XX
В харчевне было непривычно пусто. За столом сидели лишь Алоиз Бухмюллер, Бенедикт Риглер и Якоб Каррер. Перед ними стояли пивные кружки и полупустая бутылка шнапса, но ничто не могло поднять им настроение.
– Франц сам виноват. Никогда не умел за языком следить, – проворчал Каррер.
– И все-таки он прав. С этой солдатней мы сами без еды останемся. Я трижды сплюнул в каждый бочонок, который пришлось отнести баварцам, – похвастался Бухмюллер.
– От этого они раньше не уйдут. – Риглер отхлебнул из кружки. – Нам еще повезло, что они не разграбили деревню. Сами знаете, что творилось этим летом у границы… И с нашей стороны, и у них.
– Да-да, помним мы твои россказни, сколько раз ты их повторял. Вот что я скажу: лучше успокоиться и ждать, пока они не уберутся, – предложил Бухмюллер.
Каррер злорадно ухмыльнулся.
– А лучше всего было бы натравить баварцев на них. Перегрызли бы друг друга, и всё.
Он расхохотался, и Риглер присоединился к нему.
– Но такого не будет, Якоб, – проговорил Бухмюллер и принялся набивать трубку. – Кстати, слышали про Иоганна?
– А что?
– Тебе ничего уже не рассказывают, – съязвил трактирщик. – Сегодня в лесу этот парень спас жизнь Альбину. Я с самого начала понял, что он толковый малый.
Каррер растерялся на мгновение.
– Ах это… да, они мне уже рассказали, – соврал он.
– И руки у него из нужного места. Сковородки мне славно починил, – добавил Риглер.
Якоб почувствовал прилив злости. «Иоганн и впрямь неплохо тут освоился», – подумал он и сделал большой глоток из бутылки.
* * *
Опускалась ночь. За окном падал снег.
Печь дышала приятным теплом. Элизабет сидела за столом и штопала куртку. Иоганн стоял возле очага. Он положил в огонь несколько сухих сучьев – те мгновенно вспыхнули и на секунду осветили комнату. В воздухе приятно запахло смолой.
Лист закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Вот так будет пахнуть у него дома…
Через несколько лет.
Он открыл глаза и заметил, что Элизабет смотрит на него. Она поспешно отвела взгляд и вновь занялась курткой. Иоганн сел рядом и принялся обстругивать деревяшку.
Оба хранили молчание.
Неожиданно щепка отлетела в лицо Элизабет.
– Прошу прощения, сударыня, – пошутил Лист.
– Думаешь, если выучил меня читать и писать, теперь можешь выкинуть что вздумается?
– Ты так говоришь, как будто я какой безделице тебя научил.
Элизабет лукаво улыбнулась.
– Смотрите, какие мы обидчивые…
Иоганн чувствовал, что она над ним подтрунивает, но было в этом что-то теплое, приятное.
– Что это будет? – Девушка показала на деревяшку в руках Иоганна.
– Сам пока не знаю. Каждая щепа имеет свою предначертанную форму, нужно только найти ее. – Иоганн внимательнее рассмотрел деревяшку. – Но похоже на… лицо. Может, какой-нибудь артист? Или шутовская маска? Или… – тут он посмотрел Элизабет в глаза, – кто-нибудь из них?
Улыбка на ее лице померкла.
– Откуда… – выдавила девушка.
– Откуда я узнал про эти россказни?
– Россказни? – возмутилась Элизабет и отложила куртку. – Это, по-твоему, россказни? Ты не знаешь, о чем говоришь. Ты не отсюда.
– Точно. Я много где побывал и повидал немало. Но ничего из этого не похоже на то, что я сегодня услышал.
– Что ты хочешь этим сказать? Что мы тут все дураки?
– Брось, Элизабет. Я хочу лишь сказать, что все это звучит невероятно.
– А почему же, по-твоему, никто об этом не говорит?
Иоганн пожал плечами.
– Вы вообще видели хоть одного из них?
Элизабет посмотрела на него с испугом и перекрестилась.
– Слава богу, еще нет.
– И откуда ты знаешь, что все это правда? – не унимался Лист.
– Просто знаю, – она скрестила руки на груди. – Необязательно обо всем расспрашивать.
Иоганн заглянул ей в глаза и все понял – порой намного легче жить в неведении. Он взял ее за руку.
Масляная лампа понемногу гасла, и пламя в печи отбрасывало на стены красные отсветы. В тусклом свете Элизабет казалась даже красивее, чем всегда. Иоганн только-только отдался волшебству момента, как девушка высвободила руку.
Мгновение миновало.
Лист встал и собрался заново зажечь лампу, как вдруг Элизабет ухватила его за руку.
– Иоганн? Почему тебе так обязательно все знать?
Они смотрели друг другу в глаза. У Элизабет перехватило дыхание, напряжение между ними нарастало с каждым вдохом. Иоганн осторожно наклонился к ней. Девушка чуть отклонила голову и закрыла глаза.
Дверь внезапно распахнулась, Иоганн и Элизабет оторопели. На пороге стоял Альбин, и на лице его играла широкая ухмылка.
– Не хотелось вас прерывать… – сообщил он ехидно. – Но твой отец, Элизабет, как раз возвращается от Бухмюллера. Я бы посоветовал вам чуть отодвинуться друг от друга. – Тут он сделал паузу. – И не смотрите вы так затравленно. Вы как дети, застуканные за проделкой.
Альбин развернулся и скрылся в коридоре. Скоро стало слышно, как он поднимается по лестнице.
Элизабет уставилась в пол.
Иоганн подошел к двери и у порога снова обернулся.
– Доброй ночи, Элизабет.
Он вышел и прикрыл за собой дверь.
Элизабет посмотрела ему вслед.
– И тебе, Иоганн.
* * *
Когда Лист уже поднимался к себе в комнату, кто-то схватил его за плечо и развернул. Перед ним стоял Якоб Каррер. От него пахло дымом и шнапсом.
Хозяин одарил его свирепым взглядом.
– Слышал про вас с Альбином. Остальные уже считают тебя славным малым.
Не успел Иоганн выдохнуть с облегчением, как Якоб схватил его за горло и прижал к стене.
– Но если выяснится, что ты и с Элизабет такой бойкий, пожалеешь, что не сдох тогда перед домом, – негромко процедил крестьянин.
– Я соблюдаю приличия…
– Вот так пусть и остается впредь, парень.
Каррер выпустил его и пошел в комнату. Дверь с грохотом захлопнулась на замок.
