Однажды давным-давно Сури имела глупость разворошить осиное гнездо. Ей было восемь. С ветви клена свисал то ли фрукт, то ли огромный комок цвета глины. Тогда Сури еще не повстречала Минну, иначе волчица наверняка отсоветовала бы ей сбивать странный серый гриб ивовым прутом. Из них двоих Минна всегда была умнее. Сури саданула гнездо изо всех сил, и оно упало прямо к ее ногам, как она и хотела. Девочка собиралась разрезать его и рассмотреть. Она обожала яблоки и клубнику, а этот плод был гораздо крупнее. Хотя снаружи он не выглядел аппетитно, внутри вполне могло прятаться лакомство – орехи тоже на вид неказисты.

Едва плод коснулся земли, как из него вылетели тучи жужжащих насекомых. Сури расстроилась: если там столько козявок, то фрукт наверняка сгнил. И все же ей хотелось посмотреть, что внутри. Она ударила еще раз, и содержимое вывалилось из плода злобно шипящей волной. Несмотря на юный возраст, Сури распознала опасность… Шесть лет спустя, в стране маленьких человечков, Сури испытала то же гнетущее чувство. Стоя с остальными у подножия широкой лестницы, она услышала топот ног – вниз мчались полчища дхергов. Девочка надеялась, что знакомство с ними окажется менее болезненным, чем с осами.

В отличие от насекомых при виде Сури и ее друзей человечки остановились как вкопанные. Их было около пятидесяти, многие носили бороды. Одежды дхергов пестрели синими, оранжевыми, красными и желтыми цветами, напоминая Сури птичку, иногда прилетавшую в Серповидный лес по весне. На их лицах мешались шок, страх и злоба. Наконец вперед вышел гном с самой длинной и белой бородой, одетый в желтую рубаху и темно-синий жилет.

– Йонс! – крикнул он, обращаясь к Морозу.

Или к Потопу? Сури вечно их путала. Мороз быстро залопотал на грубом отрывистом языке. Речь Мороза вызвала пронзительные крики, и вскоре Мороз с Потопом вместе орали на человечков, стоявших на лестнице. Сури не понимала ни слова, кроме упоминаний эльфов и рхунов, а однажды Мороз назвал имя Персефоны. Вождь пыталась разобрать, о чем идет речь, и смотрела на дхергов с недоумением и тревогой. «Я понятия не имею, что происходит; надеюсь, что все обойдется» – так воспринимала Сури безмолвный язык нахмуренного лица Персефоны. Именно с таким выражением на нее часто смотрела Минна.

Издалека донеслись громкие голоса. Вбежали люди – точнее, маленькие человечки с бородами – и окружили Сури с ее друзьями. Вновь прибывшие держали в руках длинные шесты, увенчанные огромными лезвиями, и пики из серого металла. Из такого же металла были их доспехи и закрывающие лица шлемы.

– Ничего не делай! – предупредила Арион Сури на фрэйском.

Сури задумалась, что Арион имела в виду и почему ей нельзя этого делать.

Человечки в шлемах принялись теснить группу прибывших к боковому коридору. Раньше Сури с Арион стояли позади всех, теперь оказались во главе процессии. Они прошли длинным коридором, спустились на один лестничный пролет, завернули за угол и наконец остановились перед металлической дверью. Один из человечков протиснулся вперед, отпер ее и знаком велел заходить.

Арион обошла Минну, взяла Сури за руку и втянула внутрь. Остальные тоже зашли, и дверь захлопнулась.

Сури не любила тесных мест, из которых нельзя выйти. К ролам она притерпелась, потому что знала, как их отпирать. В первый раз она запаниковала и стала биться о каменные стены. Неизвестно, что случилось бы, не будь рядом Туры. И вот теперь, стоя в темноте, Сури вцепилась в руку Арион, словно только она и связывала девочку с миром живых.

Сквозь тонкие щели вокруг двери в камеру проникал зеленый свет, позволявший разглядеть лица. Больше не было видно ничего – ни пола, ни стен. Сури пыталась представить, что находится в просторном помещении, например, в пещере. Также она убеждала себя, что дверь не заперта на засов, хотя девочка и слышала его лязг. Может, звякнуло что-то совсем другое.

– Что происходит? – спросила Мойя.

– Понятия не имею, – ответила Персефона. – Мы все тут? Я ничего не вижу.

– Сури, – раздался в темноте голос Арион, – призови свет.

– Как?

– Чтобы создать свет, тебе нужно найти струны. Ты наверняка их видела, когда пыталась освободить великана.

Сури знала, о чем говорит Арион, и в то же время не знала. С Турой бывало то же самое. Старуха-мистик выдавала нечто вроде: «Сходи в погреб и принеси корзинку с кошачьими ушками». Тура говорила так, будто Сури постоянно возилась с кошачьими ушками. Ничего подобного! Сури знала, где находится погреб, знала, что такое кошачьи ушки, и прекрасно знала, что такое корзина, только в подвале никогда не было корзины с кошачьими ушками! Сури с трудом понимала, чего именно Тура от нее добивается. То же самое и с Арион – найди то, что вроде бы найти легко… В прошлый раз она искала то, что велела Арион, и случайно убила Рэпнагара, а ведь тогда она была на открытом пространстве! Вдобавок ей пришлось бы выпустить руку Арион…

– Я не смогу.

– Не надо, Сури, – успокоила ее Персефона. – Роан, ты здесь?

– Да.

– Брин?

– Я здесь.

– Мороз?

Нет ответа.

– Потоп? Дождь?

По-прежнему нет ответа.

Сури сказала:

– Минна здесь.

– Ну, слава Великой Праматери! – воскликнула Мойя, и Персефона вздохнула.

– Что происходит? – поинтересовалась уже Брин.

– Нас… – начала Арион на рхунском, потом сбилась и перешла на фрэйский. – Как сказать – заключили под стражу за преступление?

– Мы под стражей? С чего ты взяла? – спросила Персефона.

– Язык дхергов похож на древний фрэйский. Я поняла не все, но достаточно.

– Почему мы под стражей? – воскликнула Брин. – Что мы такого сделали?

Сури стояла рядом с Арион, поэтому видела ее лицо лучше всех. В слабом свете оно казалось призрачно-зеленым. Фрэя наморщила брови, пытаясь подобрать нужные слова. Сури знала, что Арион из тех, кто не любит ошибаться.

Как следует поразмыслив, фрэя сказала:

– Дхерги не пускают чужаков в Бэлгрейг. Большая проб… для нас это большая проблема.

Сури задышала быстро и крепче стиснула руку Арион. С закрытой дверью справиться не сложно. Если дверь за спиной просто закрыта, она сможет открыть ее в любой момент.

– Так зачем же Мороз нас пригласил, если иноземцам сюда нельзя? – спросила Персефона.

– Не знаю, – медленно ответила Арион, четко выговаривая слова. – Думаю, наши трое дхергов в чем-то провинились. Сильно провинились.

– Ты про великана?

– Пожалуй.

– Так нам придется разбираться с ним или нет?

– Они есть… они это обсуждают. Поэтому пока мы ждем. Все будет хорошо.

Сури услышала, как дверь дрожит при соприкосновении с косяком.

– Мы заперты в комнате, – заметила Мойя. – Разве это хорошо?

«Не заперты! Мы не заперты. Арион сможет сорвать засов. Я не заперта!»

– Наказание за проникновение на земли дхергов – смерть, – пояснила Арион. – Запертая комната – гораздо лучше, правда?

Повисла долгая пауза, потом Мойя ответила:

– Гораздо лучше.

Сури не хватало воздуха. Вдохи получались короткие – вместо того, чтобы дышать, она пыхтела.

– Что будет, если они не договорятся? – поинтересовалась Брин. – Нас убьют?

– Арион, если до этого дойдет, ты ведь сможешь что-нибудь сделать? – спросила Персефона.

Арион замялась.

– Сури сможет.

К мистику повернулись призрачные лица. Сури покачала головой.

– Главное, позволь себе действовать, – сказала ей Арион на фрэйском. – У тебя дар! Таких мощных задатков я не встречала ни у кого из своих учеников. Тебе просто нужен опыт. Ты способна сорвать дверь с петель или разрушить стены вокруг нас.

Сури уставилась на призрачное лицо Арион. Знает ли она?..

– Сури, стоит тебе захотеть, и все дхерги в радиусе мили уснут. Тогда мы сможем взять любой корабль и призвать попутный ветер, который отвезет нас домой за считаные часы. Лишь расправь крылышки и пойми, что пора лететь. – Арион помолчала и мягко добавила: – Стоит тебе захотеть, и ты перевернешь горы.

– Не хочу я трогать горы, – пробурчала Сури и мысленно добавила: «хорошо бы открыть эту дурацкую дверь».

– Знаю. – Наверное, виной тому был тусклый свет, только вид у Арион стал такой грустный, будто она вот-вот заплачет. – Ты напоминаешь мне Фенелию. Она тоже не хотела принимать свой дар. И верила, что именно поэтому он ей и дан. Она оставалась невосприимчива к соблазнам Искусства, ее не трогало могущество, которое чувствуешь, касаясь струн мироздания. Не поддаваться искушению силой – дар очень редкий. Он был у Гилиндоры Фэйн и у Фенелии. Видимо, этот дар есть и у тебя.

– Я не знаю этих людей.

Арион покачала головой.

– Неважно. Когда придет время, ты станешь самой прекрасной бабочкой.

– Давай, отопри! – воскликнула Мойя, тряся дверь.

Сури испуганно отпрянула.

– Но… но… если Сури не сумеет, ты ведь нас спасешь, Арион? – спросила Персефона.

Арион надолго задумалась и наконец мрачно проговорила, будто давала клятву:

– Да. Я сделаю это ради тебя.

В темноте комнатки и при полной неопределенности положения секунды тянулись как дни. После освобождения Персефона подсчитала, что их продержали взаперти считаные минуты – уж точно меньше часа. Когда человечки вернулись, они больше не кричали и не тыкали в женщин копьями. Вместо этого весьма упитанный дхерг с рыжей бородой, лысой головой и в длинной тунике цвета мяты объявил дрожащим голосом:

– Будьте столь любезны, идите за мной.

Хотя сопровождение следовало спереди и сзади процессии, безликие солдаты с серым оружием исчезли. На смену им пришли хорошо одетые гномы, хотя и с мечами на поясах.

Персефону и остальных вели по коридорам, пока она совсем не запуталась. Впрочем, она и так не нашла бы дорогу к кораблю. Она думала, что их приведут в тронный зал вроде той огромной палаты с высоким куполом, которую она видела в Алон-Ристе. Между тем они очутились в кабинете, где их уже ждали Мороз, Потоп и Дождь.

Кабинет был небольшой, но места хватило всем. В передней части ярко горел красивый камин, высеченный в форме звериной пасти, и заполнял комнату теплым приятным светом. Рядом находился крепкий удобный стол, на котором лежали всевозможные инструменты, металлические стружки и старые ящички из промасленного дерева, набитые всякими металлическими же мелочами. Поверхность стола покрывали глубокие царапины. Сбоку от него валялась груда промасленных тряпок, в углу стояло металлическое ведро с желтой жидкостью – видимо, от него и исходил резкий запах смолы, пропитавший всю комнату. По бокам камина располагались полки и шкафчики с маленькими ящиками, оснащенные белыми мраморными ручками. На стене слева висел странный кусок выделанной звериной шкуры – очень тонкой – и на нем причудливая картинка: сотни переплетенных круговых линий, как на стволе спиленного дерева. Стена справа целиком состояла из окна – девять квадратных кусков стекла. Стекло! Персефоне доводилось видеть его в Алон-Ристе, и она не знала никого, кроме Арион, кто видел бы нечто подобное. Поскольку снаружи стояла ночь, стекло волшебным образом отражало комнату.

– Прошу, садитесь. – Рыжебородый дхерг указал на стулья. Сам хозяин опустился на колченогий табурет за столом. – Гронбах Эйк Пригмур, Мастер Ремесел и мэр Кэрика, – представился он с сильным дхергским акцентом. – Насколько я понимаю, вас пригласили эти трое?

Все посмотрели на Персефону, даже Арион.

– Да, – ответила она. – Мы узнали, что у вас возникла проблема с великаном, и прибыли посодействовать в обмен на оружие.

– О каком именно оружии идет речь?

Персефона поняла, что не обдумала этот момент. Ее народ всегда использовал копья и топоры, но, вероятно, лучше подошли бы мечи и щиты…

– Мечи. – Она решилась. – Такие, что выдержат схватку с фрэями.

Гронбах заметил, как Мороз и Потоп переглянулись, и нахмурился.

– Зачем?

– Мы собираемся с ними воевать.

Глаза Гронбаха изумленно округлились, и он посмотрел на Арион.

– Странно… очень странно. – Он потеребил кусок сверкающего серого металла в форме буквы «г». – Мы с фрэями заключили пакт. Крайне суровый для нас и недвусмысленный.

– Он запрещает вам торговать оружием? – спросила Персефона.

Гронбах поднял взгляд.

– Ну, не совсем. Просто никому и в голову не пришло… Я не представляю, как они… Очень странно! – Он снова посмотрел на Арион, на этот раз с подозрением. – Думаю, лучше отправить вас домой и сделать вид, что ничего подобного не было и в помине.

– Только не это! – воскликнул Потоп, и Персефона поняла, что, пока они сидели взаперти, здесь шли бурные обсуждения.

– Они – наша единственная надежда, – напомнил Мороз спокойнее.

– Мы даже не знаем, справятся они или нет, – ответил Гронбах.

– Разве стали бы мы рисковать жизнями, если бы не знали наверняка?! – не выдержал Потоп и указал на Арион. – Она – миралиит, совсем как Фенелия. Мы видели: она разверзла землю, и та поглотила великана. – Гном указал на Сури. – Девчонка – ее ученица и убила того великана. Если кто и может нам помочь, так это они!

– Позволь им попробовать, – сказал Мороз. – У нас нет другого выбора.

– Все из-за вас! – рыкнул Гронбах. – Не жилось вам спокойно! Он сидел там более шести тысяч лет. Три сотни наших храбрейших воинов отдали жизни, чтобы засадить его в ловушку, а вы… – Гронбах снова посмотрел на Арион. – Мы друг друга терпеть не можем, твой народ и мой. Нас разделяет океан крови! Закон един для всех. Если я пущу вас в глубины нашего священного города Нэйт, то меня бросят в пламя Друминдора, как и этих троих.

– Разве ты не правитель своего народа? – спросила Персефона.

Брови Гронбаха взлетели.

– Конечно, нет! Говорю вам, я всего лишь мэр Кэрика.

– Тогда почему бы не поговорить с главой вашего народа? – Персефона обратилась к Морозу, который быстро покачал головой.

– У нас больше нет короля, – объяснил Дождь в повисшем молчании. – Мидеон был последним из бэлгрейглангреанских монархов. С его дочерью Беатрисой прервалась династия и умерла монархия.

– Тогда кто у вас главный? – спросила Персефона.

Гронбах пришел в замешательство.

– Э-э… никто.

– У каждого города и деревни есть мэр или совет, – пояснил Дождь.

– Мы надеялись решить эту проблему тоже, – проговорил Мороз, шагнув вперед. – Нужно вернуть Каменный трон, короновать нового короля, восстановить монархию и былое величие нашего народа! Отсутствие единого правителя обрекло нас на мелкую грызню и бесконечные споры из-за ерунды. В каждой деревне – свои порядки. Мы даже телегу перегнать из Линден-Лотта в Друминдор не можем, потому что дорога меняет ширину на протяжении всего пути. И как тут довести до конца хоть одно дело? Теперь мы не лучше рхунов! Ремесла страдают особенно сильно. Мы утрачиваем навыки, потому что инструменты и секреты предков погребены в горе!

Персефона обратилась к Гронбаху:

– Значит, поскольку ты главный, по крайней мере, здесь, то можешь заключить сделку? Если тебя останавливать некому…

– Ты что, не слушала? Меня остановит любой! Соберется толпа, меня швырнут в пламя Друминдора, и никаких тебе проблем с нестандартными дорогами! – Гронбах сердито зыркнул на Мороза и погладил свою длинную бороду, водя глазами из стороны в сторону. Он попыхтел, постонал, затем обреченно вздохнул. – И все же, если не предпринять вообще ничего…

Гном встал и подошел к рисунку на стене.

– Два дня назад Бэлгаргарат добрался до Великой Наковальни. – Он постучал по рисунку. – Эхо и Кхем повели отряды, чтобы запечатать Великие Ворота в Рол-Берге. – Он указал на другую точку. – Их усилия оказались напрасны… Нам осталось недолго. Кхем считает, что недели три.

– Две, – с уверенностью поправил его Дождь.

– Две? – недоверчиво повторил Гронбах.

Мороз и Потоп кивнули.

– Если Дождь говорит, что две, – заверил Мороз, – значит две.

Плечи Гронбаха опустились, руки беспомощно упали, голова склонилась.

– Мы обречены!

– Гронбах, – воскликнул Мороз, – если это сработает, Нэйт снова будет открыт! Мы наконец вернемся домой!

– А если нет…

– Тогда ты погибнешь гораздо раньше, еще до Друминдора. Они, – Мороз указал на спутниц Персефоны, – наш лучший шанс. Может, даже единственный. С ними миралиит. Фенелия сотворила гору Мэдор на раздавленных телах воинов Десятого и Двенадцатого легионов! Бэлгаргарат точно будет сокрушен!

Гронбах как будто успокоился.

– Мы не станем ничего делать без платы. Нам нужно оружие, – напомнила Персефона.

Мэр Кэрика поднял взгляд и невесело рассмеялся.

– Если сумеете нам помочь, то народ бэлгрейглангреан даст вам… мы дадим вам десять бронзовых мечей.

– Ты шутишь?! – взорвалась Мойя. – Десять! Этот великан угрожает вашему существованию, а ты предлагаешь нам десять мечей? Размечтался!.. Отправь нас домой, как хотел с самого начала.

– Мойя, перестань. – Повернувшись к Гронбаху, Персефона сказала: – Мне нужно десять тысяч бронзовых мечей.

– Десять тысяч? – выкатил глаза Гронбах. – Не бывать такому!

Персефона стиснула челюсти и вперила в него взгляд.

– Могу предложить сотню клинков, – произнес гном.

– Тысячу! – потребовала Персефона. – Это на девять тысяч меньше, чем мне нужно.

– Пусть так, цифра все равно смехотворная. Я не смогу выковать тысячу бронзовых клинков. Просто не из чего.

– Как насчет этого материала? – спросила Арион, указывая на кусок серого металла, которым он играл.

Гронбах опустил взгляд.

– Да это так, ерунда… – Он замялся и сунул кусочек в ящик стола.

– Ведь ваше оружие сделано из него?

– Не твое дело.

Персефона тут же сообразила.

– Ну конечно, вы используете серый металл, и у вас его наверняка много. Нам нужна тысяча клинков!

– Предлагаю сотню бронзовых клинков, – проговорил Гронбах.

– Тогда разбирайтесь со своим великаном сами! Я не смогу вступить в войну с сотней мечей, из какого материала они бы ни были сделаны. Дай мне тысячу клинков, какими пользуются твои люди, либо отправляй нас обратно.

Гронбах подергал себя за бороду и посмотрел на Мороза, Потопа и Дождя. Гномы ободряюще закивали.

– Ладно. Дам тысячу клинков, только не говорите фрэям, откуда они у вас. Фрэи поймут, что оружие бэлгрейглангреанское, однако про меня им знать ни к чему. Идет?

– Идет, – сказала Персефона, вставая. – Мы избавляемся от великана, вы даете нам тысячу мечей из серого металла.

– Великан? – Гронбах замялся. – Разве вы не знаете, что Бэлгаргарат вовсе не великан?

– Они говорили… – Персефона посмотрела на Потопа.

– Ну, размеров он огромных, так что в принципе они правы, вот только он не грэнмор.

– А кто же он? – спросила Арион.

– Бэлгаргарат – демон.