешники ничуть не похожи на инстарья! Они уже не фрэи. Их подчинила себе магия, что действует на фрэев словно яд. Надеюсь, мне удастся избавить свой народ от этого токсина единственно возможным способом… Уничтожим заразу! Мой отец сражался за власть над фрэями, бросил вызов правящему фэйну и был убит. Не потому, что оказался слабее, а потому, что фэйн сжульничал в якобы честном поединке… Я проведу вас через Нидвальден, и мы возьмем Эстрамнадон!
– Как насчет закона, который запрещает тебе убивать собратьев? – спросил Рэйт.
– Я и правда не смогу быть на передовой с оружием в руках, но я необходим вам не для этого. Вам нужен не столько воин, сколько стратег. Военачальник вовсе не обязан находиться на поле боя. Лучший выбор – тот, кто способен на великие свершения, тот, кто верит в себя и в тех, кого ведет за собой, стратег, который видит, что необходимо сделать, и который может претворить свой план в жизнь. Самое главное, чтобы вашим лидером стал человек с убеждениями, готовый пожертвовать всем ради успеха!
– Мы не можем назначить кинигом фрэя, – возразил Липит.
– Конечно, можете! – воскликнул Нифрон. – Вы только подумайте! Будучи фрэем, я свободен от мелких политических интриг, в которых вы увязли. У нас нет ни прошлых дел, ни споров. В отличие от вас, я буду принимать решения справедливо и беспристрастно. Непредвзятость – еще одно мое достоинство.
– Ты не понимаешь, – сказал Харкон. – Мы не можем выбрать фрэя.
Нифрон хлопнул себя по боку.
– Согласен, это необычно, однако если вы действительно хотите выиграть эту войну… если вы хотите остаться в живых, вам пора отбросить мелкие предрассудки и осознать, что ваш лучший выбор – я!
– Господин Нифрон, – проговорил Липит, – предложение очень заманчивое, и мы весьма признательны… – Он огляделся по сторонам, Харкон и Круген согласно закивали. – Только вам никак не стать кинигом.
– Почему же? – всплеснул руками фрэй. – Просто объявите меня кинигом, и дело сделано! Тут нет ничего сложного.
– Мой господин, у нас тоже есть свои законы, которые мы не в силах нарушить. Ваш закон запрещает вам убивать собратьев, а наш требует, чтобы кинигом непременно стал человек из Десяти Кланов. Фрэй стать кинигом не может. Вы отказываетесь это понять, что лишний раз свидетельствует о том, насколько мы отличаемся, и вы совершенно не годитесь на роль нашего верховного правителя.
Нифрон стоял молча, стиснув зубы, с бесстрастным лицом, но Рэйт знал наверняка, что галант буквально кипит от ярости. Тем не менее, ему удалось это скрыть. Без единого слова Нифрон повернулся и пошел прочь.
Вдруг прозвучал рог – три четких сигнала, пронзивших утренний воздух. Сидевшие в кругу вожди оглянулись на стену, с которой им махал часовой.
– Что там? – окликнул Липит.
– Они идут! – прокричал часовой.
– Фрэи? – перепугался Липит.
– Нет. Гулы!
* * *
– Полагаю, вот и ответ на вопрос, дошло ли до них послание, – заметил Рэйт, добравшись до верха стены вместе с остальными вождями.
На вершине холма собралась целая орда, то же самое вожди увидели и на двух других пригорках. Все пространство заполонили гула-рхуны – судя по всему, их было несколько тысяч.
С такого расстояния они походили не на людей, а на армию муравьев. Человеческий рой лился с гор, заполняя долину, будто темная вода – воинов было так много, что великий потоп грозил залить весь далль.
– Почему они не ограничились посланниками? – с досадой воскликнул Тэган. Хотя вождь Уоррика храбрился, в его голосе звучал страх.
– Они привели все три клана, – сообщил Рэйт, заметив трехцветные стяги на высоких шестах. – Эрлинг, Стром и Данн – все здесь. – Дьюриец хмыкнул и покачал головой. – Адгар и его знаменосцы как всегда впереди. Ничего не меняется.
– Ты ведь хорошо их знаешь, верно? – спросил Липит. Хозяин далля стоял на стене вместе со всеми, утирая пот со лба. День выдался теплым, но не настолько жарким, чтобы так обильно потеть.
Рэйт пожал плечами.
– Сам я с гулами не сталкивался, однако мои братья только о них и говорили. Многие дьюрийцы делают карьеру, сражаясь с ними… то есть, делали, – поправился он. Это слово прозвучало так, будто он зажег погребальный костер под своим кланом. Рэйт нашел Тэша, могут быть и другие уцелевшие. Между принятием и отчаянием – тонкая грань.
– С ними должен говорить ты! – поспешно воскликнул Липит, утирая пот уже обеими руками.
– Почему? Это твой далль.
– Я их совсем не знаю. Да и никто из нас с гулами не сталкивался, правда?
Вожди согласно покивали, глядя на Рэйта с надеждой.
Отец Рэйта ничуть не уважал вождей южных кланов, жиревших на зеленых пастбищах. Их богатство заключается в шерсти, и как все овцы, они боятся стричься, частенько говаривал Херкимер. Рэйт считал, что отец им просто завидует. Ведь у южных кланов было почти все, за исключением храбрости.
– Он прав. – Тэган подошел и обнял Рэйта за плечи. Вероятно, в кланах вроде Уоррика и Тирре этот жест считался отеческим. Тэган понятия не имел, как отцы обращаются с сыновьями в Дьюрии. Уж точно не обнимают. – Встреча опасная. Действовать нужно крайне осторожно. Малейшая оплошность, и случится непоправимое.
Рэйт захохотал, и хотя вожди смотрели на него с недоумением, остановиться он не мог. Боги над ним насмехались. Вместе с ним хохотали десятки тысяч погибших дьюрийцев.
– Чтобы избежать неприятностей, ты выбираешь в посланники дьюрийца?
Тэган отдернул руку и ощерился. Вот этот отцовский жест был Рэйту отлично знаком.
– Кого предлагаешь ты? – спросил Тэган с упреком, также привычным в обращении дьюрийских отцов с сыновьями.
Наконец-то Тэган выбрал правильную линию, если уж он пытается разыгрывать из себя любящего папашу. Не хватало лишь крепкой затрещины.
– Липита? – спросил сам себя Тэган. – Да простит меня наш дорогой хозяин, он не слишком годится для общения с варварами. Гула-рхуны почуют его слабость и сообразят, что в далле у моря отлично можно устроиться на зимовку.
Липит испуганно выкатил глаза и затряс головой.
– О нет! Только не это!
– Разумеется, – откликнулся Тэган. – Как начет Харкона? Мэлен славится своими поэтами и музыкантами, и если бы гулы ценили баллады, я бы первым выпихнул его на поле. Что до Кругена… он мог бы попытаться их подкупить, только разве можно прельстить вора драгоценностями, которые он и сам возьмет?
– Ты прав, – заметил Круген, нервно потирая свои кольца. – Их не умиротворит ничто из того, что я могу предложить.
– Еще у нас есть Элвард, – продолжил Тэган, указывая на нового главу Нэдака. Все обратили внимание на стройного мужчину в лохмотьях, который испуганно заморгал и сложил губы буквой «о». – Нет, навряд ли.
– Подходишь ты, – заявил Рэйт. – Вдобавок ты умен.
– Я достаточно умен, чтобы понимать: я для этой роли не гожусь. До сего момента я гула-рхунов даже не видал. Мое невежество может привести нас к гибели. Насколько я знаю северян, они – воины, а единственное, что уважает воин – это другого воина.
Рэйт расправил плечи и пристально посмотрел на вождя Уоррика.
– Я не киниг.
Тэган вздохнул.
– На данный момент меня волнует другое. Взгляни-ка! – Он махнул рукой в сторону сползающей с холма армии. – Если ты не заставишь их хорошенько задуматься о том, стоит ли им лезть на эти стены, то киниг нам и не понадобится.
Услышав его слова, Липит простонал. Теперь он утирал пот уже рукавом.
Рэйт снова посмотрел на три стяга, реявшие над приближающейся ордой: Эрлинг, Стром и Данн. Три клана гулов, жестоких сыновей непрерывной войны. С ними Рэйт имел куда больше общего, чем с вождями на стене. Об этом ему и твердил Тэган, вождь Уоррика.
– Ладно, – сдался Рэйт. – Я пойду, только помните: сами так решили. Что бы ни произошло, я не виноват.
– Что может быть хуже нападения? – спросил Тэган, и Липит ахнул.
Рэйт пожал плечами.
– Кто знает? Однажды я повстречался с фрэем по имени Шегон – и посмотрите, что из этого вышло…
Тэган поднял брови и кивнул.
– Все ясно. Я пойду с тобой.
* * *
В полдень Рэйт взбирался на холм по высокой луговой траве. Хотя макушки побегов зеленели, стебли уже стали коричневыми, и у них появились семена. Травы доходили Рэйту до пояса, однако все поле лежало из-за неутомимого ветра с океана. Верный своему слову, Тэган шагал рядом. Присоединился к ним и Малькольм, причем вместе с Тэшем, который отнесся к обязанностям Щита с чрезвычайной серьезностью мальчика, впервые получившего взрослое задание. Оружия Рэйт велел не брать. От отца он слышал о встречах на поле боя, куда все приходили безоружными, чтобы показать мирные намерения. Он надеялся, что такой обычай действительно существует, а не является очередной выдумкой Херкимера.
Они дошли до вершины небольшого пригорка между стенами Тирре и полчищем гулов, ставших лагерем напротив. Четверо мужчин ждали на продуваемом всеми ветрами холме.
Гула-рхуны разместились полукругом на возвышенности, заняв каждый крупный холм возле Далль-Тирре. Рэйт слышал звон металла, треск дерева, приказы на странном диалекте и смех. Гулы смеялись от души – с ревом и улюлюканьем, как могут смеяться лишь мужчины, что постоянно сталкиваются со смертью и при этом умудряются сохранить рассудок. И все же некоторые гулы смеялись чересчур заливисто, поэтому Рэйт заподозрил, что многие из них точь-в-точь как его старший брат.
Хайм обожал убивать. Хегель и Дидан рассказывали, что он пристрастился купаться в крови своих врагов. Хайм говорил, что это придает ему силы, отец же твердил, что его старший сын просто упивается смертью и смакует убийства. Для Хайма побоище всегда заканчивалось слишком рано. Видимо, это не считалось чудачеством среди его дружины, которая то и дело бросалась на стены из копий. Отец ничего не имел против привычки Хайма и даже поощрял ее, насколько было известно Рэйту. Херкимер считал ее немного необычной, но то, что приемлемо среди воинов, заставит ужаснуться мирных земледельцев вроде Вэдона или Хита Косвелла. Рэйт снова задался вопросом, имеют ли они хоть малейшее представление о том, куда заведет их Персефона со своими разговорами о войне.
Гула-рхуны заставили себя ждать.
Солнце прошло зенит и клонилось к западу, по траве носились тени птиц. Жужжали пчелы, дул легкий ветерок, кричали чайки.
– Вдруг они не знают, что мы здесь? – предположил Малькольм.
– Знают, – ответил Рэйт.
– С чего ты взял? – спросил Тэган.
При невысоком росте Тэган был мужчиной крупным и выглядел словно камень, который куда тяжелее, чем кажется, судя по размеру. Еще он был смуглым – смуглая кожа, темные волосы и глаза, хотя черная кудрявая борода благодаря седине уже почти сменила цвет. Будь Тэган на фут ниже, вполне сошел бы за дхерга.
– Они заняли позиции на всех холмах, кроме этого, – ответил Рэйт.
– Так себе холм, – заметил Малькольм.
– Зато ближе всех к даллю. – Рэйт посмотрел на орду гулов. – Они не заняли его потому, что оставили для переговоров.
– Гулы похожи на саранчу, да? – проговорил Малькольм.
Тэш поднял руку и указал вдаль.
От толпы отделились трое гулов. На каждом была только ли-мора, намотанная по-летнему и заколотая на плече, причем все – разных цветов. Рэйта больше интересовало, чего на них не было – ни боевой раскраски, ни щитов. Ни один из троих не взял с собой ни копье, ни меч. Отец Рэйта оказался прав, хотя при жизни мудростью вовсе не отличался.
Если бы Рэйту не довелось узнать Григора и его менее приветливых соплеменников, он назвал бы идущего впереди троицы великаном. Хотя он был на добрый фут выше Рэйта, гул был не просто высоким – он выглядел как вылитый грэнмор. Грива рыжих кудрей переходила в густую бороду. Над свирепыми глазами нависали кустистые брови. Плечи, руки и тыльные стороны ладоней покрывала рыжая поросль, больше похожая на мех. Через все лицо тянулся уродливый шрам, соединяя левую щеку с правой стороной челюсти. Удар оставил его без нижней части носа, что придавало гулу отталкивающий мерзкий вид. На груди был еще один шрам – от плеча до соска. Оба его спутника были поменьше ростом, но тоже все в шрамах. У того, что справа, не хватало глаза, у идущего слева вместо руки был кованый медный шип.
Рэйт никогда не считал себя особо цивилизованным. Большую часть жизни он прожил в глиняной хижине, вдыхая дым от горящего кизяка, однако в присутствии гулов почувствовал себя человеком невероятно культурным.
– Я Адгар, сын Хольта, вождь клана Эрлинг, – объявил рыжеволосый с мелодичностью топора, бьющего по бревну. – Нас пригласили на совет, который должен пройти здесь.
– Я Сигель, сын Сигмара, вождь клана Данн, – проговорил бледный воин с пустой глазницей. Рэйт разглядел у него на руке татуировку в виде ползущего вверх змея. Рисунок был превосходный, вот только середина змея прерывалась следом от ожога. – Говорят, что совет выберет кинига для всех племен.
– Я Уортман, сын Ротвелла, вождь клана Стром, – неожиданно мягко произнес гул с шипом вместо руки. – Этот киниг, как говорят, пойдет войной на фрэев.
Принимающая сторона почтительно покивала.
– Таков наш план. Я Рэйт, сын Херкимера, вождь клана Дьюрия. – Рэйту не доводилось присутствовать на мирных переговорах, поэтому он понятия не имел о протоколе – нужно ли, к примеру, вскидывать руки или сплевывать, но поскольку гулы ничего такого не делали, он тоже не стал.
Сперва Рэйт подумал, что допустил промах – наверное, следовало сделать какой-нибудь жест или восхвалить богов. Трое гулов вонзили в него яростные взгляды и отшатнулись.
Сигель поискал на боку то, чего там не было. Уортман скривился от досады. Даже рыжеволосый великан Адгар вздрогнул.
Тэган помялся и начал:
– Я Тэ…
– Сын Херкимера?! – воскликнул Адгар, тыча пальцем в Рэйта. – Быть не может! Все сыновья Медного Меча мертвы! Я лично убил Дидана на Клемской равнине!
– Ты убил моего брата? – переспросил Рэйт.
Стоявший рядом Тэган напрягся, выкатив глаза.
Адгар указал на шрам через все лицо.
– Этим меня наградил Дидан перед тем, как я снес ему голову с плеч!
– Медный Меч лишил меня руки! – прорычал сквозь зубы Уортман.
«Что за чудное наследие мне оставило мое семейство!» – подумал Рэйт и посмотрел на Сигеля.
– А глаза тебя лишил кто – мой отец, Хегель или Хайм?
– Не-а. – Его верхняя губа чуть поднялась, изображая улыбку. – Моя жена схватилась за грабли, пока я спал. Зато я помог убить Хайма в Экфорде, в долине Высокое Копье, во главе отряда из тридцати восьми гулов.
– Выходит, у Медного Меча был еще один сын, – протянул Адгар, изучая Рэйта. – Он тебя прятал. Похоже, ты его любимчик!
Рэйт улыбнулся, подавив смешок. «О да, папа меня просто обожал».
Адгар принял улыбку за утвердительный ответ и кивнул.
– Почему он послал на встречу с нами тебя?
– Никто меня не посылал. Отец мертв.
Все трое обменялись усмешками.
– И кто же его убил?
– Фрэй по имени Шегон.
Их глаза расширились, потом сузились.
– Ты – Убийца Богов, – понял Адгар и посмотрел на Сигеля.
Сигель кивнул.
– Убийца Богов – любимый сынок Херкимера. Его тайное сокровище.
«Точно. Херкимер оставил меня подыхать от голода вместе с женой и дочерью, потому что он нами очень дорожил».
– Значит, ты и есть киниг, который хочет повести нас войной на богов? – спросил Уортман. – Сын пса, укравшего мою руку?
– Я не киниг. – Рэйт повернулся вправо. – Это Тэган, вождь клана Уоррик. Он может…
– Где твои воины? – спросил Адгар.
– Прячутся за стеной? – предположил Сигель.
– Или на кораблях? – указал в сторону берега Уортман.
– Они где-то рядом. – Адгар оглянулся на холмы. – Да. Таков твой план: поймать нас в ловушку у моря. И как мы не догадались! – Он яростно посмотрел на Рэйта. – Твой отец не умер. Он сзади, готовится напасть!
Адгар плюнул в Рэйта и взвыл как дикий зверь. Потом сжал огромные кулаки и погрозил дьюрийцу.
– Так просто нас не убить! Мы еще и тебя с собой заберем, да помогут нам Миноган!
– Вы все неправильно поняли!.. Вас позвали принять участие в совете.
– Ба! Вы слышали? – крикнул Сигель. – Вот он, их подлый план! Они заведут нас в далль и перережут нам глотки!
Трое гулов попятились.
– Нет-нет-нет. Ничего такого мы не хотим! Я говорю правду, – заверил их Рэйт.
– Я убью тебя, сын Медного Меча, при нашей следующей встрече. Будь уверен, тебе ее не избежать! – объявил Адгар.
Рэйт и Тэган стояли и смотрели, как вожди гулов исчезают среди роя воинов. Вскоре послышались звуки рога.
Тэган повернулся к Рэйту.
– Ты был прав. Лучше бы пошел Липит…
