Глава 20
Воскресение

Первые лучи зари освещают спящий Иерусалим. Время между пятью и шестью часами утра. Это первый день недели (по-нашему воскресенье), 16-е число месяца нисана. Это день праздника омер, когда первосвященнику преподносят пучок первых сжатых колосьев ячменя, чтобы урожай был обильным. Первосвященник подносит эти колосья в дар Господу в Храме, поворачивая пучок с восточной стороны от жертвенника — сначала спереди назад, затем сверху вниз. В это время начинается принесение в жертву годовалого ягненка, двух десятых частей ефы (6 кг) пшеничной муки, смешанной с маслом, которые сжигали, и четверти тина (полтора литра) вина. Согласно Книге Левит, было запрещено есть жареные колосья и растертые зерна до конца этой церемонии. Со дня, следующего за днем омер, начинались семь недель, которые завершались праздником Шавуот, иначе Пятидесятницей — Праздником жатвы.

Несколько галилейских женщин приходят к гробнице. Лука называет Марию Магдалину, Иоанну, жену Хузы, и Марию, мать Иакова, и добавляет, что были еще и другие. Марк перечисляет имена Марии Магдалины, Марии, матери Иакова, и Саломеи. Они, несомненно, провели эту ночь в просторном доме Иоанна, в Горнице, объединившись вокруг матери Иисуса. Большинство апостолов после бегства и блужданий по Святому городу собрались там же.

По какой причине они идут к гробнице в такой ранний час? Лука пишет, что они несли с собой ароматы и благовония, которые приготовили заранее. Марк уточняет, что женщины купили все это рано утром, чтобы помазать тело Иисуса. Но мы можем сказать, что в это невозможно поверить. Как бы они смогли купить благовония до восхода солнца, когда все лавки в Иерусалиме были закрыты? Как они могли внезапно задать одна другой вопрос: «Кто отвалит нам камень от двери гроба?» (Марк). Склеп не полагалось открывать. Чтобы его открыть, им было бы нужно получить на это согласие первосвященников, а это было невероятно: первосвященники ведь сами поставили стражу, чтобы никого не допустить к гробнице. Кроме того, они были бы должны сломать печати и вынуть из гробницы тело Иисуса, завернутое и завязанное в погребальные пелены. Разве они смогли бы сделать это одни перед тем, как начать обряжать тело?

На самом деле Лука и Марк не поняли, зачем женщины пошли к гробнице, а это объяснение придумали позже. Матфей, лучше знавший местные обычаи, написал, что женщины шли только «посмотреть гроб», то есть взглянуть на гробницу, что гораздо более правдоподобно. Они шли плакать на могиле своего Учителя, как плакали Марфа и Мария на могиле своего брата.

Иоанн же объяснил, что в пятницу вечером Иосиф Аримафейский и Никодим похоронили Иисуса с благовониями, «как обыкновенно погребают иудеи». Помазание было выполнено по правилам, и похороны завершены. Правда, труп не был омыт, его волосы и ногти не были острижены, но Иисус был казнен, а эти обычаи было запрещено применять к казненным. В своем рассказе евангелист выводит на сцену лишь одну из женщин, Марию Магдалину. Он не говорит, по какой причине она пошла к гробнице в такой ранний час. Придя на Голгофу, она обнаружила, что камень отвален от входа. Она не входит в склеп, не пытается увидеть, что там внутри. Эта странность для нее имеет лишь одно объяснение: какие-то неизвестные люди унесли тело из склепа (осквернение гробниц в Античную эпоху случалось нередко). Она бежит обратно, вбегает в Горницу, видит там Симона-Петра и «другого ученика, которого любил Иисус». «Унесли Господа из гроба, и не знаем, где положили его». (Множественное число «не знаем» указывает, что Марию Магдалину действительно сопровождали еще несколько женщин).

Они отказываются ей верить (Лука). Для евреев той эпохи юридическое свидетельство женщины ничего не значило «из-за легкомыслия и наглости женского пола», как сказал Иосиф Флавий. Но все же Симон-Петр и Иоанн потрясены ее словами. Они выходят из дома и бегут к Голгофе. Иоанн, который был моложе и лучше знал иерусалимские улицы, чем галилейский рыбак, так спешил попасть на место, что обогнал своего товарища.

Во время своего беспокойного бега они оба спрашивают себя: вдруг женщины все же сказали неправду? Тело их учителя украли? Кто украл? Еврейские стражники? Римляне? Зачем? Чтобы не дать ученикам поклоняться этому телу? Или это сделали грабители могил? Ни один из двоих не думал о словах, которые много раз говорил им Иисус: Сын Человеческий воскреснет из мертвых.

Придя на место, они обнаружили, что камень действительно отодвинут от входа. Иоанн наклоняется. Через низкий вход, вырубленный в скале, он видит в погребальной комнате за прихожей скамью и «лежащие» пелены. Он не входит внутрь. Но Иоанн остается снаружи ждать Петра не из уважения к нему или почтения к нему как к главе апостолов (хотя и посадил его справа от себя за столом во время того прощального ужина), а потому, что Иоанн — постоянный священник Храма. Ему запрещено приближаться к мертвым телам; нарушив запрет, он осквернит себя. В Книге Левит ясно сказано: «Ни к какому умершему не должен он приступать», то есть подходить. Петр наконец присоединяется к своему товарищу и входит внутрь первый. Иоанн спускается вниз по ступеням только после того, как он понял, что гробница пуста.

В погребальной комнате ничто не сдвинуто с места, только тело исчезло. Никаких следов беспорядка или искусственного восстановления порядка. Погребальные пелены — Иоанн называет их othonia, то есть плащаница и те куски полотна, которыми тело было перевязано на уровне ступней и груди, остались лежать в том же положении, в котором находились во время погребения; их форма не была нарушена, но они как бы осели. Плат-судариум, скатанный в трубку, лежал отдельно, там, куда его положили, закрывая гробницу. Положение этих тканей, в особенности плащаницы, которая лежала на скамье завязанная и опечатанная, убедило Иоанна, что мертвый не ожил. На тканях не было ни одной морщины, а они обязательно появляются, если человек встает с постели, например проснувшись, и сминает белье. И все же мертвец исчез из своей могилы. Если бы тело Иисуса похитили воры или его враги, они, несомненно, унесли бы мертвеца в саване-плащанице. Зачем им было бы тратить время, развязывая труп? А если бы похитители и сделали так, то, поспешно уходя, оставили бы плащаницу и пелены лежать в беспорядке. Однако все осталось нетронутым. Значит, похищение надо исключить. Вот что подумал Иоанн.

Здесь, у пустой гробницы, история останавливается и начинается вера. Историк с этого момента может только, не рассуждая о Воскресении Иисуса, регистрировать свидетельства, сопоставлять их одно с другим и искать их внутреннюю логику.

Обнаружив, что гробница пуста, спутник Симона-Петра был убежден, что является свидетелем чего-то необыкновенного, потрясающего, единственного в своем роде, сверхъестественного. «[Он] увидел и уверовал», — сдержанно и взволнованно пишет он о себе. Его вера в Воскресение Христа — результат не мистического озарения, а логического рассуждения. Он понял, что Иисус победил — освободился из уз смерти и таинственным образом вошел в славу Божью. Несомненно, он вспомнил, как Лазарь вышел из своей гробницы, обмотанный погребальными пеленами. В этом случае ничего подобного не было. Тело Иисуса ушло из-под власти законов этого мира. Он как бы испарился, перешел границу и оказался по другую сторону времени. Может быть, Иоанн увидел на плащанице еще что-то, например следы слабых ожогов? В одной мосарабской (мосарабы — в Средние века название христиан, живших в мусульманских государствах, созданных арабами на Пиренейском полуострове. Это были испанские и португальские христиане, из которых многие переняли обычаи арабов, но остались верны христианской вере. — Ред.) молитве есть утверждение, что это так: «Петр, прибежав к гробнице с Иоанном, увидел недавно возникшие следы на пеленах умершего, который воскрес». К сожалению, этот текст датирован лишь VII в. Его нельзя принимать в расчет: нет уверенности, что отпечатки были видны в тот момент.

Иоанн был ошеломлен случившимся. На обратном пути он не открыл Петру волновавшие его мысли. В своем Евангелии он лишь добавил, что ни он, ни Петр еще не поняли, что Иисус должен был воскреснуть из мертвых. Оба были очень далеко от веры в Воскресение.

Лука слышал этот рассказ от Иоанна, и только он, кроме Иоанна, передал его людям: «Петр, встав, побежал ко гробу, и, наклонившись, увидел только пелены лежащие, и пошел назад, дивясь […] происшедшему». Знаменательно, что он молчит о любимом ученике, который бежал к гробнице вместе с Петром: это был тайный ученик.