Весьма вероятно, что последний редактор Евангелия от Матфея во время своего расследования контактировал, напрямую или через других людей, со стражниками Храма. Он рассказывает о странном физическом явлении, которое случилось ночью, когда стражники стояли на посту у входа в гробницу, и делает это красочным языком ранней Церкви: «И вот, сделалось великое землетрясение, ибо Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нем. Вид его был как молния, и одежда его бела как снег. Устрашившись его, стерегущие пришли в трепет и стали как мертвые». Мы не обязаны верить ему буквально, когда он рассказывает нам, что немного позже Ангел обратился к женщинам со словами: «Не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого. Его нет здесь — он воскрес, как сказал. Подойдите, посмотрите место, где лежал Господь, и пойдите скорее, скажите ученикам Его, что Он воскрес из мертвых…» Устами «Ангела Господня» — небесного посланца, который в Бытии и Исходе говорит от имени Бога Отца, Матфей рассказывает о Воскресении и сообщает о нем ученикам — кратко и в общих чертах. Однако это сообщение не согласуется со свидетельством Иоанна, который услышал от Марии Магдалины и других женщин, что они сначала ничего не увидели.

Но что нам думать о молнии в гробнице, новом землетрясении в ночь с 15 на 16 нисана, пошатнувшейся скале и катящемся камне, которые так испугали стражников-евреев? Эти события были реальными, несмотря на свою необычность, или это символы? В первом случае они свидетельствуют, что Воскресение Иисуса является частью истории независимо от «любого предварительного вмешательства человеческой психологии». Ведь для Церкви таинственный переход бесчувственного тела Иисуса в потустороннюю славу Бога не ограничивается только взаимоотношениями воскресшего и его учеников. Это объективное явление, существующее само по себе, а значит, историческое, хотя метафизический смысл Воскресения не может быть полностью постигнут историей. Как говорит Йозеф Ратцингер / Бенедикт XVI, «Воскресение Иисуса находится по ту сторону Истории, но оно оставило свой отпечаток в истории».

Вернемся к рассказу Матфея. Еврейские солдаты, свидетели вызывавших тревогу знамений на Голгофе, обезумев от ужаса, поспешили предупредить о них своего начальника по религиозной линии, сагана Ионафана. Первосвященникам, видимо, сообщили о случившемся, как только те проснулись. Матфей сообщает, что те, посовещавшись со старейшинами, дали солдатам немало денег, чтобы те сказали, будто ученики Галилеянина пришли ночью и украли тело, пока они спали. «Если слух об этом дойдет до правителя, — добавили они, — мы убедим его, и вас от неприятности избавим». Они, взяв деньги, поступили, как научены были, и пронеслось слово сие между иудеями (другой перевод: этот рассказ распространялся среди евреев. — Пер.) до сего дня».

Вполне возможно, что еврейские власти, ошеломленные тем, что услышали, захотели распространить слух о похищении трупа.

Можно принять во внимание, что виновники ареста Иисуса собрали на заседание не полный, а сокращенный состав Синедриона. Может быть, они допросили Иосифа Аримафейского и Никодима? Провинившимся солдатам было выгодно молчать. Лишь через 20 или 30 лет, уже после смерти Анны и Каиафы, их языки развязались. Рассказ, вставленный в Евангелие от Матфея, есть и в «Вознесении Иакова», апокрифе II в., включенном в Reconnaissances pseudocle’mentines: «Ибо некоторые из тех, кто усердно охранял это место, посчитали его магом, когда не сумели помешать ему воскреснуть; другие заявили, что он был похищен». Этот эпизод есть и в Евангелии от Петра (II в.), но в этом случае солдаты-охранники оказываются римлянами: «Увидев это, центурион и те, кто был вокруг него, спешно, среди ночи пришли к Пилату, покинув гробницу, которую охраняли; они рассказали обо всем, что увидели, и были в большой тревоге. […] Они просили и умоляли его приказать центуриону и солдатам никому не говорить о том, что они видели».