XIX
Когда Иоганн и Альбин спустились к деревне, солнце уже опускалось, и маленькая церковь купалась в оранжевых отсветах. Тени от надгробий тянулись до самой кромки леса и сливались с темнотой чащи.
Стало холодать.
Местом сбора был назначен небольшой участок к югу от деревенской площади. Какое-то время сани еще катились своим ходом, но последние несколько метров их все равно пришлось толкать.
Когда они подошли ближе, Иоганн почувствовал: что-то не в порядке. Другие сани стояли нагруженные, вокруг не было ни души. Зато с деревенской площади доносились голоса. Иоганн с Альбином оставили свои сани и поспешили туда.
Голоса стали громче.
– Похоже на баварский… – с отвращением заметил Иоганн.
– Боже правый, лучше б ты ошибся! – выдавил Альбин и пустился бегом.
Лист догнал его и на углу последнего дома ухватил за воротник.
– Куда ты ломишься! Черт его знает, что там происходит…
Батрак кивнул. Он походил на ребенка, которого уличили в какой-то глупой провинности.
– Верно. Я и не подумал…
Иоганн выглянул из-за угла. На площади собралась вся деревня. Слышно было, что в середине толпы кто-то спорит, но разобраться, что к чему, оказалось невозможным. Иоганн обернулся к Альбину.
– Пойдем, выбора у нас нет.
Он медленно приблизился к людям. Альбин последовал за ним.
Никто не обратил на них внимания. Лист стал проталкиваться сквозь толпу, и в этот момент кто-то удержал его за плечо. Это была Элизабет, и на ее лице ясно читалось облегчение. Рядом стояла Софи и с тревогой следила за происходящим.
– Где вы столько времени пропадали? – шепотом спросила Элизабет.
– Что тут стряслось? – Иоганн оставил ее вопрос без ответа.
– Баварские солдаты. Появились средь бела дня.
Иоганн кивнул и протолкался вперед. Оказавшись наконец в первых рядах, он попытался оценить происходящее.
В середине стояли лицом к лицу Бенедикт Риглер и, по всей видимости, командир отряда. За ним сгрудились человек пятнадцать солдат, на вид потрепанных и усталых. У одного даже не хватало руки, другие сидели, перевязанные, рядом с товарищами. Повязки были грязные, пропитанные кровью. Под их изношенными плащами были видны синие мундиры и широкие ремни с пороховницами. Доходившие до колен сапоги были истоптаны, гамаши истрепались. У некоторых имелись треугольные, с загнутыми полями, шляпы, какие носили только кавалеристы. Немногочисленные дульнозарядные мушкеты были покрыты сажей и не имели фитилей.
Капитан, на вид лет сорока, держал руку на рукояти сабли и, казалось, в любую секунду готов был пустить ее в ход. Лоб, изборожденный глубокими рубцами, на правой кисти, лишенной мизинца, – неумело зашитый порез от сильного удара. По его лицу, отмеченному голодом и боями, было видно, что ни на какие уступки он идти не намерен.
– Вы требуете невозможного! Нам и самим-то, чтоб прокормиться зимой, едва хватает запасов! – возмущался Риглер. – Лишние рты нам тут не нужны.
– Это был не вопрос, крестьянин, – прорычал капитан. – Но раз уж ты желаешь, спрошу: что требуется для хорошего костра?
Сбитый с толку, Риглер огляделся – остальные смотрели на него в полной растерянности.
– Дрова?..
– Верно! А из чего построены ваши дома?
– Из… бревен… – Староста робел на глазах.
– Ну, вот видишь!
Некоторые из солдат заухмылялись.
– А мы ведь этого не хотим, верно? – спросил капитан, словно говорил с маленьким ребенком.
Риглер помотал головой.
Иоганн присмотрелся к солдатам. Каким-то особым боевым настроем они не отличались. А чтобы зарядить мушкеты, ушла бы не одна минута. Нападать на деревню никто не собирался: происходящее было не более чем попыткой запугать жителей – впрочем, вполне удачной. Тем не менее, если б дело дошло до драки, у крестьян не было бы ни малейшего шанса. Так что Иоганн стоял и помалкивал.
Капитан возвысил голос.
– У вас очень разумный староста! Слушайте внимательно! Моим людям нужен отдых. Но, поверьте мне, вам нечего бояться, если вы со своей стороны отнесетесь к нам должным образом. И мы пробудем здесь, сколько потребуется, не дольше! Мы сыты по горло от вас и от вашей проклятой земли!
Риглер вздохнул.
– Что вам нужно?
– Сухой кров и еды вдоволь.
– И только-то? – насмешливо спросил Франц Каррер, стоявший в первом ряду.
Капитан медленно повернул к нему голову.
Над толпой пронесся возбужденный ропот. Франц вдруг осознал последствия столь легкомысленно брошенных слов.
Слишком поздно.
Капитан шагнул к Францу, молниеносно выхватил саблю и приставил к его правому уху. У Каррера затряслись коленки.
– У тебя длинный язык, крестьянин, а я этого не люблю!
Ловким движением капитан отсек Францу половину уха. Тот вскрикнул и зажал рану ладонью, кровь потекла между пальцами и закапала на снег. Остальные подались в стороны, несколько женщин заплакали.
– А теперь встань среди своих, пока я не передумал! – крикнул на Франца капитан.
Сквозь толпу протолкался Кайетан Бихтер.
– Довольно, все мы здесь по милости Божьей. И это никому не принесет пользы.
– Вы только гляньте, священник… Вечно вы проповедуете против силы, когда вам это на пользу.
– Среди детей Божьих…
– Хватит языком молоть! – резко оборвал его капитан.
Бихтер замолчал.
– Вы получите, о чем просите, – миролюбиво произнес Риглер, не осмеливаясь посмотреть в глаза капитану.
– Хорошо, тогда освободите для нас дом, – капитан показал на Франца острием сабли. – Его дом. – Он вложил клинок в ножны и снова повернулся к старосте. – Кроме того, кто-то должен позаботиться о наших раненых. Есть желающие?
Никто не проронил ни слова, Риглер уставился себе под ноги. Капитан терял терпение.
– Ну? Выбери нам кого-нибудь, или я сам это сделаю.
Риглер поднял глаза и беспомощно оглянулся на жителей.
– Кто…
– Я помогу им!
Из толпы вышла Софи. Остальные уставились на нее в изумлении. Капитан окинул ее взглядом, и по лицу его скользнула улыбка.
– Гляньте, какая храбрая девица… А ты моих солдат не тронешь?
– Им уже не терпится, – съязвила Софи.
– У моей служанки нет времени выхаживать ваших людей. – Якоб Каррер шагнул вперед и сплюнул. – Подыщите кого другого.
Риглер закатил глаза.
– Якоб, прошу тебя…
– Нет! Софи не пойдет, – хмуро заявил Каррер.
Он знаком подозвал к себе девушку, но та медлила в нерешительности.
– Ты, конечно, можешь запретить своей служанке, воля твоя, – спокойно произнес капитан и шагнул к Якобу. Тот напрягся, но не сдвинулся с места. – Но в таком случае… – тут он понизил голос, – ухаживать за моими людьми будешь ты. Ясно?
Каррер хмуро глядел на капитана. Тот спокойно выдержал его взгляд.
Над площадью повисла тишина.
– Ладно, работы там немного, управится, – произнес наконец Якоб, теперь заметно тише, и отступил на шаг. – Но приходить будет, только когда понадобится.
– Конечно, приятель, конечно. Получишь ты назад свою служанку в целости и сохранности, даю слово. – Капитан развернулся к своим людям. – На постой!
Старый солдат – вероятно, адъютант – встал перед отрядом.
– Стройся!
Вояки пытались вытянуться по стойке, создать видимость порядка.
– Марш!
Солдаты двинулись строем, и толпа стала расходиться. Элизабет кинулась к Францу.
– Дядя Франц!
– Не волнуйся, Лизель, этот только выглядит страшно, – утешил ее Франц и зажал покалеченное ухо ладонью.
Якоб Каррер подошел к брату.
– Тебя, видно, тоже не учили держать язык за зубами, а? – крикнул он на Франца.
– Знал бы ты, что я еще хотел наговорить ему… – Франц не удостоил брата взглядом и повернулся к Софи. – Сразу пойдешь?
Девушка кивнула.
– Так, наверное, лучше. Тогда я сразу смогу сказать, что нужно солдатам.
– Софи… почему ты это делаешь? – тихо спросила Элизабет.
Та пожала плечами.
– Кто-то ведь должен. К тому же… – Она перевела взгляд на Иоганна, потом снова на Элизабет, – полезно иногда заняться чем-то еще. Помогает отвлечься.
Якоб при этих словах побагровел, но ничего не сказал.
– Я недолго, – Софи улыбнулась Иоганну и Элизабет, и они с Францем двинулись прочь.
– Только не мечтай, что сможешь поселиться у меня! – крикнул Якоб вдогонку брату.
– Но, отец…
– Закрыли тему. Приготовь перекусить, – одернул он Элизабет. – Пошли.
И, нахмурившись, пошел в сторону дома. Дочь последовала за ним.
Альбин шагнул к Иоганну.
– Это добром не кончится.
– Не так страшен черт, Альбин. Если б они желали разорить деревню, то давно бы это сделали. Хотели нагнать страху, и только. Когда они наберутся сил, то уйдут быстрее, чем ты думаешь.
– Безбожники они, все до одного, – Альбин сплюнул вслед солдатам и пошел за Каррером и Элизабет.
На площади стало тихо. Все ушли, остались только Иоганн и Кайетан Бихтер. Священник взглянул на Листа, словно хотел что-то сказать, но потом как-то поник, развернулся и побрел к церкви.
Иоганн проводил его взглядом. Странный малый, подумал он. Бихтер выглядел каким-то несчастным, загнанным, и душу его тяготила непосильная ноша, но другие этого не замечали. А может, им было все равно…
Дверь в церковь с грохотом закрылась.
Иоганн остался один. Он посмотрел поверх церкви с кладбищем, леса и гор на красное закатное солнце. Затем взгляд его опустился к темному пятну под ногами. Он уставился на капли крови, стекшиеся в маленькую лужицу на утоптанном снегу.
Казалось, сама земля исходит кровью.
В глубине души Иоганн чувствовал, что Альбин прав. Это добром не кончится, с какой бы стороны ни исходила опасность. Но что он мог сделать?
Ничего.
Все, что угодно.
Иоганн медленно пошел к дому.
* * *
Франц Каррер носился по дому и никак не мог решить, что ему прихватить с собой. Солдаты были уже здесь: те, кому досталось поменьше, разместились в натопленной общей комнате, тяжелораненые лежали в комнатах наверху.
Софи пришла вместе с Францем. Она захотела сразу подняться к раненым, но караульный у подножия лестницы стоял столбом. Софи встала перед ним, чтобы он заметил ее и дал пройти. Солдат не двигался с места. В конце концов Софи потеряла терпение.
– Вы меня пропустите или сами будете выхаживать своих раненых? – проворчала она.
Солдат бросил на нее удивленный взгляд и отступил в сторону.
– Я тебя и не заметил…
Софи стала подниматься по узкой лестнице.
– Пес безмозглый, – ругнулась она вполголоса.
Она заглянула в первую комнату. На кровати лежали двое солдат. У одного были туго забинтованы правая нога и правое бедро, у второго замотана голова – на повязке, с левой стороны, темнело красное пятно.
Софи перешла к следующей комнате. Там на полу сидел солдат и с тяжелыми стонами стягивал сапоги. Носок одной ноги почернел – Софи сразу поняла, что стопу придется ампутировать. Рядом лежал его товарищ, бледный и весь в поту. У него, по всей видимости, был сильный жар – возможно, даже горячка.
В последней комнате солдат уже отодрал грязную повязку с культи и уныло рассматривал место, где до недавних пор была левая рука. Мясо по краям раны почернело. Солдат, судя по его лицу, прекрасно понимал, что его ждет: мертвую плоть придется срезать, пока гнилостный яд не разошелся по всему телу.
Софи задумалась, не ошиблась ли она в своем решении. Но потом напомнила себе, что в милосердии и любви к ближнему нельзя делать исключений. Даже для баварцев. Она знала, что нужно делать, собралась с духом и перебрала в уме все, что ей требовалось, после чего поспешила к лестнице.
* * *
Из первой комнаты донесся крик. Софи оступилась и пролетела несколько ступеней. Она тщетно попыталась ухватиться за перила, и тут ее кто-то подхватил. С некоторым смущением девушка поняла, что это тот самый солдат, которого она отругала прежде. Он улыбнулся.
– Откуда ты, такая бойкая?
Софи посмотрела на него в недоумении.
– Люблю таких! Я Готфрид! – проговорил он низким голосом и поставил ее на ноги.
Софи торопливо пригладила волосы и недовольно посмотрела на солдата.
– Софи.
– Так что тебе понадобится? – спросил Готфрид.
Девушка невольно улыбнулась.
– Таз с горячей водой, тряпья побольше, нож и… пила. И несколько ребят покрепче.
– Меня одного тебе не хватит?
– Посмотрим, Готфрид, посмотрим, – с задором ответила Софи.
Солдат кивнул и отправился собирать все необходимое.
«Неплохой парень, – усмехнулась про себя Софи, – совсем неплохой».
* * *
В печи потрескивали поленья, и в комнате было тепло и уютно. Сквозь маленькое оконце еще падал сумрачный свет. Иоганн и Альбин стояли у закрытой двери. Элизабет складывала в льняной мешок копченое мясо, колбасы и ковриги хлеба.
Каррер со злостью наблюдал за ее действиями.
– Чертовы солдаты, их нам только и не хватало…
– Все до одного мародеры и убийцы! – согласился Альбин.
Иоганн промолчал.
– Альбин, отнесешь мешок этому сброду. Но в споры не ввязывайся, понял?
– Давай лучше я отнесу, – вызвался Лист.
– Или хоть ты, – согласился Каррер. – Но это и тебя касается! Потом разгрузите сани и обдерите кору с бревен, понятно?
Иоганн взял мешок и вышел.
* * *
Лист подходил к сторожевому посту перед домом. Навстречу ему шел Франц. В руках он нес икону в раме и небольшой деревянный короб. Порезанное ухо уже не кровоточило.
– Все, что сумел прихватить. Остальное эти собаки, наверно, переломают.
– Куда ты теперь подашься? – спросил Иоганн.
– У Алоиза есть местечко на чердаке, вот он и предложил.
– Все наладится, Франц. Будь здоров.
– Ладно, Иоганн, и тебе того же.
Лист подошел к караульному. Тот бросил на него хмурый взгляд.
– Я с провизией, от Якоба Каррера.
Солдат пропустил его.
* * *
Воздух, тяжелый от табачного дыма, резал глаза, смешивался с запахом гари и пота в удушающий смрад. Пол был устлан глиняными осколками. Несколько солдат сгрудились за столом и ели кашу, другие спали, свернувшись по углам.
Настроение царило подавленное.
– Вот, принес еще еды.
Иоганн положил мешок в углу, где уже стояли несколько корзин с хлебом, салом, колбасами и шнапсом. Солдаты не удостоили его вниманием.
– До Баварии путь неблизкий, – словно бы вскользь отметил Лист.
– Какое твое дело, батрак? – проворчал старый вояка с красным лицом. Это был адъютант, который строил солдат на площади. Лицо его украшали несколько глубоких рубцов, один из которых тянулся над левой скулой.
Иоганн уже сталкивался с вояками такого сорта. Эти люди многое повидали, через многое прошли. В них не осталось никаких чувств, кроме усталости, и они жили в ожидании последнего удара.
– Просто задумался, как вы забрели в эту богом забытую долину. Баварцы как-никак славятся своими картами…
Старик ухмыльнулся.
– Верно, не по своей воле мы сюда пришли. После боя под Инсбруком хотели перейти границу, но тирольцы взяли нас в клещи. И постепенно изводили нас, свиньи… – Он сплюнул на пол сжеванный табак. – Под Инсбруком нас было двести человек, можешь ты себе представить? Две сотни!
Со второго этажа вдруг донесся душераздирающий вопль. Спустя несколько секунд все стихло. В комнате повисло тяжелое молчание, некоторые из солдат перекрестились.
Старый солдат отхлебнул из кожаной фляги и поморщился. Иоганн старался не подавать виду, но в глубине души искренне жалел этого беднягу наверху. Должно быть, ему отсекли какую-то часть тела. Жуткое зрелище, которое Листу не единожды приходилось наблюдать.
С другой стороны, мертвому рука без надобности, как пошутил в свое время один его приятель. А потом очередь дошла и до него. Ампутацию он выдержал, но позже все-таки умер – от гангрены.
Иоганн повернулся к адъютанту.
– А дойти до границы помешала зима… – возобновил он разговор.
– Да, зима нас доконала. Много наших полегло в горах. Слишком много… Но тебе-то какое дело? – Старик шмыгнул носом. – Проваливай!
Наберись терпения. Иначе кто-нибудь вздумает докопаться до твоего прошлого.
А этого Лист хотел меньше всего. Он направился к выходу.
Старый вояка проводил его взглядом…
* * *
– Любопытный он, этот батрак, – проворчал солдат, свернувшийся на скамье; повязка у него на голове была черной от грязи.
– Чтоб мне пусто было, если он батрак, – ответил ветеран. – Он из нашей братии, нутром чую.
– Из баварцев?
– Йозеф, ты и впрямь такой болван или прикидываешься? Из солдатни он. – Старик откусил от копченой колбасы и стал упоенно жевать с открытым ртом.
– А ты, значит, самый умный, да? – обиженно отпарировал Йозеф.
– Да уж малость поумней тебя, – ухмыльнулся старик.
Солдат не успел ответить – дверь распахнулась, и в комнату вошел капитан. Старик вскочил было по стойке, но командир лишь махнул рукой.
– Ладно, брось, Альбрехт.
Он взглянул на своих измотанных солдат. Потом с удовлетворением отметил, что в комнате тепло и провизии вдоволь.
– Ну что, поживем еще? – донеслось из угла.
Капитан кивнул и повернулся к старому адъютанту.
– Всех разместили, Альбрехт?
– Так точно! – отчеканил старик и проглотил пережеванный кусок. – Раненых распределили по комнатам наверху.
– Знаю, я как раз оттуда, – ответил капитан и добавил после короткой паузы: – Выдержал.
Альбрехт взглянул на него в недоумении.
– Фридрих. Пришлось ему…
Адъютант все понял и кивнул.
– Крестьяне еще еды принесли, – переменил он тему.
– Хлопоты с ними были?
Старик мотнул головой.
– Послушные, как овечки.
– Будем надеяться, что так оно и останется. Если кто станет выступать, немедленно доложить мне. Это касается и наших. Напомни еще раз, чтоб не трогали женщин, ясно?
– Есть.
Капитан похлопал адъютанта по плечу.
– Славно, Альбрехт, славно… Все мы хотим вернуться домой, верно?
С этими словами он взял кусок сала и сел рядом со своими людьми.
