Глава 4
Следующее утро встретило меня несильным морозом, да и солнышко как-то слишком уж медленно выползало на чистое небо. Выглянув из-за горизонта, зардевшееся светило словно смущенно подсматривало за мной сквозь утренний туман. Таким же подсматриванием занималась и Марфа Спиридоновна. Не то чтобы ее прельщали худосочные пока телеса в кальсонах, наверняка хозяйка интересовалась тем, хватит ли моей дури для купания в мороз.
Дури хватило, и вместе с восторгом от пролившейся на вмиг раскрасневшуюся кожу холодной воды я буквально спиной ощутил разочарование женщины. Как уже стало традицией, я вернулся в свою комнату так же, как и покинул ее, – через окно. Когда ударят морозы, придется ходить через гостиную.
Сменив кальсоны, я быстро вытерся и оделся. Завтрак, как всегда, был выше всяких похвал, хотя в таком возрасте организму чего ни дашь, все в удовольствие. Несмотря на то что морозец вряд ли продержится больше пары часов, пришлось напяливать на себя шинель. Все коллеги утеплились еще вчера. В моих вещах находилась еще и положенная к шинели шапка, кроем похожая на папаху-кубанку. Но в управе пока все носили фуражки, не стал выделяться и я.
Хорошо хоть до своего запоя Игнат успел обзавестись зимней формой одежды. Только непонятно – здесь он это все пошил или привез из Новгорода. Скорее всего, верно второе предположение.
Мое радужное настроение немного подпортила кислая физиономия уже сидящего на рабочем месте коллеги.
Все-таки Леха обиделся.
Покаянно прижав руки к сердцу, я шагнул к столу напарника и начал клясться, что сегодня вечером мы железно попадем в кабак и лихо гульнем.
Леша, человек по натуре незлобный, начал оттаивать, но тут явилось начальство.
– Силаев, за мной, – лишь заглянув в кабинет и не дав нам нормально поприветствовать босса, приказал следователь.
Ну, за ним так за ним.
Набросив на себя шинель, я выбежал на улицу и уселся в коляску рядом с начальником.
– А куда едем, Дмитрий Иванович?
– Посмотришь на некоторых людей, – почему-то раздраженно ответил следователь.
Так что вопрос о том, не лучше ли пригласить этих самых людей к нам, остался неозвученным.
Немного настораживала уже знакомая троица казаков, которые привычно скакали позади коляски. Лица у них были отрешенными, и эмоции прочитать было сложно.
Первая точка нашего утреннего маршрута находилась вдали от центра города. Мы подъехали к длинной череде складов и остановились у открытых ворот одного из них. В просторном дворе под загрузкой стояло полтора десятка возов, на которые дюжие мужики грузили тяжелые мешки. Всем этим процессом управлял крупный дядька, одетый как типичный купец, то есть в широкие штаны, заправленные в сапоги гармошкой, рыжий, нараспашку кафтан с пышными, почти дамскими плечиками, и яркую жилетку. Образ дополняла толстая цепочка часов через жилетку и гражданская фуражка.
– Не узнаешь? – даже с какой-то затаенной надеждой спросил мой начальник.
– Нет.
Настроение Дмитрия Ивановича настораживало все больше и больше.
Затем мы заехали на какую-то мануфактуру. Здесь пришлось идти внутрь. Интересно, что казачки спешились и пошли за нами на коротком расстоянии.
Навстречу вышел еще один крупный персонаж, одетый в купеческом стиле.
– Левонтий Сабирович здесь? – покосившись на меня, спросил следователь.
– Нет его, – ответил мужик, – дома они. Обещались быть к полудню.
Мое равнодушие к незнакомцу почему-то вызвало у начальника злость, буквально пропитавшую его короткий приказ:
– Поехали.
Минут через двадцать подкатили к большому каменному дому, который находился не так уж далеко от центра города.
Один из казаков спешился и подошел к воротам. На его настойчивый стук выглянул привратник.
– Чего озоруешь? – сердито, но без оскорбительных интонаций поинтересовался он у казака и тут заметил следователя: – Дмитрий Иванович, вы к хозяину?
А вот теперь плохое настроение начальника передалось и мне. Если убийцей окажется друг следователя, моя жизнь может серьезно осложниться.
Дмитрий Иванович выбрался из коляски и прошел во двор. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Казаки по-прежнему не отставали.
Привратника во дворе уже не было – явно побежал на доклад к хозяину. Действовал он оперативно, о чем свидетельствовало появление на крыльце уже третьего незнакомого здоровяка за этот день. Хотя почему незнакомого…
Вид властного и сейчас удивленного лица вызвал во мне приступ граничащей с яростью злости. Настолько сильно, что свело челюсти.
– Дмитрий Иванович, – удивленно воскликнул хозяин дома, – какими судьбами?!
Следователь не ответил на вопрос и оглянулся.
Я лишь мрачно кивнул.
– Ты уверен?
Мало того что начальник впервые обратился ко мне так невежливо, он еще явно был раздражен.
– Полностью, – упрямо сказал я.
Плевать на последствия.
Бренников секунд десять сверлил меня взглядом, а затем нехотя повернулся к нахмурившемуся купцу:
– Левонтий Сабурович Захан, – строго произнес следователь. – Вам придется проехать с нами в управу.
– В чем дело, извольте объясниться.
– Вы обвиняетесь в убийстве Зотовой Алевтины Георгиевны, – нехотя выдавил из себя следователь.
– На каком основании?
– По свидетельству видока, – еще раз обжег меня взглядом начальник.
– И вы поверили этому… – Лицо купца исказилось от злобы, и он сделал шаг ко мне.
– А ну не балуй, – вышел вперед казак, положив ладонь на рукоять шашки.
Размерами он не уступал оппоненту.
Умом бог купца не обидел, так что он быстро успокоился и без сопротивления прошел в коляску.
На обратном пути мне пришлось сесть рядом с возницей. Приятного мало – всю дорогу спину сверлил злобный взгляд арестанта.
Нужно будет проверить шинель на предмет пропаленных дырок.
В управе мы быстро провели процедуру опознания, которое запротоколировал притихший Леха. Обошлись без подсадных и понятых – сказывался особый статус видока. Также к нам заглянул бакенбардистый полицмейстер, но ничего не сказал, лишь сокрушенно покачал головой и ушел.
А еще я понял, что начальник сомневается в моих словах. Да что там – он мне попросту не верит! Или не хочет верить.
Когда казаки увели подозреваемого, меня наконец-то оставили в покое. Следователь и Леха занимались документами, а я пялился в окно, пытаясь рассортировать в голове навалившиеся вопросы. Что связывало подозреваемого и следователя? Почему казаки работают на полицию? И почему мне никак не удается применить на практике знания из более развитого мира? Возможно, не хватает нужной заклепки в голове?
Стоп, заклепки! Вот ты лось, Женя-Игнат, ведь ответ находился перед глазами, причем в прямом смысле этого слова. Хотя все же нужно уточнить у Бориса. Может, они и до отбойного молотка уже додумались.
Как всегда, мысли о чем-то отвлеченном снизили накал моих жизненных переживаний и позволили хоть немного расслабиться.
Надеяться на то, что при данных обстоятельствах начальник отпустит меня пораньше, было бессмысленно, так что, с трудом дождавшись законного обеденного перерыва, я понесся к вокзалу. Правда, предварительно пришлось жестами и покаянными взглядами извиниться перед Лехой, который явно рассчитывал на совместный перекус.
К счастью, молодой инженер оказался на месте. Теперь он строчил какой-то отчет, вполне возможно делая работу за начальника.
– Борис Олегович, простите за вторжение, но я буквально на минутку, – с вычурной вежливостью обратился я к инженеру.
– Игнат Дормидонтович, не беспокойтесь, у меня вообще-то обеденный перерыв. К тому же буду только рад вашему обществу, – не менее вежливо ответил Борис. – Но вроде мы договаривались, что вы будете называть меня просто Борисом.
– Хорошо, Борис. Чтобы не тратить понапрасну драгоценное время, начну сразу с дела. Как вы относитесь к изобретательству?
– Очень хорошо отношусь, но, увы, не имею к нему должного таланта и фантазии. Поверьте, я пробовал, и не раз.
– А вот меня иногда посещают странные идеи, но не хватает технического образования. Может, попробуем поработать вместе?
– Давайте попробуем, – с ярко написанным на лице сомнением согласился Борис.
– Скажите, вам известны автоматические агрегаты, с помощью которых можно быстро крепить заклепки?
– Те, что на паровозах? – уточнил инженер.
– Именно.
– Мне такие изобретения не известны, только молоток и фигурный пробойник, – оживился парень. – Это наверняка, ведь я стараюсь отслеживать новинки в «Вестнике технического императорского общества». И что вы придумали?
– Позвольте воспользоваться вашей доской.
– Извольте, – охотно согласился инженер.
Он закрепил с помощью кнопок на кульмане небольшой лист бумаги и протянул мне карандаш.
– Смотрите, – начал я пояснять, одновременно рисуя. – Вот здесь у нас массивный поршень, который будет двигаться при подаче давления в цилиндр с двух сторон. Поршень будет ударять по штоку, и этот удар будет сплющивать конец раскаленной заклепки.
От того, как задергалось веко, стало понятно, что мои каракули на его любимом кульмане глубоко ранили тонкую душу чертежника.
Ничего, переживет.
Справившись с шоком, Борис попытался разнести в пух и прах мою дилетантскую идею:
– Не выйдет ничего, ведь, чтобы передать перегретый пар к вашей задумке, нужна труба, а она жесткая.
– А при чем здесь пар? – удивился я. – Вы меня плохо слушали. Речь идет о воздухе под давлением. К паровому движителю присовокупляем воздушный насос с резервуаром для равномерности давления, а уже от него отводим шланг.
– Вы имеете в виду рукав из энергетического каучука, – наконец-то включился в мозговой штурм инженер. – Если это простой воздух, то рукав не расплавится, но давление его все равно разорвет.
Я попытался задуматься над решением проблемы укрепления шланга, но завяз, услышав непривычное словосочетание.
– Энергетический каучук?
– Да, вы ведь знаете, что обычный каучук быстро расползается от нагрева. Вот алхимики и создали особый реагент. От взаимодействия с оным сок гевеи приобретает нужные свойства. Правда, в итоге получается слишком дорогой товар.
Да неужели? Вот так просто?!
Неожиданная мысль заставила меня застыть на пару секунд.
– Игнат Дормидонтович, что с вами? – обеспокоился моим состоянием Борис.
– Все в порядке, – ответил я и загнал мысль о резине в дальний уголок сознания. Мой новый друг не химик, и обсуждать этот вопрос с ним бесполезно.
– А мы можем создать рукав из этого вашего энергетического каучука сами?
– Думаю, да, если изыщем средства. Возьмем трубу нужной длины и обмажем ее раствором реагента и каучука. После окончания реакции получим каучуковый рукав, только он все равно не выдержит необходимого нам давления.
– Выдержит, если сделаем в несколько слоев с тканью и сетью из конского волоса.
Теперь уже задумчиво замер инженер – потому что это решение было не совсем по его профилю.
А вот мне пора сваливать. Обед заканчивается. К тому же, как сказал классик: «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить».
– Борис, давайте сделаем так. Вы подумаете о том, как воплотить в металле и каучуке нашу с вами задумку. Изобразите необходимые чертежи для патентной заявки и приготовьте смету для создания пробной модели. Сможете?
– Конечно, – как-то вяло произнес инженер, явно уже загрузив мозг расчетами. И все же одна мысль заставила его вернуться к грубой реальности. – Но я не знаю, как подавать эту заявку. Изобретать пробовал, но до заявок на патент дело не доходило. К тому же подать такую заявку не так уж дешево.
А вот это не очень хорошо, но будем решать проблемы по мере их возникновения.
– Это вас не должно беспокоить. Ваша задача создать заявку и чертежи, а также найти мастера. И еще, Борис, – жестко глянув в глаза юноше, сказал я, – все должно оставаться в строжайшей тайне.
Оставив пришибленного моим напором инженера, я оперативно вернулся в управу и словно с разбегу врезался в кисель. В оплоте уездной законности жизнь текла вяло и неспешно, а еще довольно уныло. Хорошо хоть начальника не было на месте. Так что я сразу насел на Леху.
– Леша, у меня к тебе срочное дело.
– Какое? – почему-то недовольно спросил молодой дознаватель.
– В Топинске есть хорошие и честные стряпчие по патентному делу?
Любопытство тут же пересилило обиду, и в глазах Лехи загорелся неподдельный интерес.
– Патентное право? Не уверен. Да и в плане знакомых стряпчих у меня есть лишь Дава Бронштейн.
Хорошо хоть не Лева. Я, конечно, не антисемит, но такой штамп, как еврей-юрист, не очень-то вдохновлял. Хотя за спрос не бьют.
– Мы можем с ним как-то встретиться?
– А давай пригласим его сегодня на наши посиделки?
Это, конечно, не очень привлекательно в финансовом плане, но почему бы не совместить приятное с полезным.
– Давай, – махнул я рукой, – гулять так гулять.
Леха еще больше взбодрился и рванул к висящему на стене телефонному аппарату.
– Барышня, будьте любезны, два-семь-три-девять. Благодарствую. Контора «Бронштейн и сыновья»? Будьте добры Давида Ароновича. Отъехали? Тогда передайте, что Алексей Карлович Вельц просил его быть в трактире «Старый охотник» к семи часам пополудни. Благодарю.
Вернув трубку на рычаг, Леха довольно потер руки:
– Ну, теперь точно гульнем.
– Так, гуляка, – постарался я остудить его порыв, – у меня на все наши загулы рублей пять, не больше.
– Ха, ну это мы еще икорки возьмем и игристого вина!
– Значит, у меня на это дело три рубля, а может, и два, – решил я расстроить парня, но он почему-то не особо огорчился.
До вечера ничего интересного в управе не происходило. Леха скрипел пером, а я пялился в окно, не рискуя уходить в библиотеку без разрешения. К тому же недавний опыт показал, что информацию лучше получать из живых источников. Выходит как работа с компьютером – запрос и сразу отклик-ответ. Первый испуг попасться на мелочах прошел, и общаться с людьми стало легче.
Когда напольные часы пробили шесть часов вечера, мы с Лехой быстро оделись и вышли из управы. Дмитрий Иванович на службе так и не появился.
Трактир «Старый охотник» находился где-то в полукилометре от управы, в купеческом районе. Там же располагались конторы топинских купцов и городская торговая биржа.
Выглядел трактир как теремок из сказки – высокие, в два этажа стены из толстых бревен и резные наличники. Все это изрядно потемнело от времени, отчего выглядело еще колоритнее.
Внутри царила охотничья тематика – на стенах висели головы различных животных, рога и шкуры. Антураж хорошо бы дополнило охотничье оружие, но, видать, его решили не выставлять от греха подальше. Несмотря на то что из мебели преобладали тяжелые столы и лавки, заведение было из приличных – можно было выбрать и довольно компактный стол в уютном углу. К тому же по залу сновали половые вполне опрятного вида и вежливого обхождения. Один из них тут же подскочил к нам:
– Желаете-с отдельный столик? Или пройдете к общему?
– Отдельный, – с барским видом ответил Леха и небрежно сбросил на руки полового шинель и фуражку.
Я последовал его примеру, но без излишней вальяжности.
Прямоугольный стол оказался хоть и массивным, но достаточно аккуратным – из резного дерева и даже покрыт скатертью. Нормально. Короткие лавки со спинками были сделаны из расчета на двоих седоков каждая.
– Чего изволите? – подскочил к нам зализанный половой в жилетке поверх длинной рубахи.
– Голубчик, нам штоф беленькой, – небрежно скомандовал Леха.
Ну ни фига себе! Это же больше литра.
Удивился я мысленно, но что-то прорвалось наружу и было замечено Лехой.
– Полштофа, – уточнил он и покосился на меня: – Вина или морсу?
– А пиво у вас подают? – спросил я у полового.
– Завсегда и наилучшего качества.
– Тогда мне пива, кружку.
Леха немного поморщился, но промолчал. Мы ведь дворяне, хоть и не потомственные, и простонародных напитков должны чураться.
– Нарезки мясной, рыбки копченой, колбасок горячих, как вы умеете, – продолжал заказывать мой напарник, – ну и квашни разной.
– Все будет сделано сей минут, – искренне заверил половой и испарился.
Причем он ничуть не соврал. Буквально через минуту на нашем столе оказалось все заказанное, кроме колбасок, да и те принесли всего лишь после небольшой паузы.
– Ну что, – радостно оскалился Леха, наливая себе водки, – давай за твое чудесное исцеление.
Спорить я не стал и чокнулся с ним практически классической пивной кружкой из стекла.
Так, пока не появился наш еврейский друг, нужно прояснить один немаловажный момент.
– Леша, а что не так с эти убивцем молодой барышни и почему Дмитрий Иванович ходит весь смурной?
– Ну вот зачем портить аппетит? – вздохнул дознаватель и положил вилку с надкушенной колбаской на тарелку. – Ладно, расскажу. Тебе это стоит знать. Дмитрий Иванович, как только перевелся в полицию из армии по ранению, был не совсем таким, как сейчас. Много пил и играл в карты. Однажды сильно проигрался, и от позора его спас Захан, ссудив крупной суммой денег. Долг серебром Дмитрий Иванович отдал весь, хоть и пришлось туго: он ведь честный и подношений не берет, но вот что теперь делать с долгом чести?
Да уж, незадача.
– Как бы не поиметь теперь врага в лице собственного начальника, – вырвалась из меня невеселая мысль.
– Да что ты! – чуть не подавился квашеной капустой Леха. – Даже не думай. Дмитрий Иванович благороднейший человек. Ты все сделал по закону, и зла на тебя он держать точно не будет. Да и вообще он к тебе хорошо относится, несмотря на все странности.
– Странности? – У меня от этого заявления похолодело внутри.
– Ну да. И ведешь себя ты странно, и говоришь чудно, но что с тебя, новгородца, взять. Там у вас все не от мира сего, – небрежно отмахнулся Леха, доедая колбаску.
У меня что-то разом пропал аппетит.
Расслабился, лопух! Влился он в местную жизнь! Хорошо хоть все списали на странность происхождения из города магов.
Мои мрачные мысли прервал выкрик Лехи:
– Давид, мы здесь!
Можно, конечно, было не кричать, потому что половой вел нового гостя в нашу сторону. Но сказывалось то, что молодой дознаватель уже принял на грудь третий шкалик.
Нужно его как-то тормознуть.
Все мои штампованные ожидания были разнесены в пух и прах. Я думал, что увижу эдакого субтильного юношу в очках и с пейсами под широкополой шляпой. А тут пышущий здоровьем крепыш в дорогом пальто и с белозубой широкой улыбкой. Из национальных атрибутов имелся только выдающийся шнобель. Под переданным половому котелком оказались курчавые волосы рыжей масти!
Интересный персонаж.
– Леша, я вижу, вы уже успели понюхать шкалик, – добродушно улыбнулся Давид, останавливаясь перед столом. – Давид Аронович Бронштейн, выпускник юридического факультета императорского Московского университета и головная боль своего до коликов уважаемого в обществе родителя, – резким наклоном головы поприветствовал меня новый знакомый.
Его правильная русская речь лишь немного оттенялась колоритным акцентом.
Пришлось вставать и представляться:
– Игнат Дормидонтович Силаев… – Так как представление Давида было явно шутейным, свое я решил сократить до предела: – Видок.
– Видок, тот самый? – удивился мой собеседник.
– В смысле блаженный? – улыбнулся я, но Давида смутить не сумел.
– В смысле попавший в безумный переплет в первые же дни своей службы. Это надо срочно обмыть. – Присев на лавку напротив меня, Давид потянулся за водкой.
Совсем неправильный еврей, хотя я заметил, что закусывал он исключительно рыбой, ни к нарезке, ни к колбасе даже не притронулся.
Алкоголь немного расслабил всю нашу компанию, а Леху так вообще развезло. Впрочем, это было даже к лучшему – незачем ему лишние знания. Но пока мой напарник еще мог держать довольно высокий уровень своей болтливости, мне удалось немало узнать о новом знакомом. Ситуация, можно сказать, классическая – и выражалась одним емким словом: мажор. Но и тут все не так просто. Давид явно тяготился своим положением в обществе. Он не то чтобы не любил юриспруденцию, но из бунтарских побуждений отторгал предложенный родителем образ жизни.
Я, конечно, не большой знаток человеческих душ, но, возможно, смогу дать парню ту лазейку, которую примет его мятежная натура.
– Давид, а как вы относитесь к новаторским идеям? – спросил я, дождавшись затухания дружеской перепалки между Лехой и Давой.
– Если вы спрашиваете о политике, то никак, – неожиданно жестко ответил юрист.
Была у меня мысль с ним поспорить – явно сказался алкоголь и реакции юного тела, – но сдержался.
– Я говорю о новаторстве в технической сфере.
В глазах собеседника зажегся явный интерес, и это очень неплохо.
– Вы занимаетесь изобретательством?
– В какой-то мере, – уклончиво ответил я. – У нас образовалось определенное партнерство с железнодорожным инженером. Точнее, с помощником инженера.
– Его фамилия, кажется, Хват? – уточнил Давид и, увидев мой утвердительный кивок, с сомнением добавил: – Довольно невзрачная личность, по крайней мере, я слышал о его инертности, безвольности и даже туповатости.
– От кого это, если не секрет? – искренне удивился я.
– Его начальник в разговоре с отцом как-то помянул сего господина.
– Мне так не показалось.
– Возможно, – не стал спорить Давид, – и чего же вы такого придумали?
– Одну вещь, которая сможет ускорить некие процессы в паровозостроении. – Обтекаемые формы ответа и технические термины явно навели скуку на моего собеседника, так что пришлось немного подстегнуть его интерес. – При этом мы совершенно не знаем, как оформить патент на это изобретение. Есть серьезное подозрение, что будет серьезная драка. Не побоюсь сказать, наша новинка вызовет фурор не только у железнодорожников, но и среди горняков, да и авиаторов тоже.
Ага, зацепил! Скорее всего, Давида привлекли слова: драка, фурор и, возможно, авиаторы, которых я приплел для красного словца.
– И вы хотите, чтобы я представлял ваши интересы? – хитро улыбнулся парень, и тут я впервые понял, что действительно общаюсь с евреем.
– Не только. Я хочу предложить вам равноправное партнерство.
– Насколько равноправное?
– Мне сорок, а вам с инженером по тридцать.
– Угу, – задумчиво промычал Давид, – давайте обсудим.
И мы обсудили. Кто бы сомневался, что в итоге большая доля в виде сорока процентов досталась господину Бронштейну, и не потому что он меня развел, хотя наверняка мог бы. Я изначально так предполагал – ведь денег ни у меня, ни у Хвата не было.
Не знаю, как отнесется к новому делу отец Давы, но я на его месте был бы мне благодарен – в глазах юноши появился интерес к освоенной за немалые деньги профессии, особенно после того, как я намекнул на вертевшиеся в моей голове новые задумки. Не факт, что меня хватит больше чем на парочку изобретений, но внушить надежду этому юноше было необходимо. Да и вообще стоит подобрать команду, которая будет заниматься всем этим, не отвлекая меня от главной деятельности.
Ужин закончился более чем хорошо. Леха хоть и пытался встрять в наш разговор, но быстро сдался и уснул, уткнувшись головой в стол.
Хорошо хоть не в салат.
Пришлось отвозить его домой на пролетке. Последним нанятый экипаж покинул я, отдав извозчику почти всю сдачу с трех отведенных на пропой рублей.
Было поздно, так что с хозяйкой я не столкнулся, иначе попало бы мне за явный запах спиртного. И это после недавнего запоя! И все же, как мне показалось, возмущенный зритель все-таки нашелся. Уже засыпал, но мне почудилось недовольное сопение рядом с кроватью.
Усталость оказалась сильнее желания поймать домового, так что я мысленно отмахнулся и уплыл в царство Морфея.
