Глава 21
Потерять лицо
«Худшие кошмары – те, очнуться от которых нельзя, потому что они происходят на самом деле».
«Книга Брин»
Если бы не Минна, они бы даже не узнали, что Брин похищена.
Волчица разбудила их яростным лаем, и Персефона увидела девочку. Ее тащили прочь; рот зажимала бледная рука, пятки вяло упирались в безжалостный камень.
– Брин! – закричала Персефона.
Подобрав осколок светящегося камня, Персефона вскочила и помчалась за Брин. Она не сообразила взять щит и возблагодарила Мари за то, что спала с мечом на поясе, все еще болтавшимся в ножнах. Персефона сама не помнила, как заснула. Она сидела, приглядывая за остальными на случай нападения рэйо. Она сомневалась, что это произойдет. Считая волка, их было десять и всего один рэйо – по крайней мере, она видела лишь одного. Персефона хотела назначить часовых, но потом решила, что сон важнее.
Как глупо!
Утратив знакомые ориентиры, Персефона остановилась и замерла на черно-белом полу в клетку.
Этого просто не может быть!
– Брин! – завопила она, и эхо разнесло звук по огромному залу.
Тишина.
О, великая Мари, только не это!
Поводив светящимся камнем из стороны в сторону, она обнаружила полдюжины коридоров и арочных проходов. Брин может быть в любом из них. Сколько у них времени, чтобы найти ее живой?
В голове Персефоны прозвучал голос Брин. «Ты не слышала, что они едят лица людей?!»
Раздался топот, и в пятно света вбежала Мойя, тяжело дыша.
– Где она? – воскликнула Мойя, выкатив испуганные глаза.
– Не знаю. Не знаю! – крикнула Персефона, сжав покрепче камень, как советовал Дождь, и продолжая обшаривать все кругом.
Со стороны лагеря приближалось пятно света. Дождь отколол еще кусок светящегося камня и тоже искал девочку.
– Мы должны ее найти! – Мойя почти кричала.
Персефона заглядывала в каждый коридор, надеясь обнаружить хоть какой-нибудь след. Может, будь у них больше света, удалось бы разглядеть в пыли отпечатки ног…
– Минна ее отыщет, – заверила Сури, подбегая вместе с волчицей. – Правда, Минна?
Волчица еще дыбила шерсть и щерилась. На коридоры она даже не смотрела. Минна рычала на ведущую вниз лестницу.
– Они побежали туда, – сказала Сури.
Все бросились по лестнице. Волчица вырвалась вперед, чиркнув когтями по камню, и отрывисто залаяла.
Персефона перепрыгивала через три-четыре ступеньки. Рядом бежала Мойя с копьем, но без щита. У подножья лестницы Минна не стала медлить и бросилась к следующему пролету, потом еще и еще, пока Персефона не потеряла им счет. Наконец они добрались до самого низа, и волчица ринулась в темноту. Стремительная как олень Сури не отставала. За ней бежали Персефона с Мойей. Где-то позади колонну замыкали Роан, Арион и гномы.
Персефона едва не ударилась о груду щебня, Мойя чудом разминулась с опрокинутым металлическим шестом, похожим на фонарь. Повсюду валялись разбитые камни, поваленные колонны, рухнувшие арки. Впереди волчий лай перешел в вой, затем в угрожающее рычание.
– Догнала! – объявила Сури.
Через несколько шагов Персефона увидела Минну: волчица припала к земле, готовая напасть. Перед ними стоял рэйо, все еще держа Брин и закрывая ей рот. Персефона впервые разглядела существо. Оно было бледным как брюхо дохлой рыбы, высокое и тощее. Длиннющие руки свободно коснулись бы пола, стоило ему чуть нагнуться. С уродливой головы свисали тонкие черные пряди, покрывая тело словно плащ. Как и говорила Сури, у него были острые когти будто из эбенового дерева, а зашипев на Минну, оно обнажило желтые зубы и кровоточащие десны.
Брин пыталась бороться, через ладонь рэйо вырывались сдавленные крики. Существо остановилось, и, посветив вокруг, Персефона поняла, почему. Футах в двадцати виднелись гладкие плиты, однако перед ними зияла тьмой разверстая пропасть. Фрагмент пола шириной с залу провалился, и рэйо попал в ловушку.
Сури замерла и присела возле Минны, Мойя перехватила покрепче копье, Персефона вынула из ножен меч – на этот раз без малейших колебаний и страха. Она собралась убить тварь за то, что та тронула Брин.
И тут, прямо у них на глазах, рэйо швырнул Брин в пропасть.
Девочка закричала и исчезла в темноте. Крик звучал еще некоторое время, потом резко оборвался.
Персефона и Мойя застыли, не веря своим глазам. Персефона задохнулась, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Существо приблизилось к ним на несколько шагов, развернулось и огромным прыжком перенеслось через провал, едва дотянувшись до края когтистыми руками. Немного повисело и вскоре благополучно подтянулось.
Персефона кинулась вперед, упала на пол, подползла к краю и посмотрела вниз.
– Брин!
– О, всеблагая Мари! – воскликнула Мойя.
Подоспели остальные. Дождь протянул руку со светящимся камнем, помогая разглядеть трагедию внизу.
– Где Брин? – спросила Роан.
Персефона не смогла ей ответить.
– Что он делает? – спросила Арион, глядя, как рэйо карабкается на покосившуюся колонну.
В зале царил полный хаос. Потолок частично обвалился, на постаментах стояло несколько лишившихся своего груза колонн. Рэйо запрыгнул на одну из них и полез вверх. Там он уперся в ближайшую стену и уцелевший кусок потолка и принялся толкать колонну ногами. Та подалась и едва заметно покачнулась. И тут Персефона сообразила. Дыра в полу, в которую упала Брин, была длинной и узкой – размером с опрокинутую колонну. Рэйо намеревался свалить колонну на них. Даже если он промахнется, массивная каменная глыба обрушит оставшийся пол.
– Помогите! – раздался из бездны слабый голосок Брин. – Помогите!
– Брин! – Персефона вгляделась вниз, по-прежнему не в силах ничего разглядеть. – Ты цела?
В ответ тишина.
На той стороне провала рэйо подвинул колонну еще на дюйм.
Мойя сердито сверкнула глазами и отошла подальше от пропасти. На миг Персефона испугалась, что девушка прыгнет вслед за рэйо. Слишком далеко! Ни одному человеку такое не по силам. Даже рэйо едва справился. Впрочем, Мойя и не думала прыгать. Она подбежала к краю и метнула копье. Красивый бросок – копье понеслось прямо, но не долетело, упав у подножья колонны. Движение и шум привлекли внимание рэйо. Он усмехнулся и снова напрягся, заставив колонну пошатнуться.
– Нужно уходить, – сказал Мороз.
– В кои-то веки я с ним согласен. – Потоп кивнул и попятился.
– Мы ее не бросим! – объявила Персефона и крикнула в пропасть: – Держись, Брин!
Мойя стояла возле края, сжав кулаки.
– Ты, сын Тэтлинской шлюхи! Ты, гнусный… – Мойя резко обернулась. – Роан! Роан, где твой лук?
Кивнув, Роан уронила сумку и вытащила из нее палки. Она и Арион единственные успели подобрать свои вещи перед тем, как присоединиться к погоне. Даже гномы позабыли ранцы, хотя кирка Дождя была надежно закреплена у него на спине. Наверняка он и спал с ней.
– Сури. – Арион подошла к стоявшей на коленях девочке-мистику. – Ты можешь его остановить.
Сури обнимала Минну, с ужасом глядя на фрэю.
– Ты должна попытаться. – Хотя Арион и перешла на фрэйский, она продолжала говорить твердо и спокойно.
Сури лишь стиснула Минну покрепче.
Роан мигом натянула бечеву. Мойя взяла у нее лук.
– Что мне делать? Я кладу маленькое копье на бечеву и дергаю, верно?
Роан кивнула.
Мойя взяла палочку. Она прицелилась в рэйо, натянула и отпустила бечевку. Маленькое копье полетело, но совсем не так далеко, как копье.
– Нужно натянуть сильнее, до щеки, и тогда отпускать, – объяснила Роан, протягивая ей еще одну палочку с каменным наконечником. – Не бойся, лук не сломается. Он очень крепкий.
Мойя сделала, как было велено, и большой лук скрипнул от натуги. На этот раз палочка стремительно пролетела через пропасть и прошла рядом с тем местом, где рэйо толкал колонну – так близко, что существо испуганно проводило ее взглядом, – и упала, отскочив от дальней стены.
– Я думала, что теперь получится, – пробормотала Роан.
– Ничего не вышло!
– Сури, – сказала Арион твердо. – Сделай что-нибудь!
– Зря я сюда отправилась, – замотала головой девочка. – Я не владею Искусством. Я ни на что не способна… Я даже не знаю, чего ты от меня хочешь. Нет здесь никакого великана. Только колонна и рэйо, и никакой земли, чтобы их поглотить!
– Ты можешь удержать колонну, – на удивление спокойным голосом предложила Арион, и ее невозмутимость рассердила Персефону – миралиит словно не замечала, в какой они все опасности. – Еще ты можешь обездвижить существо или убить. Используй напев, сосредоточься.
Сури встала, закрыла глаза и нахмурилась.
– Я не уверена, что мне делать. Так много вариантов и так мало источников силы!..
– Нам нужно сделать так, чтобы палка лучше летела, а наконечник шел в правильном направлении.
– Что сделать, Роан? Что? – Мойя умоляюще трясла руками. – Думай, будь ты неладна!
Персефона могла лишь наблюдать. Сури стояла смущенная и сбитая с толку. Роан рылась в сумке, подгоняемая Мойей, которая все еще сжимала лук. Арион обнимала Сури, шепча девочке слова ободрения. Гномы медленно пятились к лестнице.
Персефона снова окликнула Брин, но ответа не было. Разве можно выжить после такого падения?
Раньше Персефона думала, что путешествие в Бэлгрейг будет совсем несложным – сперва они прокатятся на корабле, потом прогуляются до комнаты, где заперт великан. Сури или Арион сотворят какое-нибудь чудо, и они отправятся обратно – с мечами или даже со щитами вдобавок. Было бы неплохо также убедить дхергов принять участие в войне. Если бы получилось, она смогла бы внести свой вклад в общее дело.
По ту сторону провала рэйо наконец удалось раскачать колонну. Существо проворно соскочило, а гигантский каменный столп начал неизбежное падение, будто срубленное дерево. Угол неверный! Колонна их не заденет, потому что приземлится левее, ближе к лестнице, куда пятились гномы.
И вдруг Персефона поняла, что она зря взяла с собой соплеменниц. Надо было вести себя как настоящий вождь и приказать Мойе, Роан и Брин остаться. Хотя виновата только она, боги простерли свое наказание на всех. Во всяком случае, они – лишь горстка неудачников: неопытный вождь, Хранитель-подросток, бывшая рабыня, бедовая красотка, безумный мистик и мятежная фрэя. Хвала Мари, хоть Рэйта она не позвала!
Колонна рухнула, повредив пол прямо перед лестницей. Земля под ногами подалась, и Персефона кувырком полетела в темноту.
* * *
«Я жива!» Это была первая мысль, пришедшая в голову Персефоны. Затем она поняла, что тонет.
Она все еще крепко сжимала осколок светящегося камня, однако кромешную тьму под водой ему было не одолеть. Персефона заработала руками и ногами, вынырнула на поверхность – и в тот же миг приложилась лбом о камень. Светящийся осколок позволил увидеть, что она находится под низким потолком. Расстояние между водой и камнем не превышало дюйма: ровно столько, чтобы прижать губы и нос и дышать.
«Я просто упала. Как же я оказалась в ловушке под каменным сводом?»
Вскоре ответ стал очевиден. Хватая воздух ртом, Персефона почувствовала, как камень скользит под кончиками пальцев. Ее волокло мощное течение, струившееся под низким сводом цельной скалы.
Мортон Уиппл!
Персефона не вспоминала о нем несколько десятков лет, но теперь не могла думать больше ни о чем другом. В холодной тьме она снова увидела лицо Мортона – так же ясно, как тогда на озере.
Уипплы возделывали два поля у леса, на краю долины у березовой рощи. У них было шестеро детей, ни один из которых не дожил до зрелого возраста. В ту пору у них еще оставалось двое – Мортон и Эллисон.
Теплым зимним деньком Ария, Сара и Уипплы присоединились к Персефоне, чтобы отправиться к Сумрачному озеру. Метель прекратилась; рыбаки рассказывали, что ветер сдул снег, и озеро обнажилось. Ребятишки задумали покататься. Придя, они увидели, что рыбаки не соврали. Ледяная поверхность замерзшего озера была почти вся голая и гладкая как масло. Они принялись по ней бегать и скользить, пихая друг друга в подтаявшие сугробы.
Вскоре все вымокли от пота и талой воды. Мортон издал хвастливый рык, стукнул себя в грудь и бросился бежать, надеясь проскользить по льду дальше Арии. К сожалению, мальчик выбрал не то направление. Наверное, он не думал, что проедется так далеко – да и никто из них не думал, – и все с ужасом смотрели, как он угодил в прорубь. Он исчез почти без всплеска.
Поверхность озера была гладкая как стекло, подогретая лучами солнца. Персефона видела лицо Мортона, прижатые ко льду пальцы и ладони. Эллисон Уиппл, жить которой оставалось всего два года – она потом утонула в реке Белый Дуб, – стучала по льду, пытаясь его разбить. Маленьким кулачкам было не проломить четыре дюйма промерзшей воды. Мортон держал рот открытым. Это Персефона помнила хорошо. В тот момент она не поняла, почему. Позже она узнала, что между льдом и водой был тонкий слой воздуха, которым мальчик дышал. Еще он двигался. Озеро питали ручьи, стекавшие с гор, и с южного конца оно заканчивалось рекой Белый Дуб. Летом течение было ощутимо, весной – опасно, зимой – смертельно. Разумеется, зимой не купался никто – до той поры, пока под лед не провалился Мортон Уиппл.
Яркая картина – глядящий сквозь ледяную стену Мортон – преследовала Персефону много месяцев. А весной охотники обнаружили останки мальчика ниже по течению, и кошмары вернулись. Во сне Персефона менялась с ним ролями. Она прижималась щекой к холодной поверхности, втягивая воздух вытянутыми как у рыбы губами, а течение волокло ее все дальше. Ария и Сара бежали вперед, расчищали от снега окошко, чтобы увидеть, как она проносится мимо, и вновь срывались с места, чтобы повторить все заново. И все это время Персефона слышала стук разбитых в кровь кулачков Эллисон.
Теперь кошмар сбывался, только вместо льда над Персефоной тянулась стена из камня. Эллисон здесь не было, Арии или Сары тоже. Они мертвы. Наверное, и ее спутники погибли. Насколько Персефона могла судить, она осталась одна.
Пальцы отчаянно искали трещины или выемки, однако вода отполировала поверхность, и зацепиться было не за что. И даже если бы удалось остановиться – что толку? Оставалось лишь надеяться, что рано или поздно течение перенесет ее туда, где можно выбраться из воды.
Как во всех кошмарах, стало не лучше, а хуже. Маленький прогал между водой и камнем исчез, Персефону потянуло вниз. Она погружалась все глубже и глубже, ее крутило и вертело как щепку… и буквально в последний момент, задыхаясь, она опять вынырнула на поверхность. Каменный потолок никуда не делся, зато прогал стал шире – в него спокойно помещалась голова.
«Спасибо тебе, Мари! Спасибо тебе, Мари! Спасибо тебе, Мари!»
Персефона плыла, держа в одной руке светящийся камень, другой же вела пальцами по скользкому потолку. Поток набирал скорость, пальцы онемели. Вдруг она стала падать. Несколько секунд Персефона летела кувырком. Она едва не завопила, однако сдержалась, потому как знала почти наверняка, что снова попадет в воду. Предчувствия оправдались. Персефона очутилась в пещере и услышала рев падающей воды. Как только она начала уставать и отчаиваться, кто-то схватил ее за руку.
– Все хорошо! Это я.
Персефона посветила и увидела лицо Брин.
– Брин!
Девочка подтянула Персефону к каменному выступу, и они выбрались из воды.
– Ох, Брин! Ты цела!
Брин дрожала. Воздух здесь был заметно холоднее, к тому же обе насквозь промокли. Персефона осмотрела девочку и обнаружила на макушке кровоточащий порез.
– Ты ранена!
– Ты тоже, – сказала Брин, коснувшись лба Персефоны и показав ей окровавленные пальцы.
Сквозь шум воды раздался крик. Персефона сжала светоч в кулаке. Они стояли в маленькой узкой пещере, выточенной подземной рекой. С одной стороны был водопад, низвергавшийся через отверстие в потолке. С другой стороны зал сужался, заканчиваясь стоком. Осветив поверхность воды, Персефона обнаружила две вынырнувшие головы.
– Подержи-ка. – Персефона отдала Брин светоч и отправилась помогать Мойе и Роан.
Едва они выбрались на берег, как выплыли Арион, Сури и Минна, потом один за другим вынырнули три гнома.
Долгое время никто не сказал ни слова. Все долго откашливались, сплевывали и пытались отдышаться, дрожа то ли от страха, то ли от холода.
– Поверить не могу, что мы выжили! – воскликнула Мойя. Голова ее была опущена, с волос капала вода.
Брин кивнула.
– С тех пор, как та тварь меня разбудила, я раз пять думала, что умерла! Это был рэйо?
Все ждали ответа Сури, но она промолчала. Мистик стояла поодаль, глядя на водопад.
– Да, – ответила Персефона. – Мы так думаем.
Брин содрогнулась.
– Вы тоже приложились головой о камень? – поинтересовалась Мойя.
В ответ раздались стоны.
– Почему ты ничего не сделала? – спросил Потоп у фрэйи, и сидевший возле брата Мороз мрачно кивнул. – Ты могла его остановить. Убить в один миг. Мы там чуть не погибли!
– Тот рэйо по сравнению с Бэлгаргаратом ничто! Демон… Я даже описать его не могу, разве что скажу, что рэйо рядом с ним – букашка. Мы чуть не погибли, а ты просто стояла! – крикнул Мороз.
Арион посмотрела на его встопорщенную бороду и ничего не ответила.
– Ты же миралиит! – возмущенно воскликнул гном. – Мы видели, на что ты способна. Что случилось? Почему ты не использовала силу своего так называемого Искусства?
Арион отвернулась, глядя на ревущий поток воды.
– Отвечай! – крикнул Мороз.
– Она хотела, чтобы действовала я, – проговорила Сури.
Головы повернулись к ней. Гномы немного поразмыслили, и Потоп обратился к Сури:
– Тогда почему же ты ничего не сделала?
Арион сердито проговорила по-фрэйски:
– Она еще учится, и мы сейчас не в классной комнате! Нельзя проснуться однажды утром и уметь двигать горы.
– Когда нас пытается убить какая-то тварь, неужели самое время для учебы? – прорычал Мороз. – Хочешь учить девчонку – учи себе, но если речь идет о наших жизнях, ты должна вмешаться!
– Ей нужна практика. В спокойной обстановке нужда в Искусстве возникает редко. Лучшие условия для обучения – опасные ситуации, когда надо думать и действовать быстро. Это дает эмоции и добавляет силы. Стресс способствует обучению. Ведь речь идет об Искусстве, а не о мече или паре ботинок.
– Чтобы выковать приличный меч, требуются долгие годы практики, – возразил Мороз.
– Разумеется. Сколько времени требуется, чтобы постигнуть ритмы и устройство мироздания? Ни готовой формулы, ни пошаговых инструкций не существует. Ведь это Искусство – процесс интуитивный, метод проб и ошибок. Им овладеваешь через практику, выясняя, на что каждый ученик способен или неспособен. Что допустимо и что опасно. Что можно выдержать, а что гибельно… Ты считаешь, что Сури менее сильна, чем я, но ты не знаком с Искусством и не можешь оценить ее потенциал. Поверь, если ваш Бэлгаргарат настолько жуткий, как ты утверждаешь, то Сури справится с ним куда лучше меня.
Арион содрогнулась и, перейдя на рхунский, сказала Сури:
– Мне холодно, я промокла насквозь и устала объяснять свою методику. Сури, будь любезна, сделай что-нибудь! Я про холод и мокрую одежду.
– Нам нечего жечь, – вздохнула Роан.
– Ну и что? – Арион повернулась к Сури.
Мистик кивнула, подняла руки, словно собиралась поиграть с веревочкой, забормотала что-то и начала напевать. Пальцы Сури заплясали в воздухе. Потом она остановилась и умолкла. Не успела Персефона усомниться в успехе, как Сури хлопнула в ладоши, и появился язычок пламени. Не костер, просто маленький огонек, танцующий на каменном полу.
– Вот сюда. – Арион указала на центр пещеры. – Переведи его сюда.
Желто-оранжевый огонек подпрыгнул и устремился к центру. Все шарахнулись в сторону. Мойя споткнулась и едва не упала в лужу. Даже Минна зарычала на танцующее пламя.
– Теперь, – велела Арион, – заставь его вырасти.
Сури посмотрела на огонь и зашептала, сжав кулаки. Пламя медленно раздвоилось, потом разделилось на три части, заискрилось и загудело. Вскоре в пещере пылал обычный костер. И хотя в нем ничего не горело, жар, тем не менее, шел, и все радостно окружили огонь, позабыв про страх и радуясь знакомому теплу и свету.
Напев Сури изменился, она выбросила руки вперед и сделала ими пару движений. Когда девочка закончила, Персефона с удивлением обнаружила, что с нее больше не капает вода. От макушки до обуви все стало совершенно сухим. Судя по изумленным взглядам, не говоря уже о высохших волосах, мехе и бородах, то же самое произошло и с остальными.
Арион одобрительно кивнула и наградила Сури улыбкой.
– Хорошо! Очень хорошо.
* * *
Персефона расположилась возле воды на плоском камне, прислонившись спиной к стене. Сидеть было удобно, а благодаря костру Сури – даже тепло. При свете пламени выяснилось, что пещера не такая уж большая – всего лишь промоина в камне, затерянная глубоко под землей, вдали от мира света. Вдруг Персефона и остальные умерли? Примерно так она и представляла себе смерть – темно, жестко и холодно.
Духи отважных воинов отправляются в Элисин, где красиво, зелено и тепло. Для остальных есть Рэл, если они прожили достойную жизнь, и Нифрэл, ниже Рэла, если нет. Все три царства Пайра находятся под землей – глубоко-глубоко внутри Элан. Умерли они или нет, Персефона и представить не могла, где им еще быть. Либо они прошли через главный вход по приглашению, либо случайно проскользнули в неохраняемую расселину. Впрочем, итог один: им придется остаться здесь. Чем же заняться человеку после смерти? Живым этот вопрос кажется странным, однако для недавно умерших становится невероятно важным. Персефона пожалела, что не задавала больше вопросов при жизни. Она не предполагала, что смерть штука настолько сложная.
Через несколько часов – сложно сказать, сколько прошло времени, потому что теперь оно вряд ли существовало – некоторые забылись сном. Брин даже не пыталась уснуть, несмотря на заверения Персефоны, что она лично за ней приглядит. У Персефоны перед глазами все еще стояла жуткая картина: малютку Брин утаскивают прочь, рот ее закрывает бледная рука. Вряд ли хоть одна из них когда-либо будет спать спокойно.
Сури сидела в стороне, тихо переговариваясь с Арион. Мойя, Дождь и Потоп взобрались на скалу и искали проход. Персефона слышала, как они обрушивают слои породы, как ворчит Потоп и ругается Мойя. Насколько она могла судить, только Дождь все делал молча.
– Как думаешь, мы мертвы? – спросила Персефона у Мороза.
Седобородый гном сидел у огня, вытянув ноги и оперевшись спиной о скалу. Он удивленно поднял брови и хихикнул.
– Ты смеешься потому, что да или потому, что нет?
– Пока мы очень даже живы.
Персефона сомневалась, можно ли принять его суждение за факт, но Мороз был весьма уверен в своей правоте. Впрочем, Персефона тоже не чувствовала себя мертвой.
– Тогда где же мы?
– Понятия не имею. Так глубоко я еще не забирался. Всю дорогу мы шли вниз – где-то с полмили или даже три четверти. Дождь сказал бы точнее, он горняк. Если тебе нужен дом или крепость, это ко мне. Если тебе нужен канал или колодец – к Потопу. Если хочешь узнать про камень, про темноту, про ходы Нэйта – поговори с Дождем. Он тебе объяснит, где мы находимся. Клянусь, я – хороший строитель, Потоп – еще лучше, только не вздумай передавать ему мои слова! Дождь… Дождь совершенно особый случай. Даже среди наших самых уважаемых горняков он – живая легенда.
– Поэтому он носит на шее золотой торк?
Мороз кивнул.
– Главный приз на соревновании в Линден-Лотт восемь лет назад. Там собрался весь Бэлгрейг, и Дождь ушел победителем. Он невероятно талантлив! Этот парень копает даже во сне. Потому-то он и здесь, потому и стал горняком. Ему постоянно снится девушка, зовущая его из тьмы, вроде как со дна мира. Вроде как ей нужна его помощь. Он был совсем малышом, когда начались такие сны. Нэйт – самое глубокое место на лике Элан, поэтому он с радостью ухватился за наше с Потопом приглашение. Впрочем, мне думается, что даже Нэйт недостаточно глубок, чтобы отыскать некоторые вещи… Хотя Дождь и не нашел свою девушку из сна, он наверняка знает, где мы.
– Хорошо, потому что еды у нас немного. Почти все припасы остались наверху.
– Вероятно, прямо сейчас рэйо смакует мой изюм! – Мороз насупился и пошевелил ногами, скрестив их у голеней. – Не зря я спал в ботинках.
– Мороз? – окликнула его Персефона, не зная, как лучше спросить.
– Чего?
– Ты боишься?
– Чего именно?
– Я не представляю, как мы отсюда выберемся.
Мороз презрительно фыркнул.
– Ты перепугаешься, если провалишься под пол своего чертога и угодишь в погреб?
– Нет, но…
– Вот и я. Нэйт – наш дом. Здесь мы учились копать, рыть тоннели, работать с металлами и гранить драгоценные камни. Здесь мы стали бэлгрейглангреанами. Знаешь, когда-то мы тоже были рослыми как вы. После долгой жизни под землей Дроум одарил нас компактными размерами, чтобы облегчить нам работу и передвижение. На поверхности вы, дылды, чувствуете свое превосходство. Под землей же лучше быть коротышкой. Я дома, поэтому мне ничуть не страшно.
– Но ведь отсюда не выбраться, и еды очень мало!
– Мало еды? Да ее тут полно, только она немного другая. Честно говоря, я не любитель кухни подземного мира.
– И что тут едят?
– Пещерных жуков, мокриц, рачков, сверчков, пауков, саламандр и пещерную рыбу. И, конечно же, многоножек.
– Многоножек?!
Мороз коротко кивнул.
– Под землей они вырастают такими крупными, что справляются даже с летучими мышами.
Персефону передернуло.
– Мы смогли бы прожить тут сколько угодно, если бы захотели.
И что это за жизнь – загробная? Сидеть в темной ловушке и есть многоножек… Похожи, боги сочли ее недостойной и отправили не в Рэл, а в Нифрэл.
– Единственное, чего я боюсь, – Бэлгаргарата, – признался Мороз. – Чем глубже, тем ближе к нему. Видимо, вода заглушала нашу возню, но теперь мы совсем рядом. И я уже начал жалеть, что пригласил миралиита!
– Я все слышу, – проговорила Арион с противоположного угла пещеры.
Мороз нахмурился.
– Будь прокляты их уши!
Возня у них за спиной стала громче.
– Ну? – спросил Мороз. – Как оно там?
– Ничего, – мрачно ответила Мойя. – Еще одна скала.
– Дождь, госпожа желает знать, где мы, – указал на Персефону Мороз. – Она думает, нам отсюда не выбраться.
Самый маленький из трех гномов с огромной киркой посмотрел на Персефону. Его глаза немного расширились, губ коснулась едва заметная улыбка. Из-за короткой бороды увидеть на его лице улыбку было проще, чем у его собратьев. Он покачал головой.
– Выберемся.
– Ты знаешь, где мы?
Он пожал плечами.
– Глубоко. Ниже Рол-Берга. Наверху находится Великая Котловина. Думаю, несколько хороших ударов киркой, и я пробью проход. Конечно, тогда мы утонем. – Он указал наверх и вправо. Вон там – Глубокая Шахта… собственно, по ней сюда и стоило спускаться. Разве что…
– Разве что мы спустились гораздо глубже, верно? – спросил Потоп.
Дождь кивнул.
– Когда вы играли в прятки с Бэлгаргаратом, вы забирались так далеко? – спросила Персефона.
– Не совсем сюда, но почти.
– Теперь уже близко? – уточнил Мороз.
Персефона не сразу поняла. Что именно близко?
Дождь оглянулся на скалу и кивнул.
– Это путь к Темной Развилке. Тут есть стык между плитами, который я смогу открыть, чтобы мы все протиснулись. По ту сторону – Агава.
Пока он не произнес последнее слово, Персефона была уверена, что речь идет о демоне, и ее не радовало, что он так близко. Но когда Дождь упомянул Агаву, трое дхергов обменялись весьма серьезными взглядами. Неужели тут есть нечто гораздо хуже Бэлгаргарата?
– Что такое Агава? – спросила она.
Дхерги проигнорировали вопрос. Мороз присоединился к собратьям, и они, отойдя в сторонку, стали тихо переговариваться.
– Станешь копать – привлечешь демона, – заметил Мороз.
– Мы ведь за этим сюда и шли! – напомнил Потоп.
– Просто я не думал, что мы встретимся с ним настолько глубоко.
– Какая разница? Вопрос в том, убьет ли его фрэя, когда он появится?
– Эх, мы слишком близко к Агаве…
– Что такое Агава? – снова спросила Персефона, на этот раз более настойчиво.
– Камера, – ответил Мороз.
– Какая такая камера? – не поняла Мойя.
– Камера, где сидел Некто Древний. – Потоп проговорил это как почти непреложную истину.
– Что за Некто Древний? – спросила Персефона. – Потрудитесь-ка объяснить!
Мороз и Потоп дружно вздохнули. Мороз приглашающим жестом вытянул руки к Потопу, и тот обреченно опустил плечи.
– Нашим предкам было мало города, который они выстроили внутри горы. Они вгрызались в землю до тех пор, пока не обнаружили Агаву – камеру, окруженную стеной гладкого черного камня. Камера находилась так глубоко, что предки решили, будто достигли дна мира… Однако по ту сторону кто-то был. Они его слышали, разговаривали с ним.
– Как такое возможно? – спросила Персефона.
– Неизвестно. Это существо могло оказаться одним из нас или фрэем, или даже рхуном. Хотя тогда твой народ еще не пришел в мир… Он сказал, что пленник, и попросил его выпустить. Вполне понятно, что наши предки задумались. Что за существо станут держать столь глубоко под землей? Кто посадил его в камеру? Как? Почему?
Мойя присела, завороженно глядя на дхерга. Арион с Сури тоже прислушались. Как, естественно, и Брин.
Потоп продолжил:
– Он заявил, что старше богов. Старше Дроума и Феррола.
Арион кашлянула.
– Он сказал, что его заточили безвинно, и перепробовал все средства, убеждая наших предков выпустить его на волю. Он предлагал дары, и наконец наши пращуры, преисполненные жалости, освободили Древнего. В награду за щедрость коварный Древний натравил на них демона Бэлгаргарата.
– Предполагалось, что Древний охранял нечто огромной ценности, – признался Потоп. – Якобы внутри Агавы лежало сокровище. Вполне объяснимо, что после его ухода наши предки вошли туда. И тогда они обнаружили Бэлгаргарата. Он убил сотни и…
– Остальное она слышала от Гронбаха, – заметил Мороз.
Персефона оглядела гномов.
– Вы пытались проникнуть в Агаву за сокровищем. Если бы не вы, Бэлгаргарат до сих пор беззаботно гонялся бы за стукалками!
– Мы и не предполагали, что он до сих пор там. Прошло шесть тысяч лет! – взорвался Мороз. – Шесть тысяч! Он должен был давно умереть! Столько не живут ни деревья, ни даже фрэи! Мы считали, что если Бэлгаргарат и правда существовал, то он давным-давно потерял силу или ушел. Мы не сомневались, что закон, запрещающий входить в Нэйт, не более чем предрассудок. Мы собрали отряд, чтобы вернуть наше наследие и воскресить славное прошлое!
Персефона скривилась.
– Сперва великан, потом демон, а теперь речь идет о древнем чудище, вызванном к жизни существом, которое старше самих богов?
Потоп посмотрел на Мороза, затем снова на Персефону.
– Ну да, мы опустили пару мелких подробностей.
– Я бы сказала, довольно важных подробностей! – заявила Мойя.
– Может, хотите рассказать нам еще что-нибудь? – поинтересовалась Персефона.
– Нет, это, собственно, все, – ответил Потоп. – Главное, он большой и должен умереть. Идея, что с Бэлгаргаратом можно справиться, не убивая, принадлежит им. – Он указал на Сури и Арион.
– Значит, можно? Я имею в виду, его можно убить? – спросила Персефона.
– Миралиит создала гору Мэдор и убила десятки тысяч наших. Подобная сила наверняка одолеет Бэлгаргарата.
Персефона покачала головой с несчастным видом.
– Нет, это уже слишком. Тут мы бессильны. Надо возвращаться. Это не наша битва, и я не могу просить Арион и Сури…
– Еще как ваша! – заявил Мороз. – Что будет, когда Бэлгаргарат выберется из Нэйта? Конечно, сперва он опустошит Бэлгрейг, но что потом? Думаете, его остановит узкий пролив? Когда вы встретили нас в Серповидном лесу, мы бежали на север, гадая, где он нас не достанет. Бэлгаргарат – воплощение абсолютного зла. Самая цель его существования – убивать: и нас, и вас, и фрэев. Ему все равно. И если он не остановился за шесть тысяч лет, он не остановится никогда!
Персефона посмотрела на Арион; та закрыла глаза и покачала головой.
– Послушайте, – сказал Мороз, – Дождь может вывести нас на поверхность, но ему придется копать. Это привлечет демона, и не успеем выбраться, как он нас настигнет. Либо вы сразитесь с ним здесь, либо ждите, пока он добредет до Тирре и Эстрамнадона. По-моему, уж лучше здесь.
Персефона повернулась к Дождю.
– Где самый короткий путь наверх?
Он указал на скалу.
– С другой стороны.
Персефона прищурилась, сделавшись похожа на Падеру.
– И ты можешь через нее пробиться?
Дождь кивнул.
– Только это привлечет демона.
– Думаю, мы с ним справимся, – сдалась Арион. Фрэя коснулась руки мистика и добавила: – Сперва мне нужно немного побыть с Сури. А вы пока поешьте и попробуйте поспать.
Роан кивнула, порылась в сумке и выудила остатки провизии, выданной дхергами.
– Последняя трапеза? – спросила Мойя.
– Будем надеяться, что нет, – улыбнулась ей Арион.
