20
1
Яга рассматривает отражение в бочке с заплесневевшей водой. Она улыбается: впервые на душе так легко и спокойно.
– Что думаешь? – спрашивает она. – У Кощея появился седой волос.
Смех выбивается наружу, и Яга хохочет во все горло. Испуганные птицы выпархивают из верхушек деревьев. Избушка накреняется и скрипит ставнями.
– Да-а, подружка. Теперь нас ждут совсем другие дела, – говорит Яга, подойдя к окну и погладив ставню. – Ты снова будешь такой же великой, как прежде. Здесь не будет вонять плесенью, поганками и мухоморами. Я стану править Тихой рощей, и ты будешь жить так, как захочешь.
Избушка присаживается на корточки и из ее трубы вылетает дым.
– Мне нравится, что ты со мной, – говорит Ягиня. – Вместе мы сможем сделать то, чего еще никто не мог. Мы захватим власть над Залесьем и каждой рощей. Ты слышишь, Избушка? Вперед. Приведи меня к кощееву замку, пока он ищет свою девчонку.
Избушка разгибает лапки и двигается большими шагами в сторону огромной полной луны. Яга вдыхает ночной воздух и улыбается.
– Пусть все они пожалеют, что предавали меня.
2
Баюн мчит меня по ночному лесу.
– Ты знаешь, где искать избранную? – спрашивает Баюн, вырывая чувство легкости у меня из груди и заменяя его удавкой на шее.
– Н-нет… – отвечаю шепотом и пугаюсь собственного ответа.
«Не. Может. Быть! – возникает Наташка. – Ну ты и тупица! Понеслась спасать Кощея, когда понятия не имеешь, где искать эту сучку с магией в крови!»
«Заткнись! – Огрызаюсь я. – Не видишь, я думаю?! Пытаюсь вспомнить».
«Раньше надо было. Тогда ты еще могла спросить у Лешего, а сейчас что? Будешь гонять кота кругами, пока он не скинет тебя в ближайший водоем? Когда же ты научишься думать наперед?»
Я качаю головой, жмурясь, и закрываю уши.
– Тая, мне нужно знать, где она, – говорит Баюн, снижая скорость. Вот он уже идет тихой поступью.
– Ты прочитал мне сказку об Избранной…
– Сказание.
– …сказание. Может, там есть зацепка?
– Думай, Тая. Я смогу только подсказать.
Я сжимаю его шерстку руками. Она жестче обычного, но все такая же приятная.
– Что ты помнишь из прочитанного, Баюн?
Кот потягивается, отчего мне становится неудобно на нем сидеть. Я спрыгиваю, чтобы дать ему передышку.
– «Да будет это имя погребено под толщей воды, затаится в водорослях, и обретет там второе хранилище, сроднившись с дном илистым», – начитанным голосом говорит Баюн. – Ну, мур-р? Какие выводы?
– Толща воды, – я загибаю пальцы, – водоросли, второе хранилище и илистое дно…
Неуловимая мысль постукивает то в одном виске, то в другом. Я чувствую, что знаю ответ, что он плавает на поверхности…и тут меня осеняет. Я щелкаю пальцами и во все глаза смотрю на кота.
– Илистое дно бывает только в озерах, верно?
– Наверное, мр-р.
– Значит, Избранная как-то связана с озерами? А если она с ними связана, может, она – это…
Я вспоминаю хищные глаза, похожие на разгоряченные угли, и вздрагиваю. Напряжение проскальзывает по всему телу от пяток до головы.
– Не может быть… – я опираюсь спиной на дерево, чтобы ноги не подкосились. – Избранная – русалка?
– Почему ты сомневаешься, мур-р? – Баюн подходит ко мне, и я забираюсь на его спину.
– Если это и вправду русалка, то она меня утопит, – шепчу я, ощущая бешеное сердцебиение, норовящее, как Чужой, проломить грудную клетку.
– Конечно, мур-р, – фыркает кот, – если ты и дальше будешь трястись от любого упоминания ее имени, она без раздумий тебя съест.
3
Баюн бежал к озеру, а меня продолжало трясти. Не хотелось бы мне вновь встречаться с Русалкой. Да еще и без кольца…
«Что ты ноешь?! – взорвалась Наташка. – Ты либо решаешься и делаешь, либо просто затыкаешься и пытаешься сбежать из этого долбаного леса!»
«Но как я могу? Бросить Кощея? Баюна и остальных? Нет, так не делают…»
«Кто? Настоящие герои? Не смеши меня. Ты здесь – никто. Не сказочное существо, не девица-красавица. Обычная студентка психфака, которая даже в общежитие заселиться не смогла!»
Она права…я была никем в реальной жизни, осталась никем и в сказочной. У меня не было волшебной силы, даже избранности, которая присуща каждому герою сказок. На глаза навернулись слезы, но их тут же сдуло ледяным ветром.
«Ты опять ревешь! Ни на что не способная истеричка!»
– Баюн, ты прикроешь меня, если я нырну в озеро? – охрипшим голосом спросила я его.
– Это достаточно трудно, мр.
– Почему?
– Коты не любят воду.
– Я думала, что ты необычный кот.
– У всех есть свои слабости, – промурлыкал Баюн.
«Ну? Убедилась, что твоя жизнь – ни на что не годится?»
«Чего ты хочешь от меня?!»
«Чтобы ты действовала. Перестала сомневаться в том, что ты приносишь пользу или не приносишь ее. Да плевать! Каждый по-своему понимает эту долбаную пользу. Важно лишь то, как ты ее понимаешь!»
– Неважно. Сначала я попробую ее позвать, а потом разберёмся, – сказала я Баюну.
– Держись крепче, сейчас полетим, – сказал Баюн.
– Что?..
Вместо ответа кот сиганул с обрыва. Я закричала и вцепилась в его шерстку, прижалась телом к теплой спине и спрятала лицо за его головой.
– Глупая, мур-р. Думала, волшебные коты не летают? – засмеялся Баюн.
Я осторожно взглянула вниз и увидела под нами верхушки деревьев. Кот действительно летел.
– Ты знаешь, что ты – удивительный? – шепотом, полным восторга, спросила я.
– Конечно, мр-мяу, – Баюн махнул хвостом. – Мой дедушка, Кот Ученый, был последним волшебным котом, который не летает.
– А что с ним стало?
– Никак не может покинуть златую цепь.
– Ух, ты. Не знала, что у тебя такой знаменитый родственник.
– Забудь о нем и сосредоточься на русалке, мур-р. У нас не будет другого шанса…
– У нас? – спросила я, вскинув бровь. – С каких это пор появилось «мы»?
– С тех самых, когда я предал единственную женщину, способную воплотить мою мечту в жизнь, – ответил Баюн.
4
Улыбка сошла с моего лица. Стало холодно до дрожи. Поежившись, я вцепилась в шерстку Баюна. Он плавно спускался, грациозно огибая одно дерево за другим.
Когда внизу показалось озеро, он опустился на землю и всмотрелся вдаль.
– Я не вижу ничего подозрительного. А ты?
Я слезла с него, сделала из рук бинокли и тоже ничего не увидела.
– Стоит подойти поближе, мр-р, – сказал Баюн, подталкивая меня лапкой в спину.
– Она ведь снова утащит меня…
– Не утащит, если проявишь учтивость и позовешь ее как можно более ласково.
– Ласково? Русалку? Ты ее вживую видел? – спросила я, двигаясь к берегу озера, как на эшафот.
– Нет. Я знаю, мур-р, что это человеко-рыба, – мне показалось, что Баюн усмехнулся, а его усы взметнулись вверх.
– Ладно. Молчи. Я должна сосредоточиться.
– Не трусь. Я тебя прикрою, если все закончится плохо.
– Если все закончится плохо, меня уже не надо будет прикрывать.
Я села на берег, обернулась в накидку Кощея и закрыла глаза. Ветер едва касался волос, но лицу было холодно. Земля промерзла и это ощущалось даже через теплую ткань накидки.
– О, русалка… – голос задрожал, будто я пыталась петь странную грустную песню, – явись же скорее ко мне, мне так нужно увидеть твой лик…
Я приоткрыла глаза, но водная гладь, поглаживаемая лунными бликами, шевелилась только из-за дуновения ветра.
– …мне…мне нужна твоя помощь, о, русалка… – я слышала фырканье Баюна, но не смотрела на него, чтобы не сбиться.
«Ничего более глупого ты в своей жизни не делала!» – хохотала Наташка.
Сжимая кулаки, я почувствовала, как растет напряжение от живота к горлу. Голос взорвался в ночи:
– Русалка! Немедленно явись ко мне!
Испуганные птицы улетели, перебирая крыльями. Любопытная сорока присела на ветку дерева. Ее черные глаза навели на меня ужас. В сказках птицы – предвестники недобрых свершений.
– Явись ко мне, о, русалка! – взвыла я, вскидывая руки над головой.
Ответом мне послужила тишина. Я повернулась к Баюну.
– Видишь? Я старалась…
Кот ткнул лапкой в мою сторону и сказал:
– Обернись.
Передо мной появились светящиеся глаза русалки. Она, высунув голову, с любопытством разглядывала меня. Ее волосы плотно обхватывали голову.
5
– К чему такой спектакль? – спрашивает русалка. Она не торопится подплыть к берегу.
– Мне…нужно было увидеть тебя. Это срочное дело! – ловлю момент и начинаю тараторить. – Пожалуйста, нам нужна твоя помощь.
– Почему я должна помогать вам? А тем более тебе, – русалка поднимает руку, по которой от кисти к локтю скатываются капли, и указывает на Баюна. – Ты привела с собой кота. Это ранит мои рыбьи чувства.
Она говорит на полном серьезе, а я застываю, чтобы не рассмеяться.
– Думаешь, это смешно? – ее глаза гневно сверкают. – Хочешь оказаться на моем месте?
– Успокойся, хвостатая, мур-р, – говорит Баюн, – этой девочке нужна помощь. И она не побоялась обратиться к тебе. А знаешь, почему?
Русалка молчит, глядя на кота.
– Она влюблена, – мурлычет Баюн, а я краснею так, что пылающие щеки видно даже при свете луны.
– Не понимаю, как так получилось… – бормочу я, чтобы скрыть смущение.
Мне кажется, что весь мир готов обрушиться на голову, сдавить ее до боли в висках, чтобы вдолбить мне: «ты влюбилась, дурочка».
Очевидное, порой, приходит к нам, как невероятное. Подмена понятий, белое становится черным. Плохой персонаж – хорошим, отважный герой – разбитым злодеем.
– Пожалуйста, – говорю я, складывая руки в молящем жесте, – ты должна нам помочь. Мы не можем проиграть и сдаться проклятию!
– Подари мне что-то взамен, – отвечает русалка, – что-то, что для тебя много значит. То, с чем нельзя так легко расстаться.
Я кладу руку на завязки и снимаю с себя теплый плащ, ставший мне чуть ли не второй кожей. Я протягиваю его русалке.
– Возьми.
– Тряпка?
– Это…плащ Кощея-царевича. Он дорог мне, как подарок…от Кощея.
Русалка щурится. Наши взгляды пересекаются, и она со стремительной ловкостью выползает на берег. Ее хвост бьет по воде, а рука, покрытая бирюзовыми чешуйками, вцепляется в мое запястье.
– Мне не нужна твоя одежда, – говорит она, рывком тянет меня к себе так, что мы сталкиваемся лбами. – Ты должна отдать нечто большее, чем серый комок шерсти.
– И что же? – спрашиваю я, пытаясь обернуться на Баюна.
Но она не пускает меня.
– Свои ноги, – шипит русалка.
За моей спиной раздается громкое мяуканье кота. Русалка хватает меня за волосы и затаскивает под воду. Я едва успеваю вдохнуть поглубже и погружаюсь в мрачные своды озера.
6
Я снова оказываюсь в том кошмаре. Тварь тащит меня вниз, к водорослям и останкам покойников, которых она заманила в ловушку. Она так крепко держит меня за руку, что кажется, будто кисть сейчас онемеет и отвалится.
Хватаюсь за ключицу, чтобы оттащить кольцо, но его нет. Из груди тянется крик, но я плотно сжимаю губы, чтобы не захлебнуться.
– Ты же не думала, что избранность и доброта ходят рука об руку? – спрашивает Русалка.
Она плавает вокруг меня, трогает спину, волосы, и щиплет за ноги. Я держу кислород в легких из последних сил.
– Жаль, что тебе не светит быть кем-то, кто действительно спасет этот мирок от проклятия, – шепчет русалка.
Она бьет меня когтями по ногам, раздирая кожу. Я кричу от боли, заглатывая воду и чувствуя, как обжигает легкие. Перед глазами темнеет, а я, забившись в конвульсиях, из последних сил гребу к поверхности.
– Так и быть, – шепчет русалка, – я выйду из воды и помогу тебе спасти Залесье, рощу, и Кощея-царевича. Вот только ты будешь там, где тебе самое место: на дне.
Меня затягивает вниз, как в воронку, покручивая, словно семечку одуванчика в вихре ветра.
– Сладких снов, царевна, – говорит русалка и машет рукой.
Я вижу, как размазывается ее силуэт, закрываю глаза и выдыхаю с последним стоном.
7
Сколько раз мне хотелось умереть? Наверное, больше двух десятков. Когда я получила первую двойку, когда мама ругалась с папой, когда мальчик отказался пойти на свидание…все эти случаи теперь казались ничем.
Эта стерва украла мое будущее! Разве такой я буду нужна кому-то? Буду ли нужна ему?..
Сердце разрывает от невиданной прежде боли; обида и горе ядом разливаются по венам, змеями цепляются в душу и рвут ее на части.
Нет…я так просто не сдамся.
Открываю глаза и вижу далеко впереди белый диск света. Руки касаются илистого дна, но в легких полно кислорода. Я с ужасом притрагиваюсь к лицу и ощупываю его. Где-то за ушами появляются странные ощущения. Трясущейся рукой ощупываю и понимаю, что это жабры.
«Ну? – спрашивает Наташа. – Теперь-то ты начнешь действовать? Когда какая-то рыбина увела у тебя ноги?!»
«Теперь, – думаю я, – мне придется, чтобы эта рыбина не увела мою жизнь…»
