Фаза 3

Сидя там, в темноте, я вдруг подумал про Лекс – о том, где она, жива ли.

Я вспомнил мой разговор с ней и трюки с кванткомом, которые она мне показала. Номер отцовского кванткома был в моем списке контактов. Если устройство лежит в кармане его комбинезона, то, возможно, мне еще удастся найти его капсулу.

Внезапно я почувствовал прилив надежды. Неловко достав свой квантком, я открыл список контактов и повторил операции, которые показала мне Лекс. Для того чтобы выполнить «удаленный взлом», требовалось быстро нажать несколько значков на экране – словно код в старых играх «Конами». Это получилось только после нескольких попыток – у меня дрожали руки, а бортовой компьютер, сообщавший о протечках и разгерметизации корпуса, действовал мне на нервы.

Наконец, на экране моего кванткома появилась программа GPS. В ней я был изображен как зеленая точка, а прямо над ней находилась пульсирующая красная – отец. Я повернул дисплей, чтобы увидеть относительные значения глубины.

Капсула отца находилась прямо подо мной!

Я вслепую повел корабль по спирали, ориентируясь с помощью кванткома. Обходя сверху переплетенные обломки двух «глеф», я вдруг почувствовал, что мой корабль во что-то врезался – из тьмы появилась капсула и ударила прямо в фонарь моей кабины. Я ужаснулся, увидев обмякшее, безжизненное лицо отца всего в нескольких сантиметрах от меня.

Как только я перестал вопить, я включил «руку», установленную на моем перехватчике. Через секунду ее магниты с грохотом вцепились в обшивку капсулы, и она втянулась обратно.

Мой компьютер подключился к капсуле и провел диагностику ее обитателя. На моем дисплее появились жизненные показатели моего отца. Он не умер, а просто потерял сознание! Компьютер считал, что вероятность сотрясения мозга – 67 процентов. Кроме того, на голове у отца была глубокая кровоточащая рана. На экране появилось окно со списком методов и препаратов, которые капсула применяла в ходе лечения пассажира. В другом окне я увидел неподвижную фигуру отца и поморщился, заметив, как одна из многочисленных роботизированных рук вводит ему коктейль обезболивающих с помощью шприца-пистолета. Я был готов продать душу дьяволу, лишь бы у этих лекарств не было срока давности.

Я еще несколько секунд смотрел на то, как робот обрабатывает отца, затем наконец пришел в себя и выжал из корабля максимум скорости. Мой перехватчик вылетел из океана и взмыл к облакам.

Бортовой компьютер сообщил, что моему пассажиру срочно нужна медицинская помощь, и выбрал для автопилота курс к ближайшему медцентру ОАЗ – в южной оконечности Южной Америки.

Его предложение я проигнорировал.

И полетел домой.

Пролетая над дымящимся Портлендом, я чувствовал, что по моему лицу текут слезы. Сейчас я впервые увидел, к каким разрушениям привела атака вражеского авангарда. Все оказалось так скверно, как я и предполагал. Город напоминал декорацию из «Столкновения с бездной» или «Мировой войны Z». Улицы, дороги и шоссе, ведущие из Портленда, были забиты транспортом и превратились в огромные пробки. Над пожарищами поднимались столбы черного дыма, и небо было заполнено вертолетами и самолетами – большая часть которых направлялась в глубь континента.

Я настроил свой квантком на волну одного из крупных кабельных новостных телеканалов – и услышал то, что меньше всего ожидал.

– Помимо решительной победы в Пакистане, Оборонительный Альянс Земли выиграл десятки других боев в других точках планеты, – сказал теледиктор. – Ход сражения удалось переломить после внезапных нападений пришельцев на Шанхай и Каир…

Я нахмурился и включил другой канал – там шла прямая трансляция из Нью-Йорка. Город выглядел так, как в постапокалиптическом фильме. На горизонте – дымящиеся развалины, а улицы Манхэттена затоплены в ходе цунами, вызванного множеством искусственно созданных землетрясений.

– …десятки боев еще несколько минут назад шли над городом, но, как видите, сейчас небо чистое, – сообщил другой телеведущий. – Гражданская армия ОАЗ одержала здесь еще одну решительную победу. Человечество отразило первую атаку захватчиков. Мы обратили их в бегство, невероятно!

Прекрасная телеведущая рядом с ним энергично закивала.

– Люди от природы более приспособлены к боевым действиям, чем существа, управляющие кораблями армии вторжения, – сказала она. – В каждой битве они превосходили нас по численности и уровню технологий, зато европы, похоже, не обладают нашими рефлексами и врожденными инстинктами хищника…

Я снова переключил канал и увидел адмирала Вэнса: он обращался к войскам, держа в руках квантком. На его лице застыло хорошо знакомое выражение мрачной решимости. Он выглядел настоящим героем.

– …Хотя мы отбили первую волну захватчиков, нам нанесли существенный урон. А враг не потерял ни единой души – только технику. – Он помолчал, чтобы его слова дошли до всех, затем продолжил: – Вторая ударная группа доберется до нас примерно через два часа; будьте готовы ее встретить.

Как только он договорил, на экране моего кванткома начался обратный отсчет – чуть более двух с половиной часов до прибытия новой группы, которая нанесет вдвое больше урона, чем первая.

Я включил другой канал, затем еще один, однако на каждой станции была все та же пропаганда войны. Телеведущие всех национальностей заявляли о нашей победе и убеждали зрителей собрать все силы и драться, потому что надежда на победу еще сохранялась.

Я убрал квантком, жалея о том, что сам не могу откликнуться на зов Оборонительного Альянса Земли. Но мне было очевидно, что оставшиеся у нас войска не смогут сдержать натиск такой же силы, не говоря уже о том, чтобы справиться с армиями вдвое и втрое больше первой группы.

Я попытался забыть новости и снова подумал про акт самопожертвования, который совершил мой отец после самоубийственной атаки Чена. Эта тактика не должна была сработать – и все же сработала, как и предсказывал отец.

Я решил, что меня больше убеждать не нужно.

– Извини, что не доверял тебе, папа, – сказал я ему по каналу связи, глядя на его закрытые глаза и на лоб, на котором запеклась кровь. – И прости за то, что раньше я не мог заставить себя называть тебя «папой», ладно? Ты меня слышишь? Ты слышишь меня, папа?

Его глаза не открылись. Он не двигался – поле, нейтрализующее инерцию, исключало даже малейшую тряску, несмотря на то, что мы летели в атмосфере Земли с такой скоростью, что корабль мог воспламениться.

– Ты был прав, а я нет, понимаешь? – Я повысил голос, словно пытаясь докричаться. – И мне бы очень хотелось, чтобы ты сейчас очнулся, чтобы я мог сказать тебе все это лично. Выполнишь мою просьбу? Пожалуйста? Генерал? Ксавье?

Он не ответил. Я попытался снова:

– Папа?

Он молчал.

Он был без сознания.

Я отвез отца в больницу на юге Бивертона, где работала мама. Но когда я снизился, подыскивая подходящее место для посадки, то увидел, что все дороги забиты брошенной техникой и напуганными людьми. Если посадить перехватчик здесь, он привлечет к себе внимание и я вряд ли смогу потом взлететь.

Я сделал круг над городом, высматривая тихое место, и вдруг заметил свою школу. На парковке для школьников стояло несколько машин, и моя в том числе. Я также мог разглядеть выжженную траву на лужайке, где утром – в другой жизни – сел прилетевший за мной шаттл ОАЗ.

Хотя тянуло посадить корабль рядом с машиной, я решил, что оставлять его на виду у всех – не слишком хорошая идея. Через несколько секунд я нашел идеальное место для парковки.

Я развернулся и снова пролетел над школой, – стреляя из лазера в крышу спортзала, пока она не обвалилась. Когда пыль улеглась, я опустил беспилотник прямо в спортзал. Теперь корабль замаскирован идеально – его можно было увидеть только сверху.

Директор расстроится… Ладно, пусть пришлет мне счет.

Я был уверен, что кто-то уже заметил мой корабль или услышал шум двигателей. Но когда я вылез из кабины и вышел из спортзала, чтобы осмотреться, то никого не увидел. Наверное, все сейчас грабят магазины, бегут из города или сидят дома и не отлипают от экранов в ожидании новостей.

Я отправил эсэмэс маме – попросил ее как можно быстрее прийти домой с аптечкой, а затем подвел свою машину прямо к выходу из спортзала. Я забежал внутрь, открыл капсулу и отнес отца в машину, сгибаясь под тяжестью его тела.

Когда мне удалось наконец закинуть его на заднее сиденье, от боли он, похоже, пришел в полубессознательное состояние.

– Ред Джайв на связи! – заплетающимся языком сказал отец, моргнул несколько раз и удивленно оглянулся. – Эту машину я знаю… мой старый «омни»! Ржавая жестянка еще бегает?

На секунду я лишился дара речи.

– Да, еще бегает, но с трудом. – Осторожно сняв с отца куртку, я увидел, что часть нашивок залита кровью. Я свернул куртку в клубок и подложил ему под голову вместо подушки. – Постарайся не шевелиться, ладно? Просто отдыхай. Скоро будем дома.

– Ух ты, серьезно? – Он слабо улыбнулся. – Дома я никогда не был.

К счастью, мой дом находился всего в паре миль от школы, и по многим улицам еще можно было проехать. Пришлось сделать всего один объезд – на перекрестке столкнулись пять машин. Отец на пассажирском сиденье пускал слюни и что-то бормотал – очевидно, он был в эйфории от болеутоляющих.

Свернув на нашу улицу и увидев, что подъездная дорожка пуста, я стиснул зубы от разочарования. Мамы дома не было.

Когда я помогал отцу выбраться из автомобиля, за спиной у меня послышался звук работающего двигателя. К дому подъехала мамина машина. Я на секунду встретился с ней взглядом. Она выскочила и побежала ко мне, прикрывая рот рукой.

Отец открыл глаза в тот момент, когда она заглянула в салон.

Он ничего не сказал – просто смотрел на нее, словно парализованный. Я положил ему руку на плечо.

– Привет, мам, – сказал я, выбираясь из машины. – Я дома. Мы дома.

Она обняла меня и с силой прижала мою голову к груди. Когда мама наконец меня отпустила, то снова посмотрела на отца.

– Ксавье? Это в самом деле ты? – спросила она.

Он каким-то образом смог выйти из машины и встать на ноги.

Он шагнул к ней, и она заключила его в объятия. Он прижался лицом к ее волосам и втянул в себя их аромат.

Я смотрел, как они обнимаются на лужайке, и мне казалось, что мое сердце сейчас взорвется.

Потом я услышал лай, а через секунду из «собачьей двери» выскочил Маффит и, гавкнув, помчался по лужайке. Так быстро старый бигль уже много лет не бегал.

– Маффит! – воскликнул отец и присел, чтобы приласкать старого пса. Тот каким-то образом нашел в себе силы запрыгнуть к нему на колени.

– Как же я рад тебя видеть, малыш! – сказал отец, пока Маффит облизывал его лицо. – Я так по тебе скучал! А ты?

Маффит радостно залаял, а затем продолжил покрывать отца слюнявыми поцелуями. Мне и в голову не приходило, что пес помнит отца – ведь когда он исчез, Маффит был еще совсем маленький.

Увидев такой напор со стороны бигля, отец рассмеялся… а потом посмотрел на меня с матерью и зарыдал, отвернулся и попытался спрятать лицо в седеющем мехе Маффита. Мама обняла их обоих, и я увидел, что по ее лицу тоже текут слезы. Я знал, что она, как и я, плачет от радости.

Взгляд у меня все сильнее затуманивался. После стольких лет моя семья чудесным образом воссоединилась.

Внезапно ужасно захотелось, чтобы конец света не наступал. Сейчас мне больше всего хотелось жить.

Отец поставил Маффита на землю и почесал его седой загривок.

– Постарел, приятель? Это ничего. Я тоже.

Мама увидела рану на лбу отца и поморщилась.

– Помоги мне отвести его в дом, – сказала она. – О боже, что ты ему дал – бурбон?

– Медицинский компьютер в спасательной капсуле ввел ему болеутоляющее, – объяснил я. – С ним все будет в порядке?

– На боль нет времени! – прорычал отец слова какой-то незнакомой песни.

Мама рассмеялась, затем посмотрела на меня.

– У него сотрясение мозга, это точно. Но жить он будет. – Ее смех внезапно превратился в рыдания. – Смешно, он ведь умер семнадцать лет назад…

– Мам, все будет нормально, – сказал я, просто для того, чтобы заполнить паузу.

Мы довели отца до гостиной и уложили на диван. Затем я обнял маму так крепко, как никогда в жизни не обнимал.

– Мне нужно забежать к Дилу, – сказал я, размыкая объятия. – Я обещал папе кое-что сделать.

– Он ничего мне не обещал! – крикнул отец. Впрочем, он лежал, уткнувшись лицом в диванные подушки, а на голове у него сидел Маффит, так что, возможно, я не расслышал.

– Закари Улисс Лайтман, никуда ты не пойдешь! – Мать ткнула пальцем в мою сторону. – Я до смерти перепугалась! Не смей так больше со мной поступать!

– Все хорошо, – ответил я, направляясь к двери. – Первая атака захватчиков отбита. Почти все беспилотники авангарда уничтожены.

Мама с облегчением улыбнулась – очевидно, она меня не поняла.

– Но это была только первая атака, мам, – сказал я. – Будут и другие.

– У них еще две группы, – пробурчал отец, приподняв голову ровно настолько, чтобы скинуть с нее Маффита, а затем снова упал лицом в подушку.

Мама неуверенно перевела взгляд с него на меня. Я еще раз обнял ее напоследок.

– Я вернусь раньше, обещаю. – Я взглянул на отца. – Постарайся сделать так, чтобы он протрезвел, ладно?

Доехать до дома Дила оказалось легче, чем я ожидал. Пару раз пришлось объезжать аварии и упавшие на землю провода, но на улицах транспорта не было, так что добрался в два счета.

У дома Дила по периметру лужайки стояла дюжина часовых-БТГПБ. Их глаза-камеры следили за мной, но задерживать роботы меня не стали. Я перелез через забор, отделявший улицу от заднего двора, забрался на крышу, а затем на цыпочках подошел к окну спальни на втором этаже и заглянул внутрь.

К моему облегчению Дил был там, живой, и занимался именно тем, чем я и ожидал, – болтал с Крузом по видеочату.

Как обычно, Дил положил ноги на край стола, а сам раскачивался на металлическом стуле, стоявшем на задних ножках. Когда я постучал в окно и он увидел меня снаружи, в форме ОАЗ, то качнулся назад от удивления. Стул опрокинулся, и Дил с грохотом упал на пол, однако быстро вскочил и открыл окно.

– Зак! – Он втащил меня в комнату. – Елы-палы, чувак!

Мы обнялись, затем я повернулся к Крузу. Он сидел за компьютером в своей захламленной комнате всего в нескольких милях от нас.

– Как же я рад вас видеть, – сказал я.

– Мы и понятия не имели, что с тобой стало! – ответил Круз. – Крутая у тебя форма!

– Спасибо. – Я рухнул в кресло-мешок в углу и внезапно почувствовал, как навалилась усталость, будто рыцарские доспехи.

– Мы даже не знали, увидим ли тебя когда-нибудь – ты ведь улетел на шаттле! – сказал Дил, снова садясь за стол. – Да, кстати… – Он наклонился вперед и ударил меня в плечо. Сильно.

– Ой! – Я отстранился и поднял руки, делая вид, что защищаюсь. – Какого хрена?!

– Это тебе за то, что улетел без меня, Биггс, – ответил Дил. – Больше никогда так не делай.

Я вздохнул и потер место, где скоро появится синяк.

– Как будто у меня был выбор, скотина, – сказал я, смеясь.

– Когда ты улетел, занятия отменили и всех отправили по домам, – добавил Круз. – Там мы и узнали новости и тогда сразу вышли в Сеть и помогли отразить первую атаку.

– С тех пор мы не отлипаем от консолей, – сказал Дил, все еще потрясенный. – Мы защищали Шанхай и Карачи, пока «Разрушитель» не отключил всем связь. Если бы ОАЗ не вынес эту тварь, нас бы всех поимели.

– Затем система распределения переключила нас на местную оборону – потому что враг рассредоточился и стал атаковать повсюду, – продолжил Круз. – И так как в окрестностях Бивертона мы самые старшие офицеры, нам позволили самим выбрать беспилотники! С помощью наших БТГПБ мы отстояли Бивертон.

– Ага. Видел «василиск», который мы уничтожили? – спросил Дил. – Он был прямо на твоей улице.

– И его завалили вы двое?

Оба с гордостью кивнули.

– Не могли же мы допустить, чтобы эта штука разрушила твой дом! – Дил хлопнул меня по спине и положил мне руку на плечо.

– Спасибо, парни, Я очень вам благодарен. А вот это как вам удалось? – Я показал на беспилотников, стоявших вокруг дома.

– В них нет ни одной защитной программы, – ответил Круз. – Наверное, ОАЗ решил с ними не заморачиваться, и в результате их невероятно легко хакнуть. Люди придумали тонну разных штук, на которые БТГПБ изначально вообще не были рассчитаны. Кто-то выложил ролики в YouTube, поделился опытом. Вот так я и отключил подпрограммы возвращения в этих БТГПБ, чтобы после первой атаки они не ушли на новое задание. – Он гордо улыбнулся. – Теперь они будут охранять маму и сестренок, пока не прибудет вторая группа.

Я уже собрался спросить, научил ли он их танцевать, как вдруг Дил завопил:

– Давай рассказывай! Что было после того, как шаттл подобрал тебя у школы? Где ты пропадал целый день, черт побери?

– На обратной стороне Луны, – сказал я, тщательно обдумав ответ. – С моим папой.

Круз от удивления открыл рот, а Дил, сидевший слева от меня, откинулся на спинке стула несколько дальше, чем нужно, и снова грохнулся на пол.

Отдышавшись, я попытался позвонить Лекс и узнать, как у нее дела. Она не ответила, зато через пару секунд прислала эсэмэс: «Я в порядке. Перезвоню. <3».

Затем я как можно быстрее пересказал двум Майкам то, что произошло после нашей последней встречи. Постепенно я дошел и до отцовской теории об истинных мотивах европов и о доказательствах в ее пользу. Потом я поведал о нашей битве с «Разрушителем» и объяснил, как ее исход подтверждает теорию отца.

– Что вы об этом думаете? – наконец задал я вопрос, ради которого и пришел.

Они долго смотрели на меня. Первым заговорил Дил.

– Твой папа, наверное, прав. Зачем европам посылать против нас роботов? – Он закинул в рот горсть кукурузных чипсов и глубокомысленно пожевал. – Если их главная задача – истребление человеческой расы, они могли бы просто бросить в Землю астероид. Или запустить кучу ядерных ракет. Или отравить атмосферу, или…

– Может, они – предшественники! – крикнул Круз с монитора. – Может, миллионы лет назад они посеяли на Земле семена жизни, а теперь прибыли сюда – наказать нас за то, что мы стали таким отстойным видом и изобрели реалити-ТВ? – Он поднял вверх указательный палец. – Или они всемогущие существа, которым надоело бессмертие, и нас мучают просто ради забавы? Ну, как Кью выскакивал из континуума, чтобы поднасрать Пикарду!

Я молчал и слушал, как они спорят, и казалось, словно мы снова едим картонную пиццу в школьном кафе и обсуждаем очередной глупый аспект поп-культуры. Вот для этого я и пришел сюда – чтобы узнать мнение близких друзей, увидеть их реакцию и проверить, совпадают ли их выводы с моими. В общем, так оно и вышло. Они были озадачены не меньше моего и в то же время так же, как и отец, заинтригованы этой тайной.

Я посмотрел на часы: время было на исходе. Я вдруг понял, что уже принял решение.

– Спасибо за то, что поговорили со мной, парни. А теперь мне нужно позвонить.

Я поднял руку и включил квантком, закрепленный на запястье. Глаза моих друзей вспыхнули.

– Ни хрена себе! Что это – трикордер? – спросил Дил.

Финн Арбогаст ответил после третьего звонка, и на экране моего кванткома появилось его улыбающееся лицо. Он сидел в каком-то командном бункере. На толстых бетонных стенах висели огромные экраны, на которых отображались карты различных регионов мира.

– Зак! – воскликнул он. – Как я рад, что ты живой! Ты и твой отец считаетесь пропавшими без вести с тех пор, как уничтожили «Разрушитель». Поздравляю, кстати. Я видел все от начала до конца!

– То есть вы знаете, что мой отец только что рискнул жизнью ради того, чтобы спасти всех нас, – сказал я. – Теперь вы перед ним в долгу, так?

Арбогаст неуверенно улыбнулся. Я ждал, что он спросит, как дела у моего отца, но он молчал.

– Отец когда-нибудь излагал вам свою теорию об истинных мотивах европов?

Улыбка исчезла с его лица, и он тяжело вздохнул.

– Про то, что вторжение – это сплошной обман? Что европы хотят испытать людей? Да, я знаю. Лейтенант, мне очень жаль. Твой отец – великий человек, герой, но многолетняя война повредила его рассудок.

– Нет, это не так, – резко ответил я. – Я сам видел доказательства, когда мы сражались с «Разрушителем» в Антарктике. Корабль выключил щит намеренно. Европы позволили нам его уничтожить! Посмотрите запись!

Он не ответил, но его глаза забегали. Похоже, большую часть времени Арбогаст проводил за компьютером, а не с людьми и не привык, чтобы его допрашивали.

– Мы зря тратим время, – ответил он. – Обо всем этом мы с твоим отцом спорили много лет назад, и говорить об этом теперь с тобой я не собираюсь. Посмотри вокруг! Мотивы нашего врага обсуждению уже не подлежат! – Арбогаст указал на огромную карту мира у себя за спиной. – Европы только что убили более тридцати миллионов людей – и это была только первая атака. До начала второй осталось чуть больше часа. Так что, прошу прощения, мне нужно к ней готовиться…

– Сэр, позвольте мне поговорить с тем, кто…

Не успел я сказать еще слово, как он завершил звонок.

Я опустил телефон и посмотрел на своих друзей.

– Так, – сказал Дил. – Это огромный фейл. И что теперь?

Я улыбнулся и показал им свой квантком. Там были все имена, которые я только что «снял» с телефона Финна Арбогаста. Я пролистал список и выбрал строчку «Члены совета по перемирию – групповой звонок».

– Он уже сделал для меня все, что мог, – сказал я.

– Ты взломал его телефон? – спросил Дил. – Но как? Ты же приложениями едва умеешь пользоваться!

– Меня научила суперсексуальная девочка-пилот, с которой я познакомился в «Хрустальном дворце». К твоему сведению, она меня поцеловала.

– Правда? – Круз рассмеялся. – Она из Канады? Может, из окрестностей Ниагарского водопада?

– Я хочу знать, трахались ли они в невесомости, – сказал Дил. – Выкладывай, Лайтман.

Я пропустил мимо ушей их вопросы и набрал номер отца. Мне никто не ответил. Продолжая звонить, я взял со стола мобильник Дила и набрал номер мамы – и обнаружил, что он уже вбит в список контактов как «Памела Лайтман».

– Почему в твоем телефоне номер моей мамы?

– Да у меня с двенадцати лет ее номер! А номер моей мамы – у тебя. Так что остынь уже, псих.

Я кивнул.

– Извини. Извини, чувак.

Я прижал его телефон к другому уху. Телефон матери звонил и звонил, и квантком отца – тоже. Прошла минута, но ни один из них не ответил на звонок. Может, отцу стало хуже, и мама решила все-таки отвезти его в больницу?

Одному Крому известно, сколько гудков я прождал, но наконец сдался. Затем я снова открыл номер Совета по перемирию и попытался собраться с мыслями.

Мне страшно хотелось связаться с отцом, прежде чем звонить членам Совета – они, наверное, знаменитые ученые и командиры ОАЗ. Может, они не захотят слушать какого-то восемнадцатилетнего паренька. Но отец, возможно, сейчас без сознания, а время на исходе. Был ли у меня выбор?

Призвав на помощь всю свою смелость, я нажал кнопку набора и стал смотреть, как устройство набирает пять разных номеров. Мой квантком переключился в режим группового звонка, и на экране появилось пять окон, в каждом из них – отдельный человек. Все пятеро находились в разных уголках планеты.

Это были четверо мужчин и одна женщина, и все они показались мне знакомыми, однако только двух я знал по имени – тех, кто появился на экране позже: доктор Нил де Грасси-Тайсон и доктор Стивен Хокинг, сгорбившийся в моторизованном кресле. Я услышал, как ахнули Крус и Дил, да и у меня самого челюсть рухнула на пол, словно подвесной мост замка.

На мониторе за спиной у доктора Хокинга я увидел знакомый интерфейс управления БТГПБ. Похоже, что сейчас доктор Хокинг помогал защищать Кембридж.

– Кто вы? И откуда у вас этот номер? – спросил он. По иронии судьбы, его знаменитый компьютерный голос напомнил мне переводчика Чена.

Я открыл рот, чтобы ответить, но сказать ничего не смог. Я только что вспомнил имена трех других ученых – оказалось, что я видел бесчисленное множество интервью с ними. Джентльмен-азиат был доктор Митио Каку, а двое других – знаменитые исследователи SETI – доктор Сет Шостак и доктор Джилл Тартер. Тартер я узнал потому, что раньше она работала вместе с Карлом Саганом и послужила прообразом для героини Джоди Фостер в фильме «Контакт».

Я позвонил пяти самым знаменитым ученым в мире, и они ждали, чтобы я что-нибудь сказал.

– Доктор Хокинг задал вам вопрос. – Доктор Тайсон слегка закатил глаза. – Сейчас не самое подходящее время для того, чтобы отрывать нас от дел.

Я затряс головой и наконец заставил себя заговорить.

– Конечно, сэр. Извините. Меня зовут Зак Лайтман. Я находился на лунной базе «Альфа» вместе с отцом, генералом Ксавье Лайтманом, пока на нее не напали. И от того, что я вам скажу, зависит судьба всей нашей цивилизации.

Они смотрели на меня и ждали.

Я рассказал им – так быстро и четко, как мог, все, что мне сообщил отец, а также то, что я заметил в ходе боя с «Разрушителем».

К моему невероятному удивлению, никто из них не дал отбой. Поэтому я продолжал говорить, пока не рассказал все, и, возможно, несколько раз. Кроме того, с помощью кванткома я передал все данные, которые отец получил от Арбогаста, в том числе записи, сделанные «Посланцем», а также сообщения, полученные от европов. Уже через несколько секунд все пятеро стали их изучать.

– То, что вы нам сообщили, меня крайне тревожит, – ответил доктор Тайсон. – Но, к сожалению, я не удивлен. С момента своего создания нашему Совету пришлось бороться с бюрократией Оборонительного Альянса Земли – особенно в тех вопросах, которые касались засекреченных данных о европах. Нам так и не удалось получить неограниченный доступ.

– Лейтенант, вы не могли бы немного подождать на линии? – спросила доктор Тартер. – Нам нужно обсудить предоставленные вами сведения.

– Да, конечно, – ответил я, взглянув на часы. До второй атаки оставалось несколько минут. – Можете не торопиться – не конец света.

Вряд ли мою едкую реплику кто-то услышал – меня перевели в режим ожидания до того, как я ее закончил. Картинки в окнах застыли и стали серыми. Я заметил, что они связаны крошечными стрелками, – это означало, что они продолжают говорить друг с другом. В этот момент Круз, увидев на моем экране полдюжины окон с лицами, совсем как в начале каждой серии «Семьи Брэди», решил спеть пародию на песню из сериала: «Такая вот история о вторжении пришельцев, долбоебов из Европы, которые»…

На этих словах Дил прервал его, захлопнув крышку ноутбука, и виновато поморщился.

– Все нормально, – сказал я. – Совет попросил меня подождать.

Дил вздохнул и снова открыл ноутбук. Круз продолжал горланить.

– У них у всех щупальца, как и у матери! А у младшей – кудряшки!

Дил рассмеялся. Круз рассмеялся. Я рассмеялся.

Черный юмор.