Огромный глаз отодвинулся, и в уцелевшую часть потолка ударил кулак. Смуглая рука была раз в десять больше человеческой, костяшки задубелые и грязные. Персефона и остальные сбились в кучу, пятясь от сыпящейся на пол земли и камней. Еще один удар, и кулачище пробил дыру, в которую вполне пролез бы тур.

Мороз и Потоп кинулись к двери.

– Арион! – крикнула Персефона.

Фрэя все еще лежала на полу. Она приподнялась, но больше ничего сделать не успела.

В отверстие просунулись две огромные руки. Они обхватили края и разломили крышу пополам. В рол хлынули потоки солнечного света, очертив силуэт великана. Гигант стоял на коленях и копал голыми руками, старательно высунув язык. Отбросив в сторону жменю поросшей корнями лесной почвы, он сунул в нору щербатое лицо, и свет снова погас. Исполин вглядывался, будто исследуя содержимое мешка. Зеленое свечение кристалла делало сцену еще более жуткой. Узкие глазки под обрывом лба злобно выпучились. По обе стороны выдающегося носа проступали тенистые ущелья, под ним зияла впадина рта с неровными, редкими зубами, похожими на покосившиеся могильные плиты.

– Хэг-ла! – проревел исполин, обдав их горячим дыханием, пахнущим сырым мясом и земляникой.

Голова исчезла, вместо нее просунулась рука.

– Бежим! – завопила Персефона.

Мороз и Потоп уже умчались, за ними по пятам следовали Сури с Минной, однако у Арион не было ни единого шанса. Великан схватил фрэю, едва она встала на ноги. Огромная рука сомкнулась, и тут Дождь взмахнул киркой и вонзил острый конец в самый кулачище. Великан мигом выпустил Арион и отдернул руку. Он сжал кровоточащую рану, глядя вниз с сердитым рычанием. Персефона воспользовалась заминкой, чтобы помочь Арион, и они вместе нырнули в открытую дверь прежде, чем великан поднялся с колен и топнул по ролу ногой. Земля задрожала, наружу хлынули камни и пыль.

Лес вокруг рола исчез. Некоторые деревья валялись с вывернутыми корнями, другие разнесло в щепки. Переломанные ветви, бревна и листва устилали проплешину, оставшуюся на месте чащи.

Мороз и Потоп перепрыгивали через поваленные деревья, удирая к укрытию понадежней. Сури и Минна помедлили возле опрокинутого гикори и оглянулись на Персефону, с трудом пробиравшуюся сквозь спутанные обломки ветвей. В отличие от остальных Арион не убегала. Она неподвижно сидела, раскинув руки, и в глазах ее сверкал гнев.

Великан взвыл от досады, пытаясь освободить ногу, застрявшую в дыре на месте рола. Несмотря на его отчаянные усилия, нога уходила все глубже – сперва по голень, потом по колено. Да и со второй ногой тоже приключилось неладное: изуродованная лесная почва внезапно превратилась в смоляное болото.

– Эрг рог! – вскричал великан со злобой и страхом.

Он попытался помочь себе, оперевшись на руки, вот только земля совсем утратила твердость, и их тоже засосало в трясину.

Медленно, но верно, под треск веток и шорох листвы, лесная почва затягивала великана. Он провалился по пояс, потом по плечи, и когда плодородная, богатая перегноем земля сомкнулась вокруг его шеи, Арион опустила руки, прекратив погружение.

Потоп хлопнул Мороза по плечу и указал на фрэю. Впервые за день оба улыбнулись.

– Ты видел? – спросил Мороз.

Потоп кивнул.

– Может, у нас и есть шанс вернуться.

И тогда великан начал кричать. Многих слов Персефона не знала, но под конец он завопил на фрэйском:

– Помогите!

– Знаешь мой язык? – спросила Арион, сидя на стволе упавшего клена.

– Да! Да! – крикнул великан.

– Повезло тебе. – Арион встала и осторожно пробралась сквозь обломки деревьев, подняла связанную для нее Падерой шляпу и вздохнула при виде налипшей на нее грязи и листьев.

– Дай мне жить! – взмолился великан. – Я сдаюсь! Ты победила. Я не буду…

– Что именно? – осведомилась Арион.

Великан замялся.

Арион сердито нахмурилась, и земля засосала его по самый подбородок.

– Я не буду пытаться тебя убить! Нас послали тебя убить!

Арион кивнула, стряхивая со шляпы землю и листья. Потом замерла и озадаченно посмотрела на великана.

– Что значит – нас?..

Толстая балка переломилась пополам, и ворота Далль-Рэна распахнулись. За последние несколько месяцев Гиффорд видел много странного, вошедшего через них: и мертвое тело вождя, а перед этим его сына, и три отряда фрэев, два из которых устроили магический поединок у крыльца чертога, и Рэйта, знаменитого Убийцу Богов. Гиффорд считал, что теперь повидал уже все, однако, стоя возле погреба для хранения зимних припасов посреди разрухи, оставшейся после сокрушительной бури, он понял, насколько заблуждался. То, что вошло в ворота, находилось за пределами его воображения.

Великаны. Много великанов.

Все знали, что они существуют, как и боги, ведьмы и кримбалы. Далль-Рэн даже приютил одного из них. Григор, пришедший с первым отрядом фрэев, оказался очень приятным парнем. Он любил готовить и ни к кому особо не лез. Но эти великаны были другие – злобные и свирепые. И гораздо, гораздо крупнее. Они носили юбки и жилеты, грубо сметанные из шкур самых разных животных. Великаны возвышались над воротами далля, и им пришлось пригнуться, проходя под перемычкой. Ноги их были размером с кровать Гиффорда, в руках они держали деревянные молоты. Двенадцать великанов, вломившись в ворота, размахивали молотами, сминая руины из соломы и сломанных бревен. По пути они прибили чудом выжившую козу, которая имела глупость застыть на груде обломков, вместо того, чтобы броситься бежать со всех ног. Некоторые неторопливо разрыли солому и заглянули внутрь, и тут один из великанов посмотрел в сторону Гиффорда.

Большая часть жителей Далль-Рэна еще сидела в погребе. Несколько человек вроде Гиффорда с Роан завороженно застыли. Великан взвыл от нетерпения, указывая прямо на них. Остальные одиннадцать обернулись, и земля задрожала от топота. После того, что случилось с козой, почти все люди завопили от ужаса и бросились бежать.

Кроме Роан. Она стояла на месте, потрясенно глядя на великанов.

Из погреба выскочили фрэи с оружием наголо, не в силах дождаться, пока великаны до них добегут. Первым нанес удар фрэй по имени Эрес, метнувший два легких копья. Одно пронзило горло ближайшему великану, которого Гиффорд счел грэнморской женщиной, потому что у нее были груди и борода покороче, чем у остальных. Второе копье попало рослому нападавшему в глаз, войдя так глубоко, что из глазницы торчал лишь кончик. Великан зашатался, упал ничком на руины чертога, подбросил подвернувшееся под ноги бревно высоко в воздух и так сильно сотряс землю, что Гиффорду пришлось сделать шаг, чтобы не упасть.

Сэбек, фрэй с короткими светлыми волосами и парой клинков, вбежал прямо в толпу нападающих. Он почему-то промчался мимо первых двух, и Гиффорд не мог понять причины, пока не увидел его цель: самый рослый великан в отряде. Сэбек настиг добычу, проскользнул у него между ног и вонзил в каждую по клинку. Чудовище издало протяжный рык ярости и боли, который стал громче, когда оно дернулось, тщетно пытаясь оторвать ноги от земли. Клинки подались не раньше, чем чудовище утратило равновесие. Раздался грохот, Гиффорд вновь пошатнулся и едва не упал. Шустрый как кролик Сэбек вытащил клинки, промчался по животу великана и вонзил оба меча ему в шею.

Следующий удар нанес Энвир. Он подался вперед, размахивая пращой над головой, и метнул камень. Тот сразил великана средних размеров, а Тэкчин вонзил ему в грудь длинный острый клинок.

Роан сделала шаг вперед. В ее глазах светилось знакомое Гиффорду любопытство – та самая слепая увлеченность, которую он никогда не мог понять. Однажды она свалилась в Серповидную речку и сломала лодыжку, потому что засмотрелась на бабочку. Гиффорд не знал, что привлекло ее на этот раз, однако во время битвы между фрэями и великанами это едва ли имело значение. Если она забредет слишком далеко, если опередит Нифрона, который занял позицию между великанами и жителями Далль-Рэна и стал последней линией защиты, то Гиффорду придется схватить ее за руку, как Брин. Да, она потеряет голову от страха и станет вырываться, но если это единственный способ ее уберечь, то он с радостью стерпит любую боль.

К счастью, дальше Роан не пошла. Великаны ее не интересовали, взгляд девушки переходил от Энвира к Эресу: один фрэй снова зарядил пращу, другой метнул копье. «Всегда есть способ получше», – тихо бормотала она.

К удивлению Гиффорда, в драке Григор присоединился к галантам, а не к своим сородичам. Судя по всему, их родство его ничуть не заботило, и он сразил великана чуть больше себя самого одним ударом.

Ворат, единственный фрэй с бородой – он отрастил такую же, как носят рхуны, – наступал, раскручивая на цепи шипастый шар, а в другой руке держа звездчатую булаву. Он кинулся в драку, словно молниеносный металлический вихрь. Великаны при виде оружия растерялись, и Ворат разрешил их сомнения, сперва ударив врага по коленям, потом проломив ему череп.

С криком, который вполне мог быть командой – Гиффорд не понял, – великаны отступили, унося мертвых собратьев. Фрэи их не преследовали и не вмешались, даже когда один из нападавших метнулся к колодцу за телом, лежавшим невдалеке от того места, где стоял Сэбек.

После их бегства Гиффорд заметил жителей далля, которые не успели укрыться в погребе, и все равно пережили бурю. Старик Матиас Хэггер стоял у отхожей ямы позади того, что некогда было чертогом, перепачкавшись с головы до ног. Арлина с Гилроем, трое их сыновей и дочь Морин сгрудились возле мельничного жернова. Хотя лицо Арлины было залито кровью, в целом она вроде бы не пострадала. Многим другим не так повезло. Повсюду лежали бездыханные тела. Из обломков торчали руки и ноги. Битва кончилась, однако потери только предстояло подсчитать.