Глава 4.
ГЛАВКОЮЗ АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ БРУСИЛОВ

Один из лучших русских полководцев Первой мировой войны, единственный, по имени которого была названа победоносная наступательная операция — Брусиловский прорыв, Алексей Алексеевич Брусилов родился 18 августа 1853 г. в Тифлисе. Правнуку и внуку русских офицеров — секунд-майоров, сыну-первенцу генерал-лейтенанта, изначально была на роду предписана военная служба. Как и было положено по тем временам, брак отличался громадной разницей в возрасте между супругами. Отец А.А. Брусилова женился в 68 лет на девушке младше его на 45 лет. Поэтому, три брата Брусиловых рано лишились родителей (в 1859 г.) и воспитывались в бездетной семье родной сестры матери — супругов Гагемейстеров, заменивших сиротам родных родителей.

Летом 1867 г. А.А. Брусилов отправляется в привилегированный Пажеский корпус в Санкт-Петербурге, куда он был зачислен десять лет перед тем, еще при жизни отца. Пажеский корпус — кузница русских офицерских кадров, предназначенный для отпрысков родовитого дворянства, давал право для поступления старшим сыновьям выдвинувшегося служилого дворянства. Таким образом, с детства будущий полководец получил образование и воспитание в самом блестящем военном учебном заведении Российской империи, поставлявшем офицерские кадры в Гвардию.

В июле 1872 г. прапорщик Брусилов выпускается в 15-й Тверской драгунский полк. Не имея средств для службы в гвардейских частях, молодой офицер отправляется в полк, дислоцировавшийся в Закавказье и наиболее близко расположенный к дому Гагемейстеров в Кутаиси. Младший офицер 1-го эскадрона 15-го Тверского драгунского полка — вот первая должность Брусилова в вооруженных силах. Наивысшим пиком военной карьеры станет пост Верховного главнокомандующего России в 1917 г. Как можно видеть по роду войск, А.А. Брусилов являлся кавалеристом. Так что в отличие от прочих полководцев Российской империи периода Первой мировой войны, чьи биографии представлены в данной работе, он единственный был конником, другие главнокомандующие фронтами 1916 г. являлись пехотинцами.

Брусилов начал свою службу в Закавказье, где только-только, в 1864 г., закончилась изнурительная многолетняя Кавказская война. Стоявшие на Кавказе войска являлись наиболее опытными и умелыми в военном деле. Широко развитая система «куначества» между родами войск, столь восхищавшая М.Д. Скобелева, способствовала высокой боеспособности расположенных на Кавказе соединений. Это не могло не воспитывать новые кадры. Сам полководец писал в своих воспоминаниях об этом периоде службы: «Мы не блистали ни военными знаниями, ни любовью к чтению, самообразованием не занимались, и исключений среди нас в этом отношении было немного, хотя Кавказская война привлекла на Кавказ немало людей с большим образованием и талантами…» В апреле 1874 г. А.А. Брусилов производится в поручики. В следующем году он был утвержден в должности полкового адъютанта, с чем и вступил в Русско-турецкую войну 1877–1878 гг.

Первая война в жизни А.А. Брусилова — против турок — прошла для него на Кавказском фронте. По сравнению с Балканским фронтом Кавказ являлся второстепенным театром военных действий. Однако же в годы неудачной Крымской войны 1853–1856 гг. успехи на Кавказе позволили русской дипломатии приобрести хотя бы небольшой задел для переговоров с победителями. Поэтому и теперь на Кавказском фронте намечались наступательные действия. Целью русских ударов ставился захват мощных турецких крепостей Карс и Эрзерум, после чего перед русскими лежало уже сердце Османской империи.

15-й Тверской драгунский полк входил в состав 1-й кавалерийской дивизии. Дивизия входила в состав главных сил русской Кавказской армии под командованием ген. М.Т. Лорис-Меликова общей численностью в 52,5 тыс. штыков и сабель. Уже в апреле 1877 г. русская конница, сосредоточенная на Кавказском фронте, в том числе и тверские драгуны, перешла линию государственной границы.

Отдельный Кавказский корпус (главные силы) М.Т. Лорис-Меликова (30 тыс. чел. при 96 орудиях) наступал на крепость Карс, Ахалцихский отряд Ф.Д. Девеля (9 тыс. при 24 орудиях) — на Ардаган, Эриванский отряд А.А. Тергукасова (11 тыс. при 32 орудиях) — на Баязет. Турецкий главнокомандующий Мухтар-паша, имея около 70 тыс. штыков и сабель, оборонялся, опираясь на сильные крепости.

В конце апреля — начале мая русские войска блокировали крепость Карс, а затем захватили крепость Ардаган. Ардаган на реке Куре прикрывал собой кратчайшее направление на Эрзерум. На Ардаган двинулся отряд ген. Ф.Д. Девеля в 9 батальонов и 18 сотен при 44 орудиях. Противник имел в крепости гарнизон численностью 10 тыс. чел. при сотне орудий. 13 мая к блокированному Ардагану прибыли осадные орудия (50 единиц) и отряд ген. В.А. Геймана в 8 батальонов и 10 эскадронов при 28 орудиях. Вместе с отрядом генерала Геймана прибыл и сам главнокомандующий Лорис-Меликов. 17 мая русский артиллерийский огонь вынудил противника покинуть Ардаган и отступить к Батуму. За отличие при штурме Ардагана поручик Брусилов награждается орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом. Это — первая награда будущего полководца, и сразу — боевая. Затем за бои у Игдыра 23–24 августа А.А. Брусилов был награжден орденом Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом.

После непродолжительной летней заминки, когда русское командование, переоценив силы противника, отступило на русскую территорию, Кавказская армия вновь двинулась вперед. В сражении на Аладжинских высотах 13–15 октября 1877 г. турки потерпели сокрушительное поражение. Русские здесь имели 55 тыс. чел. при 224 орудиях, Мухтар-паша — 35 тыс. при 54 орудиях. Фактически исход сражения был решен превосходством русских в артиллерийском отношении. Противник потерял до 6 тыс. чел. убитыми и ранеными, свыше 8,5 тыс. пленными, 40 орудий. Потери русских составили более 5,5 тыс. чел.

После разгрома турки могли вести лишь стратегическую оборону в крепостях. Одной из таких крепостей был Карс — крепость, имевшая в окружности 20 км обвода, три сотни орудий на фортах и 25 тыс. гарнизона. К 10 октября Карс был обложен русскими и оказался в плотном кольце осады. Незадолго до начала штурма А. А. Брусилов производится в штабс-капитаны. 5 ноября русская Кавказская армия генерала Лазарева бросилась на штурм Карса. 15-й Тверской драгунский полк в самом штурме участия, разумеется, не принимал.

1я кавалерийская дивизия стояла к западу от крепости, на пути вероятного турецкого прорыва. Несмотря на то что турецкий командующий Гуссейн-паша бежал, турки все-таки попытались пробиться к Эрзеруму. 6 ноября большая турецкая колонна стала отходить на запад. Путь ей преградила русская кавалерия. До боя, впрочем, не дошло: турецкие войска сложили оружие. За участие в штурме крепости Карс штабс-капитан Брусилов был награжден орденом Св. Станислава 2-й степени с мечами. В неудачной осаде крепости Эрзерум, где часть блокадного корпуса, считая и командующего генерала Геймана, погибла от эпидемий, А. А. Брусилов не участвовал, так как 15-й Тверской драгунский полк был отведен в тыл, на зимние квартиры.

По окончании Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. А. А. Брусилов неспешно продвигается по службе: командир 1-го эскадрона, начальник полковой учебной команды. В 1881 г. Брусилову поступило предложение участвовать в Ахал-Текинском походе ген. М.Д. Скобелева. Но в связи с состоянием здоровья от предложения пришлось отказаться. Для дальнейшего витка карьеры требовалось образование в Николаевской академии Генерального штаба, однако Брусилов так и не стал учиться. Шансом для молодого офицера стала служба в открывшейся в столице Офицерской кавалерийской школе, где тогда училось только 36 офицеров. Осенью 1881 г. Брусилов прибыл в Санкт-Петербург, к новому месту службы, а вскоре был произведен в капитаны.

В августе 1882 г. А.А. Брусилов становится ротмистром, а в следующем году заканчивает «курс наук отдела эскадронных и сотенных командиров по разряду “отличных”». Окончив учебный курс, капитан Брусилов на долгое время — 23 года — задержался в Офицерской кавалерийской школе, которой остро требовался преподавательский состав. В 1883 г. ротмистр Брусилов награждается орденом Св. Анны

2й степени. В стенах Офицерской кавалерийской школы, которой тогда руководил ген. И.Ф. Тутолмин, проходит значительная часть карьеры Брусилова. Адъютант школы с 1883 г.; помощник начальника школы с 1898 г., пока, наконец, 10 февраля 1902 г. не был назначен начальником Офицерской кавалерийской школы. В 1887 г. А.А. Брусилов производится в звание ротмистра Гвардии и, соответственно, армейского подполковника.

В 1884 г. Брусилов женился на Анне Николаевне фон Гагемейстер, от брака с которой имел единственного сына — Алексея.

Большую часть времени работы в Офицерской кавалерийской школе А.А. Брусилов служил под началом будущего военного министра В.А. Сухомлинова. Правда, до должности его помощника пока еще не дорос, это будет при преемнике Сухомлинова, А.-Б. Авшарове. Сухомлинов в эмиграции писал так о своем начальствовании Офицерской кавалерийской школой: «Все эти годы в лице ротмистра Брусилова я имел прекраснейшего сотрудника… Своими выдающимися способностями и знанием техники кавалерийского дела, при знании к тому же иностранных языков, он принес неоценимую пользу делу создания в русской армии рассадника кавалерийской культуры… В том, что Брусилов был выдающимся военачальником, не приходится прибегать к доказательствам, для этого налицо более чем достаточно фактических данных. Не берусь осуждать этого моего бывшего сослуживца за его переход на службу к большевикам, так как для этого у меня слишком мало данных, и с деятельностью его у них я не знаком».

Постепенно в Офицерской кавалерийской школе дело подтягивалось к обучению офицеров кавалерии умению действовать на войне. А с назначением на пост начальника школы А.А. Брусилова (1902–1906) дело было окончательно поставлено на основу подготовки кавалериста к войне. Исследователь пишет: «Он должен был превратить своих учеников (опытных уже кавалеристов) в совершенных наездников и одновременно, в свою очередь, подготовить из них воспитателей конного мастерства в войсках. Сам Брусилов вел как лекционные занятия по теории езды и выездки лошадей, так и практические… Брусилов полагал (и неуклонно проводил свои убеждения в жизнь, начиная с себя самого), что кавалерийский начальник должен быть не только опытным и образованным офицером, подготовленным теоретически, но и умелым полевым ездоком, способным лично повести за собой войска».

С другой стороны, не менее справедливым мнением является и тот факт, что Офицерская кавалерийская школа учила офицера в первую голову как кавалериста, а не как офицера. В годы Первой мировой войны это сказалось в подборе командного кадра русской конницы достаточно слабого качества, что в боях обозначалось нехваткой упорства и грамотного использования конной массы. В качестве примера можно привести выдержку из брошюры лучшего (по мнению участников войны) русского кавалерийского военачальника мировой войны — графа Ф.А. Келлера. В 1910 г. Келлер писал: «Меня причисляют к заклятым врагам Офицерской Кавалерийской школы, но это неправда, я враг не школы, а постановки дела в Офицерской школе, и враг потому, что вместо той громадной пользы, которую школа должна была бы принести, она приносит отечественной коннице вред… С легкой руки школы последних времен, когда руководителями и начальниками явились люди, почти не служившие в строю и специализировавшиеся только на прыжках и в езде, не знающие и не желающие считаться с нуждами и требованиями строевых частей, явилось шатание во всех полках кавалерии… К тому же, школа забыла, что она воспитывает не берейторов, а строевых офицеров, и средство (например, хорошую езду, преодолевание препятствий и т.д.) превратила в цель».

Продвижение по службе в России, как правило, во многом зависит от покровительства высокопоставленных начальников. Часть офицеров выделялась в войнах, но это была меньшая часть. Не был исключением и генерал-майор Брусилов. Своей карьерой А.А. Брусилов был обязан великому князю Николаю Николаевичу, который с 1895 г. занимал пост генерал-инспектора кавалерии. Николай Николаевич, сам страстный кавалерист, заметил Брусилова как организатора парфорсных охот, на которых укреплялось умение кавалеристов. С подачи великого князя, с трепетом относившегося к Офицерской кавалерийской школе, как кузнице кадров русской конницы, в 1892 г. А.А. Брусилов производится в полковники с зачислением по гвардейской кавалерии. Часто это обстоятельство ставят как бы в «вину» Брусилову — дескать, его карьера стала результатом влияния великого князя. Нельзя отрицать очевидного, но и не следует перебарщивать. Высокие покровители в царской России были у многих, в том числе и выдающихся полководцев. Напротив — быть может, если бы не покровительство, то и не было бы ни Брусилова, ни Брусиловского прорыва. Например, уже после начала Первой мировой войны один из офицеров в частном письме, перехваченном цензурой, писал следующим образом: «Наши молодчики Генерального штаба — начальники дивизий — совершенно неспособны управлять кавалерией. Эти поганцы-теоретики, которые или толкутся без толку, или производят с ней опыты — что выйдет». Пример — генерал Тюлин. «Таких Тюлиных у нас хоть пруд пруди. Драгомиров не лучше. Один Келлер по общим отзывам был на высоте призвания… Он, как и Толпыго, был нелюбим Генеральным Штабом. Ведь Толпыгу съел Генеральный штаб. Брусилов — человек дела, а ведь если бы не Николай Николаевич, то в мирное время Брусилов был бы моментально проглочен… Если бы были кавалерийские начальники не по названию, а по духу, каких бы дел могла наделать кавалерия в начале кампании».

В 1895 г. Брусилов был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени, а спустя три года — орденом Св. Владимира 3-й степени. В 1900 г. полковник А.А. Брусилов производится в генерал-майоры. Через два года он был назначен на пост начальника Офицерской кавалерийской школы. Опять-таки при благоволении великого князя Николая Николаевича. В том же 1902 г. был награжден орденом Св. Станислава 1-й степени. В эту пору среди генштабистов распространяется полупрезрительная кличка-наименование «Лошадиная академия», а ее начальник в годы Первой мировой войны будет соответственно именоваться ими «берейтором».

В Русско-японской войне 1904–1905 гг. ген. А.А. Брусилов не участвовал, оставаясь на своем месте службы. Офицерская кавалерийская школа и самообразование стали источником образования полководца. Здесь кроется большой соблазн для упреков А.А. Брусилову в отсутствии надлежащего военного образования. При этом успехи приписываются везению и таланту помощников, а неудачи сваливаются на недостаточную компетентность генерала. Например, в своем дневнике генерал Селивачев писал о Брусилове, что тот — неспособный военачальник, имеющий лишь военное счастье и хороших сотрудников.

Многие эмигранты пишут, что А.А. Брусилову чрезвычайно везло: воевал против австрийцев, имел великолепный штаб, да и просто владел военным счастьем. А ведь — без образования! Здесь можно напомнить, что ведь и М.Д. Скобелев закончил Академию Генерального штаба по 2-му разряду, то есть без причисления к Генеральному штабу. Значит, и ему везло? Кто же тогда, получается, авторитет полководца в России того времени? В свое время К. фон Клаузевиц удивлялся военному гению генералиссимуса А.В. Суворова, как известно, также не имевшего высшего военного образования, но зато проведшему всю жизнь в войсках и всю жизнь кропотливо занимавшегося самообразованием. Клаузевиц также был склонен объяснять победу Суворова военным счастьем и везением. На это (так как Клаузевиц был далеко не единственным, кто говорил о везении) сам же Александр Васильевич Суворов как-то сказал: «Раз везение, два везение — помилуй Бог, когда же уменье?!» В.Н. фон Дрейер, служивший вместе с А.А. Брусиловым перед войной, пишет: «Было бы несправедливо думать и утверждать, что всю свою карьеру генерал Брусилов проделал только благодаря кавалерийской выносливости и уменью нравиться высокому начальству. Это был способный человек, начитанный, порой остроумный, великолепно натасканный, по службе в [офицерской кавалерийской] школе, профессорами Николаевской академии, которые читали там лекции будущим эскадронным и полковым командирам. Но это был сухой, черствый эгоист, строгий с офицерами, беспощадный к солдатам. У него не было другого наказания для рядового, не вставшего ему на улице во фронт, как тридцать суток строгого ареста на хлебе и воде».

Бесспорно, Академия Генерального штаба являлась основным поставщиком квалифицированных кадров для российских вооруженных сил, будучи тем стандартом, что задавал тон высоким назначениям. Однако же сколько выпускников Академии Генерального штаба показали себя бездарностями, а то и трусами, ведшими вверенные им войска к поражениям и громадным потерям? Сам факт окончания Академии Генерального штаба еще не являлся признаком несомненного полководческого таланта. Например, один из сослуживцев ген. А.А. Брусилова впоследствии справедливо считал: «В Первую мировую войну у нас как полководцы выдвинулись особенно генералы Юденич, Брусилов и Лечицкий». Действительно, большинство командиров русской армии в Первой мировой войне в свое время окончили Николаевскую академию Генерального штаба. Однако, исключения все-таки были. Так (если брать, разумеется, период до Февральской революции), оба главнокомандующие Юго-Западным фронтом Н.И. Иванов, а затем его преемник А.А. Брусилов, не заканчивали академии. Генерал Иванов был артиллеристом, а генерал Брусилов — выпускником «Лошадиной академии». Разве Брусилов был хуже Эверта, Рузского, Сахарова или Куропаткина? Да и тот же Иванов, не блестящий сам по себе, настолько ли хуже своих бывших подчиненных по Юго-Западному фронту? Также показательно упоминание одного из лучших русских командармов — ген. П.А. Лечицкого. Он также не заканчивал Академии, что не мешало его 9-й армии, которой он прокомандовал всю войну, быть одной из лучших на фронте, если не самой лучшей.

Кроме того, в Офицерскую кавалерийскую школу направлялись в том числе и выпускники Николаевской академии Генерального штаба, и работали преподаватели Академии. Великий князь Николай Николаевич указал, что для получения эскадронов генштабистам необходимо пройти специальный одногодичный курс Офицерской кавалерийской школы. Один из таких генштабистов признавал пользу требований августейшего генерал-инспектора кавалерии: «Суровые требования кавалерийской школы сыграли полезную роль. Постепенно среди кавалерийских начальников становилось все больше настоящих кавалеристов и все меньше людей, склонных к покою и к ожирению. Даже из нашего выпуска академии многие бывшие кавалеристы испугались школы. Посыпались рапорты о предоставлении командования ротой».

Самообразование и природный дар, если его своевременно и верно развить, всегда позволят преодолеть формальное первенство высшего военного образования. Поэтому объективными современниками признавалось, что выдвижения на высшие посты далеко не всегда проводились по формальным признакам. Пример — характеристика, приводимая генерал-квартирмейстером ГУГШ ген. Ю.Н. Даниловым в отношении А.А. Брусилова: «Это был очень образованный генерал, хотя и не прошедший академического курса, но много читавший и размышлявший над военными вопросами… Генерал Брусилов был военачальником, так сказать, кавалерийского типа и по своему физическому строению, и по моральным данным. В деле ведения боевых операций он отличался большим порывом и необыкновенной стремительностью, каковые качества удваивались при успехе. Но вместе с тем, под влиянием встречавшихся затруднений и особенно при отсутствии немедленной поддержки, эти его качества имели свойство довольно быстро падать. Во всяком случае, это был один из самых выдающихся русских генералов…»

19 апреля 1906 г. при протекции великого князя Николая Николаевича ген. А.А. Брусилов получил в командование 2-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию. Следует отметить, что именно этой дивизией в 1890–1905 гг. командовал сам великий князь. Такое доверие к А.А. Брусилову лишний раз свидетельствует, что именно великий князь являлся покровителем будущего полководца. Нелегкое время после поражения в Маньчжурии и все еще продолжавшейся Первой русской революции, тем не менее, приходилось использовать для подготовки к войне, как то и должно быть в вооруженных силах любого государства. В этот период в специализированном издании «Вестник русской конницы» генерал Брусилов поддерживает идею массирования кавалерии на театре военных действий посредством образования кавалерийских корпусов, а то и целых конных армий.

В 1908 г., в год, когда ген. А.А. Брусилов потерял первую жену, он назначается командиром 14-го армейского корпуса, располагавшегося в районе города Люблин Варшавского военного округа. В этот корпус входили 2-я и 18-я пехотные дивизии, 1-я Донская казачья дивизия. То есть лишь теперь он становится общевойсковым командиром, а не просто одним из многих кавалерийских начальников. Город Люблин располагался близ государственной границы с Австро-Венгрией, а потому основной задачей комкора являлась подготовка личного состава к войне. Современники, сравнивая Брусилова с его преемником И.П. Войшин-Мурдас-Жилинским, говорят, что именно Брусилов подготовил войска корпуса, который в августе 1914 г., несмотря на поражение, сумел удержаться на позициях и не отдать наступавшему противнику, вдвое превосходному числом, Люблина. Под руководством ген. А.А. Брусилова в районе Люблина постоянно проводились маневры, и как раз тогда была подготовлена тыловая позиция около Люблина, опираясь на которую, в начале войны 14-й армейский корпус сдержал атаки австро-венгров. Участник войны, служивший под началом Брусилова, вспоминал о своем бывшем начальнике, что «в его карьере сыграл роль большой маневр двух корпусов к северу от Люблина, наступавших друг против друга… эта победа была зачислена Брусилову в крупный актив».

На маневрах 1912 г. 14-й армейский корпус, которым командовал А. А. Брусилов, одержал верх над 19-м армейским корпусом, которым руководил помощник командующего войсками Варшавского военного округа ген. Е.А. Рауш фон Траутенберг. Судя по всему, успех маневров во многом повлиял на продвижение генерала Брусилова на пост помощника командующего войсками Варшавского военного округа. Здесь надо сказать, что на военной игре апреля 1914 г. в Киеве 8-й армией командовал Н.В. Рузский, а Е.А. Рауш фон Траутенберг — 3-й армией, долженствовавшей сражаться бок о бок с 8-й армией. Судя по всему, итоги игры для генерала Рауш фон Траутенберга оказались неутешительны, раз во время Первой мировой войны он занимал всего лишь тыловую должность главного начальника Минского военного округа. В то же время с началом войны пост командарма–3 занял Рузский, а пост командарма–8 — Брусилов. Как знать, не сыграли ли здесь свою роль еще и маневры 1912 г.?

Деятельность генерал-лейтенанта Брусилова на посту командира 14-го армейского корпуса не осталась незамеченной. Требование повышения военно-научной подготовки офицерского состава, практика научных сообщений в подразделениях корпуса, постоянно проводимые военные игры под руководством самого ком кора побудили руководство выдвинуть инициативного генерала на уровень всего округа. О службе полководца на посту командира 14-го армейского корпуса его сослуживец вспоминал: «В лице генерала Брусилова мы получили очень строгого, но разумно требовательного начальника. Занимая высокий пост, он продолжал пополнять свои военные познания… Для генерала Брусилова не было мелочей в военном деле, которых он не хотел бы постичь. На военно-тыловой игре он показал знания, изумившие специалистов». 6 декабря 1908 г. А.А. Брусилов производится в генерал-лейтенанты. В 1909 г. — награждается орденом Св. Анны 1-й степени. В итоге 15 мая 1912 г. ген. А.А. Брусилов занимает пост помощника командующего войсками Варшавского военного округа. На этой должности он проработал немногим более года.

Современники-эмигранты, резко настроенные против А. А. Брусилова в связи с его отказом присоединиться к Белому движению и службой советской власти, впоследствии неоднократно упоминали, что генерал Брусилов был очень и очень не чужд интригам, с помощью которых старался продвинуться вверх по служебной лестнице.

Очевидно, что это так и было, хотя интриганство было вообще присуще генеральскому корпусу тогдашней Российской империи. Вполне возможно, что Брусилов особенно усердствовал в этом деле. Однако интриг не чурался никто, и страницы нашей работы дают тому подтверждение. Несправедливо было бы обвинять одного Брусилова.

Как бы то ни было, в августе — декабре 1912 г., а также в мае — июле 1913 г., А.А. Брусилов исполнял обязанности командующего Варшавским военным округом, замещая Г.А. Скалона. Как раз генерал Скалой еще в аттестации 1909 г. характеризовал своего подчиненного: «На больших маневрах проявил себя отличным старшим посредником, а на военной игре с кавалерийскими начальниками — отличным руководителем». Далее, А.А. Порошин, приведший в своей прекрасной статье о русских военачальниках периода Первой мировой войны эту характеристику, подытоживает: «Способность к обучению не означает такую же способность к командованию соединениями и частями. Вполне очевидно, что управлять несколькими тысячами людей на маневрах (модели реального боя), не имея никакого практического опыта, было А.А. Брусилову очень сложно в первые годы самостоятельной деятельности военачальника даже при наличии блестящих теоретических знаний в военной области».

Можно видеть, что само назначение генерала Брусилова на должность помощника командующего несло в себе элементы правопреемства. Половину срока своей службы Брусилов фактически командовал войсками приграничного военного округа, нацеленного на войну с Германией и являвшегося, наряду с Киевским военным округом, одним из двух наиболее крупных и важнейших военных округов Российской империи. Теперь он мог готовить к войне целый округ, что и являлось целью. Например, в своем приказе 1913 г., командуя 14-м армейским корпусом, А.А. Брусилов говорил: «Необходимо всегда помнить то, что мы делаем в мирное время, то будем делать и в военное, пока ценою кровавого опыта не научимся действовать правильно».

В декабре 1912 г. А.А. Брусилов производится в полные генералы — генералы от кавалерии. Производство в полные генералы, награждение орденом Св. Владимира 2-й степени в марте 1913 г., временное замещение Г.А. Скалона в мае — июле 1913 г. — все это позволяло надеяться на получение должности командующего войсками Варшавского военного округа и на постоянной основе. Тем более за спиной находилась протекция великого князя Николая Николаевича. Не исключено, что эта протекция и сыграла дурную роль. Военный министр был личным врагом великого князя, в это время командовавшего войсками Петербургского военного округа и войсками Гвардии, что практически выводило эти войска из-под контроля военного министерства. Отдавать еще один округ ставленнику своего врага было ник чему, а потому 15 августа 1913 г. Брусилов был отправлен в Киевский военный округ командовать 12-м армейским корпусом в город Винницу.

Суть данного назначения была проста: во-первых, из Варшавского военного округа был убран источник интриг, претендовавший на высокое место в обход существовавшей воинской иерархии. Ведь на тот пост, на который претендовал генерал Брусилов, могла быть назначена масса иных, более высокопоставленных генералов. В преддверии Первой мировой войны, за четыре с половиной месяца до первых выстрелов, на должность командующего войсками Варшавского военного округа и варшавского генерал-губернатора был назначен начальник Главного управления Генерального штаба ген. Я.Г. Жилинский — ровесник Брусилова, но быстрее продвигавшийся по лестнице чинопроизводства (полный генерал от кавалерии уже в 1910 г.).

Во-вторых, А.А. Брусилову требовалось найти равнозначащую замену командного поста в случае Большой европейской войны. Согласно расписанию 1912 г., Брусилов должен был возглавить 2-ю армию, формировавшуюся в Варшавском военном округе и направляемую против Германии, в Восточную Пруссию. После перевода генерала Брусилова в Киевский военный округ эту армию возглавил туркестанский военный губернатор А.В. Самсонов, который и погиб вместе с большей частью своих войск в Восточной Пруссии ровно через месяц после начала Первой мировой войны.

Так вот, в связи с тем, что ген. А. А. Брусилов должен был бы получить равнозначное назначение, его и отправили именно в 12-й армейский корпус. Этот корпус уже в мирное время содержался в сильном составе — 12-я и 19-я пехотные дивизии, 3-я стрелковая бригада, 12-я кавалерийская и 2-я Сводно-казачья дивизии. С началом войны в его состав вливалась второочередная 65-я пехотная дивизия. Техническое оснащение 12-го армейского корпуса в начале войны — 112 пулеметов, 168 орудий, 24 горных и конно-горных пушек, 12 мортир. 12-й армейский корпус являлся одним из самых сильных в составе российских вооруженных сил. Это обстоятельство объяснялось тем, что с началом мобилизации на базе 12-го армейского корпуса, который вместе с придаваемыми ему частями и подразделениями получал наименование Проскуровской группы, разворачивалась 8-я армия Юго-Западного фронта. Таким образом, получив назначение в Киевский военный округ, ген. А.А. Брусилов сменил 2-ю армию Северо-Западного фронта на 8-ю армию Юго-Западного фронта, что, вполне возможно, уготовило ему блестящую карьеру в период Первой мировой войны, ибо судьба 2-й и 8-й армий — это две кардинальные разницы. С началом мобилизации на посту командира 12-го армейского корпуса Брусилова сменил начальник Закаспийской области Л.В. Леш, первые полгода войны числившийся командиром 2-го Туркестанского корпуса, воевавшего на Кавказском фронте.

В соответствии с предвоенными предположениями Генерального штаба и командования Киевского военного округа, армии южного фаса Юго-Западного фронта должны были наступать навстречу основной группировке австро-венгерского противника, которая предполагалась в районе Львова. Известно, что 8-я русская армия должна была в случае необходимости действовать против Румынии, связанной с Центральными державами военно-союзническими отношениями. Это не состоялось, но опасения вступления Румынии на стороне Германии являлись основательными. Поэтому на новом посту командира 12-го армейского корпуса ген. А.А. Брусилов должен был еще тщательнее готовить вверенные ему войска к войне, раз его корпус должен был послужить костяком будущей армии. Ген. А.-К.М. Адариди, в период войны командовавший 27-й пехотной дивизией 3-го армейского корпуса 1-й армии Северо-Западного фронта, так писал о Брусилове, тогда комкоре–12: «Очень недюжинного ума, всесторонне образованный, начитанный, прекрасно знакомый с военным делом, он не увлекался какими-либо отдельными отраслями последнего или предвзятыми взглядами. Очень большое значение он придавал подготовке старшего командного состава и офицеров вообще, а потому налегал на военные игры и полевые поездки… Будучи всегда корректен с подчиненными, никогда не возвышал голоса, он производил впечатление некоторой сухости… с офицерами в младших чинах он держал себя строго официально, за что у них особыми симпатиями не пользовался, и они считали его высокомерным… По своим политическим взглядам Брусилов производил впечатление монархиста…»

Новое обширное «хозяйство» поглощало все время ген. А. А. Брусилова, успевшего вторично жениться в конце 1910 г. В сентябре 1910 г., спустя 2,5 года после смерти супруги, Брусилов возобновил переписку с Н.В. Желиховской, в которую когда-то был влюблен. Письма Брусилова дают немалое представление о его высоком моральном облике в супружеских отношениях. Например, письмо от 9 октября: «Я был счастлив в семейной жизни, смотрю на нее серьезно, разводов, столь легких теперь, не признаю, а считаю брак действительным таинством, в котором два существа соединяются не только телом, но и душою. Иначе это не христианский брак, а собачья свадьба, которая мне омерзительна».

Интересно, что император Николай II помнил военачальника по службе в столице, но не ведал о его предвоенной службе. Сын Брусилова писал отцу 19 июля 1914 г., что в его части был императорский смотр, и император спросил — «сын ли я генерала Брусилова, который был начальником Офицерской кавалерийской школы», и потом — каким корпусом командует генерал сейчас. Получается, что царь уже даже с объявлением войны не ведал, что А.А. Брусилов станет одним из шести командармов начала войны. Разве не парадокс для правителя, пытавшегося ассоциировать себя, прежде всего, с вооруженными силами?

Теперь под руководством генерала Брусилова находилось более 50 тыс. чел. А в перспективе это количество должно было увеличиться втрое. До войны австрийская разведка характеризовала ген. А.А. Брусилова как командира, который «едва ли сможет справиться с должностью командира корпуса». Очень скоро австро-венграм придется разочароваться в своих прогнозах. Две армии Юго-Западного фронта — 8-я и 9-я — были лучшими русскими армиями Восточного фронта на протяжении всей Первой мировой войны.