И вот настал новый день. С самого утра толпы народа стекались на Ипподром, вмещавший почти все население Царьграда. Во время скачек и других представлений он заполнялся до отказа. А сегодня и вовсе яблоку было негде упасть. Схватки человека со львом устраивались намного реже, чем ристалища. Против поединков со смертельным исходом решительно возражала церковь. Поэтому в Византии, в отличие от языческого Рима, никогда не проводилось гладиаторских боев. Однако иногда допускались поединки со львами. Ярым любителем таких представлений являлся брат Василия император Константин, проводивший жизнь в пиршествах и развлечениях. С утра пораньше он прибыл к старшему брату и стал торопить его с выходом на Ипподром. Однако Василий не спешил, дожидаясь каких-то сообщений. Вскоре прибыл запыхавшийся начальник дворцовой гвардии.

– Их схватили? – нетерпеливо спросил автократор.

– Да, повелитель.

– Сколько?

– Десятерых.

– Должен быть еще один.

Начальник дворцовой стражи побледнел.

– Их было только десять.

– Ищите одиннадцатого. Узнайте у осведомителя его приметы и направьте соглядатаев на все трибуны. Один в поле не воин, но и он может натворить немало бед.

Речь шла о соратниках Владимира. Во главе с Добрыней они попытались смешаться с толпой и пройти на Ипподром. У входа возникла небольшая давка. Славян умело оттеснили в узкий тупик и, набросив сверху сеть, поймали, как куропаток. Никто не успел даже достать спрятанное под одеждой оружие. Лишь юркий Острожко избежал ловушки и проник на Ипподром. Растворившись в многотысячной толпе, он примостился на каменном сиденье почти у самой арены и внимательно наблюдал за развитием событий. Вот в царскую ложу торжественно вошли императоры в сопровождении некой особы, лицо которой было закрыто вуалью. Зрители вскочили с мест и радостным ревом встретили правителей Византии. Константин ответил приветственным жестом правой руки, а Василий, словно не замечая публики, воссел на трон и подал знак к началу представления.

Тут же лязгнула и поползла вверх металлическая решетка, и на арену вышел облаченный в доспехи Владимир, вооруженный тяжелым копьем. Решетка тут же с грохотом упала, отрезав путь к отступлению. С другой стороны на поле брани точно так же выпустили огромного льва. Перед началом схватки его распалили ударами бичей и раскаленными стержнями. Царь зверей пребывал в ярости и готов был разорвать кого угодно. Выпущенного для затравки барана он одним движением челюстей перекусил пополам. Публика ахнула, а Василий, посмеиваясь, склонился к сидевшей подле трона Анне и, заглядывая под вуаль, издевательски произнес:

– Твой номер со львом не прошел, сестрица. Как видишь, клыки и когти у него в полном порядке. Так что твоему варвару сегодня явно не поздоровится.

И без того бледная принцесса после таких откровений задрожала, как осиновый листок, и не смогла в ответ вымолвить ни слова. Она лишь неотрывно следила за началом поединка.

А на арене события приняли серьезный оборот. Лев увидел новую жертву и, грозно рыча, направился к ней. На этот раз царь зверей не спешил. Человеку никуда не уйти. Лев понимал, что их свели на потеху публики. Да и противник не так безобиден, как только что умерщвленный баран. Копье в руках человека представляет серьезную опасность.

Приблизившись к Владимиру на расстояние одного прыжка, лев стал медленно кружить вокруг жертвы, выбирая удобный момент для нападения. Василий снова обратился к принцессе:

– Его еще можно спасти, если ты прямо сейчас дашь согласие.

Анна застыла, словно изваяние из белого мрамора, и не удостоила императора ни жестом, ни взглядом. Она действительно не слышала слов брата – настолько была захвачена противоборством зверя и человека.

Не менее напряженно следил за перемещениями льва и Владимир. Столь крупных под Киевом не водилось. С этим шутки плохи. Если прозевать начало атаки, то ничто уже не поможет. Поэтому Великий князь зорко бдил каждое движение зверя и, когда тот прыгнул, ловко увернулся, всадив копье в левый бок. Но ужас! Древко предательски хрустнуло и сломалось, а наконечник лишь слегка оцарапал шкуру зверя. Владимир остался один на один со львом. В такой ситуации Великий князь был обречен. Однако он не дрогнул, не отступил, а пошел прямо на льва. Публика взвыла. Василий самодовольно расхохотался:

– А вот мой трюк с копьем удался на славу!

Его злой смех вывел Анну из оцепенения.

– Ты обманул меня! – гневно воскликнула она.

– А разве ты не пыталась проделать со мной то же самое? Просто я оказался дальновиднее, и теперь жизнь варвара полностью зависит от твоей воли.

Анна с отчаянием взглянула на безоружного Владимира, идущего на смерть. С ее уст уже готово было сорваться согласие, но вдруг взвившееся в воздух копье остановило ее на полуслове. Это Острожко выхватил оружие из рук увлекшегося поединком стражника и метнул его Владимиру. А тот вовсе не от отчаяния бросился на льва с голыми руками. Он хорошо изучил их повадки и знал, что убегать бесполезно. Львы уважают только силу и отвагу. Человек всегда представлял нешуточную угрозу для царя зверей. Поэтому лев мог счесть более благоразумным не ввязываться в бой, а отступить перед натиском человека. А когда между ними воткнулось копье, Великий князь рванулся вперед, стремясь как можно скорее завладеть оружием. Однако лев оказался проворнее. Грациозным прыжком он первым достиг копья и издевательски наступил на него могучей лапой. Попробуй возьми! Владимир теперь уже от отчаяния, чтобы ускорить развязку, пошел на льва.

Анна повернулась к брату с мольбой в глазах, но произнести опять ничего не успела – легкий подземный толчок слегка тряхнул Ипподром. Это был предвестник знаменитого землетрясения 987 года. Многие люди в азарте даже не заметили толчка или не обратили на него внимания, приняв за те сотрясения, которые вызывает сама толпа.

Но лев, в отличие от людей, сразу учуял грозное предупреждение стихии и, поджав хвост, бросился наутек. Он метался по арене в поисках выхода и везде натыкался на железные прутья. Владимир победно воздел руки к небу.

Зрители ничего не могли понять, но неистовствовали, приписывая все мужеству варвара.

Острожко, которого схватили стражники, радостно улыбался.

Лишь Василий был мрачнее тучи и спешно покинул Ипподром, не вымолвив ни слова.