Глава 5
Хоть вечером я и выпил всего чуть-чуть, но утром все же ожидал похмелья. Да какое там! Молодой организм без проблем мог переработать и большую дозу алкоголя. Так что ничто не помешало мне провести привычное омовение у колодца.
Ожидание тоскливого утра в управе тоже не оправдалось. Меня практически с порога потащили в суд. Даже струхнул немного, но все оказалось очень просто – судили убийц из моего первого послезапойного видения.
В зале суда мне выпала сомнительная радость лицезреть батеньку девицы Елизаветы. Он, как и главный станционный инженер, был чем-то похож на колобка. Но если железнодорожник был колобком сдобным, рыхлым и чуть подкисшим, то этого явно отлили из чугуна.
Эдакая цельнометаллическая натура со стальным взглядом и наверняка бульдожьей хваткой. Вот уж чего мне и даром не надо, так это такого тестя. Надеюсь, в общении с Лизонькой мой предшественник не делал слишком уж категоричных заявлений.
Увы, тяжелый взгляд судьи меня не порадовал – были у него какие-то личные претензии к уездному видоку.
Сам суд прошел быстро и прозаично. Кроме меня, судьи и судебного пристава присутствовали: прокурор, защитник и два преступника под конвоем городовых. Все закончилось на моем коротком выступлении даже без приведения к присяге – как это и было описано в конспектах Игната.
Думал судья недолго и «наградил» непосредственного убийцу тридцатью годами каторги, а его подельнику досталась десяточка.
Ох и сверлили убивцы меня злобными взглядами, но пусть их – нужно привыкать, раз уж выбрал себе такую стезю в новой жизни. Эти еще ничего, а вот со знакомцем нашего начальника может быть намного хуже.
Так оно и оказалось.
Вернувшись из суда, я застал в нашем кабинете напыщенного типа в дорогом сюртуке и цилиндре, который через губу вещал о невиновности его клиента и требовал доставить из столицы судебного ведуна для проверки бреда запойного видока.
Во как, он и нервный срыв Игната сюда приплел. Шустро работает.
Что самое интересное, упоминание непонятного судебного ведуна подняло настроение Дмитрия Ивановича, но на его отношении ко мне никак не сказалось.
Вторая половина дня прошла в нудном и сонном сидении. Я рискнул отпроситься в библиотеку и получил жесткий отказ. Такое поведение начальника даже вызвало удивленное оживление у Лехи, который до этого пребывал в сонном состоянии, еще не отойдя от похмелья.
В общем, рабочий день закончился не очень радужно, а вот вечером меня ждал неожиданный сюрприз.
– Барин, – послышался тихий призыв из кустов недалеко от моего дома.
Я посмотрел по сторонам и, никого не заметив, вгляделся в заросли.
– Чиж, ты чего прячешься?
– Не хочу, чтобы меня видели рядом с вами.
– Даже так? – Слова пацана меня удивили и насторожили. – И отчего такая немилость?
– Боязно, – выдохнул скрывавшийся в кустах Чиж и тут же быстро затараторил: – Прошел слушок, что вас скоро убьют.
– Мало ли что болтают.
Парень с полминуты молчал, а затем сказал, явно переступая через себя:
– Говорил один из иванов, когда к хозяину приходил за заказом.
Я уже хотел спросить, какой именно это Иван, но вспомнил, что так, кажется, называли воров в законе. Информация так себе, и к делу ее не пришьешь, но парень все же сделал мне большую услугу – заставил задуматься. Что-то слишком уж я увлекся новаторством и забыл злобные взгляды явно очень непростого человека.
– Спасибо, Осип, – сказал я и, достав из кармана серебряный рубль, бросил его в кусты. – Береги себя. И пока ко мне не приближайся. Да и вообще помалкивай.
В ответ я услышал только испуганный писк и шуршание.
Двигаясь к знакомым воротам, я пытался найти выход из данной ситуации. Подставлять парня нельзя, да и не поверит никто его словам. Просить защиты у Бренникова бессмысленно – только обольет презрением и даже открыто, наплевав на все уложения, обвинит в обмане. К полицмейстеру через голову начальника тоже не пойдешь, такого не прощают в любом мире и в любом времени. А мне еще здесь жить и работать.
Остается один вариант – как-то защититься самому. А для этого нужно оружие. Обзавестись хоть чем-нибудь стреляющим мой предшественник не озаботился, так что придется покупать. Казенного оружия для видоков не полагалось. Впрочем, как и для дознавателей. Так что Леха тоже экономит и ходит «пустой», но он в основном воюет с бумажками.
Забрав все деньги из шкатулки, я направился обратно в центр города. Теперь мой путь вел в «Оружейный дом Павлова», который находился в большом двухэтажном здании в трех кварталах от центральной городской площади.
– Чего изволите-с? – отреагировал стоящий у прилавка продавец на мое появление, озвученное дверным колокольчиком.
Да уж, мы-то желаем, но вот чего именно – пока непонятно. Сразу возникла проблема с выбором. Стены большого зала были завешаны разнообразнейшим оружием, от ножей до карабинов.
– Мне нужно разрешенное к ношению в полиции оружие.
– Холодное или пороховое? – понятливо кивнул продавец.
– Пороховое.
– Тогда вам вот к этой витрине, – с легким поклоном предложил он пройти к дальней стене.
С выбором стало не так уж легче. Стеклянная витрина и стена за нею представляли большую коллекцию пистолетов. От массивных пистолей до револьверов различных модификаций. Там была и парочка очень даже неплохих экземпляров вполне продвинутого вида. Знаток оружия из меня, конечно, аховый, но даже я не мог не заметить, что большинство моделей являются капсюльными. В смысле – это когда нет никаких патронов, а каждая камора барабана отдельно снаряжается пулей, порохом и капсюлем.
Так, не будем морочить голову продавцу и сразу означим самую главную проблему:
– Ознакомьте меня с ценами.
– С удовольствием, – улыбнулся продавец, но улыбка у него получилась вяловатой из-за явного понимания подоплеки моей просьбы.
И все же начал он с тех самых понравившихся мне дорогих моделей револьвера. Сначала, сволочь, расхвалил – и только затем огорошил ценой в пятьдесят рублей.
Находиться в молодом теле хорошо, но есть свои недостатки – слишком эмоциональные реакции, и сейчас я готов был залиться краской стыда, потому что в кармане всего лишь семь рублей с мелочью.
Идите все лесом! Я – покупатель и плачу честно заработанные деньги.
Наконец-то торгаш перешел к моделям попроще, тем самым, в которых капсюли вставлялись прямо в барабан. Они были дешевле, но легче мне от этого не стало – плюс-минус двадцать рублей.
– Мне нужно что-то за шесть рублей, – решил я ускорить процесс, когда продавец достал очень симпатичную и компактную модель двуствольного пистолета с вертикальным расположением стволов.
Все представленные модели револьверов можно было носить только на поясе, а вот этот красавец очень хорошо и незаметно ляжет в наплечную кобуру и даже карман шинели.
– Но это очень мало, – даже как-то растерялся продавец.
– Тогда благодарю за интересный рассказ, и…
– Подождите, – пришел в себя торговец, – за эту цену есть только дульнозарядный пистоль, переделанный под пистон.
– Покажите. Еще мне нужна консультация по обращению с ним и возможность опробовать, – решил я наглеть на всю катушку.
– Корней! – громко позвал продавец, теряя последние крохи интереса к моей персоне.
Постукивая по полу деревянным протезом и костылем, в зал вошел седой как лунь, но пока еще крепкий мужик. Судя по всему, старый солдат.
– Корней, проводи господина полицейского в подвал, покажи переделанный пистоль, из тех, что… что лежат в ящике, и дай возможность опробовать. – Повернувшись ко мне, продавец добавил: – Это все, чем я могу вам помочь. Опла́тите все прямо Корнею.
Обозначив небрежным поклоном свое отношение ко мне как к покупателю, он удалился.
Да и фиг с ним, но немного ребяческое желание вернуться сюда с кучей денег у меня все же появилось. И я вернусь, но не из ребячества, а чтобы купить парочку понравившихся мне моделей.
– Прошу за мной, ваше благородие, – как-то даже по-доброму сказал старый вояка.
А вот он мне вполне понравился.
Спуск в подвал прошел на удивление быстро, особенно учитывая инвалидность провожатого. Он ловко преодолел ступени, используя костыль и вделанные в стену перила. В подвале кроме склада обнаружился самый настоящий тир.
Порывшись в небольшой каморке, мой временный инструктор выложил на стол матерчатый сверток. Развернув его, он дал мне возможность осмотреть содержимое, а сам поковылял в дальнюю часть подвала, чтобы зажечь лампу рядом с мишенями.
Да уж, вещь, можно сказать, раритетная. Из чего-то подобного грохнули Пушкина. В моих глазах эта вещь представляла ценность лишь диковинным видом, но другого выбора не было – лучше это, чем ничего.
Правда, мелькнула мысль взять в долг у рыжего еврея, но я ее отбросил.
– Ваше благородие, позвольте мне зарядить, чтобы вы рук не пачкали, – явно заметив мое замешательство, предложил инструктор, чем понравился мне еще больше.
– Было бы неплохо, – нейтрально ответил я.
Было видно, что Корней делает все так, чтобы я смог понять суть происходящего и запомнить его действия. Ничего сложного там не было. Заряд находился в бумажной скрутке. Сначала надрывался один край и в ствол высыпался порох. Затем прямо с бумажной оболочкой пуля вталкивалась в эпических размеров дуло и плотно прибивалась коротким шомполом с деревянной ручкой.
В довершение в казенной части ствола помещался капсюль и взводился курок.
– Пробуйте, ваше благородие, – сказал Корней, грамотно расположив пистоль на столе – рукоятью ко мне и так, чтобы ствол не смотрел в его сторону.
Обойдя стол, он встал рядом со мной.
Мишени в этом тире тоже были примечательными – несколько деревянных щитов с грубо нарисованными человеческими фигурами. Причем рисунки были сделаны в стиле витрувианского человека Да Винчи.
Ну что же, приступим.
Обхватив пальцами непривычную рукоять, я изобразил из себя эдакого дуэлянта и навел пистолет на цель.
Целиться пришлось по стволу. Не особо выпендриваясь, я навел оружие на ближний щит, стоявший всего в десяти метрах от стола.
Грохнуло так, что в ушах заложило. Да и лягнулся пистоль неслабо. Странно, что дыма было не очень много. Неужели бездымный порох или опять что-то на основе энергетических реагентов?
Увы, кроме удовлетворенного любопытства, никаких положительных эмоций выстрел не принес. Зато заставил серьезно задуматься. В общем, в мишень я не попал. Совсем.
Детское разочарование готово было захлестнуть меня, но я отогнал его и попытался начать мыслить рационально.
– А есть возможность зарядить его картечью?
– Картечью? – удивился старик, но быстро оправился: – Конечно, ваше благородие. Если изволите немного подождать, я сверну вам пяток зарядов с картечью.
– Подожду, – покладисто согласился я.
Неожиданно старик замер и осторожно предложил:
– А может, нужна серебряная крошка? Но она и цены немалой.
– Нет, хватит и простой картечи, – быстро ответил я, расстроенный последним уточнением.
Но слова старого вояки меня все же смутили. Зачем серебро? Я, конечно, понимаю, что попал в очень странный мир, но мои знакомые что-то не поминали в разговорах оборотней и другой нечисти. Максимум слышал от хозяйки о домовом, которого так и не сумел подловить.
Через десять минут на стол лег аккуратный сверток с пистолетом и зарядами. Осталось расплатиться.
– Сколько я должен?
– Пять рублей за пистоль, – сказал Корней и тихо добавил: – Я выбрал самый годящийся, так что на сотню выстрелов его хватит. Еще полтинник за заряды.
А ничего себе у них так боеприпасы стоят. Причем самые примитивные.
Сдержав горестный вздох, я выложил на стол кредитный билет на пять рублей и добавил к нему две монеты по пятьдесят копеек. Одну из них демонстративно пододвинул к Евсею.
– Благодарствую, ваше благородие, – чинно поклонился старый вояка, аккуратно забирая деньги.
Под темнеющее осеннее небо я вышел чуть более опасным для врагов и при этом намного беднее – на балансе осталось всего полтора рубля мелочью. Часть из них пришлось потратить на извозчика, потому что ходить по темным улицам с пистолетом в крепко перевязанном бечевкой пакете было бы высшей степенью идиотизма.
В своей комнате после сытного ужина я начал сомневаться в своих поступках, которые уже казались мне чрезмерно импульсивными. Если уж было желание купить огнестрел, так лучше действительно немного одолжить и взять что-то серьезное. С другой стороны, своеобразный эрзац дробовика тоже неплохо, и наличие его под рукой действует успокаивающе.
Под подушкой массивный пистоль умещаться не хотел, так что я положил его на придвинутый к изголовью кровати табурет. Рядом легли гогглы ночного ви́дения.
Вроде все готово. Уже раздевшись и забравшись под одеяло, я вспомнил слова ветерана насчет серебряной картечи. Чем дольше вертелась в голове эта мысль, тем сильнее меня охватывали нехорошие предчувствия. Не выдержав, я встал и достал из планшетки оставшуюся мелочь. Затем с сомнением посмотрел на пистоль. Что самое интересное, серебряный гривенник пролезал в зев ствола практически впритирку, а вот серебряный же пятак входил туда, так сказать, со свистом.
Да нет, ерунда какая-то! Не хватало еще деньгами стрелять.
Насмешливо фыркнув на свои же опасения, я положил монеты на табуретку и забрался под одеяло.
Уснуть удалось где-то спустя полчаса, и, как мне показалось, буквально через пару секунд я проснулся. Пробуждение было очень необычным. Такое ощущение, что кто-то дергает за край простыни, на которой я лежал. И при этом воет. Тихо, тонко и очень тоскливо.
Да что происходит? Неужели действительно домовой?
Страха не было, он пришел позже, когда натянутые на голову гогглы разогнали царящую в комнате тьму. Рассмотреть того, кто все еще выл и дергал мою простыню, не получилось, потому что взгляд буквально прилип к окну. На подоконник, непонятно каким образом бесшумно открыв ставни, залезала жуткая тварь. Это был монстр из сказки – самый настоящий оборотень. Очки давали неплохой обзор и, увы, не оставляли места для иллюзий.
Волосы на моей голове зашевелились от ужаса.
За пару мгновений до начала стремительных действий мне удалось рассмотреть, что на подоконнике сидел человек в обычной одежде, но почему-то с волчьей головой на плечах. Да и с руками там было что-то не в порядке.
Внезапно что-то во дворе отвлекло оборотня. Тягучий, словно патока, страх наконец-то отпустил меня, и я, как утопающий в спасательный круг, вцепился в рукоять пистолета.
Какое-то наитие заставило меня потратить драгоценную секунду на то, чтобы схватить мелкий серебряный пятак и сунуть его в ствол пистолета. На этом мое время вышло, потому что ночной гость уже летел через комнату, прыгнув прямо с подоконника. Помещение заполнил тихий, но пробирающий до мозга костей рык.
Сноп огня ударил оборотня прямо в грудь, сбив направление прыжка. Монстр кувырнулся вниз, залетев под кровать и подняв ее вместе со мной. В следующее мгновение я сиганул к двери прямо с подскочившей кровати.
Уже намереваясь выбежать в прихожую, а через нее во двор, я услышал за спиной два разноголосых рыка и жуткий грохот. Любопытство почему-то оказалось сильнее страха.
Там, где еще недавно стояла моя кровать, в обломках дерева и облаке перьев ворочались два здоровяка. Причем оба с волчьими головами и волосатыми лапами, которые украшали длиннющие когти. Монстры рвали друг друга когтями и к тому же пытались достать соперника клыками, торчащими из вытянутых пастей.
Все, на этом мое любопытство иссякло, надеюсь, на долгие годы.
Как был в одних кальсонах, я выскочил во двор, даже не почувствовав мороза. Не знаю, что меня отрезвило – холод или вид тела, исполосованного чем-то острым и лежащего в большой луже крови. Этого товарища я не знал.
Вот теперь стало стыдно уже не юнцу, а кое-кому постарше. В доме осталась хозяйка, которая рупь за сто пойдет узнавать, что там за шум. Так что нужно возвращаться, да и звуков борьбы из дома уже не слышно.
Марфу Спиридоновну я перехватил возле дверей в свою комнату.
– Вам туда нельзя. – Взяв женщину под локоток, я перенаправил ее обратно через прихожую в ее часть дома.
Силком запихнув хозяйку в столовую, закрыл за ней дверь и быстро вернулся обратно. От выставленного перед собой пистолета толку никакого, но так было спокойней.
Ну и как это понимать? Я готов был увидеть все что угодно, но только не это. На куче мусора, прежде являвшейся моей кроватью, лежал вполне обычный мужик, а рядом присел знакомый глава казачьей троицы. Причем не оставалось никаких сомнений, что казак занимается мародеркой, выворачивая карманы трупа.
Он поднял голову и замер, глядя на меня.
Ну а чего тут такого? Все, что с бою взято, то свято, даже если не положено по всяким там полицейским уложениям. Мне важнее служить духу закона, а не его букве.
Так что я просто кивнул казаку и вышел из комнаты, для того чтобы вернуть на место опять полезшую в прихожую хозяйку.
Марфу Спиридоновну пришлось успокаивать почти полчаса. И в одних кальсонах делать это было очень неудобно. Так что появление околоточного Ивана Митрофановича я встретил облегченным вздохом. Передав его заботам хозяйку, вернулся в свою комнату.
Казака там уже не было, а вот труп остался. Так что пришлось одеваться, постоянно оглядываясь на тело: мало ли, ведь это же оборотень. В свете зажженной керосиновой лампы обстановка стала еще нереальнее.
Или нет? Если честно, теперь не поручусь ни за что, даже за здравость собственного рассудка.
Одевшись, я, не зная, что делать дальше, устало присел на стул у стола и тут же вскочил, когда в комнату вошел казак.
Нужно срочно узнать его имя и звание, а то как-то нехорошо получается.
Казак молча подошел к столу и положил на него стопку монет.
Ну ни фига себе уловчик! Одного взгляда хватило, дабы понять, что на столе лежат восемь золотых десятирублевиков.
– Сколько было всего? – сам не знаю почему, спросил я.
– Сто двадцать, – глухо и как-то раздраженно ответил казак.
Смотри ты, блюдет субординацию. Может, и не стоило брать эти деньги, но соблазн оказался сильнее осторожности.
Я кивнул, а затем, прижав к столу указательным и средним пальцем две монеты, подвинул их к казаку.
– Так будет вернее.
В ответ получил молчаливый кивок, и монеты мгновенно исчезли со стола. Остальные шесть монет, греющих душу своим весом и блеском, перекочевали в карман моего кителя.
– Подожди, – остановил я собравшегося уходить казака. – А что писать в отчете об этом?
Для уточнения поводил растопыренной пятерней перед своим лицом.
– Ничего, – чуть подумав, ответил казак. – Один человек напал на вас, а знакомый и вполне обычный казак пришел на выручку и помог одолеть супостата.
Что самое интересное, казак говорил о своих метаморфозах без особой таинственности, а сокрытие мистических деталей дела представлял как нечто маловажное.
– Помог, – саркастически хмыкнул я.
– Это был сильный зверь, – серьезно сказал мой спаситель, – я мог его и не заломать, не пульни вы серебром.
Казак вышел из комнаты, а я озадаченно почесал в затылке.
Эвона как. Веселенькие дела творятся в милом городе Топинске.
Едва мы с казаком утрясли нюансы, в мою комнату ворвалась куча народу. Первым вбежал чем-то взбешенный Дмитрий Иванович.
– Ты цел? – спросил он, явно сдержав желание ощупать меня руками и ограничившись пристальным взглядом.
– Ни царапины. Даже порты менять не пришлось.
Начальник облегченно вздохнул, затем махнул рукой и приказал одному из городовых доставить меня в управу. Честно говоря, ситуация меня немного напрягла, но нервное напряжение отступило, когда городовой привел меня в комнату для дежурных, а не в одну из камер.
Пожелав мне спокойной ночи, провожатый ушел, а я уснул, едва голова коснулась подушки на потрепанном и продавленном диване.
