Глава 12
Совет в Тирре
«Знаменитый Совет в Тирре, о котором все отзываются столь высоко, не представлял собой ничего великого. Особым красноречием вожди не отличались, не были они ни гениями, ни бескорыстными героями. Событие, изменившее ход истории человечества, на деле оказалось сборищем глупых и тщеславных мужчин, усевшихся в круг».
«Книга Брин»
День выдался теплый и солнечный, поэтому совет вождей проходил во дворе. В отличие от Рэна, обитатели Тирре не селились возле чертога вождя. Давным-давно рыбаки, ремесленники и купцы перебрались из далля в поселение Верн на берегу, чтобы не ходить туда-сюда каждый день. Наверху остались лишь вождь с семьей и слуги, причем строение было куда больше того, в котором жила Персефона. Благодаря отсутствию хижин вокруг чертога, двор при нем был открытый, прохладный, величественный и мрачный. По центру поставили семь кресел. Слуги Липита вынесли из погребов кувшины с медом. Отказ от угощения обидел бы хозяина, однако Персефона хотела остаться в ясном уме, поэтому собиралась лишь пригубить напиток. Она едва не передумала, обнаружив, что мед не только вкусный, но и холодный.
Присутствовали все семеро вождей рхунов, и Персефона знала каждого, кроме Элварда, нового главы клана Нэдак. Болезненно худой мужчина с жирными волосами облачился в рваную ли-мору в коричнево-желтую клетку – цвета своего клана. Липит усадил Персефону по правую руку, потому что именно она созвала собрание, Рэйта – рядом с ней, видимо, потому что они прибыли вместе. Персефона не ожидала увидеть Рэйта и надеялась, что он передумает. Вдруг ей все-таки удалось вбить хоть немного здравого смысла в его упрямую дьюрийскую голову?
Снаружи круга за каждым креслом стояли люди – старшие члены кланов, Щиты и Хранители Уклада. Тэган из Уоррика привел с собой восемь советников. Харкон из Мэлена прибыл с шестью, включая старика, похожего на Падеру. Персефона явилась с Брин и Нифроном. Девочка несла в руках кусок плоского серого сланца; Персефона понятия не имела, зачем он ей. Нифрона идти с ней она не просила, но, учитывая, что он собрался помочь им в войне против своего народа, то имел право знать все. Остальные вожди смотрели на него во все глаза.
За спиной Рэйта стояли лишь Малькольм и какой-то незнакомый мальчик.
– Что ж, давайте начнем, – проревел Тэган из Уоррика. – Кто станет кинигом? Ты, Липит? Ведь ты для этого нас собрал? – насмешливо добавил он.
Хозяин далля выпрямился.
– Хочешь сказать, я не гожусь?
– Иначе бы ты и не спрашивал.
– Кого же, по-твоему, надо выбрать? – спросил Липит. – Неужели тебя?
– Разумеется. Иначе зачем бы я потащился в такую даль? Я здесь для того, чтобы принять корону объединенных кланов.
Харкон из Мэлена захохотал, громко хлопнув себя по голой груди.
– А остальные притащились, дабы убедиться, что этого не произойдет!
Все засмеялись.
– От меня Липит поддержки не дождется! – объявил Тэган, ударяя по подлокотнику. Ростом он был невысок, зато в плечах широк.
– Я тоже против, – сказал Круген. Вождь Мэнахана единственный нарядился в пышное одеяние, украшенное искусной вышивкой. Идея потратить столько ткани на одного человека казалась всем абсурдной.
– Думаю, мы забегаем вперед, – резко проговорил Липит, желая пресечь возможные возражения. – Пожалуй, сперва стоит послушать Персефону. Ведь это она собрала нас сегодня.
На лицах вождей проступил скептицизм. Для них она всегда была лишь женой Рэглана.
– Неужели? – Тэган бросил на Персефону беглый взгляд. – Я думал, что гонцов послал клан Тирре.
Харкон, скривившись, сложил руки на груди.
– Совет, на который созывает вдова вождя, война с фрэями… Липит, надеюсь, это шутка?
– Нет, если только ты не считаешь смешным смерти тысяч мужчин, женщин и детей! – ответила Персефона. – Может, кто-нибудь из вас думает, что уничтожение Дьюрии, Нэдака, а теперь и Рэна – смешно? Полагаю, когда это случится с вашими даллями, вы измените свое отношение!
Завладев вниманием вождей, Персефона поднялась.
– Фрэи объявили нам войну. Те, кого мы некогда считали великодушными божествами, обернулись коварными недругами. Без причины и без предупреждения они уничтожили два наших клана, а третий едва уцелел.
– Насколько я слышал, один из наших убил фрэя. – Тэган посмотрел на Рэйта.
– Он убил фрэя, – сказал Рэйт, – потому что фрэй убил его отца.
– А я слышал, что люди забрались туда, куда не надо, – упорствовал Тэган. – Они переправились через реку! Все вожди обещали, что этого не произойдет никогда.
– Значит, ты сам во всем виноват? – Элвард свирепо посмотрел на Рэйта.
– Фрэи ополчились на нас вовсе не из-за нарушения границ и убийства. Неужели вы думаете, что они развернули такую масштабную войну из-за гибели одного охотника? – спросила Персефона.
– Пожалуй, я могу внести некоторую ясность, – вмешался Нифрон. – Вы позволите?
Галант выступил из-за кресла Персефоны в центр круга. На плечи фрэя падали длинные волосы. Гладкое лицо без единого шрама служило идеальным холстом для ослепительно голубых глаз. Утренний свет играл на золотистом металле его доспехов.
Нифрон не стал ждать разрешения, которого просил.
– Я Нифрон, глава инстарья, командир знаменитых галантов и законный правитель Алон-Риста. И я подтверждаю слова госпожи Персефоны. Одна-единственная смерть не могла навлечь бедствие на весь ваш народ. Гибель Шегона стала лишь поводом. Фрэи давно собирались стереть всех рхунов с лика Элан и теперь приступили к исполнению своего замысла.
Говоря, он медленно поворачивался и по очереди смотрел в глаза всем вождям.
– Наш фэйн решил, что вас стало слишком много. И в этом он видит угрозу. Ваши успехи на лике Элан, сам факт вашего существования – вот истинная причина его приговора. Фэйн боится, что рхунов станет столько, сколько звезд на небе, и он хочет, чтобы вы исчезли. Все вы.
Нифрон помолчал, но из круга не вышел.
– Если это правда, – Тэгон подал голос первым, – тогда почему среди нас правитель Алон-Риста? Хочешь предложить нам сдаться?
– Ты – Тэган, вождь клана Уоррик? Твои люди торгуют нефритом от восточных отрогов Гэлеша и до западных берегов реки Гэйленон. Я слышал, они любят выпить и поговорить, но не знал, что клан Уоррик также обладает подобной мудростью, ибо вопрос твой очень мудр. – Нифрон замолчал, заставив их ждать, и вожди усомнились, ответит ли он вообще. – Хотя я – законный правитель Риста, к сожалению, остальные мои собратья, включая фэйна, думают иначе. Меня изгнали за то, что я отказался безжалостно убивать рхунских женщин и детей. Предотвратить бойню в Дьюрии и Нэдаке я не смог, зато успел вместе со своим отрядом в Рэн и не дал уничтожить его без остатка. Мы защитили далль сперва от фрэев, потом – от банды грэнморских великанов.
Все зашептались, повторяя слово «великан».
– Сегодня я стою перед вами, чтобы подтвердить: грядет война между нашими расами. Наш бог, Феррол, запрещает мне убивать собратьев, поэтому сражаться за вас я не смогу. Эту битву вы должны выиграть сами, однако вам не придется действовать в одиночку.
– Люди не могут воевать с богами! – воскликнул Липит, ужаснувшись такой перспективе.
– Почему нет? – спросил Нифрон.
– Нас убьют!
– Вас все равно убьют, даже если вы воевать не будете.
– Но… – Липит не выдержал взгляда Нифрона и опустил глаза, – люди не могут убивать богов.
– Перед вами, – Нифрон указал на Рэйта, – человек по прозвищу Убийца Богов. Он убил двоих моих собратьев, один из которых обладал таким могуществом, что призывал с неба молнии и раскалывал землю. Тот фрэй, Гриндал, был одним из наших сильнейших волшебников, из миралиитов. Вам он показался бы богом, и все же рхун… вот этот самый… с ним покончил.
Нифрон снова повернулся и оглядел всех, даже стоявших за креслами вождей советников.
– Вы будете воевать! У вас просто нет выбора. Иначе – смерть… смерть всем рхунам повсюду. Либо будете сражаться поодиночке и погибнете, либо объединитесь и используете свое численное превосходство. Вы станете силой, которой убоится сам фэйн. Я научу вас, как взять верх над моим народом, я покажу вам, как одержать победу!
– Вам нужно иметь единого лидера, – продолжил Нифрон. – Я знаю ваш обычай выбирать сильнейшего воина, способного вести людей в битву. Эту войну не выиграть ни топором, ни мечом, ни копьем или отвагой на поле боя. Что будет, если киниг падет? Кланы разбегутся, союзу конец… А вы не можете позволить себе проиграть эту войну. Второго шанса не дано, перемирие невозможно. Найдите того, за кем пойдут люди, того, кто не увязнет в мелких дрязгах, которые случались у вас в прошлом. Кинигу нет необходимости выходить с вами на поле боя и наносить врагу удары. Тот, кого вы назначите, станет символом вашего союза и поведет вас с умом, мудростью и в соответствии с тщательно продуманной стратегией. Ищите того, кто выше грызни за власть. Того, кому вы сможете верить. Того, в ком не станете сомневаться. Того, кто выиграет для вас войну!
Нифрон замер в ожидании. Стояла полная тишина. Когда он посмотрел на Персефону, она заметила в его глазах нетерпение. В небе закричали чайки, скрипнула несмазанная петля в двери чертога. Фрэй вздохнул, нетерпение сменилось разочарованием.
– Да даруют вам боги мудрость для принятия решения!
С этими словами Нифрон развернулся и пошел прочь.
* * *
После речи Нифрона первый за несколько сотен лет совет кланов закончился перерывом на день, чтобы вожди могли посовещаться с советниками и обдумать услышанное. На следующее утро они встретились снова, и каждый сел в свое кресло. Слово взял Тэган, подготовивший целую речь. Он говорил уже не так напыщенно и рассуждал о необходимости воевать с врагом. Рэглан всегда считал Тэгана самым толковым из вождей, и Персефона в этом убедилась: Тэган ни разу не использовал слова «фрэй» или «бог».
После него выступил Харкон, сказав почти то же самое, но подчеркнув важность объединения кланов. Круген повторил чужие слова и предложил составить список претендентов. Все согласились, и второй день совета кланов закончился тем, что вожди ушли для бесед с советниками.
Персефона раздумывала, не сходить ли ей к Рэйту. Он и Малькольм поселились вместе с Бергином, его дочерью Миртис и Филсоном-ламповщиком. Не считая совета кланов, после разговора на берегу она дьюрийца не видела, что было и к лучшему. Персефона легко забывала, что он очень молод. Она к нему несправедлива. Чувство ответственности за других Рэйту пока не знакомо. Он еще даже отцом не стал.
Персефоне нравился Рэйт, но он хотел куда больше, чем она могла дать. В душе она еще была женой Рэглана. Хотя предательство и трусость мужа омрачили память о нем, он все же оставался частью ее жизни. Рэглан продолжал ей сниться, и она вспоминала о его преданности всякий раз, когда скрепляла брэкен-мору подаренной им медной брошью. Персефона помнила его голос, помнила запах волос. В какой-то мере он был жив, хотя и не рядом, и она не могла представить себя с другим мужчиной. Сама идея казалась ей абсурдной, однако Рэйт смотрел на все иначе. Мужчины воспринимают мир по-другому, особенно если они молоды. Наверное, лучше держаться от него подальше. То, что она хотела сказать, вполне подождет.
* * *
Третья встреча началась в тех же креслах, и Персефона гадала, ставят ли их слуги заново каждый день или просто оставляют на ночь во дворе.
Первым слово опять взял Тэган.
– Хочу начать с выдвижения того, кто лучше прочих подходит на место кинига: это я. – Он чуть склонил голову и сложил руки на груди, стараясь выглядеть одновременно скромно и благородно.
Персефона ожидала неодобрительной реакции, но раздалось лишь вежливое покашливание. Вожди терпеливо сидели и слушали.
– Я – Тэган, вождь клана Уоррик, сын Эгана Камня, сына Хэгена, сына Гэна. Я веду свой род от Брана из Пайна, Щита Гэта из Одеона, который сразил Орра, одноглазого дракона с берегов Уэйлинга. В моих жилах течет кровь героев. Моя родословная не вызывает сомнений. Уоррик – клан великий и свирепый, у нас сотни опытных копейщиков. – Он поднял вверх свое копье с идеально отполированным древком и красивым нефритовым наконечником. – Камни для копий мы добываем в наших горах, и у моих людей всегда вдоволь мяса.
Тэган продолжил описывать достоинства клана Уоррик и свои собственные достижения в битвах, напомнив, что семь лет назад он победил претендента, который был не только моложе, но также крупнее и быстрее него. Он рассказывал долго, потом сел с довольной ухмылкой на лице, словно все присутствующие вот-вот захлопают и согласятся избрать его кинигом.
Вместо этого поднялся Харкон и объявил:
– Отлично сказано, Тэган. Твоя родословная и навыки весьма внушительны, ты станешь хорошим Щитом, когда кинигом назначат меня. – Харкон принялся объяснять, почему во главе кланов должен встать именно он, и подчеркнул, что ведет свой род от самого Мэлена, основателя клана и великана, разбившего целую армию гоблинов одним дубовым бревном.
Когда поднялся Круген и выдвинул свою кандидатуру, Персефона уже не удивилась. Вот почему никто не возражал против Тэгана: каждый собирался последовать его примеру. Следующим был Элвард, который хоть и недавно стал вождем, а умудрился проследить свою родословную до полубога, помогшего Рэсре, богу-покровителю клана Нэдак, одолеть Западный ветер.
Вожди выступали по кругу, и когда настал черед Липита, он воспользовался положением хозяина, чтобы впечатлить их наглядной демонстрацией силы клана. Щелчком пальцев он призвал отряд из нескольких сотен воинов, которые вошли во двор и окружили кресла. Каждый был статен, обнажен по пояс и стоял, поигрывая мышцами. Они держали в руках большие деревянные щиты и острые копья. Лица они разукрасили угрожающими мазками белого и красного цвета и выглядели весьма свирепо. Липит поднял руку, и воины застучали копьями о щиты, издав воинственный клич. Вождь опустил руку, и они замерли.
Настала очередь Персефоны. Сперва она думала выдвинуть свою кандидатуру, чтобы посмотреть на лица вождей и увидеть, будут ли они столь же любезны с ней, как и друг с другом. В отличие от остальных Персефона не преследовала политических интересов. Она не хотела быть кинигом. Она хотела выиграть войну.
– Я предлагаю назначить кинигом… Рэйта из Дьюрии. – Она говорила просто, без лишнего драматизма, и не удосужилась объявить, кем был его отец или дед. Персефона указала на Рэйта. – Он знает, как их убивать. Он единственный, кто доказал это делом. Его клан погиб, и у него нет ни договоренностей, ни обязательств. Поэтому кинигом он станет справедливым и беспристрастным. Самое главное в том, что вы, может быть, и потомки легендарных героев, а он – сам герой!
Персефона села, сложила руки на коленях и стала ждать. Все посмотрели на Рэйта. Во взглядах вождей читалось удивление и отчасти одобрение. Круген и Элвард закивали, хотя, может, и непроизвольно.
– Я ценю поддержку Персефоны, но есть одна проблема, – сказал Рэйт. – Я отказываюсь быть кинигом.
Вожди воззрились на него с изумлением.
– Как это – отказываешься? – спросил Липит.
– Быть кинигом – величайшая честь для мужчины, – заметил Харкон. – К ней полагается безграничная власть. Твое слово станет законом для всех кланов.
– А зачем мне? – спросил Рэйт.
– Ты же хочешь создать что-нибудь важное и хорошее, – отозвалась Персефона. – Вот твой шанс!
– Войнами ничего не создашь.
– Ты единственный, кто годится на это место! – воскликнула она. – Ты – Убийца Богов, и не только потому, что убил фрэя. Ты убил саму идею их божественности! Ты уже выиграл первую великую битву, причем в одиночку. Просто потому, что ты есть, ты даешь надежду нам всем. Надежду на то, что мы уцелеем, что мы действительно сможем победить! Кто еще способен на такое?
– Поэтому я и не хочу быть кинигом. Я отказываюсь давать вам ложную надежду. Не хочу, чтобы все винили меня, когда мы потерпим поражение.
– Поражение? – вскинулся Тэган. – Хочешь сказать, мы не сможем победить?
– Именно. – Рэйт посмотрел ему прямо в глаза. – Если бы в Далль-Рэн пришли не великаны, а фрэи, то Нифрон с галантами не смогли бы их остановить. Они не сражаются между собой.
– Но ведь Нифрон может научить нас… – начала Персефона.
– Научить нас чему? – Рэйт вынул из-за спины сломанный меч и показал всем. – Вот меч моего отца. Оружие из металла, которому завидовали все дьюрийцы. Когда я дрался с Шегоном, он рассек его пополам словно прутик. Да, я убил Шегона. Я убил фрэя, только сделал это, пока он валялся в отключке. Малькольм стукнул его камнем по голове, подкравшись сзади. – Рэйт помолчал, чтобы до них дошло. – Вы правы. Я – единственный, кто убил бога, и то лишь потому, что он лежал на земле без сознания.
– А как же Гриндал? – возразила Персефона. – Ведь он был миралиитом, Мастером Искусства. Ты и его убил. Он-то не лежал без сознания!
– Неужели вы думаете, что я сумел бы победить его без меча Шегона? И без помощи Арион? Пока фрэи не считали нас угрозой, мы могли подобраться к ним поближе, однако теперь этого преимущества у нас нет. Они будут настороже и больше не станут нас недооценивать.
Персефона задумалась.
– Еще ты бился с Нифроном у ворот Далль-Рэна. Ты дрался с ним на мечах и победил. Думаю, ты недооцениваешь свои возможности.
Рэйт согласно кивнул.
– Да, мы бились один на один. Я воспользовался клинком Шегона, без него бы я погиб. Каким оружием будут сражаться наши воины? Разве копья с каменными наконечниками выстоят против бронзовых мечей фрэев? – Рэйт поднялся, достал меч Шегона и подошел к Липиту. Из-за его спины выступили двое солдат. Рэйт одним взмахом перерубил оба копья.
Защитники вождя отпрянули. На их место кинулись другие, но Рэйт пошел к середине двора – к толстому деревянному столбу, на котором стояла главная жаровня. Он взмахнул мечом и вогнал его поглубже. Потом дьюриец повернулся к кругу.
– Когда они придут, вы столкнетесь с оружием получше этого, – объявил Рэйт. – Может, Нифрон и научит людей драться, только что в этом толку, если у нас лишь палки и камни, у них же – мечи из металла! Да, мы видели, как умирают фрэи, видели дважды. Хотя они и не боги, нам до них все равно далеко. Войну мы уже проиграли. Неужели не понимаете? Эту войну не выиграть. Поэтому я и не хочу быть вашим кинигом. Найдите кого-нибудь еще более безумного, чем вы сами, а я вам не дурак!
Рэйт пошел со двора, а они все смотрели на воткнутый в столб меч.
* * *
После совета Персефона отправилась искать Рэйта. Она не нашла его ни под навесом, ни возле стены, и спустилась в деревню. Ей нужно было заставить Рэйта изменить решение, хотя она и не знала, как. Он говорил дельно. Надолго ли хватит их численного превосходства? Если рхунское оружие ломается легко, как копья воинов Липита, то для победы понадобится чудо.
С наступлением темноты она бросила поиски, радуясь, что так и не нашла дьюрийца. «Что бы я ему сказала? Что тут вообще можно сказать?»
Наутро снова пошел дождь, и совет вождей перенесли. На следующий день так и не развиднелось, и пришлось собраться в чертоге. Рэйт не появился. Сначала Персефона опасалась, что он ушел, но Малькольм заверил ее, что он еще в Тирре и учит мальчика драться.
Поскольку в чертоге было тесновато, кроме вождей мало кто присутствовал. Элвард пришел один, Харкон тоже. Тэган взял с собой лишь Щита, которого вроде бы звали Оз. К Персефоне присоединилась только Брин.
– Разве можно так обращаться с хорошим клинком? – покачал головой Элвард, глядя на дождь с порога. Тонкая льняная рубаха трепетала на мокром ветру, и Персефона поняла, что он совсем худой. Вожди питаются хорошо, однако Элвард возглавил клан совсем недавно. – Почему никто его не выдернет?
– Прошу, – отозвался Тэган. – Мы тебя не удерживаем.
Элвард сел.
– Что будем делать?
– Нифрон привел убедительные доводы, – заметил Тэган. – Нужно воевать.
– Рэйт также говорил разумно, – возразил Круген. – Войну мы уже проиграли.
– Пожалуй, стоит вернуться, – сказал Элвард.
– Куда?
– Обратно за море. Сядем в лодки и отчалим, уплывем подальше от фрэев. Разве не там наша родина? Почему бы просто не вернуться домой? – Элвард посмотрел на Брин. – Ведь ты – Хранительница? Что об этом говорится в Укладе?
Все посмотрели на смутившуюся девочку.
– Так что?
Брин бросила взгляд на Персефону.
– Расскажи им, что ты знаешь, – велела она. – Для того нам и нужны Хранители.
– Мы действительно прибыли из-за моря, – начала Брин. – Правда, никому не ведомо, из-за какого именно, но это и неважно. Возвращаться нам некуда. Старый мир затонул. Поэтому и пришлось его покинуть, поэтому мы и приплыли сюда. Если отправимся за море, то упадем за край мира.
– Как насчет Кэрика? – спросил Элвард. – Ведь город дхергов близко?
Липит покачал головой.
– Мы торгуем с дхергами в Тирре, к себе они не зовут. Доверять им нельзя, к тому же они могут заподозрить, что мы посягаем на их земли. Хватит с нас и одной войны.
Элвард помрачнел и ссутулился.
– Все безнадежно. – Круген подался вперед, поставил локти на колени и положил подбородок на руки. – Может, вместо того, чтобы выбирать кинига, следует решить, какому богу мы станем молиться. Ни в коем случае не советую Мэхана! В последнее время он к нам не расположен.
– Круна тоже предложить не могу, – покачал головой Харкон. – С урожаями пшеницы и исцелением больных он справляется, однако войны ему не по силам.
– Я мог бы воздать хвалу мощи Эрафа, – начал Липит, – но… – Он посмотрел на Персефону. – Ее бог сильнее. Мы закрыли перед ними ворота, а Мари сорвала их с петель. Потом она влетела в далль, неся в дар пищу, питье, инструменты и меха. Богиня Рэна – могущественная и щедрая.
Вожди посмотрели на Персефону.
– Это правда? – спросил Элвард.
Персефона бросила взгляд на дверь, в которой виднелась мокрая и черная от дождя статуя.
– Я всегда знала, что она слышит наши молитвы.
– Тогда к ней и обратимся, – подытожил Липит. – Помолимся Мари, чтобы она нашла для нас выход. Попросим дать нам совет!
– У меня есть отличная свинья, – сказал Круген. – Завтра я принесу ее в жертву Мари.
– Мы все принесем ей жертвы, – заверил Тэган. – Предложим лучшее, что у нас есть, и поклянемся в верности в обмен на спасение. Может, она пошлет нам того, кто выдернет меч из столба. А потом обрушит дождь из тысяч мечей, чтобы вооружить каждого крепкого мужчину. И тогда… с навыками Нифрона и с мечами Мари… у нас будет шанс! – Не обращаясь ни к кому в отдельности, он спросил: – Как думаете, сработает?
Липит уставился в открытую дверь с удивлением и испугом.
– Чего ты? – не понял Тэгон.
– Она на него смотрит! – Липит указал на статую Мари. – Она стоит лицом к мечу, воткнутому в столб! Это знак. Если мы отвергнем других богов ради Мари, она пошлет нам достойного кинига и мечи для наших воинов!
Меч принадлежал Рэйту. Об этом знали все. Также им была известна его репутация. Он убивал богов. Клинок останется в столбе до тех пор, пора Рэйт сам его не выдернет. Персефона подозревала, что Липит думает точно так же, но оба промолчали.
* * *
– Что думаешь? – спросила Брин у Персефоны, покинув чертог. Брин все еще таскала с собой каменную плитку, прижимая ее к груди.
– О чем именно?
– Если мы… то есть… Думаешь, Мари нам поможет?
Персефона помедлила возле меча Рэйта, по рукоятке которого стекала вода.
– Надежда есть всегда.
Вожди решили ночевать в чертоге. Персефоне было неудобно спать с мужчинами. Ее место – среди ее клана. И все же она не сомневалась, что остальные проведут ночь за выпивкой и разговорами. В той душной и темной могиле будут заключаться союзы и торговые соглашения. Ходят слухи, что Харкон и Круген уже договорились менять шерсть на янтарь и на последнем собрании сидели рука об руку. Персефона теряла позиции. Вождь из нее был неважный, и из-за этого страдал клан Рэн. Впрочем, кому будут нужны торговые соглашения, если не придумать, как бороться с фрэями?
Ноги у Персефоны налились тяжестью, когда она и Брин выходили из ворот. Шея и спина болели от жесткого кресла, хотелось есть. В полдень Липит подал еду, но Персефона к ней почти не притронулась. Аппетит пропал. Теперь они шли усталые и голодные по тропе, которая вилась вдоль стены далля.
– Ваше величество!
Брин с Персефоной обернулись и увидели спешащих к ним Мороза с Потопом.
– Неужели они все еще здесь? – прошептала Брин.
Персефона пожала плечами.
– На одно слово, ваше величество! – умоляюще воскликнул запыхавшийся Мороз.
Двое дхергов по-прежнему были в своих металлических костюмах с широкими поясами и ботинках до колена. Сплетенные кольца рубах звенели на бегу.
– Величество? – переспросила Брин.
Персефона снова пожала плечами.
– Теперь, когда вы посетили совет кланов, не могли бы вы снова помочь нам побеседовать с Арион? Нэйт находится совсем рядом – надо только переправиться через пролив. Я даже выразить не могу, насколько важна для нас ее помощь!
– Извините, у нас своих проблем хватает, – ответила Персефона. – Мы сейчас на грани…
Из-за туч выглянуло солнце, и закатные лучи засияли на металлических рубахах дхергов. Персефона прищурилась, глядя на сверкающие кольца, потом перевела взгляд на мечи в ножнах. Она подтолкнула Брин локтем и указала на оружие.
Сперва девочка не поняла. Потом ее глаза расширились, и она энергично закивала.
– Ну конечно! Многие рассказывают, что они делают оружие. Они куют отличные клинки!
– Бэлгрейглангреане делают лучшее оружие на лике Элан! – воскликнул Мороз. – Мы одни владеем секретом разных сплавов! Наши предки превращали клинки в произведения искусства задолго до того, как ваш народ пришел в Рхулин.
– Ваши клинки так же хороши, как и фрэйские? – спросила Персефона.
Оба дхерга дружно сплюнули.
– Эльфы научились всему, что знают, от нашего народа! – заявил Мороз.
– Ты хотел сказать, они украли у нас знания, – поправил Потоп.
– Вы видели меч Рэйта?
– Который их двух? – спросил Потоп.
– Фрэйский клинок. Вы можете сделать лучше?
– Ну, э-э… – Мороз посмотрел на собрата. – Лично я – нет. Мы с Потопом не кузнецы. Я же говорил: мы строители, наш профиль – стены, колонны и мосты. Тебе нужны укрепления? Их мы построим. Дождь – землекоп. Нужен тоннель – смело обращайся к нему. А в металлургии и холодном оружии мы не разбираемся. Мастера тщательно хранят свои секреты.
– Твой народ умеет делать путные мечи?
Дхерги опешили.
– Ну, конечно же! – объявил Потоп.
– Сколько вы можете сделать?
– В каком смысле – сколько?
– Если твои люди захотят, сколько мечей они способны сделать?
– А если твои люди захотят, сколько хлеба они способны выпечь?
Персефона улыбнулась.
– За короткое время мы испечем тысячи хлебов.
– Во времена короля Мидеона кузни Друминдора ковали для войны с эльфами тысячи мечей в день. И все клинки были получше того, что носит Рэйт.
– Великан, о котором ты говорил… Насколько сильно вам нужно от него избавиться? Если бы я убедила свою подругу Арион помочь вам, смог бы ты убедить своих оружейников помочь нам?
Мороз и Потоп обменялись удивленными взглядами. Потом Мороз сказал:
– Позволь заверить, что Гронбах будет безмерно благодарен за избавление от… от великана, о котором мы упоминали. И хотя я не вправе давать обещаний от его имени, думаю, что смогу условиться с ним о встрече, чтобы вы договорились сами. Устраивает?
Слово «устраивает» прозвучало бледно и неубедительно, особенно учитывая, что от него зависела судьба целой расы…
– Да, – ответила Персефона. – Я буду тебе очень благодарна.
