Глава 20

Вернувшись в пикап, я взглянул на часы. Было уже тридцать пять минут одиннадцатого. Я прикинул, что капитану Морго потребуется по меньшей мере полчаса, чтобы выяснить все, о чем я просил. Времени достаточно, чтобы съездить домой и проведать Стрекозу.

Возвращаясь домой, я думал обо всех тех бывших выпускниках Сент-Эндрюс, которые съехались на выходные в студенческий городок, намереваясь насладиться футбольным матчем, встретиться со старыми друзьями и посмотреть, что сталось с теми девчонками, за которыми они ухаживали на первом курсе. Теперь все они, скорее всего, сидят у себя в комнатах, моля Бога о том, чтобы ураган поскорее утих и они смогли вернуться к своей обычной жизни.

Вспомнив, как высоко поднялась вода у подножия Кампус-Хилл, я решил поехать домой кружным путем через Лафебер-Пойнт. Попетляв по холмам, откуда открывался вид на западную окраину города, эта дорога привела меня назад к той, которая проходила по берегу озера, в полумиле за моим домом.

Проезжая вдоль обрыва, я видел лишь огни больницы, которая, как студенческий городок и управление полиции Гротона, имела собственный автономный генератор на случай отключения электричества. Дождь по-прежнему не утихал. На дороге вдоль озера стояли несколько брошенных машин, последняя меньше чем в пятидесяти футах от поворота к моемудому.

Свернув на дорожку, я увидел еще одну поваленную ель. Опасно накренившись, она лежала на дубах, растущих рядом с домом, своими длинными зелеными ветвями практически закрывая тропинку, ведущую к черному входу. Я оставил машину подальше от нее.

В полумраке было видно, что вышедшее из берегов озеро разлилось до самого крыльца. Однако было слишком темно, чтобы точно увидеть уровень воды. Чтобы добраться до двери, мне пришлось отодвинуть несколько крупных еловых ветвей.

Вспомнив, что перед уходом я запер дверь, я включил фонарик, вставил ключ, отпер замок и распахнул дверь. На полу в прихожей слой воды достигал дюйма.

Я застыл на месте. Интуитивно почувствовал, что, если б Стрекоза могла ходить, она поспешила бы встретить меня. Бросив фонарик в открытую дверь, я метнулся влево.

Падая на землю, я почувствовал, что мне обожгло правый бок. Выстрел был сделан из кухни. Стрелявший использовал оружие с глушителем. Если б я не отбросил фонарик в темноту, прочь от себя, пуля, скорее всего, попала бы мне в грудь. Я на корточках отполз к дальнему углу домика.

У меня мелькнула было мысль, что на эту работу отрядили двоих. Нет. Если б убийц было двое, второй оставался бы снаружи и прикончил бы меня.

Присев на корточки в сырой траве, я постарался определить, насколько серьезна рана. Ни слабости, ни головокружения не было. Я сохранил способность двигаться. Огненный жар в левом боку сменился тупой размеренной болью.

Ощупав пальцами теплую влагу, я понял, как же мне повезло. Пуля прошла сквозь мягкие ткани выше правого бедра, не зацепив ни тазовую кость, ни нижние ребра, и вышла из спины.

Холодный дождь колотил мне по затылку, принося своеобразное облегчение. У меня перед глазами возник образ моего дяди Боба. Он сидел перед костром в охотничьем лагере с пинтой бурбона на коленях. Сильный дождь стучал по тенту нашей палатки.

– Сынок, даже не думай охотиться в дождь, – сказал мне тогда дядя Боб. – Ты ни хрена не услышишь.

Достав пистолет 45-го калибра, я передернул затвор. Держась у самой стены дома, прокрался к дальнему углу. В нескольких футах от меня воды озера ласкали кирпичный фундамент. На поверхности плавал кусок кедровой дранки длиной с фут, сорванный ураганом с крыши одного из соседних домов. Подобрав его, я подполз к первому из двух окон гостиной, медленно поднялся и заглянул поверх подоконника внутрь. В комнате стоял кромешный мрак.

Подсунув конец дранки под оконную раму, я с силой надавил вниз, и рама со стоном приподнялась на пару дюймов. Через мгновение две пули оставили звездообразные дырки в стекле, а за ними быстро последовала третья.

По размеру дырок я понял, что пули были выпущены из пистолета маленького калибра, скорее всего, 25, но не больше.32. Я быстро пробежал вдоль стены дома к другому окну гостиной, тому, что поменьше, рядом с камином. Не обращая внимания на воду, заливающуюся мне в ботинки, присел на корточки и снова приподнял раму куском дранки.

С резким дребезгом в стекле появились еще две дырки. Выждав пару секунд, я выставил дуло «Кольта» поверх подоконника и дважды выстрелил в комнату.

Я не надеялся поразить убийцу и не пытался вынудить его израсходовать все патроны. Я исходил из того, что, если это не полный идиот, у него должна быть с собой запасная обойма, как и у меня. Однако в отличие от меня он не истекал кровью, поэтому мне нужно было как можно быстрее остановить его.

Я хотел, чтобы убийца пребывал в растерянности, не зная, откуда я появлюсь в следующий раз. Изменив направление, я вернулся к первому окну, просунул дуло в щель и сделал еще два выстрела.

Теперь или никогда. Большими шагами я обежал вокруг дома и метнулся к незапертой двери черного входа. Добравшись до нее, влетел на кухню, больно ударившись об угол холодильника, и, растянувшись на полу, направил пистолет в темный коридор, ведущий в гостиную.

Через мгновение в коридоре появилось черное размытое пятно убийцы. Он стрелял на ходу – негромкие хлопки пистолета с глушителем. Одна пуля со звоном срикошетила от чугунной сковородки, висящей на колышке на стене. Я трижды выстрелил в пятно. Упав, оно проехало по полу и остановилось, наткнувшись на угол плиты.

Я храню на полке в кухне запасной фонарик. Поднявшись на ноги, я достал его и осветил помещение. Убийца валялся на полу, раскинув руки. Хотя он лежал спиной ко мне, я сразу же узнал его, увидев шину, наложенную для фиксации вывихнутого локтя.

В правой руке убийца все еще сжимал маленький пистолет. Опустившись на корточки, я забрал у него оружие. Это была «Беретта» калибра.25 с навинченным на дуло трехдюймовым глушителем. Первый пистолет Джеймса Бонда. Никакой останавливающей силы, но достаточно для того, чтобы сделать свое дело.

Когда я перевернул Сэла Скализе на спину, он был уже мертв. Вода, покрывавшая пол кухни вокруг него, медленно окрасилась в буро-красный цвет. Две моих пули калибра.45 прорыли здоровенные дыры у него в груди, третья попала в живот. В свете фонарика его раскрытые глаза невидящим взором смотрели на белую штукатурку потолка так, словно в ней были скрыты все тайны вселенной.

Осмотрев труп, я увидел, что Стрекоза помогла мне, насколько это было в ее силах. Левая штанина Сэла была разорвана – вероятно, в ходе «приветствия», которым собака встретила его, когда он вломился в дом. Также на правой руке имелись глубокие следы от укусов, и острые клыки Стрекозы сорвали длинную полоску кожи с большого пальца.

Именно в этой руке Сэл держал пистолет, и ему пришлось перевязать ее окровавленным носовым платком, который по-прежнему оставался на ладони. Несомненно, рана помешала ему точно прицелиться. Стрекоза в который уже раз снова спасла мне жизнь.

Поднявшись на ноги, я отправился на поиски. Стрекоза лежала на боку в прихожей, в лужице холодной воды, намочившей ее белую шерсть. Я отнес ее в спальню и осторожно уложил на кровать. Собака еще дышала.

Шерсть над левым ухом и на голове справа была покрыта коркой запекшейся крови. Правый глаз заплыл и ничего не видел, левая передняя нога была сломана. Воспользовавшись фонариком, я тщательно осмотрел раны. Первая, над ухом, скорее всего, была следствием точного удара ногой. В свои восемнадцать лет Стрекоза больше не обладала той подвижностью, которая позволила бы ей увернуться.

Второй удар, по-видимому, был нанесен рукояткой пистолета, когда собака беспомощно лежала у ног убийцы. Левый глаз храбро взирал на меня, несмотря на трясущуюся челюсть.

Сходив в ванную, я нашел большое полотенце. Разорвав его вдоль, снял ветровку и задрал окровавленный край рубашки, открывая два кровоточащих отверстия в боку. Выдавив в каждое по дюйму бактерицидной мази, туго обмотал пояс полотенцем, перехлестнув его на месте ран. Удерживая полотенце на месте правой рукой, вернулся на кухню, взял с полки над мойкой моток лейкопластыря и дважды обмотал им себя вокруг талии, чтобы закрепить самодельную перевязку. Миллион и одно применение лейкопластыря в быту.

Смочив оставшийся кусок полотенца водой из-под крана, я прошел в спальню и осторожно промыл раны у Стрекозы на морде, после чего обработал их той же самой бактерицидной мазью. Собака не издала ни звука.

В аптечке в ванной я нашел таблетки «Перкодан», а также пузырек с «Амбиеном», который мне как-то прописали. Проглотив две таблетки «Перкодана» сам, я положил еще одну в ладонь вместе с парой таблеток «Амбиена» для Стрекозы. Поскольку зубы у нее были в плачевном состоянии, не было и речи о том, чтобы замаскировать обезболивающее и снотворное в куске сырого мяса. Осторожно вложив таблетки собаке в горло, я убедился в том, что она их проглотила.

Я понятия не имел, выживет ли Стрекоза. На карту было поставлено очень многое, и я сомневался в том, что в данный момент имело смысл срочно везти собаку к ветеринару. Я надеялся на то, что Стрекоза меня поймет.

Левый ее глаз смотрел на меня с отрешенным спокойствием, словно опасность миновала. Поцеловав Стрекозу в лоб, я заверил ее в том, что все будет в порядке. Когда я выходил из спальни, у меня на глазах появились слезы.

Мне нужно было обыскать труп Сэла. Поскольку он лежал в воде озера, кожа уже стала холодной. Пройдясь по карманам надетой на нем ветровки на «молнии», я нашел сотовый телефон.

Сэл не отличался особым умом. Он отключил пароль, защищавший вход в ящик голосовых сообщений, и я отправился прямо туда. Сэл сохранил последнее сообщение от Бобби Девейна вместе с девятью другими, принятыми на протяжении целого месяца.

Я сразу же узнал голос. Это был тот самый голос, который я услышал в дежурной службы безопасности колледжа, когда оставлял сообщение Девейну. Он медленно продиктовал мой адрес, повторив его дважды, после чего добавил: «Кажется, ты говорил мне, что хочешь с ним сделать? Вперед, Сэлли, но только не облажайся!»

Я прекрасно представлял себе, что сказал Девейну Сэл Скализе. Он трижды повторил это мне перед тем, как я покинул номер «Страны чудес». К несчастью для него, он облажался. Надев ветровку, я шагнул на улицу в ураган.