21

Перед встречей с Сэмом Санджаю предстояло убить целый час. Он достал из кармана полученную от Дипака визитную карточку и прочел адрес. Полицейский участок располагался на 10-й улице, между Хьюстон-стрит и Бликер-стрит. Десять минут, чтобы туда добраться, четверть часа там, двадцать минут на обратный путь. При удачном раскладе он не только не опоздает на встречу, но даже явится раньше времени.

К дежурному шестого участка он обратился с вопросом, можно ли ему увидеть инспектора Пильгеса.

— Зачем вам инспектор Пильгес? — спросил его человек, несколько раз стукнув кулаком по автомату с горячими напитками.

— Мне он не нужен, это он хотел меня видеть.

Полицейский обернулся и окинул взглядом посетителя.

— А-а, ожерелье вдовушки, дело, которому выпало увенчать мою карьеру! Следуйте за мной, я предложил бы вам кофе, но эта чертова машина опять заартачилась.

Санджай не был уверен, что понял все из того, что сказал полицейский, и еще меньше он понимал, что вызвало у Пильгеса приступ дурного настроения. Он поплелся за ним в соседний кабинет и там сел в предложенное ему кресло.

— Итак, вы заменяете лифтера в доме номер двенадцать по Пятой авеню.

Послушно следуя советам Дипака, Санджай молча кивнул в знак согласия.

— Камеры наблюдения в здании засняли любопытные картины. На них видно, как вы покидаете рабочее место в двадцать минут первого ночи и возвращаетесь обратно только в шесть десять утра. Примерно то же самое происходит на следующий день: между полуночью и шестью утра вы отсутствуете. Где вы находились все это время?

— Спал.

— Я догадался. Где именно?

— В подвале, в чулане.

— А вот это странно, потому что камеры ни разу не зафиксировали вас в коридоре подвала. Следующей ночью вы не покидаете пост, но ведете себя необычно: каждый час на несколько минут выходите из здания. Я по натуре любопытен, поэтому не преминул заглянуть в ресторанчик напротив и обнаружил там камеру. Что же она показывает? Что вы переходили улицу и наблюдали за окнами дома с противоположного тротуара. Голубей на балконах считали, что ли?

— У вас есть доказательство, что ограбление произошло ночью?

— По словам миссис Коллинз, днем она отлучилась на пару часов, но грабители редко орудуют в разгар дня. Ваш дядя заверил нас, что запирает холл, прежде чем войти в лифт. Вы этого, судя по всему, не делаете.

— Неправда, я тоже так поступаю после возвращения последнего жильца.

— Камеры этого не подтверждают, что говорит не в вашу пользу.

— Какая пугающая терминология! Вы меня подозреваете?

— В доме сорок лет не было краж, это не мои выдумки, это утверждает ваш дядя. Но стоило там появиться вам, как произошла кража со взломом, пропало ожерелье. Впрочем, взлом — слишком сильно сказано, грабитель — настоящий Гудини, замки не пострадали. Сквозь стену он просочился, что ли? Или, может, располагает дубликатом ключей, как вы? Один из жильцов видел глубокой ночью в своей гостиной какого-то человека. Должен оговориться, что ввиду не вполне надежного состояния этого жильца судья потребовал бы провести анализы, прежде чем принять его показания на веру. Сомнительно, чтобы в его алкоголе обнаружили значительный процент крови… Но и вы хороши: соврали, что спали в подвале. Я так и не знаю, где вы пропадали. Если, учитывая перечисленное, я вас не задержу, то…

— Вы упрячете меня в камеру? — испугался Санджай. — При отсутствии против меня каких-либо улик?

— Улики пока что отсутствуют, чего не скажешь о ряде серьезных предположений. Поэтому в ожидании адвоката, который вас вызволит, вам придется познакомиться с гостеприимством нашего участка.

— У меня физиономия прожженного преступника? — с вызовом спросил Санджай.

— Милый мой, если бы такие физиономии существовали в реальности, мое ремесло значительно упростилось бы. Признаться, кое-что вызывает у меня сомнения… Чтобы навлечь на себя такую кучу подозрений, надо быть непроходимым болваном, а вы скорее хитрец…

Пильгес приказал Санджаю следовать за ним. Подозреваемому предстояло сообщить все свои данные и дать себя сфотографировать.

— Я думал, что виновного обычно выдает мотив.

— Ожерелье такой стоимости — чем не мотив?

— Что я, по-вашему, сделал бы с ожерельем?

— Скупщик краденого предложил бы вам половину цены. Поверьте, если бы я располагал такой суммой, то придумал бы, на что ее употребить. Сколько нужно трудиться лифтеру, чтобы заработать четверть миллиона долларов?

— Не знаю, как лифтеру, а мне не так уж долго.

Полицейский злобно зыркнул на Санджая и передал его двум сотрудникам в форме. У него сняли отпечатки пальцев, потом сфотографировали в профиль и анфас.

Санджай заикнулся было о своем праве на телефонный звонок, но полисмен молча запер решетку камеры.

Утренняя суматоха улеглась, и Дипак уже готов был перевести дух, когда завибрировал его телефон. Он вздохнул и поехал на девятый этаж.

— Вы не едете вниз? — спросил он ждавшую его Хлою.

— Не могли бы вы, уходя сегодня вечером, оставить этот конверт у вас на конторке, на виду?

Поблагодарив Дипака, она закрыла дверь. Он не стал задавать вопросов. Следующий час он не отрывал глаз от имени своего племянника на врученном ему Хлоей конверте.

В шесть часов вечера на углу Бликер-стрит и 10-й улицы остановилось такси. Из него вылез Сэм в сопровождении юриста фирмы.

— Повторяю в последний раз… — прошипел он, направляясь к полицейскому участку.

— То, чего вы от меня требуете, полностью незаконно!

— Будет незаконно, если вы не справитесь с вашей ролью.

— Поймите, я не адвокат!

— Но изучали право и теперь его практикуете. Или я не прав?

— Это не значит, что…

— Сейчас значение имеет только одно: чтобы мой друг был немедленно — немедленно, слышите? — вызволен из камеры, для чего вы выдадите себя за адвоката, спросите, в чем его обвиняют, напомните, что у них нет никаких улик против него и, следовательно, никаких оснований лишать его свободы. При необходимости вы припугнете их жалобой судье. В результате он окажется в наших жарких объятиях.

— А если у них есть доказательства его вины?

— Какие могут быть доказательства? Если бы Санджай нашел на улице сто долларов, то непременно отнес бы их в бюро находок. Это вообще дело с душком: схватили первого попавшегося цветного и довольны!

Юрист компании, не слушая Сэма, бормотал себе под нос текст, который собирался произнести.

— Если у нас получится, вам со мной не расплатиться!

— Что вы говорите? А кто вас познакомил с девушкой с пятого этажа — Марисой… Матильдой… Маликой…

— Меланией! Вы всего лишь…

— Для того чтобы вы оказались рядом с ней, я устроил ужин для восьмерых коллег. Если я бы не потратил целый вечер на расхваливание ваших достоинств как юриста, ваши шансы свелись бы к нулю. Теперь вам придется доказать, что я не ошибался, иначе я буду вынужден открыть ей глаза и признаться, что ошибался. Я жду! Каждые полчаса ваши ставки все больше понижаются.

Через тридцать семь минут юрист вывалился из участка весь в мыле, зато вместе с Санджаем.

— Ну что? — затараторил Сэм. — Молчи, я все знаю, полицейский произвол, стыд и срам! Почему ты не позвонил мне раньше?

— Потому что мне только утром разрешили сделать звонок. Инспектор хотел взять меня измором, ждал, что я расколюсь и во всем сознаюсь.

— В чем сознаешься? С ума сойти! Не сомневайся, у меня есть человек, который подаст на них жалобу. На сегодня у нас отменились все встречи, представляешь, какой урон?

— На вашем месте я бы помалкивал, — вставил юрист компании.

— Никто вас не спрашивает! — взорвался Сэм. — Побыли адвокатом в участке, а теперь отдыхайте. Когда мне понадобится узнать ваше мнение, я дам вам знать.

— Дело ваше, но учтите, вашего друга подозревают в совершении кражи в доме, где он работает.

Сэм вытаращил глаза:

— Какой еще дом? Какая работа?

— Лифтером! — бросил юрист.

Сэм, близкий к апоплексическому удару, уставился на друга.

— Нам надо поговорить, — промямлил Санджай.

Со вчерашнего дня он ничего не ел. Утоляя голод пиццей в ближайшем ресторанчике, он все рассказал Сэму.

— Коротать ночи в лифте… Нельзя было придумать более комфортный способ ухаживания за женщиной в инвалидном кресле?

— Я не нарочно, так сложились обстоятельства.

— Какие такие обстоятельства?

— Как ты догадываешься, я не воровал ожерелье. А ведь мог, потому что ночевал у миссис Коллинз на диване в ту ночь, когда она отсутствовала.

— Не понял, повтори!

— Так или иначе, к ней залезли не в ту ночь и не в предыдущую, иначе я услышал бы.

— Ты и другие квартиры посетил?

— Квартиру Моррисона. Но он меня не заметил, потому что был мертвецки пьян. Мне ли этого не знать, я ведь сам его укладывал!

— Сейчас зазвонит будильник, и я проснусь. Если я расскажу тебе, какой кошмар мне приснился, ты умрешь со смеху.

— Завтра это дело закроют, тогда мы с тобой и посмеемся.

— Да, пока не до веселья… Сперва уточним кое-какие детали. Ограбление совершено в доме, где ты… мне трудно это произнести… Ты оставил в ограбленной квартире свои отпечатки пальцев, и у тебя нет алиби. Скажи мне, что у тебя есть дубликаты ключей, — и я уже этой ночью переправлю тебя через канадскую границу. Ты знаешь, как в этой стране работает правосудие? Что за идиотская улыбка? Здесь нет ничего смешного!

— Просто я ни в чем не виноват, Сэм.

— Виноват, не виноват… В довершение всего ты иностранец. Сколько стоит это ожерелье?

— Примерно столько, сколько я, по твоему мнению, должен был бы инвестировать в проект.

— Это должно остаться между нами. Я найму для тебя адвоката, настоящего, он запросто докажет, что у тебя, при твоем состоянии, не было никаких причин для кражи.

— Значит, лифтер-индиец может оказаться вором, но если выясняется, что он человек с деньгами, то он становится белым как снег? Если ты меня отмажешь таким способом, я буду упрекать тебя всю жизнь.

— Отвяжись от меня со своими принципами, Санджай! Я тоже рискую: если мой босс пронюхает, в чем тебя обвиняют, я вылечу в два счета. Не мешай мне действовать, свои претензии прибереги на потом.

— Я хочу спать. Завтра голова будет свежее. Спасибо за все.

Где только не ночевал Санджай в Нью-Йорке: на страшно неудобном раскладном диване, на мраморном полу холла, в гостиных у алкоголика и у отправившейся в гости вдовы, потом на лавке камеры площадью девять квадратных метров. С него довольно, пора переночевать в «Плазе»!

Дипак не находил себе места: было уже девять вечера, а Санджай все не появлялся. Он позвонил Лали, но та тоже ничего не знала о племяннике. Дипак ломал голову, как выйти из создавшегося затруднения. В конце концов он спустился в чулан за табличкой, которую не вешал на ручку лифта ни разу за все годы работы.

Только после этого он поехал домой.