18

Я стою одна в белом поле. Поначалу я думаю, что это снег, но мне не холодно; потом считаю, что это – молочная река, но она ничем не пахнет. Когда я перестаю гадать, вдалеке появляется силуэт. Он идет ко мне, но находится так далеко, что я не могу понять, кто это.

– Бабушка?.. – шепчу я.

«Может, я умерла и попала в рай? Но с чего бы?.. Я обычная студентка психфака, а психологи вряд ли попадают в подобные места. Разве нет лучшего места для психолога, чем чистилище или ад? Бесконечный поток проблем, боли и страданий, который раз за разом приходится унимать».

Я осознаю, что мои мысли здесь не имеют конца. Они текут, словно водопад, и в конечном счете перетекают в глубокий океан размышлений.

Все ли я сделала правильно при жизни? Найдет ли мама мое обезображенное тело или так и будет думать, что я пропала без вести? Будет ли Кощей искать меня, или найдет другую невесту?

Сердце сжимается от боли, и я понимаю, что не хочу знать ответов на все вопросы.

Фигура вдалеке вновь привлекает мое внимание. Она кого-то напоминает, но я не могу вспомнить, кого именно. Словно что-то крутится на языке, как название забытой песни.

Я сажусь на корточки и тщетно пытаюсь рассмотреть свое отражение. Белая поверхность ничего не показывает. Ты словно защищен от всех проблем и не можешь найти себе новые.

– Тая… – доносится тихий шелестящий голос. – Тая, посмотри на меня.

Я стараюсь поднять взгляд, но мне безумно тяжело. Словно тело сковало объятиями нечто невидимое. Веки тяжелеют, и голова опускается, вжимая подбородок в ключицу.

– Тая, – я чувствую холодное прикосновение к подбородку.

Из последних сил приподнимаю голову и вижу Кощея. Он смотрит на меня светлыми глазами, но его взгляд другой: полный нежности.

– К-как?.. – пытаюсь спросить я, но язык не шевелится, а губы не размыкаются.

– Проснись, Тая, – шепчет Кощей, склоняется и целует меня.

В этот раз его губы теплые и сладкие, как мед.

Тепло на губах сохранилось, но когда я открыла глаза, то поняла, что это был солнечный зайчик. Разочарование, смешанное с тоской, заставило меня приподняться на локтях.

– Как ты себя чувствуешь, дитя? – спросил мужчина с небольшой седой бородой. Его голубые глаза пристально изучали меня, а морщинки возле них делали его лицо менее суровым.

– Я…как я сюда попала? – ответила я и схватилась за голову. – А где…

– Где?

– Простите, я… еще не проснулась.

Незнакомец приподнял густую серую бровь и окинул меня взглядом. Он взял деревянную чашу и протянул мне. Когда я взяла ее, ладони приятно согрело. Я вдохнула аромат трав и вспомнила кухню, когда бабушка пекла на ней пирожки. Там витали такие запахи, что хотелось есть еще больше. А я канючила, что живот прилипает к спине, и что хочу скорее съесть хотя бы один пирожок с капустой…

– Пей, пока не остыло, – незнакомец поднажал рукой на дно кружки, чтобы я пришла в себя.

Кивнув, я выпила отвар, и почувствовала, как тепло разливается по всему телу. В мгновение ока меня согрело от кончиков пят до кончика носа, и теперь под одеялом было слишком жарко. Я откинула его, чтобы охладиться, и увидела на себе простое, но удобное платье из льна.

– Как я сюда попала? – повторила я, чувствуя смущение.

– Мы начинаем неправильно, – ответил незнакомец, оперевшись обеими руками на трость. Это была деревянная палка, которую обвивали белые цветки вьюнка. – Меня зовут Леший, – он склонил голову и взглянул на меня исподлобья, – а как зовут тебя?

– Тая… – ответила я, вздрогнув. Меня словно ударили плетью по лицу и щеки вспыхнули от неловкости.

«Значит, я все еще в Залесье…и вовсе не умерла!» – голос в голове из неуверенного превратился в радостный и в конце концов взвизгнул.

«Боже, какая же ты глупая…это и ежу понятно было!» – прикрикнула на меня Наташка.

– Тая, значит, – сказал Леший и выпрямился. – Ну, рассказывай.

– Что?

– Как ты попала на перекресток между Зимней и Густой рощами.

Я хотела отмахнуться, мол, это все случайность, но прикусила язык. Этот человек был старшим братом Кощея и в сравнении с Вурдалаком и тем полумедведем выглядел вполне дружелюбно.

– А вам точно можно доверять? – шепотом спросила я.

– Пока не начнешь рассказывать – не узнаешь, – ответил Леший и на его губах заиграла грустная улыбка.

Пока я рассказывала Лешему историю, его лицо становилось все мрачнее и задумчивее. Мы прогуливались с ним по длинным коридорам замка. В витражные окна просачивался густой солнечный свет. Его было настолько много в сравнении с другими замками, что я лишний раз пыталась провести руками по лучам, чтобы убедиться, что это реальность.

Под высокими сводами летали птицы: воробьи, стрижи и белые голуби. В холле тронного зала раскинулся небольшой фонтан, в котором бесконечно переливалась вода. По замку ходили животные: олени, зайчики, пробегали лисы. Но никто из них не пытался навредить друг другу. Все здесь выглядело, как в настоящей сказке.

– Значит, Кощей? – Леший прервал мои любования красотами замка, стукнул тростью по земле, служащей полом, и, оперевшись на ручку ладонями, посмотрел на меня. – Мой распоясавшийся брат. Такой же, как двое других. Почему же ты выбрала его замок?

– Я не выбирала, – защитилась я, замахав руками, – он сам меня забрал.

– Значит, ты все же не питаешь к нему нежных чувств?

– Я не… – и замерла на вдохе.

Врать об очевидном так же бесполезно, как пытаться утопить лягушку в воде. Я опустила плечи и вздохнула.

– Неужели это так заметно?

– Тоска в твоем сердце повлияла на мой плющ, – Леший указал в сторону колонны, которую обвивало растение. В сравнении с другими творениями природы плющ и вправду потускнел и его листья поникли.

При воспоминании о Кощее мне привиделся замок с высокими стенами, страшными коршунами у ворот и одинокой фигурой, выглядывающей из башни. И эта фигура ждала меня. Кощей – вот мое убежище. А я смогла поверить в это только сейчас…

– Я не удивлен, что ты сомневаешься, Тая, – Леший положил руку мне на голову и осторожно погладил. – Мои братья – пример того, как власть может изменить людей. Она вырвала их сердца и не оставила там ничего, кроме алчности и злобы. Но Кощей всегда был особенным в нашем роду. Поэтому…возможно, он еще не потерян.

– Что вы имеете в виду? – спросила я.

Леший оказался первым из братьев, к кому мне хотелось обращаться, как к наставнику. Он вызывал не только уважение, но и трепет, смешанный с желанием обучиться у него чему-нибудь необычному.

– Злая магия, нависшая над Залесьем, будет побеждена только тогда, когда кто-то из моих братьев женится и станет царем Тихой рощи. Но проклятие, которое губит все живое, в скором времени прорвет последнюю защиту, и тогда мы будем бессильны перед тем ужасом, что оно принесет за собой.

Его слова спутались у меня в голове и никак не желали строиться в осмысленные предложения.

– Подождите, – сказала я, невольно перебив Лешего, – но вы ведь сможете мне помочь? Это касается проклятия и спасения леса.

– Чего именно ты хочешь?

– Если вы поможете мне и Кощею со свадьбой, то вместе мы остановим проклятье!

Леший покачал головой и выдохнул: звук раздался такой, будто хрустела древесная кора.

– Увы, я не смогу этого сделать. И ты не сможешь. Проклятие не поддается одной лишь силе любви. Этой магии здесь мало.

– А как же Кикимора? Почему она до сих пор не встретила меня? Я знаю, что вы супруги. Может она объяснит мне ситуацию? – нахмурившись, я посмотрела Лешему в глаза.

На его лице отразилась печаль, но в следующее мгновение он смотрел сквозь меня пустым взглядом.

– Идем, дитя. Я покажу тебе то, чего никто не видел уже много лет.

Он пропустил меня вперед и грузно зашагал следом. Если раньше его шаги были едва слышны, то теперь он с трудом переставлял ноги и каждый вдавливал трость в землю.

– Некоторые события идут в Залесье не своим чередом, – сказал Леший. – Когда что-то или кто-то нарушает естественный ход вещей, – вмешивается в смерть или жизнь сказочного существа, наступает пора расплаты. И пять веков назад мы с братьями познали это на собственной шкуре.

– Но ведь будущее можно изменить, – возразила я, – если предпринять что-то сейчас, то…

– …ничего не изменится, – перебил меня Леший, и перед нами появилась белая арка. Она была украшена цветами, на которые то и дело подсаживались бабочки.

Пыльца достиг моего носа и я, вдохнув, несколько раз чихнула.

– Будь здорова, – сказал Леший, жестом указав направление.

Мы подошли к широкой лестнице и стали подниматься наверх.

– Почему вы думаете, что ничего не изменится? – спросила я.

– Потому, Тая, что вся волшебная мощь заключена там, где мы не сможем ее достать. У тебя ведь нет магии?

– Кое-кто сказал, что она течет в моей крови.

– Ты сможешь это доказать? – Леший остановился и вокруг нас стали собираться любопытные зверьки. Рыжая белка заползла мне на плечо по ноге.

Я кивнула и решительно насупила брови.

– Да! – но сразу после ответа моя уверенность иссякла, и я забегала глазами по коридору. – А как мне это сделать?

– Для начала вызови искру магии, – когда я вскинула руки, он усмехнулся и помотал головой, – просто щелкни пальцами.

Я щелкнула правой рукой – ничего не произошло. Повторила то же самое с левой – никакого результата.

– У того, в чьих жилах течет магия, искра всегда высекается при щелчке. И как же ты хочешь бороться со злом, если сама понятия не имеешь, как ведет себя магия на поле боя?

Я не смогла ответить. Ком застрял в горле, и я почувствовала себя немощной и бестолковой.

– Поэтому тебе нужно слушать тех, кто говорит, до конца. Конечно, не всегда речь может оказаться приятной для твоего слуха, – Леший провел меня через узкую арку, состоящую из ветвей с цветущими почками, и мы очутились в просторной белой комнате.

Потолок уходил вверх, живности здесь было по-минимуму. В самом сердце стоял хрустальный гроб, а в нем лежала женщина. У меня ёкнуло сердце, и я замерла.

– Ты хотела увидеть мою супругу, – Леший подошел к гробу и осторожно приложил ладонь к стеклу поверх того места, где было бледное лицо женщины, – вот она. И она не сможет ответить на твои вопросы.

«Жили-были две сестры. Краше них на всем белом свете не сыщешь. Старшую звали Ягой, и была она знаменита темными густыми косами, да глазами яркими, изумрудными. Младшую звали Кикиморой, и о ней знали, как о самой доброй, да хозяйственной девице в округе.

Один за другим сватались за ними женихи, но отец не хотел отдавать дочерей так скоро. Шли годы, женихи переженились на других девицах, а в сердцах сестер поселилась пустота.

Стали они искать способ выбраться из отчего дома, да отправиться в путь-дорогу. Взяла Яга палку, суму походную, и отправилась в Залесье. Нашла в лесу избушку заброшенную с перерезанными куриными лапами. Вылечила ее Яга, выходила, а когда собиралась уходить, позвала ее избушка жить в ней поживать, да добра наживать. Согласилась Яга и осталась там.

Пришла пора Кикиморе уходить из дома. Как бы ни уговаривала мать, как бы ни был строг отец, она взяла зеленый плащ с сумкой походною и отправилась в странствие. Долго плутала она по лесу, пока в один день не заблудилась. Еда и питье закончились и негде ей было укрыться от проливного дождя.

В тот день небо рассекали молнии лютые, да гром гремел такой, что земля под ногами дрожала. Белая вспышка очертила деревья и сверху упала сова: ее сдуло ветром, и она повредила крыло. Кикимора подобрала птицу и спрятала ее от дождя. Этот жест покорил Лешего, что пришел за своей совой, и он подобрал юную девицу, а затем привел в замок. Разговорились они и поняли, что не могут жить друг без друга. Так Кикимора вышла за царевича Густой рощи и стала ее царицей.

Несколько лет сменилось прежде, чем сестры вновь решили увидеться. Кикимора пришла с дарами к избушке Яги. Но оказалось, что старшая сестра вовсе не рада видеть ее. Яга подняла метлу, взмахнула ей: тут же набежали тучи черные, засверкали молнии лютые. Прогнала она родную сестру прочь.

Минуло еще несколько лет. Кикимора уже стала матерью и воспитывала сына, Домового. Когда она была дома одна, а сын и муж отправились развешивать обереги, пришла в ее замок Яга. Несколько долгих дней гостила она у Кикиморы, а потом проболталась, что использовала темные силы и возвратила Кощея к жизни. Разгневалась Кикимора и начали сестры швырять друг в друга всем, что под руку попадалось.

Ссора сестер понемногу перерастала в ураган: их волшебные силы разрастались, наводили ужас на жителей и зверей.

– Проклинаю! – закричала Яга. – Проклинаю всех и каждого, кто не хочет любить меня!

Не было слов больнее для Кикиморы, но она собралась с духом и ответила:

– Заклинаю колдовство Яги: не вреди ничему живому!

И они сражались до тех пор, пока не случилось страшное.

Затряслись земли лесные, содрогнулся замок и треснула почва в Густой роще. Появилась сила темная и стала тенью Яги. Пробудилось Лихо одноглазое, раззявило пасть огромную, да заревело так громко, что полетели птицы с деревьев, побежали из рощи звери лесные.

Испугалась Кикимора, что в ссоре сотворили они с сестрой зло великое. Стала взывать к Яге, чтобы та одумалась и перестала злиться, пока не поздно. Но сердцем старшей сестры овладела ярость, и никто не мог успокоить его. И тогда пришлось Кикиморе встать на защиту от Лиха ужасного. И применила она всю свою силу, чтобы защитить родной дом.

Когда вернулся домой Леший, огорченный поступком сына, сбежавшего от него из лесу, то застал Ягу, скорбящую над Кикиморой. Лежала супруга его без движения и спала крепким беспробудным сном. Объяснила Яга, что часть злостной силы теперь хранится в Кикиморе, и что будет она спать, покуда Лихо вновь не проснется.

Прогнал Леший свояченицу и велел ей никогда не возвращаться в Густую рощу, покуда не сможет она искупить свои грехи. И ушла Яга обратно к своей избушке, откуда больше не возвращалась. А Леший остался сторожить жену свою милую, чтобы быть рядом, когда она проснется».